Крылатая Свобода

Трост был наполнен людьми больше, чем обычно, — все-таки, в воскресенье такие города наполняются народом.  Выходной день летит быстро, особенно когда ты шастаешь по местному рынку. А Жан как раз был на таком рынке. Ходил между прилавков, толкался в куче людей, пытаясь выбраться на волю из этого гудящего места. Он наконец нашел для Белки подходящие перчатки — пришлось облазить весь рынок и поперецапаться с половиной продавцов, чье хитрожопство уже довело парня до ручки. Он и так был не в настроении, так как с утра пораньше успел разосраться с Эреном по полной программе из-за ерунды, так теперь еще и вынужден шататься по рынку и искать перчатки. Врени об этом его походе в Трост даже не знала — слишком уж была занята тренировкой с капитаном, который ей даже не давал выходного. Жан вообще удивляется, каким образом Белка еще не повесилась с таким-то учителем — гоняет ее Леви так сильно, что у девушки едва волосы дыбом не поднимаются от переутомления. Аккерман сделал из нее параноика — она всегда теперь таскает с собой часы и как ненормальная каждые две минуты их проверяет, а если не дай Бог опаздывает, то несется с ошалелыми глазами. Взялся Леви за нее основательно, решив приучать ко всему разом — и к дисциплине, и к пунктуальности, и к аккуратности. Он полностью контролировал ее — она ничего не могла сделать, не уведомив перед этим его. Он был ее наставником, и Жан это, конечно, понимал, но одно не давало ему покоя — слишком большое внимание, которое Аккерман уделял Белке. Ненормально много. Мало того, что на тренировках она была полностью под его контролем, но и в ее свободное время он как-то умудрялся следить за ней. Ладно, допустим, он следит за тем, чтобы она не нашла новых проблем на голову и приключений на задницу. У Врени есть свой слишком ограниченный круг общения — из разведчиков она общается только с начальством и со сто четвертым кадетским выпуском, который является Элитным отрядом капитана. Ни с кем другим она дел не имеет. Но почему тогда Леви уделяет ей столько внимания? Нужно признать, тренирует он ее хорошо, хоть и не совсем понятыми методами, но его опека потихоньку достигает предела. Скоро он вообще запретит Гретхен общаться с кем-то другим. Жан такого поведения не слишком понимал, но оставалось только смириться. Вообще, Врени хотела как-нибудь смотаться на прогулку, перед этим скрыв свою внешность, но Кирштайн своими глазами видел, как Леви тогда обломал все ее надежды. Капитан ей выходить из Штаба вообще запретил. — Молодой человек! Молодой человек! — послышалось со стороны, и Жан стиснул зубы, закатывая глаза. — Не хотите купить подарок своей девушке? «Иди в задницу», — мысленно ответил надоедливому торговцу Кирштайн, поправляя сумку на плече. Он уже купил, что нужно. Правда, Белка не его девушка, но все-таки! Парень хочет послать весь этот чертов рынок далеко и надолго. Раздражает его вся эта суматоха и посторонние вопли. Так он и продвигался дальше, протискиваясь к выходу из этого места, чтобы потом пойти во временные конюшни за своей лошадью. А вот потом Жан насторожился, потому что он почти дошел до конца этого рынка, а людей меньше не становилось. Наоборот — там образовалась целая толпа. И разговаривают в ней обеспокоенно, испуганно, настороженно. Это не просто гул людного места. «Что-то случилось?» — подумал Кирштайн, вытягивая голову вверх, пытаясь рассмотреть поверх толпы, что происходит. Ничего не видно. Ладно, раз не удается посмотреть, надо слушать. — Вот это офигеть, конечно! — возмущался какой-то мужик грубым басом. — Прям посреди бела дня людей резать! Жан навострил уши. Так, что происходит? Тем временем того мужика дружно поддержали, и шум толпы возрос в несколько раз. — Что же происходит-то?! — причитала суетливая бабулька, прижимая руки к груди, словно ее сейчас хватит удар. — Дожили до того, что на улицу выходить опасно! — На глазах стольких людей человека убить! Это ж надо! — Беспредел! — Вздор! «Да что случилось-то?» — нахмурился Жан, потому что из всех тех слов понял только то, что произошло убийство. Тот, кто убил человека на рынке, идиот, что ли? Нашел место! Мог бы и в переулке каком-нибудь подкараулить. Так нетерпелось лишить кого-то жизни? Кирштайн начал пробираться в толпу к самому центру этого сборища, расталкивая всех локтями и наступая всем на ноги. До центра он не добрался, так как оказался зажат между какими-то суровыми крепкими мужиками и кучкой любопытных детишек. «Собралось их тут, как грязи», — с недовольством подумал парень на людей, едва ли не прыгая на месте, но причину такой движухи рассмотреть все еще не мог. А вопли вокруг продолжались. — Как жить спокойно, когда на улице просто так могут прирезать?! — возмущалась молодая мамашка в сторонке, придерживая свое ненаглядное дитятко за руку. — Мама, а что значит «прирезать»? — спросил пацан, чуть ли не ужом извиваясь и пытаясь вырваться из крепкой хватки родительницы, чтобы посмотреть на такое интересное явление. — Это как картошку порезать? А я тоже так хочу! — Не неси чепухи! — шикнула на него другая тетенька, которую такое заявление возмутило. — Вот так и вырастают какие-нибудь маньяки! — Что вы сейчас сказали о моем сыне? — вызверилась мамка обиженного дитя, которое, в принципе, не поняло причину агрессии тетеньки. И понесся срач дальше — люди то поддерживали друг друга, то спорили, то объединялись и начинали перетирать сплетни. «Почему я попал в этот курятник?» — мучительно подумал Жан, не понимая, почему его сюда понесло. — Нужно найти этого убийцу и отправить на эшафот! — На виселицу его! Со всех сторон продолжали сыпаться выкрики, угрозы и проклятия. Кирштайн уже потерял всякую надежду увидеть причину этой внеплановой местной вечеринки и хотел уже было свалить по-быстрому, но тут над толпой прогремел чей-то еще один бас: — А не Врени ли Гретхен его убила? Жан остолбенел, чувствуя, как вдоль позвоночника ползут мурашки. Взглядом он пытался найти того, кто это сказал. Парень хотел сейчас всех здесь закопать. А люди оживились еще больше, буквально добивая его. — Точно! Про нее даже на листовках было написано! — Она ведь убийца! — Ее ведь ищет Военная Полиция! — Когда ж уже найдут эту заразу! — Да, что за дела?! Почему о ней до сих пор никакой информации?! — Господин Полицейский, объясните нам! «В смысле "господин Полицейский"?» — ошалело распахнул глаза Кирштайн. Здесь что, и Полиция,  что ли? Уже не помня ни себя, ни своих действий, погрязнув в полнейшем шоке, парень ринулся вперед, едва не опрокинув какого-то стоящего впереди мужика и словив от него в свою сторону парочку крепких выражений. Но ему уже было на все плевать — он пробирался к центру этой толпы, активно используя локти, а в конце концов вылетел вперед, оказавшись в первых рядах. Посреди сборища лежал труп какого-то мужчины, наверное, торговца, а вокруг него продолжала растекаться большая кровавая лужа. Лежал он на животе, уткнувшись щекой в дорожную плитку, а из его рта обильно лилась красная жидкость. Зрелище не из приятных. Этому человеку, видимо, ножом перерезали глотку, а в этом случае медицинскую помощь уже не окажешь. Этот труп люди обступили неровным кружком, а стоящие в первых рядах либо с умным видом рассматривали тело, либо в страхе и ужасе прикрывали глаза, сдерживая рвотные позывы. У Жана таких рвотных позывов не было — слишком уж много он видел зрелище и похуже этого. Но он все равно остолбенел и таращился на мертвого мужчину, как маленький мальчишка. А вокруг продолжали судачить о том, что убийцей была та самая Врени Гретхен, которую ищет Военная Полиция. Да не она это сделала, черт возьми! Кирштайн испепеляюще зыркнул вокруг, буквально пронзая своим звериным яростным взглядом людей, а потом его глаза устремились на стоящих в центре, прямо около трупа, нескольких человек. Их было трое. Два парня и девка. Причем одним из них оказался смутно знакомый Берт Джойс со своим фирменным красным платочком. Жан прищурился. Этот гнида тот еще прохвост. Что он здесь забыл? Ему было прекрасно известно, кому прислуживает этот мужчина. Его начальницей была командирша Внутренней Военной Полиции Марлин Уолтер — та самая тетка, которая ведет дело по поимке Гретхен. Что Военная Полиция здесь забыла? Самое главное — они явно показывают, что они солдаты Внутренней Военной Полиции. Обычно они носят такую же форму, как и обычные полицаи, то есть форменную жилетку с зеленым единорогом на спине, и их почти не отличить от простых полицейских. Но сейчас они специально обвязали левую руку в месте чуть выше локтя яркой золотой лентой. Кирштайн смерил всех троих тяжелым взглядом. Берт Джойс здесь явно был командующим, а вот двое остальных — его подчиненные. Достаточно высокий широкоплечий черноволосый парень, у которого был жуткий шрам на правом глазу, который уже был невидящий, а еще девушка — обычная девица с копной белокурых волос, собранных в косичку. И эти чертовы золотые ленты на их руках. Рядом с этими полицейскими стояла женщина, которая по виду скоро вот-вот ляпнется в обморок. — Как так? — лепетала она, прикрывая дрожащими руками свои губы и таращась то на погибшего мужчину, то на Берта Джойса. — Как это могло произойти?! Почему его убили прямо посреди рынка?! Видимо, она, возможно, жена этого мужика, потому что Жан, помня о внимательности, разглядел кольцо на ее пальце. Достаточно поношенное и блёклое — старое, такое же было и у трупа на безымянном пальце. — Вы видели, как его убили? — спросил Берт, а женщина горячо закивала.  — Не разглядели, кто это был? — Невысокий человек в темной накидке... — срывающимся голосом ответила ему потерпевшая. — И в капюшоне... — Еще что-нибудь? — с каким-то нажимом спросил исследователь, а Кирштайн еще больше нахмурился, стараясь подобраться к ним поближе. Ему показалось странным, что этот блондин так пытается выдавить из этой бедной женщины информацию. А вот потом вообще стало еще подозрительнее. — Может, какой-нибудь еще цвет запомнили, отличительную черту? Движения, какую-нибудь деталь... волосы? — Ах, точно, волосы! — спохватилась женщина, громко ахнув. Жан прищурился еще больше. — Они из-под капюшона выбивались! Такие ярко-рыжие, как будто огненные! Кирштайн сжал руки в кулаки. Вот же Берт, собачий сын, хитрожопый упырь! Парень уже догадался, что здесь происходит. — Рыжие волосы, говорите? — задумчиво произнес Джойс, а Жан едва сдержал себя, что не заорать: «Ах ты долбаный артист!». И ежу же понятно, что он с самого начала подводил весь разговор к проклятым рыжим волосам! — А ведь у Врени Гретхен тоже рыжие волосы. «Зараза», — мысленно зашипел взбешенным котом разведчик, еще сильнее сжимая челюсти. После смерти Сенты ведь именно Берт Джойс опрашивал Врени. Естественно, он ее знает! А еще он прекрасно знает о главной ее черте — рыжих волосах. А ведь людей с такой шевелюрой не так уж и много! Военная Полиция все продумала. Раз у них не получается и дальше раскидывать листовки, потому что королева Хистория внимательно за этим следит и спуску им не дает, то они решили действовать по-другому. Теперь они решили подставить Гретхен, сделав так, что народ теперь думает, что видел ее. А ведь народ ее видеть не может — она в Штабе за мощными стенами и под полной защитой Разведотряда! Военку это не остановило... Нужно просто нацепить рыжий парик, убить человека, причем так, чтобы обязательно этому были свидетели, и наглядно продемонстрировать узнаваемую рыжую шевелюру. И вауля — теперь люди уверены, что во всем этом виновата девчонка с листовки, та самая Врени Гретхен, хотя на самом деле настоящая Врени Гретхен об этом ни слухом ни духом. Чертовы слизняки. А ведь если это все выйдет из-под контроля, то даже Хистория ничему не сможет помешать — люди-то видели рыжие волосы и уверены, что это Врени Гретхен. Об этом будут писать в газетах, про это будут ходить сплетни, в итоге когда-нибудь они доберутся до Белки. Из простой попытки и слабых угроз, чем были листовки без подтверждения, ситуация перешла на серьезную стадию. Теперь это не просто попытка — это клевета на совершенно не виновного человека, но кого же люди послушают? Военную Полицию с мощным авторитетом или девочку-смертника из Разведотряда? Выбор очевиден. Люди доверяют Военной Полиции, тем более Внутренней, думая, что полицейские их защитят. Глупцы. Какие же вокруг идиоты. Жан был готов зарычать, рвать и метать, ненавистно смотря на Берта Джойса. — Остерегайтесь рыжеволосых девушек! — сказал этот исследователь, и мысли Кирштайна утонули в общем гуле толпы. — Если найдем эту рыжую дрянь, разделаемся с ней сразу же! — выкрикнул кто-то из сборища, но тут Берт Джойс поднял руки, призывая всех к спокойствию. — Не нужно ее убивать, — говорит он, вызывая у людей возмущенные вопли. — Если поймаете ее, отдайте ее Военной Полиции. Уж мы разберемся с ней со всей жесткостью, чтобы она ответила за свои проступки! Он начал толкать такую речь, как Врени Гретхен отдадут под высший суд, а потом устроят казнь на виду у всего народа, что Жану аж поплохело. О ней говорят так, словно она — опасный предатель, шпион, такая аморальная личность, что, по словам некоторых людей, «таких дряней расстреливать надо!». А ведь Врени — надежда для всего человечества. Она та, кто будет спасать людей от титанов. Неужели она заслужила такой ненависти со стороны народа? За пару мгновений ее возненавидели почти все. А скоро из Троста сплетни распространятся и на другие части стен. Этого и добивается Военная Полиция. Когда Военка распространяла листовки, некоторые, конечно, говорили о том, что пропадали люди, и всю вину в итоге сваливали на Гретхен. Но тела жертв не находили. Может, всех тех пропавших людей сделали подопытными в той проклятой лаборатории? Белка коротко выложила Жану основную информацию, рассказала про эксперименты, про Голубя, про преследования. Он был в шоке. Теперь Голубь, видимо, решил всеми силами прибрать Гретхен в свои цепкие опасные лапки. Нужно всеми силами этого избежать. Жан гнал своего коня в направлении Штаба, словно пытаясь обогнать время. Нужно доложить обо всем начальству, а самое главное — поставить в известность и саму Белку. И Кирштайн уже наперед знал, что эта новость ее шокирует. *  *  *  *  * Врени чудом дожила со дня, когда шастала по лесу в поисках озера, до воскресенья. В тот день, когда Леви устроил ей тренировку в лесу по ориентрировке на местности, обратный путь они долго преодолевали пешком. Потому что хоть Врени и опытный солдат, умеющий рассчитывать количество газа в своем УПМ, но даже у таких его часто не может хватать на несколько часов. Она всеми силами пытылась растянуть свои запасы топлива на всю свою тренировку, но увы — на обратном пути газовые баллоны были абсолютно пусты. Это из-за трехчасового шастанья по лесу. У Гретхен в любом случае не осталось бы газа. — И чего? — в растерянности спросила тогда девушка, сидя на земле и ковыряясь с приводом. В баллонах пусто. — Я растратила весь газ... А у Леви и у самого оставалось заправки только на половину обратного пути. Но он по этому поводу не волновался — обратную дорогу он знает так же хорошо, как и путь до озера, поэтому легко мог пройти его пешком. А вот Врени пешим ходом по этой дремучей чаще шастать боится. Если капитан ей скажет самой добираться до Штаба, она его прямо в этом же озере и утопит. Или утопится сама, это уже ближе к истине. Судя по тому, как Леви на нее посмотрел, на ее лице была написана полная обреченность. — Ты дура, — отчего-то заявляет брюнет, а рыжая поднимает бровь. «Сам ты идиот!» — возмутились тараканы, а девушка нахмурилась. — Если уж ты думала, что я тебя одну оставлю здесь, иначе я тебя назвать не могу, — поясняет Аккерман, а потом кивает в сторону леса. — Пошли, на сколько газа хватит — на столько и пролетим. Дальше пешком. Ветер в голове со свистом вынес все мысли, и Гретхен так и осталась сидеть на земле. В смысле «на сколько газа хватит»? У нее ведь его вообще нет! — Хватит так на меня смотреть, раздражаешь, — шикнул на нее Леви, обернувшись через плечо. — Заберешься ко мне на спину, какие проблемы? «Какие проблемы?! — заорали в девичьей голове. — Он еще спрашивает, какие проблемы?!» Ей что, серьезно придется залезать к нему на спину? Лучше одной по лесу идти. Врени едва сдержалась, чтобы не замотать головой. Но если бы она это сделала, Леви бы там ее и убил, наверное. — А это обязательно? — лишь обреченно спросила она, смотря на капитана снизу вверх, потому что продолжала сидеть на земле. — Если ты хочешь добраться до Штаба только следующим утром, то можешь идти пешком, — совершенно спокойно заявил брюнет. — Но в этом случае ты будешь здесь шастать одна. Ожидаемый ответ. Гретхен вздохнула. Делать-то нечего... В итоге Леви прыгал на приводе по веткам с девушкой на спине, которой пришлось не только обхватить ногами его талию, но и ухватиться за широкие плечи. При этом весь тот участок, что они проделали на УПМ, она вообще не запомнила, потому что всеми силами пыталась не краснеть. Не получилось — уши и щеки начали гореть, поэтому рыжая быстро поняла, что она провалилась и покраснела. Хорошо еще то, что капитан ее не видел и голову в ее сторону не поворачивал, а то так бы она вообще умерла от смущения. И чего она вообще раскраснелась-то так, как девица наивная? Ей что, есть чего стесняться, что ли? Гордиться этим надо. Кто еще из Разведки мог похвастаться тем, что катался на спине у самого капитана? «Нашла причину для гордости, — фыркнули тараканы, уничтожая все те жалкие капли позитивного настроя. — Он из-за тебя, коровы, сейчас спину надорвет, что тогда будешь делать?» А ведь серьёзно... Хоть он и сильнейший воин человечества, кто сказал, что он может таскать на себе по воздуху девку, причем с лишним УПМ? Это сколько получается? Около шестидесяти пяти килограмм, если сложить вес и разведчицы, и ее бесполезного привода без газа? А у него еще и свой привод есть, которым он пользуется... Это ж сколько он на себе тащит? А еще его волосы, которые нещадно трепал ветерок, щекотали ей нос, потому что девушка пыталась максимально отстранить от него свою голову. В итоге смотрела она прямо капитану в затылок. А еще она поразилась его стрижке — это он сам себя так круто стижет, что ли? Но все-таки, из-за его волос, которые из-за ветра лезут прямо ей в лицо, ей пришлось наклонить голову в сторону, упираясь подбородком в мужское плечо. Теперь ее лицо совсем недалеко от лица Аккермана. Это осознание к разведчице пришло слишком поздно. Поэтому она едва не подавилась от неожиданности, когда на повороте Леви, повернув голову, случайно потерся щекой о ее висок, чуть не поцеловав ее в скулу. Она тогда почувствовала его дыхание совсем-совсем близко, поэтому едва не отстранилась слишком назад. Если бы она это сделала, то полетела бы вниз. «Что, сердешко ёкнуло?» — противно захихикали тараканы, и девушка поняла, как это было глупо. Ну подумаешь, случайно прикоснулся... А она, блин, реагирует так, словно он целоваться полез. Кстати, а ведь когда-то он к ней и лез... «Сейчас вы поменяетесь ролями, и к нему полезешь уже ты», — продолжали ржать тараканы, а разведчица стыдливо отодвинула голову чуть назад, опять чувствуя, как начинают гореть уши. Вот дура-то, а! А от него пахнет чабрецом... запах не поменялся. Она как-то учуяла запах травяного чая, который исходил от него, когда они столкнулись в лесу в ее первое воскресенье в Разведотряде. Тогда он еще на нее направил нож, потому что думал, что это враг. А потом любезно решил проводить ее до Штаба, потому что она потерялась, и прошел мимо. Тогда она и учуяла запах чабреца. А ведь за столько времени этот запах не изменился. Кажется, Леви был предан чаю с чабрецом до сих пор. Газа у капитана хватило ровно на половину всего пути, поэтому, приземлившись в ближайшие кусты, Врени мигом отлепилась от него и пошла вперед, надеясь, что он не увидит ее красного лица. Ну его в баню. Шли они до Штаба достаточно долго, и девушка от скуки откопала где-то длинную ветку и била ею все попавшиеся кусты. Детское занятие, но все же — это же лучше, чем просто идти в неуютной тишине рядом с капитаном. С того дня она благополучно дожила до воскресенья, заметив, что капитанские тренировки начали действовать на нее как-то не так. Она как будто стала параноиком — постоянно с собой таскала часы и боялась опоздать. Потому что опоздание всегда и креативно каралось. Жан не понимал ни ее, ни тем более капитана, который ее тренировал. По словам парня, скоро девушка станет какой-нибудь психически больной. Врени и сама начала думать, что у нее едет крыша. У капитана, в принципе, тоже, потому что этот индюк не дает ей выходного. В этом и минус их тренировок. Если будучи обычным солдатом Врени получала свой законный воскресный выходной, то, бегая в учениках самого Леви Аккермана, фиг ей без масла, а не выходной. Поэтому даже в воскресенье девушка приходит в подвал в полвосьмого утра. — Ты опоздала на две минуты, — говорит капитан, смотря на свои часы. Врени, стоящая на пороге тренировочного зала, тяжело дышит и обреченно вздыхает. Естественно, черт возьми, она опоздала. Ведь проснулась буквально минут семь назад. Организм требует отдыха и долгого сна, а в то же время Леви словно в ответ красиво показывает кукиш. — Каюсь, — отвечает Гретхен, уже прекрасно зная, что ее радостно ждет коромысло с двумя полными воды ведрами и два круга вокруг Штаба. Леви тоже это прекрасно знал. Пока девушка наматывала круги вокруг замка с коромыслом на плечах, капитан сидел на лавке под деревом, куда опять по привычке прилетел Такер. Когда Врени сделала последний круг и с грохотом поставила ведра с водой на дворовую плитку, то посмотрела в сторону начальника. Тот сидел на скамейке и крутил в руках какую-то непонятную ерунду. — Что дальше? — спросила рыжая, и тут едва увернулась от прилетевшего в ее сторону предмета, который стукнулся о землю и куда-то ускакал. Сказать, что Гретхен обалдела — это значит не сказать ничего. Эта летящая фигня просвистела в нескольких милиметрах от ее лица. — Что это? — ошалела рыжая, смотря то на Леви, который, собственно, эту ерунду в нее и запустил, то в сторону, куда эта самая ерунда и ускакала. — Это будет твоя тренировка на координацию, мысленные расчеты и реакцию. И на хваткость рук, — ответил ей капитан. — Пойди посмотри, что это. С подозрением прищурившись, разведчица пошла туда, где эта ерундовина скрылась в траве на газоне. Протянула руку, взяла и покрутила перед глазами. — Мячик? — изогнула она бровь, посмотрев на Аккермана. Тот не отреагировал. — Зачем? Резиновый мячик, который можно сжать в ладони, обычного буро-зеленого цвета. Какие же на первый взгляд у капитана тренировки тупые. И сам ты тупой, раз соглашаешься так тренироваться. — Теперь с этим мячом ты будешь тренироваться в свободное время, — говорит брюнет, а потом делает движение рукой. — Бросай. «Швырни ему в голову, может, такие тупые идеи к нему больше приходить не будут», — подали идею тараканы, и Врени бросила мячик в сторону начальника, правда, даже не надеясь, что он долетит до капитанской головы. Результат был ожидаемый — Аккерман, даже не глядя, ловко поймал предмет двумя пальцами, в это самое время смотря куда-то в другую сторону. Врени только руками с сарказмом развела — чего еще ждать от такого почти безупречного человека! А Леви продолжал смотреть куда-то, словно с кем-то в гляделки играл. Он чуть приподнял голову, а девушка невольно засмотрелась на его идеальный профиль. «Вот это у него нос ровный, а!» — присвистнули тараканы в ее голове, пока Гретхен заинтересованно таращилась на начальника. А нос у него еще ровнее, чем у Николоса! А это сильное заявление, потому что у Крофорда-младшего эта часть лица была почти идеальна. «Дура, зачем ты на него так долго смотришь?» — вдруг щелкнуло в рыжей голове, и девушка, проморгавшись, посмотрела в ту самую сторону, куда все это время таращился Леви. А смотрел он, оказывается, на окошко, в котором Врени с удивлением заприметила кое-кого особо любопытного. Командир Эрвин, видимо, отдохнуть захотел, вот и решил побыть зрителем. Все-таки, Смит тоже отчасти хитрожопый товарищ — Гретхен-то прекрасно видит, как хитро и заинтересованно он наблюдает с окошка. Еще и глаза прищурил. И долго он там так стоял? — А чего это он? — едва шевеля губами, спросила девушка, смотря на командира, который виднелся через стекло второго офицерского этажа. — Да так, — ответил Аккерман, продолжая стрелять глазами в сторону командирского кабинета. И тут его указательный и большой пальцы правой руки, которыми он поймал мячик, с силой сжали резиновую вещицу, делая ее почти плоской. Врени прикола не поняла, наблюдая за этими гляделками, которые устроили начальники. Она переводила взгляд с Аккермана на Эрвина и тут заметила, как Смит усмехнулся. Да что происходит? Леви вышел из режима ужасающей статуи с убийственным взглядом только тогда, когда белобрысый командир покинул свой наблюдательский пост и скрылся в глубине своего кабинета. И тут вдруг капитан резко швырнул в сторону девушки мячик, который она от неожиданности не успела поймать, и тот со всего размаху впечатался ей прямо в грудь чуть ниже ключицы, выбивая из легких весь воздух. — А что так неожиданно?! — проныла Врени, в одной руке держа мячик, а другой зажимая место ушиба. — Это будет развивать твою реакцию. Всегда обращай внимание на то, что творится вокруг. Бросай. Могло показаться, что это простое перекидывание мячиком, как обычно играют детишки на улице. Врени так вначале и думала, только вот капитан Леви игривым ребенком вообще не казался. Мяч он кидал метко, сильно, а в это же время, видимо, пытаясь отвлечь разведчицу, поддерживал с ней разговор о какой-то ерунде. Гретхен была удивлена, что он такой разговорчивый — обычно из него и слова нормального не вытянешь, одни колкости, но в этот раз общался с ней он вполне нормально. Так обыденно и непринужденно, что Врени вначале была в ступоре. Только тогда, когда из-за невнимательности она пропустила мяч, и и тот прилетел ей прямёхонько в лоб, до нее дошло, почему Аккерман с ней так разговаривает. Внимательность пытается ее понизить, умный хитрожопый гусяра! И это работало! Раскусив планы капитана, Гретхен начала следить и за разговором, и за его действиями, чтобы не пропускать мяч. Ловила она его то одной, то другой рукой, в то время как Леви вообще никаких усилий не прикладывал — как сидел на скамейке, так и продолжал сидеть. А в конце концов, потренировавшись в ближнем бою, Врени получила от Аккермана этот мячик в качестве подарка для личных тренировок. Теперь она будет играть в «перекидалки» со стеной — кидать мячик в нее и ловить, когда он отскакивает. Можно к этому еще и Жана припахать. Кстати о Жане. Вспомнишь солнце — вот и лучик, как говорится, потому что в тот же день Кирштайн нашел ее в столовой, сгрёб в охапку своими цепкими ручонками и куда-то поволок. — Да что случилось-то?! — психанула девушка, когда парень подталкивал ее на второй этаж. — Что такое, Жан? Зачем нам на офицерский этаж? — К командиру нужно. Срочно, — сквозь зубы и как-то напряженно отвечает Кирштайн, а потом, ловко цапнув своей ладонью подругу за руку, тащит ее на буксире к знакомому кабинету майора. — Но это кабинет Ханджи! — не понимает ничего Гретхен, пока парень, быстро постучавшись, распахивает дверь и быстро выдает: — Майор Ханджи, срочное собрание у командира Эрвина в кабинете! Зое, до этого заполняющая бумажульки и спокойно пьющая чай, только глазами похлопала, не ожидая никаких гостей, а срочных собраний тем более. Моблит непонимающе хмурится и собирается что-то спросить, но Жан захлопывает дверь и продолжает тащить Врени дальше по коридору. — Что, все настолько плохо? — стала серьезной девушка, понимая, что Кирштайн такой заведенный не просто так. Он ведь ездил в Трост сегодня. Что там такое случилось, если сейчас парень как в задницу ужаленный? — Угу, — буркнул разведчик в ответ, останавливаясь у двери с номерком «111» и быстро туда стучась. Он, не дожидаясь ответа, заглядывает в помещение, где Леви сейчас стоял посреди комнаты с тряпкой в руках и, видимо, делал уборку. — Капитан, дело срочное. Собрание в кабинете командира. Аккерман, до этого собирающийся кинуть эту тряпку в лицо пришедшему невеже, который вламывается в чужие комнаты без разрешения войти, только лишь хмурится, видя всю серьезность Жана. Желание устроить ему выговор тут же отпадает, и капитан, точным и ловким движением отправив тряпку в полет до ведра с водой, выходит из кабинета вместе с солдатами, тут же направляясь по курсу прямо к командиру. Эрвин стольких гостей в своей скромной обители не ждал, поэтому тут же откладывает бумаги в сторону, как только в помещение зашли сразу четверо человек. Еще не начав выкладывать всю суть проблемы, Жан пронзительно смотрит на Гретхен. У нее от такого взгляда бегут по спине мурашки, но на лице не дергается ни один мускул. Она прекрасно поняла, о чем сейчас он будет говорить. Затишье закончилось. Это будет началом бури. Продолжение следует... Linkin Park — In the End  (Tommee Profitt Remix)