Если муж оказался вдруг...

Пока мой супруг был прикован к нашей кровати постельным режимом, мы с Тори разработали небольшой план по налаживанию моей не задавшейся семейной жизни. Супруга я встретила у дверей столовой, как и положено кроткой жене. Платье по приказу экономки надела самое скромное. Этот наглухо закрытый серый футляр с юбкой в пол и воротником до ушей я и на похороны бы не надела, но Тори убеждала, что это необходимо, и я повиновалась. К тому же она настояла на самой затрапезной причёске – пучке, который в народе именуют «бабушкиной фигой», и запретила мне даже слегка подкрасить ресницы. Аи неуверенной походкой спустился с лестницы и, увидев меня, недовольно нахмурил брови. Слегка кивнув вместо приветствия, он прошёл в обеденный зал, даже не подав мне руки, как это следовало бы сделать по этикету порядочному супругу. Я расстроилась, конечно, но не показала вида, покорно проследовав к своему стулу. За ужином Аиторо был крайне немногословен, лишь поинтересовался, действительно ли я беременна и какие именно врачи могут это подтвердить. А также выразил надежду, что я подарю ему сына. И больше ничего. Ни лишнего слова, ни лишнего взгляда. Когда ужин закончился и подали чай, я тихонько поинтересовалась, не поднимая при этом взгляда от тарелки с бисквитом, – имеет ли досточтимый супруг желание посетить меня грядущей ночью и одарить близостью его прекрасного тела. Кажется, услышав от меня такую фразу, да ещё в столь официально-вежливой форме, Аи очень удивился. Во всяком случае, закашлялся он так, что забрызгал чаем всю скатерть, а крошки от его недожёванного десерта долетели даже до меня. Тем не менее, ему хватило выдержки не выражать своё удивление на словах. Откашлявшись и утерев губы салфеткой, он скорчил невозмутимую физиономию и, копируя мой вежливо-официальный тон, произнёс: «Вашему супругу угодно сегодня разделить с Вами семейное ложе и вознаградить Вас близостью за столь терпеливое ожидание», а закончив, пробурчал что-то себе под нос. Не берусь точно утверждать, но, кажется, там было что-то о том, что «если бы некоторые не впадали в спячку, как бурый медведь, то уже не раз были бы облагодетельствованы по самое не могу, а то и глубже». - Ожидайте меня в спальне, дорогая супруга, я посмотрю некоторые документы, скопившееся за время моей болезни, и позже приду к Вам... хм... для облагодететельствования, - с этими словами он встал из-за стола и уединился в своём кабинете. Я же поспешила в нашу спальню, где уже провели генеральную уборку, застелили белоснежные атласные простыни и воскурили благовония. Для столь поздней встречи с любимым у меня был припасён особый наряд: коротенькая, едва прикрывающая ягодицы сорочка из белейшего шёлка с кружевным лифом, открывающим грудь, тончайшие белые шёлковые чулки, пристёгивающиеся к широкому поясу из серебристого кружева широкими пажами. Волосы Тори мне уложила в пышные вьющиеся локоны, а веки разрисовала перламутровым узорами. Дополняли образ большие белоснежные крылья из пуха и перьев лебедя. Закончив образ, Тори закрепила у меня на шее ошейник из плотного чёрного атласа, а к нему присоединила весьма длинный поводок из того же материала, закрепив другой его конец на резной спинке кровати. Также она связала мне запястья тонким чёрным шёлковым шнурком и, чмокнув в лоб на удачу, ушла, оставив меня ждать... благодетеля. Вскоре я услышала в коридоре знакомые шаги. Дверь распахнулась, и на пороге появился муж. Взгляд его как-то меланхолично скользнул по комнате и остановился на мне. Таких широко распахнутых глаз я не видела никогда. Его взгляд беззастенчиво обшаривал меня с головы до ног, словно ощупывал. Аи приблизился ко мне в несколько стремительных шагов и, запрокинув мою голову, заглянул мне в глаза, полные желания. Пламя дикого безумия, вспыхнувшее в глубине его оживших глаз, казалось, вырвалось наружу и нещадно обжигало мою кожу. Горячие, страстные и требовательные поцелуи градом обрушились на мое тело, заставляя потерять связь с реальным миром. Мне казалось, что я попала под огненный водопад. Ласки любимого становились всё откровеннее. Не помню, как он оказался обнаженным, но пьянящий, мускатный аромат его тела дурманил меня, словно наркотик. Положив одну руку на мою окаменевшую грудь, другой Аи настойчиво стал поглаживать занывшее от предвкушения лоно, при этом его губы скользили по моему телу, одновременно даря и муку, и наслаждение. Когда же он впился страстным поцелуем в ложбинку между грудей, не в моих силах было сдержать стон. Очевидно, именно этого и ожидал мой мучитель, потому что мгновенно перевернул меня на живот и, поставив на четвереньки, заскользил горячим языком по моей спине, вычерчивая дорожку от затылка до ягодиц, не прекращая при этом массировать мою грудь и иногда шаловливо поглаживать животик, как бы ненароком задевая лобок и уже разгоряченное, требующее немедленного участия лоно. Впрочем, безучастным оно оставалось недолго. Не в силах более сдерживать своё желание, Аиторо стремительно и настойчиво ворвался в него, заставив меня вздрогнуть всем телом и прогнуться ему навстречу, полностью принимая в себя символ его мужества и желания. Несколько уверенных, полных сознания собственной силы толчков - и я застонала от наслаждения и приятной дрожи, прокатившейся по телу, а через секунду ощутила и знакомую горячую волну внутри меня, свидетельствующую, что и супруг получил удовлетворение моим телом. Покинув моё тело, Аи пристроился рядом на простынях, не прекращая, впрочем, поглаживать мои ягодицы. Не прошло и четверти часа, как я была перевернута на спину. Вид моих связанных рук, похоже, возбуждал его. Разведя мои бёдра, он долго и с видимым наслаждением поглаживал меня там, изредка погружая пальцы в отверстие, ещё полное горячей влаги. Соски мои снова набухли и неприлично возвышались в пене кружева сорочки розовыми холмиками. Заметив это, Аи немедленно накрыл один из них поцелуем, слегка закусив его, а мгновение спустя я ощутила внизу живота знакомую твердь, рвущуюся внутрь. Разведя ноги сильнее, чтобы любимому было удобнее, я всем телом стремилась навстречу его ласкам, закинув ему за голову связанные руки, прижимала его к своей груди, покачивая при этом по возможности бёдрами, я добилась от него ответного стона, полного страсти и удовольствия. До наступления утра супруг ещё несколько раз овладевал мною. То наматывая поводок на свою руку и притягивая меня к себе, то закидывая мои связанные руки на спинку кровати, он неистово входил в меня, каждый раз полностью извлекая и вновь погружая своё орудие до упора, чем приводил меня в неистовство. Когда он уснул, изнурённый этой бешеной скачкой, я тихонько выскользнула из кровати, с лёгкостью избавилась от привычных уже пут, ведь это только декор, придуманный нами с Тори, и, одевшись, отправилась посмотреть, готовы ли остальные два костюма для «ночных встреч», и перекусить.