Крылатая Свобода

Штабом Разведовательного Отряда был обделенный людским вниманием огромный замок с несколькими башнями и собственной колокольней на самом верху. Это величественное сооружение было прямо как из книжек про рыцарей и королей, такой уж он был таинственный. Вокруг него была достаточно высокая стена с маленькими смотровыми пунктами, что делало это здание почти неприступным с точки зрения обычного человека. Водилось множество легенд насчет этого замка: одни говорили, что раньше здесь была церковь, но парадокс в том, что церкви не делаются без крестов, которые натыканы на каждую башню, а в этом замке не было ни единого креста; другие говорили, что замок был заброшен и в нем обитали местные бандиты, работорговцы и другие запрещенные законом люди, которые убивали своих жертв прямо внутри, в большой комнате, которая сейчас носит роль столовой. Но были и слишком впечатлительные люди, которые свято верят в нечисть: они разводили слухи о том, что в этом замке жило поселение вампиров, вылавливающих заблудившихся на их территории людей и выпивающих их кровь до последней капли. Правда, это казалось обычной сказкой-страшилкой для маленьких деток, чтобы их научить не шастать где попало по лесу. Замок был заброшен. То ли из-за странных ужасающих слухов, то ли из-за такой удаленности от ближайшего города, до которого скакать на коне не менее десяти километров. А может, все из-за окружающего его леса, где каждую ночь можно услышать волчьи песни, потому что серых монстров в виде волков там уйма. Или из-за того, что многие думали, что там живут привидения... Тем не менее, вскоре объявились смельчаки, которые плевать хотели на все ужасаюшие слухи, что ходили насчет этого замка. Эдакие сорвиголовы, самоубийцы, желающие глотнуть побольше свободы за стенами, где и пропадали в пасти людоедов. Разведчики всегда были отбитыми суицидниками в глазах народа, на которых надо не только смотреть и встречать после очередного провала за стенами, но и платить налоги, деньги с которых идут титанам в рот. Замку с самого момента постройки на сегодняшний день около восьмидесяти лет, но тогда он был, можно сказать, еще молодым сооружением, которым почему-то никто не пользовался. Это решил исправить командир Разведки, которой нужен был штаб. И он облюбовал этот замок в качестве  Штаба. С того момента прошло очень много времени: в Разведке сменилось несколько поколений, вдруг там откуда ни возьмись появился сильнейший боец человечества, взял на себя командование тринадцатый командир по имени Эрвин Смит. Да, замок был прекрасным местом для штаба. Но везде, где прекрасно, всегда найдется какое-нибудь существенное «но». В этом замке «но» тоже было: сооружение находилось далеко от самой ближайшей большой речки, поэтому были существенные проблемы с водой. Именно поэтому Разведке выдали новый штаб со всеми условиями, но, увы, там никому не нравилось. Да, к замку многие привязались, и хоть там были проблемы с водой, там многим нравилось. В конце концов Эрвин, наслушавшись жалоб насчет нового неуютного мелкого штаба, выпросил у верхушки провести в старом замке ремонтные работы: в конце концов от ближайшей речки провели хороший водопровод, обеспечив разведчикам воду. И вся Разведка с радостью вернулась обратно в свой замок. Все-таки, любили они экстримальные развлечения... Врени истории замка не знала, но уже была готова проклинать вчерашний день, когда командир Эрвин распределил новеньких по норам. Сента ушла жить к троим разведчицам из сто пятого выпуска кадетов, с Дирком вообще никаких сложностей не было — его поселили с парнями из сто четвертого в огромной комнате, где было не четыре кровати, как у всех, а шесть, а вот с Врени и Эрной были проблемы. Женские комнаты были на вечном ремонте, и пришлось девушек заселить на чердак с восточной стороны замка. Рыжая даже обрадовалась этому: жить чердаке — звучит круто! Но, как уже говорилось, везде, где хорошо, обязательно будет «но». В этот раз «но» коснулось только Гретхен. Эрна себе облюбовала кровать возле стены, и кровать была скрыта от окна большим шкафом. А вот рыжей досталась кровать, которая была полностью открыта для солнечных лучей по утрам, которые не давали спать. Да, можно было закрыть окно занавесками, но дело было даже не сколько в лучах, сколько в жаре, которая поднималась на чердаке во время восхода. Именно поэтому Врени, любившая спать утром крепким сном, была вынуждена рано просыпаться, потому что в таком аду спать невозможно. Не желая будить подругу, Гретхен взяла свою форму (на этот раз на жилетке были не надоевшие мечи кадетов, а уже новенькие Крылья Свободы) и отправилась в душ, расположенный в женском корпусе замка. *  *  *  *  * Было тихо. Даже очень. Ветер за окном не шумел, разве что птицы опять разорались с утра пораньше. Леви не был поклонником птичьих разговоров, хоть и всем своим стальным сердцем любил животных. Капитан был укрыт одеялом лишь наполовину — ноги он любил держать в тепле. Убрав руки за голову, он смотрел не в потолок, который был идеально выбелен и гладок, а на противоположную стенку, возле которой стоял заваленный бумагами письменный стол и деревянный стул с мощной спинкой. Эта стенка была такая же, как и все три остальные стенки в этой комнате, но одним она отличалась: от потолка и до пола кривой линией была прочерчена трещина. Леви любил порядок. Леви любил идеальность. Леви ненавидел изьяны. И все равно Леви не может убрать эту трещину. Сравнительно недавно разведка вернулась в замок из того, прошлого штаба, и капитан был в этом замке впервые с должностью капитана. Он облюбовал себе эту комнату на втором этаже, где жили офицеры, в том числе и Ханджи с Эрвином. Как Леви помнит, несколько лет назад он был только младшим лейтенантом (и сейчас его распирает гордость, что он за такое короткое время стал капитаном) и тогда он впервые выбрал себе комнату в том штабе на этаже офицеров, потому что младший лейтенант — самое низкое, но все же офицерское звание. А эта комната... Он себе долго ее выбирал. Поближе к комнате и кабинету Эрвина, но подальше от кабинета и комнаты Ханджи, которая по ночам гремит. Комната была небольшая, уютная, и самое главное, за что Леви ее любил... Тут было легко подерживать порядок. Но эта трещина уже была здесь, и она ужасно мозолила глаза. В идеальной комнате она была единственным изъяном. Но у Леви не поднималась рука ее заделать. Капитан отвернулся от стенки, сложив руки на груди, которая была обтянута белой вязаной кофтой. Леви модником не был. В его шкафу только пара вещей, которые он носит: солдатская форма, зеленый плащ, зимний пуховик, домашняя одежда, в которой он и спит, и официальный деловой костюм с белой рубашкой, черными брюками и черным пиджаком. Была еще одна рабочая одежда, состоящая из бледно-красной рубашки и темно-синего комбинезона, но Леви ее почти никогда не надевал. Было пару раз, когда он помогал с ремонтом в комнатах. С обувью все одинаково: солдатские сапоги и черные ботинки. Вставать не хотелось. Хотя Леви и любил вставать пораньше и начинать новый день с ежедневной уборки в своей комнате, сейчас ему почему-то захотелось плюнуть на эту традицию и просто полежать. Брюнет поджал ноги и почти уткнулся носом в стенку, к которой была прислонена его кровать. От этой стенки веяло холодом, и ровный прямой нос мужчины сам собой дернулся и поморщился. Леви холод не любил. А жару просто ненавидел. Наверное, эта черта его характера делала капитана еще более невыносимым: наступил холод — плохо, припекло солнце — вообще кошмар. И в такие деньки Леви ходил и пыхтел, как недовольный ёж: то ему не нравится, тут плохо прибрали, коня не домыли, воду расплескали, Эрвин с документами задолбал, Ханджи бесит, Эрена хочется прибить, а Жана, который постоянно с Йегером цапается, отдать в лошадиный питомник. В такие времена все прекрасно знают, что капитана лучше не беспокоить просто так. Знают все, кроме новеньких... Аккерман нахмурился, когда в голову залезла мысль о новеньких. Им надо показать, что ему перечить нельзя и нужно выполнять то, что он сказал. Эрвин не сказал, что к ним прибудет делегация блондинок и блондинов. Леви показалось немного странным, что почти все кадеты были со светлыми волосами, просто у каждого разный оттенок. У одной девки волосы платиновые, у другой — золотистые, а у парня песочные. И глаза у двоих из них желтые. И среди этой троицы только одна рушит стереотипы: язвительная рыжая бестия с ядовито-голубыми глазами. Когда Леви вспомнил эту наглую девку, которая смотрела на него с каким-то то ли презрением, то ли дерзостью на построении, тут же все хорошее настроение улетучилось. Надо будет проучить эту девку. Но что она сделала? Пока ничего. Но чутье капитана подсказывает, что с ней будет много проблем. Мысль о новых разведчиках испоганила все настроение, и Леви, вздохнув, пошел в душ. *  *  *  *  * Врени стояла под напором воды, которая приятно хлестала спину, обжигая прохладными струями. Холодный душ с утра пораньше — лучшее, что только может быть за весь день, кроме, разве что, вечерних водных процедур и крепкого сна. Рыжая приятно была удивлена, когда, войдя в достаточно большое помещение, увидела много душевых кабинок. Значит, можно будет и не стоять долго в очереди. Ванная комната была на удивление хорошо прибрана, даже плесенью не пахло. Собственно, даже полы скользкими не были, что опять же девушку удивило. Неужели, разведчики на самом деле такие чистоплотные люди? Гретхен вырубила воду, подкрутив ручку крана с голубым пятнышком, что означало «холодная вода», после чего взяла с крючка полотенце, тщательно вытираясь. Она не любит надевать форму на влажное тело, ее от этого аж в дрожь бросает. Волосам она уделила гораздо меньше времени: потрепала их полотенцем и оставила в жутком беспорядке. Все равно потом причесываться. Девушка стиснула зубы. Расчесываться она не любила. Это просто адское занятие, которое лишает не только волос, но и терпения, нервов и иногда и самой расчески, которая ломается под напором рыжей. Тем не менее, сегодня придется стиснуть зубы и причесаться, чтобы выглядеть нормально на первом построении в Разведке в своей жизни. Врени надела на себя форму, после чего дернула щеколду, закинула полотенце на плечи и вышла из кабинки, останавливаясь напротив зеркала и раковины, которых тут было восемь штук. Умываться девушка не собиралась, ей просто нужно было зеркало. Достав из кармана гребень, рыжая принялась расчесываться, не забывая проклинать долбаный гребень. Вдруг входная дверь открылась, и, повернувшись, Врени увидела на пороге в ванную комнату высокую стройную фигуристую брюнетку с такими же по длине черными угольными волосами, как и у самой Гретхен. Она была красива. Да, именно красива. Даже Сента не могла похвастаться такой внешностью. Девушка была гибкая, кожа — как фарфор — бледная, губы достаточно тонкие, но их нельзя было назвать линией. Серые глаза, которые как будто находились в короне пушистых длинных черных ресниц, были похожи на цвет металла — как клинки УПМ. А еще Врени приметила шрам на правой щеке, но он — что удивительно — был брюнетке даже к лицу. — Новенькая? — Ее голос прозвучал в тишине комнаты. Он был не мягок, как у многих девиц, а напоминал сталь. Сталь даже в обычных ситуациях. И — Боже — Врени сразу же зауважала эту девушку. По ней видно, какой она боец. Даже не в форме. Даже в свободной белой рубахе с расстегнутыми наверху двумя пуговицами. — Да, — немного заторможенно кивнула Гретхен, несознательно сжав гребень в руке. — А... Вы? — Я не против обращаться на «ты», мы ведь обе рядовые солдаты. — Врени закивала, услышав слова девушки. Она еще больше ее зауважала. — Я Микаса Аккерман, кадет сто четвертого набора. Приятно видеть тебя среди наших рядов. — Э-э... Да! Я Врени Гретхен, кадет сто шестого выпуска, — сказала Врени, явно растерявшись. Брюнетка мягко вздохнула, а уголок ее губ чуть приподнялся, делая намек на улыбку. — Я знаю, — ответила сероглазая, а потом, кивнув, скрылась за дверцей душевой кабины. Через пару секунд там включилась вода. «Черт, дура! Дура, дура, дура!», — сокрушилась мысленно рыжая, прикусив губу. Как она могла так опозориться? Она же вчера говорила свое имя... Дура. *  *  *  *  * Дирк давно не спал. Он уже успел сходить в душ, удивившись ухоженности ванной комнаты. Он-то думал, что будет, как в кадетке, — плесень в углах и до одури скользкие полы. Но все было с точностью наоборот: плесенью даже не пахло, каждая кабинка была вылизана до идеальной чистоты. — О, так ты у нас ранний птах, — услышал Иво, сидя на своей верхней койке и думая о жизни, с нетерпением ожидая первого построения. Блондин ухватился пальцами за бортик кровати, глянув вниз: на противоположной стороне комнаты на нижней кровати только-только проснулся Жан. Он был первый, кто встал за это время, не считая самого Дирка. Соседи по комнате «258» Иво более чем устраивали: было интересно разговаривать с теми, кто торчит в разведке уже как четыре года и до сих пор живой. Собеседниками ребята оказались интересными: начиная от умника Армина и заканчивая Жаном и Эреном, которые могли погрызться из-за любой мелочи, но потом эта ссора приобретала шуточный характер. Конни был тоже тип очень даже любопытный. — Доброе утро, Жан, — улыбнулся блондин. Кирштайн немного прикрыл глаза, смотря на парня из-под опущенных ресниц. — Взаимно. — Желтоглазый взъерошил ладонью свои и так растрепанные русые волосы, после чего вздохнул. Вставать совершенно не хотелось. А Жан любит спать. Но долг в виде капитана Леви зовет, поэтому придется все же стиснуть зубы, откинуть теплое одеяло и идти одеваться. — О, проснулись уже. — На Кирштайна с верхней полки посмотрел Эрен, перегнувшись через бортик своей кровати. Этот полупетух спит прямо над Жаном. Но, в принципе, самого парня все устраивало: Эрен, если так посудить, сосед хороший, не доставучий. А вот когда этот Йегер его взбесит, то Кирштайн будет ему назло тарабанить по днищу верхней кровати ногами, не давая уснуть ни ему, ни другим. — Ага. — Жан зевнул, прикрыв рот ладонью. — Доброе утро, Эрен. — Ох, этот Дирк совсем новичок в приветствиях разведчиков по утрам. Чаще всего никто не желает никому «доброго утра», потому что это самое утро может испоганить капитан Леви, который решит поставить тебя на ночное дежурство на улице. — Что ж, надеюсь, утро будет реально добрым. — Жан прямо по голосу слышал, как Эрен улыбается. — Мы никогда не желаем друг другу «доброго утра», Дирк, — решил объяснить новичку Кирштайн, смотря на верхнюю противоположную койку, где блондин и сидел. И, ей-Богу, как же его позабавила его удивленная мордаха. — Да? — Иво был явно поражен. Он часто заморгал, а потом ухватился пальцами за бортик кровати, немного через него перегнувшись. — Почему? — Потому что мы даже не надеемся на доброту по утрам, — объяснил вместо Жана Эрен, задом спускаясь по лестнице с верхней койки. — А что так? — Ох, а этот Дирк чересчур любопытен. Жан и сам таким же был, когда сюда поступил. — Потому что капитан Леви мастерски умеет его обосрать, — послышалось сбоку, и Иво повернул голову. Чуть дальше, на следующей верхней койке, выглядывал из-за бортика коротко подстриженный недовольный Конни. — И я утро могу обосрать, если не заткнетесь и не дадите поспать. — Ой, Конни, не вякай. — Уже спустившийся на пол высокий Эрен подошел к верхней койке Спрингера, дав ему подзатыльник. Конни недовольно зашипел. — Вылазь, а то Леви заставит тебя унитазы чистить вне очереди. Хошь? — Не хошь, — буркнул Спрингер, но все равно начал с кровати слезать. — Ну и шумные вы, ребята. — Армин скинул с себя одеяло, а потом, выпрямившись, сладко потянулся, разминая шею. — Тут даже петухи не нужны, вы за них прекрасно сработаете! Вот этого голубоглазого парня Дирк зауважал сразу. Не ищет на задницу приключений, ни с кем не ругается, ума у него предостаточно. — Ребят, так вы не сказали, как именно капитан может утро испортить, — напомнил Иво, а Жан тяжело вздохнул. — Объясняю на примере. — Кирштайн встал с кровати, откинув одеяло, и встал прямо перед кроватью Дирка так, что была видна одна только его русая голова. — Ты встаешь, да? Надеешься на доброе утро, так? — Ну, — кивнул блондин. — А потом Леви начнет распределять обязанности. Ты, вот, спать любишь? — Люблю, — опять кивнул Дирк, а Жан развел руками. — А тут — бац! — и Леви ставит тебя на ночное дежурство на улице. Приятно? Ты даже спать не сможешь, потому что он спит в сутки только часа три, а все остальное время ходит и проверяет, как идет дежурство. А все началось с чего? С того, что ты просто захотел доброго утра. Иво задумался. Что уж и говорить — а Жан объяснять умеет. — Вот это объяснил, — засмеялся Эрен в кулак. — Не, ну а что? — пожал Кирштайн плечами. Он подошел к шкафу, который стоял рядом с его кроватью, и распахнул деревянные дверцы, пробегаясь взглядом по висящим на вешалках формам. Он отыскал глазами свои вещи. — Ну, это реально паршиво, когда тебя ставят на ночное дежурство, — согласился Конни, подходя к Жану и пододвинув его плечом, тоже отыскав свою форму. — Но зато потом ты до полудня свободен, можешь отоспаться. Дирк хмыкнул. Что ж, как выясняется, в Разведке куча дел. *  *  *  *  * Врени стояла в первом ряду рядом с Эрной и той самой миловидной блондинкой, которую зовут, как она сама сказала, Криста. Криста... Интересное имя. Сзади рыжей стоял Дирк, а по бокам от него — Жан и Эрен, которых он успел девушкам представить. Все разведчики терпеливо ждали, когда на эту самую деревянную сценку залезет капитан Леви для распределения обязанностей. Когда этот самый капитан вышел из замка, разговоры слегка стихли, но не прекратились. Как Гретхен выяснил позже — все замолкают только тогда, когда брюнет зайдет на сценку. Врени не могла разглядеть брюнета из-за высоких верзил, за которыми он шел. Но когда он наконец сделал тихий шаг на ступеньку и поднялся на деревянное возвышение, она наконец смогла его увидеть. В солдатской форме, с шейным платком на шее, с листом бумаги в руках и с привычным ничего не выражающим лицом. Интересно, а у него мышцы лица не затекают из-за долгого ношения одной и той же маски? — Привествую, солдаты, — сказал он, совершенно не напрягая голосовые связки. Но его услышал каждый из-за гробовой тишины. — Приветствуем, капитан Леви! — раздался хорошо отрепетированный хор голосов, как будто разведчики реально тренировались долго и усердно вот так приветствовать. Врени с Эрной, Дирком и Сентой, которая на этот раз забыла про то, что эта троица ее раздражает, удивленно переглянулись. Просто офигеть. И опять же, ни «здравствуйте», ни «доброе утро»... — Распределяем обязанности на сегодняшний день. — Леви пробежался взглядом по листу бумаги, который он держал в руках. И на этом самом моменте все затаили дыхание. А капитан, как будто наслаждаясь общей нервозностью, молчал, делая вид, что выискивает информацию. — Вот гад, — фыркнул Жан, сжимая руки в кулаки. Врени прислушалась. — Любит тянуть кота за яйца. Леви, не поднимая от листа головы, обвел собравшихся своим взглядом. Тянет время... — Комната «243» — готовит еду на завтра. Комнаты «267» и «189» моют коридоры первого этажа. «238» следит за порядком в столовой. «211», «222», «246» и «301» держат в порядке все лестницы... Врени мимолетно пробежалась глазами по собравшимся. Было видно, кого назвал капитан. — За женские душевые кабинки отвечает комната «239», — продолжил говорить Леви, а Сента тяжело вздохнула. — Это я, — фыркнула она, а потом глазами начала искать своих соседок, с которыми будет драить душевые. — Мужские душевые отдаются комнате «233», — опять голос капитана. Гретхен прикрыла глаза. Остается только ждать, когда же назовут их чердак. Если честно, ей все равно, что убирать — хоть унитазы чистить. Раз она поступила в Разведку — обязана придерживаться местных правил. Теперь ясно, почему же в замке так чисто: капитан не дремлет и отдраивает каждый угол этого огромного здания с помощью солдат. Разведчики обречены подчиняться чистоплюю, даже не смеют дерзить. И она тоже не смеет... — Комната «258» и чердак — вам отдаются комнаты подвала, — вдруг ворвался в голову Врени голос капитана, и девушка вздрогнула. Леви красноречиво взглянул на нее и Эрну, как бы намекая, что чердак — это они. — Эй, мы с вами! — радостно зашептал Дирк, пихнув рыжую в спину. — Очень рада, — чуть повернулась к нему Врени, кивнув. Она посмотрела на Жана, пробежавшись по нему взглядом. Парень очень даже привлекательный, но на симпатичном лице жирным шрифтом написано, что он тот еще перец. Это видно и по высокомерному взгляду, и по фырканью, которым он наградил новость об уборке. После построения все разведчики разошлись по отведенным им территориям. И Врени с Эрной не отставали от ребят из двести пятьдесят восьмой комнаты, чтобы не дай Бог потеряться. — Значит, давайте распределимся, — сказал Эрен, когда вся группа уже спустилась в подвал. Жан театрально закатил глаза, поставив на пол ведро с водой, а Конни вздохнул, рассматривая тряпку у себя в руках. Врени переглянулась с Дирком, на что он только пожал плечами. — По паре в одну комнату, — продолжил Йегер, глянув в коридор и прищурив глаза. Вдоль прохода виднелись по две двери с каждой стороны. — Нас семь человек. Выходит, давайте одна группа будет состоять из троих человек, а потом мы все вместе уберем самый большой тренировочный зал. Идет? — Идет, идет, — устало закивал Кирштайн, сложив руки на груди. — Фигов командир, распределите уже комнаты, раз начали. Эрен пропустил подкол парня мимо ушей и совершенно спокойно продолжил: — Думаю, надо уделить внимание новеньким и все им рассказать. А поэтому Эрна будет с тобой, Конни. — Йегер посмотрел на Спрингера, который согласно кивнул. — И вам достается зал для метания ножей. Я с Армином берем с собой Дирка и наша территория — это зал для стрельбы из оружия. Врени порядком удивилась: у Разведки есть огнестрельное оружие? А она думала, что единственное оружие разведчиков — это УПМ, которым они владеют лучше всех... — Жан, на тебя остается рыжая. — Эрен кивком указал на Гретхен, на что Жан прикрыл глаза и кивнул. А Врени вообще все равно, ведь ей здесь еще жить и жить. — Вам достается зал для тренировок. А потом, когда все закончат, мы пойдем в комнату с манекенами, приберемся там. Все согласны? Парни лишь кивнули. Гретхен только уставилась себе под ноги, случайно задумавшись. А разве в этом подвале только четыре комнаты? Что-то ей подсказывает, что нет и еще раз нет, потому что дальше по коридору следует поворот. И что же там находится? Какие комнаты? Девушка поняла, что задумалась, только тогда, когда к ее плечу прикоснулся чужой указательный палец. Проморгавшись, рыжая увидела перед собой Жана, чье лицо не внушало приятных эмоций. Он был весьма недоволен, но в желтых глазах читалось беспокойство. — Все нормально? — спросил он, а Врени мысленно хмыкнула. — Да, все отлично, — кивнула она, а Кирштайн, мастерски попытавшись спрятать облегчение, поморщился. — Так что ты встала? — фыркнул он, а рыжая закатила глаза. Видно же, что он беспокоился... Вот же ж гордый индюк. — Давай, швабру в руки и за мной! Парень подхватил с пола ведро с водой, а девушке ничего не оставалось делать, как просто взять в руки уборочный инвентарь и последовать за ним. Она бы с легкостью могла начать с ним спорить, но сейчас прекрасно понимала, что ей нужна помощь. Помощь этого гордого, самовлюбленного паренька. — Значит так, — почувствовал себя главным Жан, пока шел по коридору. — Меня слушаться и очень внимательно слушать все, что я тебе говорю, иначе будешь отгребать люлей от начальства. Поняла, белка? Врени подавила в себе порыв дать ему в морду за такое прозвище. Хотя... В принципе, «белка» — нормальная кличка. Но тот тон, которым он сказал ей все это, выбешивал. — Поняла, — процедила Гретхен, а Кирштайн усмехнулся. Они подошли к нужной комнате, и он с важным видом распахнул дверь, освобождая проход в помещение. — Убирайся так, будто это последние мгновения твоей жизни, — проговорил он, а его слова тут же разнеслись эхом по просторной комнате. Рыжая зашла следом за ним, так и застыв в удивлении, рассматривая тренировочный зал. Помещение было большим и напичкано разными турниками, перекладинами, трамплинчиками и матами, на которые можно приземляться. Видимо, здесь и проходят тренировки... Жан заметил восхищенный взгляд девушки, поэтому поставил ведро с водой и решил рассказать ей, что и как. — Видно, тебе нравится, — хмыкнул он, а рыжая заторможенно кивнула. — Но ты не радуйся. Мы здесь занимаемся только в плохую погоду и зимой по вторникам и четвергам. Возможно, ты до зимы даже не доживешь. Но не суть... Врени нахмурилась, возмущенно смотря на него. — Бери тряпку и протирай перекладины, — распорядился Кирштайн. — И опять я напомню: прибирайся настолько тщательно, насколько это возможно. — А почему? — решила спросить рыжая, опустив тряпку в воду. Такой вопрос заставил парня едва истерически не засмеяться. — Потому что иначе ты будешь перемывать здесь все. — Он саркастически развел руками, имея ввиду размеры помещения. — Запомни: капитан Леви проверяет каждый угол. И не дай Бог он увидит, что ты плохо прибралась. Он в этом деле, конечно, помешанный на чистоте идиот, но не терпит, когда что-то идет не так. «Помешанный на чистоте идиот? — удивленно прокрутила у себя в голове слова парня голубоглазая, в ступоре зависнув и похлопав ресницами. — А разве Жан не боится, что капитан Леви его услышит?» — Но ведь проверить весь замок просто нереально, — задумчиво протянула Врени, припоминая размеры этого величественного сооружения. Услышав эти слова, Жан только фыркнул. — Знаешь, иногда нам кажется, что он совсем не человек. — Парень начал с серьезным видом протирать перекрадину тряпкой. — Он настолько... странный, что ли... Он спит только часа три в сутки, но — поразительно — этого ему хватает с головой! Гретхен была удивлена этой новостью. Как можно спать только три часа в сутки и выглядеть настолько бодрым, как будто проспал до обеда? От осознания этого девушка поежилась. Она любила спать. Сон — настоящий дар, которым нужно пользоваться. А так что получается?.. — Он не будет проверять весь замок, — не замечая удивленности рыжей, продолжил Жан. — Он обычно проверяет только конюшни и ночных дежурных. Но СЮДА он придет точно. — Почему? — Потому что тут работают новенькие. А ему нужно посмотреть уровень вашей уборки. Мы тут все уже много раз получали от него нагоняй и прекрасно знаем его порядки. Вы тут совсем ничего не знаете. А поэтому не ударь мордой в грязь и приберись так, чтобы совсем никаких придирок в твой адрес не прозвучало. Врени слушала. Внимательно слушала. Раз уж этот капитан любит чистоту — будет ему чистота. — А вот с тобой точно проблем будет ой как много. Услышав слова парня, Гретхен удивленно распахнула глаза. — С чего ты взял? — вопросила она, сжав в руках тряпку. Вода сразу же начала просачиваться из ткани и капать на пол. Кирштайн фыркнул. — Так решила ступенька, — ответил он, вогнав девушку в ступор. Он что, совсем уже ку-ку? Какая еще ступенька? — Чего? — Удивлению рыжей не было предела. Жан с усталым вздохом соизволил пояснить свои слова. — Когда ты на сцену поднималась, только под тобой одной ступенька скрипнула. От нечего делать разведчики сделали такую примету: раз ступенька скрипнула — человек будет проблемный. — Я не верю в приметы, — презрительно прищурилась Врени, а парень только пожал плечами. — А такая примета пошла с одного давнего дня, когда здесь впервые появился капитан Леви. Под ним скрипнула ступенька, и через несколько лет, когда разведчики познали всю тяжесть своей работы под его предводительством, появилась эта примета. Под капитаном скрипнула ступенька, и проблемы себя ждать не заставили. Можно сказать, это даже не примета. Так, просто нехрен людям было делать. Врени хмыкнула. От капитана Леви много проблем? А чего ж он тогда до такого звания дослужился? — Ты так говоришь, как будто капитан такой идиот и как будто он просто ужаснейший человек, — укоризненно заметила девушка, прищурившись и взглянув на Жана. — Нет, что ты, — мотнул он головой. — Он отличный солдат, он прекрасно и понятно объясняет, рядом с ним даже я чувствую себя на сто процентов защищенным, потому что он своих людей в обиду не дает. Он ценит жизни солдат и не относится к ним, как к жалким букашкам. И все равно его чистоплюйство убивает. Если плохо прибрался, может заставить дежурить ночью в двойном размере. — Это уже простая дисциплина, — пожала Гретхен плечами, но Кирштайн не был с ней согласен. — Мы и так тут как ручные пёсики. Поэтому говорю: не дай Бог ты плохо приберешься. Потому что Леви смотрит, какой ты человек и способный ли вообще, по твоей уборке. Плохая уборка — плохая репутация в глазах капитана тебе обеспечена. «А этот капитан, — мысленно усмехнулась Врени, — та еще шишка. Ничего, жить можно...» Когда рыжая под предводительством Жана почти закончила убирать в этом зале, вдруг издалека она услышала шаги. С тряпкой в руках, она замерла возле ведра и прислушалась. Тихие, едва слышные, натренерованные, частые, но медленные и размеренные шаги. Их почти не слышно. — Ты чего встала? — не понял Кирштайн, сидя на полу на коленях. Врени метнула на него свой пронзительный взгляд. — Там кто-то идет, — шепотом сказала она, кивнув в сторону открытой двери. Парень был удивлен. — И как ты это поняла? — спросил он, взглянув на проход в помещение. — Услышала. Буквально через секунд десять в проеме открытой двери появилась фигура. Явно мужская, широкоплечая фигура. На пороге был он. Продолжение следует... Bruno Mars — Grenade