***
Тишина. Такая уютная и нежная. Прямо как объятия любимого человека. Ничего не отвлекает от работы. Один документ за другим. Схема выполнения проста, как математика. Прочитать название, посмотреть все записи мелким шрифтом, подумать над выбором и подписать бумагу. Шариковая чёрная ручка, скользя по строчке, выводила красивую и элегантную подпись. Всё было замечательно, как и каждый вечер в родном доме. Ну, что может быть прекрасней? Тут из-за двери ведущей в кабинет звучат три коротких, но чётких стука. По манере стучать перед входом, было понятно, кто это может быть. — Входи, Ди. — прозвучал мелодичный голос в ответ на стук и дверь спокойно открыли. На пороге кабинета стоял юноша среднего роста с длинными светлыми волосами, собранными в низкий хвост, с такими же голубыми, как и напротив, глазами и темными тенями на ве́ках. Оглядев комнату глазами, парень посмотрел на родителя и произнёс, казалось, обыденную фразу в этом доме: — Тебя снова учителя Хэви вызывают. — послышался громкий вздох со стороны взрослого и угрюмый вопрос: — Из-за внешнего вида? — ответом было положительное мычание. Потерев виски указательным и средним пальцами, человек встал из-за стола. На свет, который раздаёт одна единственная лампочка, вышла женщина на голову выше парня, с пышными волосами цвета Солнца длиной до поясницы, собранными в небрежную косу набок, с голубыми, даже можно сказать, лазурными глазами, подчёркнутые подводкой, чёрными тенями и тушью, с выразительными скулами и тонкими губами. Оттряхнув черную тунику с изображением герба любимой рок-группы «Twisted Sister» от несуществующих пылинок и разгладив складки на джинсах, светловолосая ответила сыну: — Хорошо, я сейчас закончу с документами и мы пойдем ужинать. Ваш папа ведь приготовил ужин? — Ди смотрел на свою мать и размышлял, как она вообще познакомилась с отцом. Ведь если посмотреть на них по очереди, то даже и не подумать, что эти люди уже около двадцати лет женаты, имеют любимый дом, машину, свой бизнес и двух сыновей. Хотелось задать ей вопрос: Как она вообще познакомилась с отцом? — О, это долгая история, сынок. Но если ты хочешь это услышать, то нам сперва надо пойти поесть. — блондин дернулся от слов матери, так как понял, что задал этот вопрос вслух. Но, делать нечего, пришлось Ди пойти за Глэм на первый этаж и вместе с ней увидеть шикарную картину маслом: «Отец готовит вместе с братом». Это пиздец. Похоже, Мама сегодня будет зла.***
Глэм вышла из кабинета и пошла вниз на первый этаж, спокойно вышагивая каждую ступеньку, как вдруг на кухне что-то взорвалось и послышались нецензурные выражения Чеса и крики Хэви. — Блять, сы́на, тащи тряпку! Нет, Дебилина, давай огнетушитель! А-А-А-А, СУКА, ВОДЫ ТАЩИ!!! — кричал мужской голос. И топот ног младшего из детей. Глэм забеспокоилась и выбежала на первый этаж. Увиденное заставило её замереть на месте. Кусок кухни, где стоял чайник и газовая плита с духовым шкафом, в копоти и гари, Хэви бегает с самым большим стаканом воды от раковины до предмета горения и выливает жидкость на полыхающий электро-чайник, который был поставлен на пол, а Чес, так звали мужа Глэм и отца Ди с Хэви, нервно матерясь под нос вытаскивал из духовки остатки сгоревшего цыплёнка табака и картошки. Сзади по лестнице спустился старший сын голубоглазой и так же замер в удивлении. Когда курица была вытащена, а чайник потушен, Чес вытер пот с лица и спросил рыжеволосого поставив руки на бока: — Как думаешь, Глэм не услышала? — ответом были испуганные заикания младшего и тыканье дрожащим пальцем куда-то в сторону лестницы. Шатен перевёл взгляд по направлению и дернулся от испуга. У лестницы стояла крипово улыбающаяся Глэм, наклонившая голову набок и сложившая руки на груди. Тут она задала вопрос, смотря прямо на выдохнувшего мужа: — Не услышу что, милый? Почесав затылок, мужчина ответил: — Мои маты, которые ты запрещаешь из-ла-гать в доме, дорогая. — еле проговорил сложное слово Чес и засунул запотевшие руки в карманы свободных джинсовых бридж. Внезапно в разговор взрослых встрял зеленоглазый Хэви: — Мам, не злись на Папу! Это я чайник сжёг… Я решил в нём чай сразу приготовить и закинул туда заварки. — и начал стыдливо шаркать носком по кафелю на полу кухни. — М-да-а, а я духовку на максималку включил, ну и короче, вот. Гитлер капут, май фрау! — развел руками кареглазый мужчина, отчего чёрная клетчатая рубашка в красно-зелёных тонах слегка вылезла из-под бридж, в которые она была заправлена. Ди осторожно заглянул в лицо матери и удивился. На месте страшной улыбки, была умиляющаяся, а глаза буквально блестели от тепла. Тут женщина засмеялась своим шёлковым смехом и ответила на оправдания: — Ладно, чего уж там, купим новые чайник и плиту. Садитесь за стол, мои повара любимые! — тут Глэм перевела взгляд на стоящего рядом Ди и тоже ему кивнула на стол, за который уже сели Чес и Хэви. Блондин с веснушками послушался мать и прошёл к столу, пока светловолосая убирала чайник с пола и вытирала воду. Было всё равно интересно послушать историю знакомства родителей. Блондин перевёл взгляд голубых глаз на отца и немного озадаченно смотрел на его расслабленную позу, в которой он сидит на стуле, будто это не он пару секунд назад нервно вытер пот с ладоней, засунув те в карманы бридж, пока говорил с Глэм. Тут взрослый шатен переводит взгляд на старшего сына, с занимающейся нарезкой бисквитно-фруктового рулета для закуски под чай любимой женщины, в ответ и парень дёргается. Взгляд отца был мягким, но всё равно изучающим. Ди даже показалось, что в его голове кто-то перебирал его мысли и искал нужные. Сглотнув вязкий ком, старший из сыновей напущенно безразлично спросил: — Почему ты так смотришь, Пап? — Вот не знаю почему-у, но мне кажется, что ты натянут и напряжён, словно шестая струна гитары-ы… Ты хочешь узнать, но тебе немного страшно, потому что твой предмет интереса — наше с Глэм прошлое, да-а? — протянул Чес и размял рукой шею. Блондин лишь удивился внутри себя и готов был заматериться в разуме. Блять. Его Отец, теперь так Ди считает точно, телепат. Как, мать вашу, он узнал об этом ТАК чётко? — Ой, а вы о чём, Пап? — встрял Хэви в разговор и Чес тут же ответил младшему, не смотря на шикания Ди. Рыжеволосый протянул восторженное: «Кру-у-уть, хочу послушать!» и вдруг обернулся к наводящей чай матери, которая то и дело поправляла чёлку, и радостно спросил: — Мам, а ты правда расскажешь, как ты познакомилась с Папкой и какими вы были в детстве? — звон металлической чайной ложки об стенки кружки прекратились на пару секунд, от чего старшие мужчины в семье застыли на своих местах, боязливо переглядываясь. Но после светловолосая женщина повернула голову через плечо к младшему сыну с чарующей улыбкой и кратко ответила: — Да. Мы расскажем, Хэви. После Глэм снова повернулась к своему делу и составила всю чайную бандуру на чёрный деревянный поднос и перенесла на стол, за которым сидели её родные. С такой же ласковой улыбкой, женщина расставила для каждого чайный набор, состоящий из блюдца с двумя кусочками рулета, чайной ложкой и чашкой, в которой был ароматный чёрный чай с имбирём. — Благодарю Вас, моя Мадмуазель, за всё, что делаете для нас. — взяв руку жены в свою и нежно поцеловав в костяшки, кареглазый начал пить чай с закрытыми глазами. — Чес, милый, не при мальчиках, пожалуйста. — с малым румянцем на щеках и слегка расширенными зрачками небесных глаз блондинка поправила чёлку и взяла кусочек рулета ложкой в рот и начала жевать, пытаясь заесть смущение сладостью. — А-а-а-в-в, это так ми… — речь Хэви оборвалась из-за серьезного взгляда брата и приподнятую бровь матери и поэтому надувшись, как хомяк, от кратковременной обиды и несправедливости, мальчик заплёл косичку на скорую руку и принялся молча уплетать рулет. — Та-ак, кто начнёт первым рассказ? — спрашивал расслабленно кареглазый и поправлял свою налобную повязку и косичку. Глэм просила всех собирать волосы за столом, так что, правила есть правила. — Пожалуй, начну я, если ты не против, Чес. — ласковая улыбка уже снова была на красивом лице светловолосой. — Всё для Вас, миледи. — проговорил мужчина и откусил свой первый кусок десерта. Глэм старалась настроиться и правильно подобрать свой длинный монолог, чтобы каждому из сыновей было понятно. «Боже, почему из-за того старого и сдохшего психованного ублюдка я вместе с мужем скрываю своё прошлое?! Чтоб ты горел в Аду, выблядок!» — мрачно проговорившись в мыслях, а на лице держа всю ту же нежную улыбку, женщина встала из-за стола и под удивлённо-шокированные взгляды сыновей сделала чёткий и ровный, словно по линейке реверанс, после чего представилась: — Для начала, давайте познакомимся. Меня зовут Себастьян Шваген-Вагенс. И это — история моей жизни.