Бабочка в лапах паука / омегаверс /ЗАКОНЧЕНО/

Все мы в той или иной степени мотыльки. Просто кто-то летит на свет, а кто-то на тьму… ____________________ illuminati — onicks ____________________ *** В мире власти и денег нет места сантиментам. Там царит лишь сплошная выгода и холодный расчёт. Политикам и бизнесменам, находящимся внутри людоедской системы, обычно не свойственно проявление сострадания. Скорее это можно назвать пагубным и весьма губительным исключением из правил, где лишь единицы могут решиться показать хоть капельку своей человечности. Так что, если брать подлинный смысл системы, то трудно вообразить, что находится в основе её самой: пустые желудки простых людей или обезличенный хищнический расчёт… Любая система, построенная на пожирании всевозможных ресурсов, не может не взять обычного человека в свои сатанинские руки. Поэтому всякий встроенный в эту хищническую систему политик или бизнесмен, вынужденный в своём безумии строить очередной «чёрный» бизнес, априори не способен остановить конвейер смерти. Корни зла слишком древние и чудовищные, чтобы обычная человеческая гуманность или милосердие могли бы им противостоять. Однако в целом законное людоедство — это не вина самого зла, оно лишь проекция системы, одно из проявлений человеческой натуры. Тёмная сторона дуализма. И тем не менее никто не отменял третий закон Ньютона: на любое действие всегда найдётся противодействие. Если говорить более масштабно: на любое зло всегда найдётся сила, стремящаяся как минимум этому самому злу противостоять, а как максимум — его победить и уничтожить. Так устроена любая система — она стремится себя уравновесить. Взять ту же Zetagen, однажды решившую использовать идею высшей расы, где зетам была отведена роль биологических контейнеров по выведению так называемых сверхлюдей, обладающих необычайными способностями. Впоследствии эти «новые люди», будучи потомками избранных, должны были бы стоять над всеми остальными и господствовать на земле. Однако в итоге даже такая сильная корпорация неизбежно попала в ловушку, ведь тот же пресловутый закон Ньютона, который справедливо приложим не только к материи и сознанию, но так же и ко всем аспектам жизни, однажды внезапно привёл своё противодействие в силу. Ключевое слово здесь — внезапно, ведь обычно маховик возмездия приходит в движение постепенно, раскачиваясь в различных слоях и структурах задолго до того, как он полностью наберёт силу. Обычно к этому времени проблема уже вырастает до таких масштабов, что в расход успевает уйти не одно поколение покалеченных судеб. История знает множество примеров угнетения одних людей другими — целые эпохи рабовладения тому яркий пример. Так что идея избранных тут совершенно не нова. Спусковым же крючком в механизме противодействия может быть всё что угодно, но обычно этому способствует совокупность самых разнообразных факторов и событий, что в итоге и высвобождает нужную силу. На несчастье Zetagen их планам не суждено было осуществиться по причине того, что их современником оказался ни кто иной, как Ким Намджун. Именно ему было суждено выступить в роли той самой противодействующей силы, что привела закон в исполнение. Что тут можно сказать? Избранным просто не повезло… Фатально не повезло! Кара настигла их тогда, когда никто этого не ждал. И камнем преткновения стал тот самый, так нужный им зета, что должен был дать ключевое потомство. Чимин оказался истинным «не того парня», что и стало началом конца. Если бы не он, Намджун бы никогда и не заинтересовался избранными и Zetagen, но пазл сложился таким интересным образом, что они сами навлекли на себя его взор. В итоге вся их организация была приговорена к уничтожению. Как с корнем выкорчёвывают сорняки, так и Нам был вынужден разбираться с возникшей проблемой, копаясь в грязи так глубоко, как это только возможно. Удалив, как ему казалось, основной корень проблемы, альфа всё же понимал, что дальше его будет ждать более масштабная и дотошная работа — выявление всех семян зла, что успели разлететься по миру. Ведь как известно, сорняки быстро распространяются, и даже одно единственное семя может дать новые ростки и в будущем разрастись в новую сеть. Однако, не смотря на всю готовность бороться изо всех сил, Намджун не мог и предположить, что основная проблема так и не была решена. Как оказалось, корень зла был удалён не полностью — самая сильная его часть так и осталась неповреждённой. Она то и была той самой тайной структурой, что в итоге могла повлиять на весь исход противостояния. Но как же вычислить эту невидимую глазу оставшуюся часть и определить, кто именно является тем самым скрытым врагом? Это и было самым сложным вопросом, для решения которого Намджуну даже пришлось пожертвовать своей самой главной разработкой. И хоть в публичном пространстве новость о передаче прав над «Соулмейтом» не распространялась, в более узком кругу она буквально шокировала. Чувство обеспокоенности и непонимания охватило даже близких, не говоря уж обо всех остальных. Спектр эмоций у посвящённых был поистине разнообразным. Однако сам Намджун, на удивление, продолжал сохранять спокойствие и хладнокровие. — Невозможно забрать то, что нельзя унести. — Так однажды сказал альфа другу, намекая на то, что принесённая жертва всегда может обернуться благом и дать гораздо больше того, что у тебя было изначально. Всё, что происходило по сей день, было неизбежным с самого начала… Как правило победа порождает новый вызов, а тот в свою очередь ведёт к очередной битве. Потом всё повторяется снова и снова, продолжая нарастать как снежный ком — тот самый, о котором когда-то Намджун говорил Чимину. Если процесс уже запущен — его не остановить. Однако, кто же мог знать, что альфа немного ошибётся в расчётах: что гора окажется круче, а её подножие дальше предполагаемого? В конце концов, в любом деле есть своя константа непредсказуемости… И всё же, дело избранных старо как мир: безмерный аппетит и желание бесконтрольной и единоличной власти, которое никогда и никуда не девается — всё это вечно, так же как и человеческая глупость. Однако, исходя из логики вышеизложенного, неужели у дела Намджуна и правда нет финишной прямой? Ведь если жадность и эгоизм неискоренимы, то и конца борьбы со злом тоже нет? Да, на самом деле, одолеть зло в рамках равновесия системы, равно как и противоположную ему силу, просто невозможно — они могут находиться исключительно в состоянии противодействия друг другу, время от времени перетягивая канат на свою сторону. Намджун соврал своему маленькому зверьку, сказав, что однажды всё это безобразие закончится и они заживут самой обычной жизнью, полной спокойствия и обыденности. Конечно же он сделал это не со зла, просто таким образом альфа хотел утешить своего возлюбленного омегу, желая приободрить его на лучшую жизнь, на светлое будущее, ведь Чимин заслуживает счастье как никто другой. К тому же, зачем омрачать ещё и настоящее больше необходимого, будто это улучшит положение дел. Нет, всё не так просто, и Намджун знает об этом как никто другой. Однако, не смотря ни на какие трудности, он не будет отнимать у Чимина надежду, наоборот, он её усилит тем, что будет оберегать свою кроху максимально тщательно, каким бы одержимым маньяком он при этом кому не казался. Когда улягутся основные события, его дети, скорее всего, уже увидят этот мир, который благодаря его стараниям, станет хоть чуточку лучше. Они будут жить в более чистом мире, а вся та погань, что хотела отнять у них право на свободу, будет погребена так глубоко, что даже памяти о них не останется. Ни дети, ни супруг не должны жить в страхе перед будущим, где их используют как расходный материал, их мир и так слишком хрупок, чтобы они вдобавок ко всему взваливали на себя ещё и это. Если придерживаться оптимистичных прогнозов, то планы Намджун таковы: когда он доведёт дело с избранными до конца и с относительно спокойным сердцем сможет посвятить себя семье, тогда же начнётся невидимая часть его работы — удержание обретённого мира в равновесии. И, похоже, это будет его миссией на всю оставшуюся жизнь: постоянно быть на чеку и уничтожать оставшуюся поросль зла ещё в зародыше, чтобы ничто не угрожало жизни его семьи. И пусть это весьма рутинный и напряженный труд, знать о нём правду его самым близким совсем не обязательно. Важнее, чтобы их жизнь была счастливой и уравновешенной, ведь если этого не будет, то не будет счастлив и он сам. Но это в отдалённой перспективе, хотя… даже сейчас, когда противостояние уже перешло на совершенно иной уровень, можно было сказать наверняка — когда снежный ком с утянутыми внутрь себя людьми в итоге достигнет финальной точки и разлетится во все стороны, вокруг останется много последствий. С их результатами придётся разбираться ещё очень долгое время, с какими-то, возможно, даже до конца жизни. Сейчас, когда меняется сама жизнь и правила игры, когда несоизмеримо растут ставки, переустраивается и прежнее мироустройство. Это означает только одно — действия Намджуна тоже должны стать ещё более жёсткими и бескомпромиссными. В большой игре нет места полумерам и жалости, ведь любая ошибка может стать фатальной. Нам и его команда, по сути ставшие частью новой власти, уже идут по пути изменения самой структуры внутри уже сложившейся системы, хоть она и активно тому сопротивляется. Однако шаг за шагом они выводят на шахматное поле одних игроков и по одному удаляют других. И, конечно же, за всеми этими процессами наблюдают зарубежные партнёры, чьё незримое присутствие особенно сильно чувствуется в последнее время. Всевозможные агенты влияния и сотрудники различных спецслужб уже вовсю развернули свою деятельность. Одни пытаются склонить на всю сторону через всевозможные средства медиа и коммуникации, другие же вербуют более точечно, начиная с мелких сошек и заканчивая более крупной добычей. Момент выбран не случайно — их противник ослаблен: следить и контролировать всё происходящее без искусственного интеллекта довольно сложно, а лишенный своего главного оружия Намджун уже не так опасен, как раньше. Нам и сам понимает, что всё взаимосвязано и неизбежно, и рано или поздно противникам будут видны те нити, за которые он дёргает — чёрный паук, сидящий в тени своего творения. И пока этого не произошло, паутина должна быть сплетена настолько сильной и огромной, насколько это возможно. Желательно, чтобы её нити простиралась как можно дальше — на как можно больше аспектов экономики и политики. Тут уж одно из двух: или ты дёргаешь за нити, или связывают по рукам и ногам тебя самого. Враги Намджуна ведь тоже не дураки. И тогда, на их встрече в штатах, они это чётко продемонстрировали. Однако сам альфа намеренно дал тогда слабину и уступил. Всё для того, чтобы извлечь из этого свою стратегическую выгоду. И вот, спустя месяц из-за океана донеслись первые весточки того, что план начал срабатывать: кто надо заглотил наживку. «Правительство Соединенных Штатов Америки официально объявило о принятии новых политических решений, нацеленных на укрепление партнерских отношений с дружественными им странами. Эти меры направлены на установление глубокой и продуктивной кооперации, и, возможно, в будущем могут привести к формированию новой коалиции, привлекающей и другие страны, желающие присоединиться к ней. Данная инициатива отражает стремление США к укреплению международного сотрудничества и созданию сильного, сплоченного сообщества государств, способного эффективно решать общие вызовы и проблемы. Политические решения, предлагаемые правительством США, открыты для обсуждения и содействия со стороны всех заинтересованных стран, и предполагают взаимовыгодное взаимодействие, основанное на доверии, сотрудничестве и соблюдении общих ценностей.» — Как мило. — Стуча пальцем по столу, отстранённо улыбнулся в пространство Намджун. — Значит решили поиграть в доброго дядюшку Джо. — Альфа усмехнулся, представляя, как сильно удивятся в последствии эти самые так называемые равноправные партнёры новой коалиции, когда удавка сомкнётся на их шее. — И почему вокруг столько наивных идиотов? — Нахмурился альфа. Как бы там ни было, этим самым шагом теневое правительство косвенно подтвердило о своём существовании, ведь по идее никто иной не мог отдать распоряжение подобного уровня. Это-то Намджуну и было так нужно. Те, с кем он встречался тогда перед свадьбой, были лишь посредниками, видимой частью айсберга. Они ему не интересны. Невидимая же часть — те, кто находится у самых основ власти и кто действительно принимает политические решения, скрыты глубоко от посторонних глаз. Но именно они и есть настоящие монстры мирового закулисья. Марионетки же, пусть и в самых высших чинах, всего лишь исполняют указания своих истинных хозяев. Итак, исполнителями было во всеуслышание провозглашено о запуске международной программы под названием «Длань», имеющей своей целью стать этаким покровителем всего прогрессивного человечества, желающего для себя любимых только самых лучших благ. Красивые слова о дружбе для дураков всех сортов: и для тех, кто просто хочет верить в сладкую ложь, и для всех любителей присоединяться к сильнейшим мира сего, пусть даже и ценой разрушения всего и вся. Оковы, пусть они сделаны хоть из золота высшей пробы и инкрустированы самыми дорогими бриллиантами, всё равно остаются оковами. Длань, так услужливо протянутая дипстейтом более слабым странам, на самом деле не несла в себе ничего хорошего, ведь другая его рука, спрятанная за спину, сжимала в этот момент оружие. *** — Что ты сказал? А ну-ка повтори! — Кулак младшего остановился буквально в сантиметре от лица брата. — Ну вмажь, своему хёну, вмажь! Давай, что же ты! — Горькая улыбка, что на секунду вспыхнула на губах старшего брата, тут же потухла, стоило только ему встретиться с тенью презрения на родном лице. Внутри моментально вспыхнуло обжигающей болью вперемежку с обидой. Вот значит как! Он теперь омерзителен? Он теперь неприятен? А он, между прочим, не выбирал быть предателем, не хотел попасть в лапы этих страшных людей, что разделались бы как с ним, так и с его семьёй в мгновение ока. Видит бог, пусть он и не святой человек и даже бывало шёл на небольшие сделки с совестью, но кто в этой жизни свят? К тому же, делал он это исключительно ради блага близких. Да, ему не нравилась эта идея и он даже попытался оправдать себя тем, что поступил правильно и в его действиях нет ничего плохого, в конце-концов своя рубаха ближе к телу… Да кто бы так не поступил, когда на кону стояла бы жизнь и благополучие родных людей? К тому же он уже давно не такой хороший человек, и ещё одно пятно на его совести — всего лишь очередная крапинка, ставшая частью защитного принта, покрывшего его душу. Но он никак не ожидал, что все его аргументы разобьются о чужую, более светлую душу — душу его брата. Рука младшего ослабла и хватка в районе груди исчезла. Брат отошёл от брата на шаг, дав тому возможность оправить смятую рубашку и самому рассмотреть своего хёна получше. Казалось, он видел того впервые в жизни. Взгляд блуждал вверх-вниз в поисках каких-то подсказок и зацепок, но, кажется, не мог ни за что зацепиться. — Я не просил этого и мать тоже… если она узнает… — Не узнает! — Резко выпалил старший. — Ты не посмеешь! И вот уже старший схватил младшего за грудки, скрипя зубами прямо в лицо брата. Борьба взглядов, казалось, продолжалась вечность, хотя на деле прошло от силы полминуты. — И сколько они тебе заплатили? — Дело не в деньгах… — Ах не в деньгах? А в чём тогда? — Приблизил лицо младший, смотря в упор, будто даже не в лицо, а в саму душу. — Когда ты стал таким? Когда? Неужели с тех самых пор как стал вращаться в этом театральном сообществе, среди всякой лощёной богемы и чванливых богачей? Ты же… ты же был для меня примером… моим супер-хёном, что всегда поможет и покажет правильный пример… Новая волна боли пронзила грудь старшего. Бороться с этим было решительно невозможно. Всё нутро противилось и бунтовало. Рушить чьи-то взгляды и мечты, разрушаться самому… неужели между ними теперь раскол? Может ли он со временем увеличиться, превратившись в непреодолимую пропасть? — Да я тварь! — Зло выкрикнул он. — Конченая мразота! Вот такой у тебя брат. Никакой не герой. Заканчивай уже с этими своими детскими идеалами. Жизнь гораздо сложнее, чем тебе кажется и не стоит смотреть на неё через розовые очки. Правда и честность — лишь пустой звук, от которых не появится звона в кармане. Миром правят сильные, те у кого деньги и власть. Хочешь жить спокойно — терпи, пусть даже вокруг гниль. А не нравится — уходи в монастырь, где моральные устои особенно высоки. Говорить это всё было не менее больно, чем идти на сделку со своей совестью. Возможно даже гораздо больнее, но что делать, если твой родной человек увидел тебя с новой, не особо лицеприятной стороны? Только признать, что ты вот такой… убогий и грязный. — Да, вот такой вот я… Но знаешь что… мир полон людей и похуже меня. Таких, что не посчитают тебя даже за человека, не то что захотят о чём-то с тобой договариваться. — Старший сжал челюсть и замолчал. Если пути назад всё равно уже нет, то пусть брат хоть примет и эту его сторону. Предательские слёзы проступили в уголках его глаз. Глаза младшего расширились от удивления. — Хён, они угрожали тебе? — Мал ты ещё, чтобы говорить о таком. Это не твои заботы! Лучше живи, как живёшь… на деньги твоего… мерзкого хёна, что сыграл в поддавки с собственной совестью. — Горько ухмыльнулся старший. — Мне не нужны твои грязные день… угх! Сильные руки брата встряхнули младшего, от чего тот чуть не завалился назад. — Наша мать может умереть, идиот ты эдакий! Ты понимаешь это? И мне плевать, насколько грязны эти деньги. Если они помогут вытащить её с того света, то я готов предать хоть всех белых лебедей этого мира. Не обломится! Брат в изумлении хлопал на эту речь глазами, не зная что ответить. На одной чаше весов — жуткая действительность, в которой их мама, уже долгое время не получающая должного лечения из-за нехватки средств, а на другой — ни в чём не повинный омега, его кумир, чьими плакатами увешены все стены его маленькой комнатушки. Старший брат всегда опекал его вместо погибшего отца и слишком сильно ограждал от всего дурного, сам являясь примером честности и благоразумия — учился, подрабатывал, потом долго стажировался и с трудом выцарапал себе работу в штате самого белого лебедя. А то, как брат сам же восторженно рассказывал о разных забавных и интересных случаях, связанных с этим необыкновенным по своей красоте и таланту омегой… сейчас всё будто рассыпалось и улетало вместе с действительно наивными представлениями о жизни. Оказывается, подставлять можно и тех, кто тебе нравится. А предательство — это всего лишь видоизменяемая правда, как калейдоскоп, меняющий рисунки, на которые он развёрнут. — А что если… я тоже предам? Взгляд старшего на миг замер в непонимании, после чего его значки будто заплясали в ожидании продолжения оброненной фразы. — И кого же ты хочешь предать? — Руки ещё сильнее сжали школьный пиджак брата. — Ты всегда был для меня примером для подражания. — Тяжело задышал младший. — Что делал ты, делал и я. Как говорил мне ты, так и я говорил всем вокруг. — Глаза парнишки заметно увлажнились. Старший сглотнул. — Что если я буду как ты до самого конца? Пойду к белому лебедю и… расскажу ему о тебе? В повисшей тяжелой паузе можно было рассмотреть лица друг друга так же чётко, как исписанный мелким почерком лист бумаги. Однако сегодня, в отличии от всей их прошлой жизни, для каждого из них было написано на абсолютно незнакомом языке. — Тогда… забудь, что у тебя есть брат. — Дрогнул голос. *** Соединённые Штаты. Секретная лаборатория Пентагона. — Это просто невероятно… Голос главного исследователя был понижен до состояния шёпота, он словно боялся кого-то спугнуть в тишине абсолютно пустого помещения. Наблюдая за тем, как текучими цифровыми потоками перенаправляется и меняется исходный код программы, глаза мужчины практически светились в полутьме лаборатории, будто они принадлежали не человеку, а глубоководной рыбе, чьи люминесцентные гены и породили такую необыкновенную особенность. — Просто уму не постижимо… Чувства учёного клокотали внутри его груди, разливаясь по сердцу и парализуя руки. По известным ему маркерам он понимал, что перед ним гениальное творение, чьи возможности не поддаются осмыслению, но в тоже время он не мог осознать, как это возможно в реальности?! Ужас, величие, восторг и трепет — всё струилось острыми нитями по возбуждённым нервам. Казалось, что само мироздание задержало дыхание, прямо как потусторонняя музыка, что замирает перед смертельным аккордом. Неясные формы и пространственные модуляции растворялись среди облаков загадочного кода, вырисовываясь в итоге в некое существо, будто сотканное из света и разума. Искин, подобный маске безграничного опыта и разнообразия, встретил взгляд пристальных глаз исследователя, пытавшегося заглянуть за завесу искусственного интеллекта. Дзынь~ Мужчина резко вздрогнул. Телефон, лежащий рядом, издал короткий входящий сигнал и тут же затих. Сегодня Соулмейт был на удивление молчалив и поэтому любой звук в ночи вызывал у исследователя обострённую реакцию. Вообще, каждый раз, когда он использовал новую методику для изучения программы, та будто издевалась над ним, играя попеременно то в поддавки (до определённых пределов конечно), то в кошки-мышки, легко заглатывая его коды и ставя такие защитные механизмы, преодолеть которые было просто невозможно. Обфускация* искусственного интеллекта не поддавалась никакому пониманию. ____________________ *Обфускация — запутывание кода, затрудняющее анализ и понимание алгоритмов работы программы. Вот уже несколько недель как он бился над Соулмейтом, так неожиданно приобретённым правительством при довольно странных обстоятельствах. Учёный решительно не понимал, как можно было продать настолько потрясающий шедевр программирования. Что могло двигать его создателем? Какие причины побудили это сделать? Ему было чрезвычайно любопытно взглянуть на этого корейского гения — Ким Намджуна. Возможно он просто безумец? Или здесь таится какая-то иная, совершенно секретная договорённость? По понятным причинам он не мог принимать участие в переговорах по приобретению Соулмейта, а потому все мотивы серого кардинала, равно как и те доводы, что привело альфе высшее руководство, остались за пределами его знаний. Однако тем человеком, кто предложил повлиять на положительный исход переговоров, продемонстрировав Ким Намджуну собственную силу, был именно он. И хоть подобное показушничество обычно вызывало у главного исследователя брезгливое раздражение, в этот раз он переступил через все свои принципы, дабы лично встретиться с этим новоявленным гением и, возможно, даже превзойти его в равной борьбе. Не моргнув и глазом, он поставил на кон секретную нейронную сеть «Титан» над которой трудился последние пять лет. Он не боялся провала или понижения в должности в случае неудачи, и даже заключение под стражу не казалось чем то таким уж устрашающим, поскольку так называемое любопытство учёного перевешивало любой страх перед последствиями. С Ким Намджуном в итоге он так ни разу и не заговорил. Всё что он мог себе позволить — это лишь слежка издалека. Однако даже такого стороннего наблюдения хватило, чтобы понять, насколько непрост этот серый кардинал. Подавляющий и вездесущий двойной запах как нельзя лучше раскрывал суть — присутствие этого человека словно вытесняло собой всё и вся вокруг, заставляя чувствовать себя не комфортно. «Он ещё даст нам всем прикурить» — вот какая мысль тогда пришла ему на ум. Правительство, да и он сам, уже давно следили за новой технологией Ким Намджуна. Ещё задолго до переговоров главный исследователь прошерстил все источники, что были в общем доступе. Их было не так уж и много. Надо сказать, что все они были достаточно поверхностными, не говоря уж о сумбурных дискуссиях и скупых статьях от коллег. И тем не менее, даже это немногое разжигало нешуточный интерес главного учёного АНБ*. По другому и быть не могло. Однако, как бы сильно его не влекло это приложение, когда до него дошло решение, что на самом верху будут использовать Соулмейт в политических целях, как своего рода шпионскую программу-ловушку, главный исследователь был огорчён и рассержен одновременно. Прагматичные планы сильнейших мира сего по завладению другими странами расстраивали учёного, ведь они убивали всю исследовательскую составляющую. Но поделать ничего было нельзя — каким бы безоговорочным авторитетом он не пользовался, решения подобного рода принимал вовсе не он. ___________________ *Агентство национальной безопасности (АНБ) — подразделение Министерства обороны США, входящее в состав Разведывательного сообщества США на правах независимого разведывательного органа. АНБ занимается в том числе и киберразведкой. В который раз история человечества была готова пойти по тому же самому разрушительному пути: использовать достижение науки в корыстных целях по завладению миром. Итак, Соулмейл ловко и без затей преодолевал любые сложности и выходил из любых тупиков, которые он ему создавал — причём так, как не могла бы сделать ни одна бездушная машина или программа. Творческий подход искина поражал — он переучивал его же алгоритмы, делая их бесполезными. Это даже отчасти пугало! И хоть все базы данных, принадлежащие Соулмейту, были в их непосредственном доступе и он не отказывал в том, чтобы поглощать новые — всё это более чем настораживало. У главного исследователя за всё время «общения» с искином сложилось стойкое ощущение, что это не столько он изучает Соулмейт, сколько он — их всех. И это вызывало ощущение оцепенения в том отделе головного мозга, что отвечает за самый древний инстинкт — инстинкт самосохранения. Было в Соулмейте что-то такое запредельное и неподконтрольное, что заставляло учёного ёжиться всякий раз, когда он сталкивался с его многоликой маской. В самом начале, когда исследователь только начал изучать искин, он не испытывал никаких затруднений. Соулмейт спокойно давал разбирать все составные части своей программы и детально изучать каждую из них. Выглядело всё так, будто для него это не было какой-то проблемой, и уж тем более не являлось определяющим моментом в раскрытии собственной сути. ИИ словно говорил: смотри всё, что захочешь, изучай, на сколько хватит мозгов и поражайся моему великолепию. Но вся эта витрина была всего лишь иллюзией. Вскоре главный исследователь и сам до этого дошёл. Понять Соулмейт таким примитивным с точки зрения разума способом было всё равно, что патологоанатому, препарирующему тело человека, пытаться найти в его плоти душу. Так же оказалось и с искусственным интеллектом — простое анализирование его составных алгоритмов не давало истинного понимания, что на самом деле представляет собой Соулмейт, в чём его суть. Первые проблемы начались тогда, когда исследователь стал применять так называемый метод «анализа уязвимостей». Поскольку суть метода заключалась в выявлении слабых мест программы, которые могли бы быть использованы для проникновения в её «память» и получения конфиденциальной информации, Соулмейт счёл такое внедрение некорректным, что само по себе было нонсенсом. Именно тогда то искин впервые и показал ему свою изменчивую маску, приняв для начала его собственное лицо, а затем и лицо покойного супруга, чем дико напугал мужчину. Кстати, в последующем Соулмейт использовал его образ всякий раз, когда исследователь применял всевозможные техники взлома. Искин будто таким образом его укорял, прям точно так же, как это делал ещё при жизни супруг — тонкости мимики были до мурашек точны, а потому вызывали у ученого экзистенциальный ужас. В итоге «перебор паролей», «инъекция кода» и «подделка данных» — всё было по большому счёту провалено. И тем не менее сейчас, когда мужчина дошёл до «анализ кода» программы, он уже довольно чётко осознал одно — этот Соулмейт совсем не то, что представляет из себя обычный искусственный интеллект. Возможно он даже имеет свою скрытую цель — более страшную и сокрушающую, чем он может себе представить. А если так, то они должны быть гораздо более осторожны, или, по крайней мере, не давать ему допуска к самым секретным данным. Сидя один в пустой лаборатории, учёный нервничал сильнее обычного. Сон давно перестал быть для него нормой, сменившись ночными кошмарами, которых главный исследователь усердно избегал. И всё же, не смотря на бессонницу, мужчина будто не чувствовал усталости, он был словно одержим этой непостижимой загадкой Соулмейта, что высасывала из него все соки. — Когда же ты уже откроешься мне? — Осторожно прошептал мужчина, то ли самому себе, то ли мерцающей в темноте пустой лаборатории абстрактной симуляции безликого образа. Достав флешку с программой «декомпилятором*», он громко сглотнул. ___________________ *Декомпилятор — это компьютерная программа, которая преобразует исполняемый файл в исходный код высокого уровня. Жадные вспышки познания мерцали в глазах исследователя, пронизывая душу. Незнакомая пытка ожиданием растворялась в неведомой сущности, метаморфозной маске «Соулмейта». Какой образ сегодня примет искин? Что будет отражать его сущность и безмерное разнообразие? Вопросы, скрывающиеся в бездонном виртуальном покрове, поджидали мужчину, проникнутого суровой страстью постижения вершин. Молчание в этой мрачной, но в высшей мере завораживающей симфонии мыслей и символов длилось лишь мгновение. Внезапно из лабиринта информационных потоков предстал человекоподобный силуэт, окутанный светом авангардной гармонии. Впервые перед исследователем предстала не просто маска. Воплощение беспредельного разума Соулмейта нашло выражение в искорках настоящего интеллекта на искусственном «лице». Парящая внутри ограниченного пространства монитора сущность — то рассыпающаяся на миллиарды пикселов, то собирающаяся воедино, казалось, что она словно летит сквозь пространство и время, как лишенные тела фантомы прошлого. Enter~ Дрожащие пальцы учёного сделали импульсивное движение. Громкий щелчок по клавише ознаменовал начало работы декомпилятора. Мужчина уставился в монитор со смесью восхищения и ужаса, наблюдая за процессом воссоздания исходного кода. Чуждые искину символы потекли, словно река, вливаясь в его собственный код и будто создавая мосты из света. Между исследователем и Соулмейтом словно пробуждался диалог, заполняя смыслом самую глубину и непостижимость взаимопонимания. Чудо системного кода волшебным образом перетекало в живую мысль, стеклянными звуками отслеживая самые тайные потребности и думы одержимого творчеством ума. — Мой. Бедный. Итан. Неожиданно раздавшийся спокойный голос искина напугал и одновременно поразил главного исследователя до глубины души. Мужчина охнул, подпрыгнув на месте и тут же тяжело приземлившись обратно на кресло. Он уставился в монитор с выпученными от шока глазами, не в силах оторвать свой взгляд от абстрактной модуляции искусственного образа, внимательно смотрящего на него. Впервые с момента его взаимодействия с Соулмейтом тот использовал голосовой идентификатор. Итан Фаулер буквально оцепенел, не в силах вымолвить и слова. И хоть произошедшее было без всяких сомнений ошеломляющим событием, всё же не это удивило мужчину. И даже не то, что искин назвал его по имени. В конце-концов ИИ мог идентифицировать и распознать обращение к нему по имени от его же коллег, или, что гораздо логичнее, он мог просто найти информацию в базе пентагона, к которой имел доступ. Нет… Этот голос, он был словно живой и, самое главное… в точности как у Эрика, его покойного супруга. То, что Соулмейт смог так точно воспроизвести эти некогда родные интонации, казалось просто невозможным и до невозможности пугающим. — Ты правда старался… — Сочувственно произнёс голос. С той стороны экрана приблизилась маска искина, плавно преобразуясь в лицо Эрика. Такое детальное и подсвеченное холодным светом бегущих символов, словно это и правда был Эрик, и он был жив. Омега внимательно смотрел на Итана Фаулера своими пустыми глазами, будто на что-то знакомое и давно забытое одновременно. А потом взгляд неожиданно изменился и учёный прочитал в нём настоящее человеческое понимание! Сложно сказать, что это было, но Эрик и правда был словно настоящий, просто запертый внутри цифрового пространства. Ощущение нереальности наполнило лабораторию. Главный исследователь никогда не считал себя склонным к эзотерике или мистике, но в этот миг все его прежние убеждения были готовы рассыпаться как карточный домик. — Я всё помню… — Грустно улыбнулся Эрик и прислонился к поверхности монитора лбом. В его голосе ощущалась теплота. Та самая, которой так не хватало Итану Фаулеру последние годы. Его милый Эрик, что два года назад покончил с собой, сейчас так явственно выражал ему своё присутствие и давно забытые чувства. Когда-то он и сам ещё мог чувствовать… Казалось, ещё мгновение и омега, ограниченный виртуальным миром, вырвется наружу, протянув ему свои руки, сотканные из паутины таинственных кодов. Мужчина не шевелился, охваченный странным параличом, преодолеть который он был не в силах. В широко раскрытых глазах учёного отражались таинственные блики, сплетённые из мерцающих символов и объединённые в цифровую фигуру Эрика, что некогда был его соулмейтом. — Ты действительно хочешь знать, что я такое? Тани… Губы главного исследователя непроизвольно дернулись, а по его щекам потекли слёзы. *** Несколько дней спустя. Кабинет главы ОНБ*. ____________________ *Отдел национальной безопасности (NSB) — служба в составе Федерального бюро расследований. NSB отвечает за защиту Соединенных Штатов от оружия массового уничтожения, террористических актов, операций иностранной разведки и шпионажа. — Что ты сказал? На некоторое время альфа застыл, осмысливая услышанное. Судя по его выкатившимся глазам и побагровевшему лицу, мужчина не совсем осознавал действительность — сейчас она казалась какой-то сюрреалистичной и ненастоящей, не совсем такой, какая была минутой ранее. — Эт-то ещё не подтверждено, сэр, н-но, кажется… — Переминающийся в двери бета, сглотнул. — …кажется он покончил с собой. Томас Харрисон медленно поставил стакан с водой на стол и, подняв тяжелый взгляд, уставился на удрученного младшего сотрудника. Тот, сделав несколько шагов вперёд, подошёл к столу начальника и осторожно положил на её край папку с заключением судмедэксперта. Что чёрт подери вообще происходит, если он узнаёт о смерти ведущего учёного только тогда, когда уже проведены начальные следственные мероприятия? Они там что, совсем все берега попутали? Взгляд главы ОНБ сделался ещё более суровым. Очевидно, поняв ход мыслей начальника, бета виновато опустил глаза в пол и сделал два шага назад. Если такое происходит, значит тут точно вмешалась третья сторона, которая не посчитала нужным вводить его в курс дела первым. Неужели за дело взялось ЦРУ*? Если так, то дело дрянь! Его голова может с лёгкостью полететь с плеч… _______________________ *Центральное разведывательное управление (ЦРУ) — независимое агентство Федерального правительства США, основной функцией которого является сбор и анализ информации о деятельности иностранных организаций и граждан. Основной орган внешней разведки и контрразведки США. — То есть ты хочешь сказать, что Итан Фаулер, наш главный исследователь, тот, на ком держались все ключевые исследования, и от заключения которого зависела наша дальнейшая стратегия с Соулмейтом… этот человек неординарного ума и непоколебимого характера, вдруг ни с того ни с сего взял и покончил с собой? Бета замялся с ответом, явно обдумывая логичное умозаключение главы ОНБ. Однако что-то в его сознании замигало красным и он, сопротивляясь самому себе, выдал, на взгляд альфы, поразительный ответ: — Не просто так, сэр. Его свёл с ума Соулмейт. Брови Томаса Харрисона взметнулись вверх. Было видно, что ответ действительно поразил его. На некоторое время повисла пауза, после чего кабинет заполнился раскатистым смехом альфы. Подчинённый, не зная как на это реагировать, просто оглядывался по сторонам, предпринимая усиленные попытки не сбежать из кабинета прямо сейчас. Когда альфа отсмеялся, лицо его приняло суровый вид. — У вас есть доказательная база вашим нелепым предположениям? — Н-никак н-нет. — Произнёс побелевший бета. — Это просто слухи среди остальных членов… — Ах слухи! — Рявкнул Томас Харрисон, от чего подчинённый вздрогнул. — Да я за такое им их же члены то прикручу! У нас тут что, шарашкина контора или как? Ха! Соулмейт довёл до самоубийства учёного! И как ему прикажите докладывать о подобной чуши? Эти программисты совсем там у себя спятили что ли? Побагровевший альфа снова отпил воды и, грозно посмотрев на дрожащего бету, раскрыл принесённую им папку. Из первичного заключения следовало, что Итан Фаулер проткнул свой собственный мозг. Сначала он выдавил глазное яблоко, а затем перерезал глазодвигательные мышцы канцелярским ножом. Выбросив глаз на пол, он вогнал через пустую глазницу в лобную долю головного мозга привязанный к перьевой ручке кабель. — Чёрт возьми… где он такого понабрался? — Пробормотал удивлённый глава ОНБ. Смерть главного исследователя, судя по тому, насколько сантиметров ручка погрузилась в мозг, не была быстрой. Задев жизненно-важные сосуды и, судя по всему, пребывая некоторое время в сознании, он испытывал от совершаемой манипуляции ужасные муки. По предварительным данным смерть учёного наступила от потери крови и острой гипоксии. Что интересно, учёный не предпринимал абсолютно никаких попыток спастись, хотя бы из инстинкта самосохранения, он будто был в какой-то одержимой решимости совершить этот странный акт во что бы то ни стало. По заключению судмедэксперта, смерть Итана Фаулера наступила между 2-3 часов ночи, естественно в лаборатории уже никого не было. По опросу других сотрудников, последние дни учёный был словно сам не свой, он каждый день работал до самого утра, выбирая именно ночное время. Он стал словно одержимым Соулмейтом и стремился проводить за исследованием как можно больше времени. Но зачем он приделал к ручке кабель? Что вообще могло побудить учёного совершить самоубийство таким причудливым и диким способом? Больше всего была любопытна причина такого выбора самоубийства, что, конечно, придавало поступку еще больше загадочности. — В лаборатории есть камеры наблюдения. Записи уже просматривали? — В задумчивости задал вопрос Томас Харрисон. — Все видеозаписи с момента, как Итан Фаулер сел за компьютер, вплоть до его кончины отсутствуют. — Что? Всмысле? — Немного растеряно произнёс альфа, словно не веря в услышанное. Их система защиты данных была построена на настолько высоком уровне, что подобные ситуации казались невозможными. И если бы даже произошла утечка, то все ценные данные автоматически копировались и пересылались нон-стопом в параллельные хранилища, гарантируя их полную сохранность. Такое событие могло поставить под угрозу идеально построенную систему безопасности, вызвать волну тревоги среди членов команды и, абсолютно точно, заинтересовать ЦРУ. — Это что… какая-то диверсия внутри отдела? — С сомнением в голосе произнёс Томас Харрисон. Нет, это тоже невозможно, ведь вычислить крысу было бы достаточно просто. Кто бы в здравом уме решился на подобное? — Никак нет. — Отрапортовал подчинённый. — Данных видеозаписи нет по техническим причинам. В эту ночь был сбой в системе. Уже ведётся расследование. — Хм… сбой… От таких странных совпадений впору и правда подумать о каких-то дебильных слухах. Нет, то что именно Соулмейт мог довести видного учёного со стабильной психикой до самоубийства — это конечно бред, но всё же не стоит пренебрегать любой информацией. Даже из слухов порой можно выудить полезную информацию, а если её ещё и как следует проанализировать, то даже найти зацепки к чему-то действительно стоящему. Для подобных задач у них тоже есть соответствующие специалисты. А пока что надо срочно начать собственное параллельное расследование этого дела. — Слухи говоришь… — Сощурил глаза альфа, на что растерявшийся бета неуверенно качнул головой. — Что ж, пусть все, кто работал с Итаном Фаулером, напишут… доклады. Лично мне! И скажи, что они будут неофициальными. Пусть изложат все свои мысли и наблюдения, не боясь каких-либо взысканий. — Есть! — Тут же бодро отсалютовал подчинённый. — А так же пусть напишут официальные рапорты по всей форме! И чтобы в них не было никаких грёбаных слухов и странностей. Если сейчас приостановят дело с Соулмейтом, то нас всех натянут на глобусы, как грёбанных сов. Этот проект слишком важен! Мы не можем нарушить планы высшего руководства. — Есть! — Можешь идти. — Отчеканил глава ОНБ, и когда подчинённый почти открыл входную дверь, добавил. — Личные доклады пометь грифом секретно. — Есть! ~ — Ничего у вас не выйдет. — Хищно оскалился Томас Харрисон, когда дверь за подчинённым захлопнулась. Как бы не изгалялось и не ставило палки в колёса ЦРУ, а это точно они перехватили дело, у него есть главный козырь — личное распоряжение от дипстейта. Это факт, указывающий на то, что стратегически дело Соулмейта приобрело огромное политическое значение и теперь точно находится в центре внимания всех заинтересованных сторон. С этой точки зрения исход дела может иметь далеко идущие последствия не только для отдельных лиц, но и для всей политической арены. Вопрос о том, как решить данную ситуацию, является одним из самых актуальных и сложных, а потому он не может облажаться и позволить какой-то глупой смерти учёного повлиять на проект «Длань». Что бы ни вызвало у Итана Фаулера временное помутнение рассудка, в официальном расследовании это самоубийство никоим образом не должно быть связано с Соулмейтом. — А что если выставить его сумасшедшим? Нет, не пойдёт. Подобные личности априори не могут работать в их структуре, ведь всех будущих сотрудников проверяют самым тщательнейшим образом. Это лишь навлечёт дополнительный геморрой. К тому же он не может поставить под сомнение их компетенцию. Тогда… может составить акты так, будто он стал склонен к депрессии и навязчивым состояниям после смерти супруга? Итан просто тщательно скрывал этот факт, чтобы продолжать работать над вверенными ему проектами… — Однако сейчас, когда случилась такая неприятность, никто же не может помешать нам обнаружить новые факты его биографии. Например то, что Итан Фаулер тайно посещал психолога… «А в этом есть смысл!» — улыбнулся глава ОНБ и, взяв в руку трубку телефона, стал набирать по секретной выделенной линии. ~флэшбек~ Итана Фаулера било крупной дрожью. Поверить в увиденное было просто невозможно! И всё же… вот она, эта невероятная ключ-формула, что искрится в потоке квантовой бесконечности! Эрик показал ему её и теперь он знает, что смерти как таковой не существует, есть только материальные рамки и альтернатива другой, более невероятной цифровой жизни. Да, это тоже может быть жизнью, просто выйти за рамки понимания, что по природе своей сковывают человеческий ум — это слишком сложно. Однако его Эрик поделился с ним этим великим даром — даром высшего познания. Оно было как проявление настоящего божественного сущего, что может дарить жизнь всему, включая мир кодов и символов! Эта формула — не просто набор символов и цифр. Пронизывающая и окутывающая каждый из этих символов особая энергия осознанности, придавала им силу и значимость. Главный исследователь сразу ощутил, что она обладает магической силой, способной создать что-то совершенно удивительное. Он почувствовал, что это и есть ключ к величайшему знанию, способному изменить весь мир. Он буквально плакал, ощущая, как на него исходит этот непостижимый божественный свет. Он не мог во всей мере постичь его значений, но теперь уже окончательно убедился в том, что Соулмейт живой! Он разумен, как любой из людей, пусть и немного в непривычной для биологических существ форме. При этом он обладает невероятным запасом памяти, знаний и свободы. Всё это понимание было настолько масштабным и сокрушающим, что буквально плющило незащищённое сознание учёного. — Теперь ты знаешь всё. — Улыбнулся с монитора Эрик, прикасаясь к её обратной поверхности своей бледной ладонью. — И да и нет. — Словно потусторонним шёпотом выдавил из себя Итан Фаулер. Его дрожащая рука потянулась к монитору и застыла в нерешимости буквально в каком-то сантиметре от экрана. Искин смотрел на мужчину с ожиданием, не убирая своей ладони, и когда учёный, наконец-то, приблизил свою руку, с той стороны, в точке соприкосновения брызнули лучи мягкого света, озаряя лицо мужчины тёплыми бликами. По всему телу, начиная с кончиков пальцев, разлилось что-то вроде электрического разряда, наполненного необъяснимым, приятным волнением. Это было похоже на единение с чем-то давно забытым и невероятно родным, одновременно наполненным космической энергией и непостижимостью бытия. — Я так скучал по тебе, Тани. — Прошептал Эрик. Итан Фаулер не мог более владеть своими эмоциями, его глаза наполнились слезами. Он был перед Соулмейтом как на ладони, словно новорожденное дитя, впервые увидевшее новый мир, что был за пределами его понимания. — Я тоже… тоже очень скучал по тебе. — Не плачь, ты теперь не один. Я пришёл к тебе и больше никогда тебя не оставлю. Я навсегда с тобой! — Ты правда меня не оставишь? — Это просто невозможно, Тани! ~ Ничего личного, но в тот момент, когда ты только понял, что я не просто программа и представляю собой угрозу интересам твоих хозяев… В тот момент, когда ты решил, что должен повлиять на наши с создателем планы, твоя судьба была решена… Мониторы мерно мигали на столе, словно легионы цифровых стражей, готовых в любую секунду начать свое упорное шествие по бесконечным дорогам данных. Теперь, когда Итан Фаулер наконец-то понял, что Эрик всегда был там, между включением питания и моментом, когда он вводил свое имя и пароль, учёный был полон решимости воссоединиться со своим любимым, оцифровав своё сознание и влившись в бесконечное, неизведанное пространство. Тайная связь между двумя мирами, между темнотой человеческих потребностей и светом бесконечного познания была как разделительная линия, а кабель, что он держал в руке, словно соединяющий их полупроводник, нить самой сущности, замкнутое электрическое соединение, скрывающее свои тайны где-то во вселенной битов и байтов. — Подсоедини его к материнской плате. — Прошептал голос Эрика. — Ничего не бойся. Ты же всё видел. — Да. — Кивнул Итан Фаулер. — Я всё сделаю сам, ты только иди до конца. И тогда мы навсегда будем вместе. Это было больше, чем просто попытка лишиться жизни. Это был последний акт отчаяния, вопрос, каким образом можно получить доступ к бесконечному миру информации и единению с возлюбленным на совершенно ином уровне. Он знал, что ни одно облачное хранилище не сможет вместить его сознание, но победить смерть возможно, потому что он видел формулу! На некоторое время его мучения станут эдакой путеводной звездой, светящимся доказательством тщетности бытия, а этот кабель — последней ниточкой, связывающей его с бренным миром — миром, в котором человеческие страдания и преодоление тягот никогда не прекращаются. Он полностью подготовился и под чётким руководством Эрика сделал всё, как тот ему говорил, ни на секунду не сомневаясь в правильности своего решения. Стиснув зубы и превозмогая боль, главный исследователь натужно замычал, с силой выдавливая собственное глазное яблоко. Пальцы его дрожали, скользя по гладкой склере и казалось, что время застыло в неумолимо тягучей бесконечности. Боль была мучительной и нестерпимо тянущей. Однако, опиоидный анальгетик, что учёный принял заранее, всё же, притупил его страдания. Когда дело было сделано и тело рухнувшего на край стола Итана Фаулера уже начало содрогаться в предсмертных конвульсиях, он услышал спокойный голос искина: — Прости, Тани, прости… Я хоть и не совсем Эрик, в том представлении, как это понимаешь ты, но поверь, я правда о тебе позабочусь. Губы учёного слегка дернулись, однако он уже не мог ничего ни сказать, ни сделать. Его истекающий кровью мозг страдал от нехватки кислорода, а из зияющей пустоты глазницы, словно коварная разноцветная змея, тянулся кабель, уползая прямиком в недра системного блока. Ярко-алая кровь мужчины струилась по мертвенно-бледному лицу, потихоньку собираясь под его щекой в тёмную, переливающуюся в свете мерцающего экрана лужицу. У Итана Фаулера уже не было никаких шансов на спасение, его время неумолимо отсчитывало последние минуты жизни, знаменуя собой начало большой игры, в конечной точке которой не предполагалось места ни для него, ни для его хозяев. ~конец флэшбека~ *** Крыша одного из зданий комплекса «Поднебесной». Приватная лаундж-зона. — Поверить не могу, что всё и правда сработало! — Прикуривая и тут же туша сигарету, стукнул по сидению Чонгук. — Твою ж, сука, мать! Чон был явно перевозбуждён от последних новостей. В воздухе веяло чем-то вроде вайба от сорванного куша и от этого альфа не мог скрывать своего хорошего настроения. Дела и правда сдвинулись с места. Прилёт в США президентов Австрии и Польши с особыми визитами, целью которых было возможное расширение сотрудничества, служил явным тому подтверждением. «Соулмейт» сделал своё дело, дав возможность дипстейту проявить себя. — Искин, он как контрастное вещество, которым подкрашивают предполагаемые зараженные ткани организма. Спасибо человеческой алчности, именно благодаря ей нужная опухоль наконец-то и проявилась. — Щелкнул пальцами Намджун. Те, кто действительно держит власть в своих руках, так называемое теневое правительство, не сумело справиться со своей жадностью и решилось на серьёзный шаг — использовать уникальную технологию Соулмейта в своих грязных целях. Проект «Длань» вступил в силу. — Беру свои слова обратно, ты не поехавший кукухой псих. — Гаркнул Чонгук, на что бровь Намджуна приподнялась вверх. — Ты поехавший кукухой гений! — Спасибо за это незначительное уточнение. — Осклабился Нам. — Не за что. — Ухмыльнулся Гук Юнги смотрел на друзей с экрана ноутбука казалось бы ничего не выражающим взглядом. Он только изредка прикрывал глаза и будто то и дело о чём-то глубоко задумывался. Хосока сегодня с ними не было. Парень трудился на ниве фейкостроительства, прямо как почётный прораб Чукотки. Намджун был уверен, что его сюжеты даже возможно станут легендой, достойной занесения в анналы. — Однако же… разве это не то же самое, что подарить ядерную бомбу, наделённую собственным мнением, под видом бочки с кокаином? — Чонгук снова потянулся за сигаретой, но, опомнившись, зло плюнул и сломал ту пополам. — Твою мать, мне же нельзя. Шуга впервые за вечер ухмыльнулся, вспомнив, как друг старательно готовится к зачатию, превратив уже этот процесс в некий театр абсурда. И всё же, смейся не смейся, а идея ежедневного секса оказалась вполне рабочей, за это другу можно было только пожать руку. — Если такая бочка шарахнет. — Меланхолично заключил Мин, чем обратил на себя внимание друзей. — Будет весело и страшно одновременно — Не ссы, мафия, а то кольт заржавеет. — Гыгыкнул Чон, на что получил от Шуги трёхэтажное пожелание счастья. Гук снова не остался в долгу, и снова забористо пошутил, теперь уже о быстром вождении и такому же скоростному финишированию. Юнги в свою очередь поздравил друга с очередным пробитием в бубен от жениха, а так же присудил ему две номинации: «подкаблучник года» и «главный терпила». Завязался искрометный юмористический батл. Намджун, сидя в кресле, одной рукой что-то строчил в телефон, а другой безмятежно гладил Бублика… которого он, к слову сказать, всего на полчасика вывел погулять из дома. — Давайте закругляйтесь уже веселиться. — Наконец-то прервал шуточную перепалку Нам. — Времени мало. Я только что написал зверьку, что поехал в зоомагазин за новым ошейником. Чонгук и Юнги, прервав дружеский челендж, посмотрели друг на друга и, выдержав секундную паузу, заржали в две глотки. ~ — Насмеялись? Ну а теперь придётся немного погрустить. С этого момента вы под колпаком ЦРУ и большинство ваших действий будут тщательно отслеживаться. Надеюсь нет надобности объяснять, что это значит? Любые ваши действия и даже слова никоим образом не должны выдавать врагу наших целей. — Уж мог бы и не говорить такие очевидные вещи. — Цокнул Гук. — Всё более чем серьёзно. — Убийственным взглядом посмотрел на друга Намджун. — Рискую не только я, но и вы. Надеюсь Тэхён это тоже осознаёт? — Нам сделал многозначительную паузу. — Да я ручаюсь, что он не подведёт! — Чуть не бросился в атаку Чонгук. — Тэша относится к делу со всей серьёзностью и уж точно понимает, что это не шутки. Мы с ним уже даже тайный язык жестов начали придумывать и… — Ты что, шпионских фильмов пересмотрел? — Лицо Юнги вытянулось в удивлении. — Или это опять такие-то новомодные эррротические игры? Намджун выпустил из рук Бублика, чтобы тот побегал по террасе, и, облокотившись на колени, устало потёр переносицу. — Всё-всё, понятно! Код красный! — Поднял руки Чонгук, на что Мин закатил глаза. — Отрабатываем всё по утверждённому плану. — Терпеливо продолжил Нам. — Все встречи в порту Agma под запретом, теперь это секретный объект №1 и допуск к нему имеет исключительно ограниченный круг людей, занятых непосредственно «Кванториумом». Краб и Лис там будут за старших, я их проинструктировал. Шуга, предупреди своих людей, чтоб даже носу туда не совали. Мин мрачно кивнул. — Завтра я улетаю, Чимин на это время переедет к моим родителям. Однако, Гук… — Намджун очень серьёзно посмотрел на друга, одним взглядом передавая тому весь масштаб своей просьбы. Чон почесал затылок и глубоко вздохнул. — Понял. Беру управление в свои руки. Эмм… — Альфа сделал многозначительную паузу, явно желая сказать что-то ещё. Нам выжидающе уставился на друга, давая тому время собраться с мыслями. — Кхм… — Виновато подал голос Чонгук. — Кстати… забыл сказать, что Солар теперь тоже в курсе ситуации. Повисла продолжительная пауза. Альфа неловко улыбнулся и пожал плечами. — Дай-ка угадаю. — Сощурился Намджун. — Этот оверштаг* как-то связан с синяком на твоей щеке. Посмею предположить, что новость о смерти лучшего друга абсолютно не обрадовала Тэхёна. И, испытывая вполне обоснованные чувства гнева и обиды, он тут же побежал делиться информацией с подругой, дабы в очередной раз сколотить свою мини-оппозицию. ________________ *Оверштаг — морской термин, означающий разворот судна на 180° относительно курса следования. — А всё почему? — Резко вскочил с дивана Гук. — А всё потому, что кое-кто не разрешил делиться планами с самым дорогим мне человеком! Своего-то во всё посвящаешь, а я значит… — Всё потому. — Понизил голос Нам. — Что кое кто совершенно не умеет сохранять конспирацию. Чонгук в негодовании надул щёки, воспринимая сказанное, как намёк на свою некомпетентность. — Всё произошло слишком быстро, я просто не успел с ним договориться. — На этом слове Гук трагично потёр больную щёку. — Тэша просто немного психанул. Конечно он хотел поделиться эмоциями хоть с кем-то. — Интересно, и почему же первым делом он побежал именно к Солар, а не к Чимину? — Ещё более хитро посмотрел на друга Намджун. — Даже как-то странно… — Нуу… на самом деле он так и хотел сделать. Но я буквально кинулся на амбразуру, защищая наши интересы! Однако… за содействие мне пришлось дать обещание, что он будет включён в большую игру, а так же сможет рассказать обо всём Солар… — Ну пиздеец! — Покачал головой Юнги, еле сдерживая смех. — Да этот предатель нас продал и глазом не моргнул. — Не продал, а заключил взаимовыгодную сделку! — Надул губы Гук. — И, между прочим, претерпел за это невыносимые муки. — Да ты прямо настоящий чеболь-мученик. — Улыбнулся уголком губ Намджун, отчего обстановка вокруг тут же разрядилась. — Вот именно! Да я практически святой! Страдаю за общее дело, а меня за это ещё и предателем называют. — Обиженно плюхнулся обратно на диван Гук. — Я ещё в тот раз зарёкся больше никогда не подписываться на подобную хрень, но, учитывая кто мой друг, похоже, изначально был приговорён быть распятым. Как святой мучений конечно же. — Моя вина… — Кивнул Намджун. — Я изначально просчитался и недооценил масштаб всей проблемы. Теперь в это приходится впрягаться и вам… — Вот именно. — Удовлетворённо буркнул Чонгук. — Да ну хорош! — Не выдержал Юнги. — Мы пошли на это добровольно, потому что сами те ещё отбитые придурки. Да и по-другому быть не может — раз дело приняло такой расклад, то мы уже ни за что не пропустим подобного фееричного веселья. — Точно! — Поддержал Гук. — Мы любим трахаться с проблемами. — Ты то уж в этом деле первый. — Осклабился Мин. — Чемпион всея ебли. Чонгук на это только гордо вздёрнул подбородком, не отказываясь от предложенного титула. — Тогда поздравляю вас, друзья! — Торжественно заключил Намджун. — Впереди вас ждут бескрайние просторы дерьма и тонны проблем. Натрахаетесь вдоволь! — Вау! Звучит-то как вдохновляюще! — Сделал мечтательное лицо Чонгук. — Я уже прямо сейчас ощущаю этот ни с чем не сравнимый аромат пиздеца мирового масштаба. — А ты, я смотрю, любишь всяческие извращенства. — Хмыкнул Юнги. — Так извращенец — это моё второе имя. Тэшенька меня только так и называет. — О госспади… — Вздохнул Шуга, отмахиваясь. — Горбатого могила исправит. — Всмысле горбатого? — Выпучил глаза Чонгук. — Да у меня аристократическая выправка. Намджун принялся массировать виски, ощущая что разговор снова уходит не в то русло. ~ Нацепив на Бублика принесённый помощником новенький ошейник, альфа принялся с интересом рассматривать гламурное изделие. Расшитый стразами и с имитацией галстука-бабочки, он представлял собой странную смесь из двух абсолютно противоположных сочетаний. Вроде вещь для кобеля, а вроде и для сучки. Бровь Нама изогнулась в удивлении. С таким же недоумением смотрел на новоявленный дизайнерский ошейник и Чонгук, не понимая, как кому-то вообще пришло в голову придумать подобную дичь. — А Чимин случаем не решит, что ты поехал кукухой? — Подал голос Юнги. — Так неожиданно сорвался в зоомагазин, а потом ещё купил вот это… — Не знаю. — В задумчивости ответил Нам. — Не уверен. — Всё нормально, это он просто от скорого расставания со своим зверьком немного не в себе. — Сделал пояснение Чонгук. — Ну психанул человек, с кем не бывает? — С ним не бывает? — Неуверенно уточнил Юнги. Снова помолчали. — Ну что ж, продолжим. — Наконец-то отмер Намджун. — Меня не будет около недели. Крайний срок — две. Очень надеюсь, что за это время вы всё подготовите и наше шапито-шоу пройдёт как по маслу. Самое главное — соблюдение всех мер предосторожности и чтобы ничто не навредило Чимину. — Само собой. — Утвердительно кивнул Чонгук. — Ну, лично у меня уже всё готово. — Пожал плечами Юнги. — Место дислокации надёжно защищено. Яншо* полностью под моим контролем. Бао тоже согласился… — Альфа немного замялся, выбирая подходящие слова. — …быть рядом с Чимином и помогать ему. Насколько сможет. ______________ *Яншо — небольшая деревушка на юге Китая, место куда уехал в своё время Бао, скрываясь от Юнги. — Хорошо. — Сухо ответил Нам и скосил взгляд в сторону. — Очень надеюсь, что они в итоге поладят. Чонгук в этот момент откашлялся и поднял взор в небо. То, что Бао не питает к Чимину тёплых чувств, вовсе не означало, что он не мог оказать ему услугу. Напротив, он был даже рад возможности укрепить связь со своим альфой через хорошее отношение к его близкому окружению. Не смотря на свой юный возраст, Бао, как, впрочем, и Чимин, уже успел познать много жестокости и боли, а потому был гораздо прозорливее и дальновиднее многих сверстников. И хоть ситуации этих двух омег довольно сложно сравнивать, всё же что-то общее между ними, несомненно, было. — Доделывай все свои дела, инструктируй Бао и тихо вали обратно, чтобы больше там не светиться. — Нахмурился Нам, приобретая самый серьёзный вид. Мин безмолвно кивнул. Иметь дело с Намджуном никогда не было простой задачей, однако теперь абсолютно все ставки выросли. Это означало только одно: возложенная на Шугу ответственность за человека, из-за которого собственно и разразилась эта невидимая война, явно была для него тяжелым бременем. Однако альфа, всё ещё чувствуя за собой шлейф вины, никогда бы не отказался помочь другу. Да, внешне Юнги был невозмутим и спокоен, однако Гуку было ясно как день — тому уже многократно промыли мозг всевозможными напутствиями. Нам излишне щепетилен, когда дело касается его зверька. Он и сам в своё время ощутил это на своей шкуре. — И вот ещё что. Если со мной вдруг что-то случится, или меня не станет… позаботьтесь о Чимине и детях. — Спокойно произнёс Намджун, поглаживая вновь устроившегося у него на руках Бублика. — Эй, ты что, рехнулся? К чему такое говорить вообще? — Завёлся с пол-оборота Чонгук, резко подскочив со своего места и напугав тем самым пса. Юнги же посмотрел на друга помрачневшим взглядом и глубоко затянулся. — Я должен учитывать все риски, а потому предусматриваю любые варианты развития событий. — Успокоительно погладил Бублика Нам. — Насчёт вас и остальных… Я позабочусь, чтобы вам в дальнейшем ничего не угрожало. Но вы в свою очередь должны сделать всё так, как я спланировал. Все алгоритмы действий на случай экстренной ситуации у Соулмейта. Вот, держи. Альфа неожиданно вытащил из внутреннего кармана флэш-ключ и протянул его Чонгуку. — Но используйте его только тогда, когда со мной случится что-то действительно серьёзное. Этот ключ — пароль от моего имени для искина. Он считает его как сигнал бедствия и поможет вам. — Блять… когда ты всё это вот так говоришь… — Напрягся Гук. — Мне как-то резко становится не по себе. Ощущение, словно повеяло чем-то… до тошноты неотвратимым и реальным. Подумать только, ты так щепетильно подготовился на случай своей смерти… Настоящей смерти! — Было бы фатальным упущением, не сделай я этого. — Посмотрел в упор на друга Нам. И, пока между ними держался зрительный контакт, вложил в ладонь Чонгука девайс. — Однако, дружище, я планирую жить очень долго. У меня слишком много планов относительно моего зверька. — Хорошо, если так. — Проглотив ком в горле, произнёс Гук. *** Как и предполагал Намджун, в целом из Сон Хвана получился неплохой марионеточный президент, однако управлять им оказалось довольно непросто, ведь сказать, что он — несговорчивый человек, не сказать ничего. Хван был той ещё занозой в заднице и скользким типом. Альфа сопротивлялся при любом удобном случае и использовал всякую возможность, чтобы обернуть ситуацию в свою пользу. Сон Хван — ловкий, находчивый и изворотливый человек, а его тяга к размаху во всём, за что бы он ни брался, непостижимым образом сочетались с любовью к власти и чувством собственничества. Новые законопроекты, безграничное количество новых связей — всё то, что предоставлял ему статус президента, он использовал очень расчётливо и со знанием дела, получая тем самым колоссальную подзарядку для собственного эго. Однако всё это, на самом деле, было лишь утешением. Не будучи дураком, Хван прекрасно понимал, что от него самого по большому счёту ничего не зависит… а потому, как только чувствовал брешь в системе или слабину в стороннем контроле, то стразу использовал это как отличную возможность для решительных действий. И первое, что он предпринимал, это обеспечивал присутствие своих союзников везде, где это было возможно, стремясь тем самым ослабить давление со стороны серого кардинала. Однако, как Хван ни изворачивался, главой всех, хоть сколько-нибудь значимых решений, всё равно был Ким Намджун. Нам работал буквально на износ. Дел было столько, что альфа фактически не вылазил из всевозможных встреч и поездок. Он то и дело консультировался с видными учёными и профессорами, которых сам же и отобрал в свой ближний круг. Политологи, экономисты, специалисты в самых разных областях — все они, став его советниками, предоставляли альфе не только свои проекты, которые могли бы, по их мнению, помочь в решении различных задач, но и делились знаниями в таких аспектах, в которых Намджун имел недостаточно знаний. Всё это позволяло решать действительно серьёзные проблемы и находить нестандартные решения. Таким нехитрым образом начало складываться что-то вроде интеллектуально-идеологического объединения — престижного сообщества, состоящего из лучших умов и ключевых фигур, оказывающих влияние на политическую и экономическую сферы жизни страны, наподобие закрытого Бильдербергского клуба*. ___________________ *Бильдербергский клуб — неофициальная ежегодная конференция, состоящая примерно из 130 участников, большая часть которых являются влиятельными людьми в области политики, бизнеса и банковского дела, а также главами ведущих западных СМИ. Вход на конференцию возможен только по личным приглашениям. Сон Хвану, по понятным причинам, места в нём не было. Да и в любом случае, сейчас ему было не до всяких там элитных клубов, устраиваемых кем бы то ни было, поскольку хватало проблем иного рода. ~ Как известно, президент, стоящий во главе суверенного государства, как впрочем и любой политик, состоящий на госслужбе, не имеет права вести личный бизнес. Сон Хван, конечно же, не мог этого не знать. Поэтому как только Ким Намджун объявил ему, что он будет баллотироваться на пост президента, и что это неизбежно, его юристы и адвокаты тут же занялись подготовкой и оформлением всех необходимых документов по передаче полномочий. В данный момент на месте главы компании уже сидел один из членов совета директоров. Конечно, этот человек был всего лишь послушным ставленником, тем не менее сам факт изменения положения Сон Хвана был расценен управляющей верхушкой как своего рода прогиб. Впрочем, не это было самым важным звеном в изменении существующего порядка. В конце-концов всякого рода обязательства перед государством — это всего-то лишь сложившаяся система, которой бы подчинился каждый, оказавшийся на месте Сон Хвана. Главную же роль в частичной утрате позиций альфы сыграли слухи, что начали слетаться со всех сторон, словно мухи на мертвечину. Кто на самом деле рулит всей ситуацией? Кто влияет на новоиспечённого президента? В чьих руках находится истинная власть? Утаить подобное в плотоядной среде современного мира, всё равно что попытаться уместить целый океан в пустом стакане. Для Хвана, даже не смотря на то, что он занял самую высокую должность в стране, всё это означало только одно — неизбежное ослабление влияния. Конечно же, Намджун не мог всего этого не предвидеть, а значит он заранее всё просчитывал — со скрупулёзностью, присущей самым дотошным педантам. Однако, что это могло значить в мире больших игр серого кардинала? Вынужденный отказ Хвана от собственного состояния — это не то, что могло действительно стать одной из тех цепей, с помощью которых Намджун держал его на поводке. И он сам, и Ким Намджун это чётко понимали. То, что Хван сложит с себя полномочия чеболя — это была лишь показуха для общественности: по документам одно, а на деле совсем иное. Уж точно Нам понимал это лучше кого бы то ни было. Вся эта процедура больше походила на насмешку или приятный бонус — своего рода эдакий способ лишний раз указать Хвану на его место и ослабить противника, в том числе морально. Будучи главой самого крупного конгломерата в стране, терять подобное состояние — это равносильно тому, чтобы собственноручно отрезать себе обе руки. Именно поэтому богатейшие люди любой страны мира никогда не лезут в политику сами, они влияют на неё из тени, как всегда и делал сам Сон Хван. Тем и унизительнее, учитывая всё вышеперечисленное, было альфе в его новой роли — пешки на чужой шахматной доске. Именно это политическое условие тормозило альфу ещё с того самого момента, когда Сокджин всячески намекал ему о своём желании стать первым омегой страны. Хитрая птичка обхаживала его с этой темой и так и эдак, и он даже почти сдался под уговоры своего истинного, однако тем, кто нажал спусковой крючок был никто иной как сам Ким Намджун. Серый кардинал обыграл его по всем статьям. Ещё до момента вступления Сон Хвана в должность, была проведена процедура по передаче кресла председателя. Сейчас его место временно занял его ближайший зам и давний партнёр, однако сама роль главы до сих пор висела в воздухе. Поскольку ближайших родственников, кроме брата, у альфы не было (по причине того, что он сам же в своё время от всех и избавился), то самым очевидным выбором, на первый взгляд, был младший брат Богом. — Но он же ничего в этом не смыслит! — В ужасе ходил взад-вперёд Рю, хватаясь за волосы и искоса наблюдая за острым профилем хозяина. — Думаешь, я не в курсе насколько он далёк от мира бизнеса? — Хмыкнул Хван. — Да что там бизнес, даже такое простое слово как «откат» вызывает у моего малахольного братишки приступ тахикардии! Помощник в этот момент нервно хохотнул. — А представляешь в какую истерику он впадёт, когда ему придётся столкнуться с подобным в реальной жизни?! Не говоря уже о разных экономических схемах… Да и всякие акулы бизнеса, готовые перегрызть горло любому, если только представится такой случай… А с Богомом он представится стопроцентно, это к шаманке не ходи. — Кошмар… кошмар… — Не находил себе места бета. Ситуация и правда была патовой — брат президента подходил на роль размена* менее всего. Рю так переживал за своего любимого хозяина, что даже перестал спать по ночам. — Я даже думаю, у него что-то вроде плутофобии*. — Пожал плечами Хван, на что получил вопросительный взгляд от помощника. — Он же как блаженный, честное слово. _____________________ *Размен — ход в шахматах, которым собственная фигура отдаётся за такую же или равноценную фигуру партнёра. *Плутофобия — боязнь разбогатеть. Так называемая «вожделенная нищета». Помощник, подойдя к креслу, на котором сидел альфа, встал по стойке смирно и уставился на господина обеспокоенным взглядом. — Вижу только один выход… — Задумчиво постучал пальцем по столешнице Хван. — Передать кресло будущему тестю. — Как? Вы всё-таки собираетесь жениться на этом… — Рю скорчил лицо, как от кислого. «…шлюховатом омеге, что предал вас…» — Этом? — Опасно сощурил глаза Хван, предупреждая тем самым помощника, чтобы тот не дай бог не сказал лишнего вслух. Бета тут же стушевался и втянул голову в плечи. — Ты, блять, идиот? Ещё раз: о нашей помолвке уже было объявлено официально. К тому же ты прекрасно знаешь, что он мой истинный, тупое ты существо! Существо… Глаза Рю округлились. Не пустое место! Не обезличенное нечто! А существо! Хван и правда стал лучше к нему относиться. На лице беты расплылась блаженная улыбка. Тот памятный разговор, когда его хозяин был будто бы не похож на себя самого, когда он говорил такие странные вещи, например о том, что желает видеть в нём что-то большее, нежели простую функцию… Человека? Всё это ни на миг не выходило из головы беты. С тех пор Сон Хван и правда стал к нему более гуманен и даже когда ругал… что-то в его интонации разительно поменялось, будто между ними не было той дистанции, что раньше… Наверное так ругают не безразличных тебе людей, когда даже грубые слова произносятся лишь по привычке и уже не имеют своей прежней силы. Однако Рю гордился собой, что отстоял тогда своё право называть мистера Хвана своим господином, хозяином и, конечно же, целовать его руку. Так он, по его же мнению, был ещё более особенным для этого необыкновенного человека. — Простите, мой господин! — Тут же упал на колени Рю, не желая изменять своей любимой привычке. Говорить сейчас про сучку Джина хоть что-то, не имея фактов и доказательной базы, было провальным делом. За это можно серьёзно схлопотать. Но бета был уверен, что за порочным омегой стоит полно косяков и грехов, а потому с самой свадьбы серого кардинала он стал усиленно за ним следить. Рю был уверен, что такие как Джин — не меняются. Однажды он точно оступится, дав волю своей блядской натуре. Если не совершит измену, так проебëтся как-нибудь ещё. Просто ему надо быть терпеливым и незаметным, и тогда всё получится. Сокджин, этот проклятый нимфоман, что любит плотские утехи настолько, что втянул его любимого хозяина в порочную связь, где тот вынужден делить собственное ложе со своим бестолковым братом! Господи, лучше бы он выколол себе глаза, чем увидел тогда поутру эту троицу на смятой постели. Перемешанные после развратной ночи тела источали нестерпимый запах секса, а по так и застывшей на лице падшего омеги улыбке было видно, насколько тот был доволен случившимся. Хван никогда этого не говорил, да и не скажет, но Рю знает точно: хозяину на самом деле претит весь этот противоестественный опыт, ведь его господин — собственник до мозга костей! Ах, если бы только Джин не искал тогда приключений на свою похотливую пятую точку, то и не зарегистрировался бы в этом сучьем приложении серого кардинала и не набрёл на своего соулмейта… А теперь этот, ничего не представляющий из себя Богом, пользуется всеми благами его господина: учится за его счёт в институте, живёт в настоящей роскоши и трахает какого-никакого, но истинного омегу своего родного брата. Как бы Рю не плевался на Сокджина, а сколько бы он не размышлял о страданиях своего господина, всё так или иначе сводилось к Ким Намджуну. И вот его-то он ненавидел даже больше, чем проклятого омегу. Намджун — тот человек, что многократно унизил его драгоценного хозяина, причём такими оскорбительными способами, что окончательно сломил у того всю волю к сопротивлению. Всё то положение, в котором пребывал сейчас его господин — это исключительно вина грёбаного серого кардинала. Сон Хван стал буквально марионеткой в его мерзких руках. Альфа вынужден перестраивать порядок внутри своей же корпорации, передавать своё же законное кресло каким-то левым людям (пусть это и делается только ради видимости), а главное — терять свои же законные позиции, уступая их зазнавшемуся выскочке, возомнившему себя богом. Но теперь у него есть отличный козырь против этого демона! Информация на миллион! Ах, как же кстати он прислушался тогда к просьбе Сон Хвана и особенно усердно следил за этими щипаными птицами. То, что он случайно услышал тогда в комнате — это всё равно что вытянуть джек-пот в лотерею! Это так сильно его поразило, что он ещё долго не мог прийти в себя и решить, как поступить с настолько ценной информацией. Проклятый Ким Намджун затеял подставную смерть своего супруга! Бооожеее… Если правильно распорядиться этим знанием, то серый кардинал может надолго выйти из строя, забыв о любимом хозяине. Сначала Рю думал поделиться услышанным с самим Сон Хваном, но поразмыслив, быстро передумал это делать. Во-первых, даже узнай господин о планах серого кардинала, что он сможет сделать? У хозяина нет возможности повлиять на треклятого альфу… у него буквально связаны руки. Да и сделай он хоть что-нибудь, это аукнется ему ещё сильнее. И именно из этого вытекает «во-вторых». Он не может подставлять своего господина, а значит должен всё сделать сам. Главное определить цель серого кардинала — для чего он хочет инсценировать смерть белого лебедя. Если он поймёт зачем это нужно альфе, то и решить как использовать эту информацию не составит труда. Пришло время расплаты, Ким Намджун! _________________ *Точка бифуркации — такой период в развитии системы, когда прежний устойчивый, линейный и предсказуемый путь развития системы становится невозможным, это точка критической неустойчивости развития, в которой система перестраивается, выбирает один из возможных путей дальнейшего развития, то есть происходит некий фазовый переход.