Я хотела быть дома. Здесь, в Сентфоре.
Город молчал, словно его погрузили на дно темного океана. Сентфор окутывал пеленой призрачных надежд, утраченной веры.
Вера? Что она для тебя?
Он написал в письме о том, что я рубила с плеча. Сейчас все иначе. Какой же дурой я была – непростительная ошибка. После произошедшего в Лас-Вегасе, после всего этого грязного ужаса, в голове эхом раздается лишь один вопрос : «Что теперь будет?».
Холодный воздух вынуждает глаза слезиться, но, по правде говоря, мне бы хотелось упасть на землю и разрыдаться.
Где мой дом? Где я? Кто я такая?
Я уперлась головой в эту железную богом запертую дверь. Дверь, которую больше не откроет мальчишка по имени Лиам Гарсия. Вишня давно не мальчишка, а я давно не та, в кого он когда-то был влюблен.
В раздумьях о том, куда мне идти, я закурила сигарету и спрятала свободную руку в карман, поежившись от промозглости с которой встретила меня моя прошлая жизнь.
Я не была здесь, кажется, тысячу лет, но все осталось неизменным: от фасадов старых зданий, то бродячих собак, обитающих на тех же самых местах.
«Время было хорошее».
Сейчас – другое… и ты – другой.
Время и вправду было хорошее. Время, которое хочется спрятать куда-то глубоко – еще глубже, чем там, где оно хранится. Где-то в том времени я нехотя просыпалась в школу, натягивая черную кожаную куртку, а после учебы торопилась к Черным Драконам. Время, когда я ныряла в омут адреналина и ничего не боялась. Время, когда я была юна и красива по-настоящему, а мои волосы были длинными и непослушными. Время, когда мы вместе и было совсем все равно, что родители скоро спохватятся. Так горько смотреть с высоты прожитых лет на то, что когда-то было по-настоящему важно, но от чего не осталось совсем ничего. Руины, развалины счастливых мгновений.
Я движусь медленно по промокшим улицам вечернего Сентфора, не перестаю думать о том, где же он, чем занят сейчас, быть может, он еще не спит? Я выбрасываю недокуренную сигарету и вынимаю из кармана телефон, в тысячный раз проверяю, а вдруг он, наконец, в сети? Все тщетно. Его страницы в социальных сетях мертвы, также как и возможность отмотать время назад и не наделать ошибок.
Черт возьми, зачем я уехала в Нью-Йорк? Проклятье. Столько несвязных мыслей в голове, которые делают мне только больнее. Если бы мне только представился шанс все исправить…
Из бесконечного круговорота мыслей вытаскивает знакомая витрина. Лавка миссис Хилл. Я улыбаюсь как сама не своя, как будто бы и не было всех этих паршивых лет и я снова оказалась той крутой новенькой девчонкой Сарой О’Нил. Я второпях перебегаю дорогу и захожу внутрь. Все тот же запах пыли в непроветриваемой от гари свечей лавке.
– Сара? – миссис Хилл скрестила руки на груди и ахнула.
– Не ожидали меня увидеть? – впервые за неприлично большой промежуток времени я улыбнулась тепло и по-настоящему, – как Вы тут?
– Сара, девочка моя! – мы крепко обнялись под непрекращающиеся возгласы старушки.
Аккуратно разомкнув объятия, я положила руку на плечо Элеоноры и окинула взглядом лавку. Все осталось на своих прежних местах и это как будто бы вернуло меня в реальность. В такую добрую и уютную реальность, которую мне не хочется замечать из-за печали, окутавшей мое сердце и разум.
Миссис Хилл что-то без конца рассказывала про город, шерифа Никсона, про ребят, оставшихся в городе, а я, развалившись в своем когда-то любимом мягком кресле, все еще не переставала улыбаться. Греть руки, держа чашку горячего травяного чая, как в старые добрые… Мне этого не хватало, и я поняла, как сильно скучала по дому, только вернувшись сюда.
За окном беспросветная серость и туман – типичная для Сентфора картина. Я разглядывала полки магазина уже без прежней юношеской предвзятости и теперь не считаю это старым барахлом. Подумать только, сколько историй хранит в себе каждая вещь? Сколько стран, культур и судеб таится в этом месте? Подумать только, голова идет кругом. Я усмехнулась самой себе, ведь когда-то я до чертиков боялась этого места.
– Ты надолго приехала к нам, моя девочка? – прервал голос Элеоноры.
– На самом деле, я даже не планировала приезжать, – я замялась, ведь сама еще не ответила на этот вопрос себе.
Взяв небольшую паузу и, переведя взгляд в окно, я ответила:
– Знаете, миссис Хилл, жизнь такая… – делаю выдох, – такая странная штука. Я была в этом месте целых пять лет назад и …
– Сара, милая, – миссис Хилл по-доброму засмеялась, и голос ее звучал как в добрых старых сказках. – Пять лет это немало, если ты еще так молод, но что они значат, когда ты встал на пороге смерти? На закате жизни всегда задумываешься о том, как много ты мог сделать и успеть сказать. Тогда-то эти годы перестают иметь всякое значение…
– Что Вы хотите этим сказать? – я была настолько погружена в свои мысли, что не сразу поняла главный посыл.
– Прожитые годы, сколько бы их не прошло, перестают иметь значение, когда ты обретаешь любовь и надежду. Разве любовь можно измерить временем? – увидев мое слегка озадаченное лицо, старушка немедля продолжила, – ты вернулась в Сентфор потому что сюда привело тебя твое сердце.
Едва ли Элеонора закончила говорить, как на пороге лавки, словно из ниоткуда появился Аарон.
Аарон Хилл.
***
6 лет назад. Сентфор.
– Сколько же здесь пыли, – замученно кричу в пустоту, стоя на едва не прогнившей стремянке.
Иногда я приходила в лавку, чтобы помочь ей вместе со Стефани и Кэнди. Сегодняшним утром после отмены занятий из-за очередного происшествия в нашей злополучной школе, подруги предложили мне пойти в местную закусочную, где отираются игроки нашей футбольной команды. Я предпочла побыть наедине с собой, к тому же, заняться чем-то полезным. Многократные пропажи детей в этом году изрядно потрепали нам нервы, учитывая, что я еще недостаточно адаптировалась после переезда из Балтимора. По правде говоря, меня пугают эти вещи, но только здесь чувствуется уединение, которого мне так не хватает. Наверное, я слишком много копаюсь в своей голове.
В один момент с полки летят стеклянные вазы и от испуга я, не успев среагировать и удержаться за полку, лечу со старой стремянки вниз…
Меня подхватывают огромные руки, но лицо спасителя я вижу только когда открываю глаза. На вид ему… сложно сказать, но может быть около двадцати семи. Глаза черные, в них едва можно рассмотреть зрачок, а вокруг морщинки, как будто бы рисующие карту прожитых событий на его лице. Почему мне так показалось, я не знаю, но это первое, что пришло на ум. Темная длинная прядь струящихся волос свисала на лице, и кончик ее доходил до уровня середины щеки. Этот мужчина был беспощадно красив, но не как типичный вылизанный красавчик из телека. От него несло чем-то дьявольским и невероятно опасным.
Он держит меня на руках, крепко обхватив за туловище с ногами и, бог знает, сколько мы так простояли – просто глядя друг на друга. Молчание, которое, кстати, совсем не отдавало неловкостью, прервала миссис Хилл:
– Ох, Аарон! – приветственным жестом встретила мужчину Элеонора и тут же с испугом перевела взгляд на разломанную стремянку, валяющуюся на полу. – Кажется, ты подоспел вовремя! Сара, ты не ушиблась?
Незнакомец, имя которого мне теперь известно, не разрывая визуального контакта, аккуратно опустил меня на пол и, наконец, я услышала его голос:
– Сара, – он улыбнулся лишь одним уголком губ.
– Спасибо, что пришли на помощь, – пытаясь спрятать смятение, поправляю одежду,
– переломать кости это последнее, что входило в мои планы.
Аарон усмехнулся и положил руки в карманы.
– Сара, это мой внук Аарон! – с гордостью и одновременно тепло улыбаясь, миссис Хилл.
Внук?
***
Сентфор. Наши дни.
Едва ли Элеонора закончила говорить, как на пороге лавки, словно из ниоткуда появился Аарон.
Аарон Хилл.
– Сара?
– Здравствуй, Аарон, – ответила спокойно, стоя на том же месте.
– Я отойду, мне нужно… – миссис Хилл впопыхах подхватила пустые коробки и направилась к выходу.
Мы стояли неподвижно еще какое-то время, глядя друг другу в глаза.
– Не ожидал тебя здесь увидеть, – Аарон потер затылок и окинул взглядом окружающее нас пространство.
– Я сама не думала, что решусь вернуться, – делаю многозначительную паузу, – в Сентфор.
– Как бы то ни было, я рад, что ты здесь.
– Да, я тоже.
– Вряд ли тебе здесь что-то может угрожать, – голос Хилла лишен эмоций.
Окутавшая нас двоих тишина вынудила меня почувствовать себя загнанной.
– Как бы сложились обстоятельства, если бы я не согласилась поехать с Фрэнком в Лас-Вегас? Продолжала бы жить своей уже привычной жизнью, которая стояла у меня поперек горла. А ведь Вишня мог умереть… Могу ли я винить себя в этом? – понимаю, что зря затеяла этот разговор, хотя какая уже разница?
– Мы совершили ошибку, обвинив его в том, чего он не делал, - холодно бросает Аарон.
– Если бы он рассказал, все бы было иначе.
– Сара, он был прав, сказав о том, что план бы провалился с треском.
– Я слышала, Аарон, но…
Дракон не дает договорить мне и в привычной для меня манере продолжает:
– Что сделано, то сделано, – Аарон прокашлялся, поправляя куртку, – другого выхода не было. Главное, что он жив, и мы достали доказательства причастности Моринга к аресту Итана.
Мне нечего было ответить.
– Ты говорила с Люком?
– Нет, я думаю… - печальный вздох вырвался ненамеренно, – думаю, что нужно подождать.
– Справишься сама?
– Справлюсь, но хотела спросить, Аарон.
– Говори, – Дракон подошел ближе и неожиданно для меня, обхватил мою ладонь обеими руками.
– Что дальше? Что теперь я должна делать?
