Трудный ребёнок

Где - то около одиннадцати, когда неугомонный Дейви был наконец уложен в постель, Сириус поднялся в комнату крестника и тихонько вошел, несколько минут помявшись на пороге в нерешительности. Гарри не спал. Он слышал, что крестный зашел, но не желал поворачивать головы, все еще тая на него обиду. Сделав несколько шагов, мужчина подошел ближе и присел на краюшек кровати, осторожно погладив мальчика по спине. - Гарри. - чуть слышно прошептал он. - Ты обижаешься на меня, да? Ответа не последовало, и он продолжил, глубоко вздохнув: - Прости меня, я знаю, что уделил тебе мало внимания, когда ты сегодня пришел, и это неправильно, но ты пойми - Дейви ведь еще маленький, я должен был его успокоить и приободрить. Гарри. Гарри, ну ответь мне что нибудь, пожалуйста, я же знаю, что ты не спишь. Но Гарри не отвечал, все еще лежа на боку с открытыми глазами и борясь с желанием сию же секунду броситься к крестному в объятия и крепко к нему прижаться. Обида как ни крути была сильнее, и он был не намерен ее скрывать. - Поверь мне. - снова жалобно заговорил Сириус. - Я люблю тебя ни чуточку не меньше, чем люблю Дейви, даже больше, потому что ты мой крестник, мой самый золотой на свете ребенок, и я никогда, никогда не буду любить никого так сильно, как люблю тебя! Сириусовы слова горячей волной окутывали сознание, заставляя глаза наполниться пеленой слез, но юный волшебник вопреки своему обычаю не поддавался, еще больше скрутившись в комок и поджав под себя ноги. С горьким вздохом мужчина с ногами залез на кровать и слегка наклонился вперед, утыкаясь лбом крестнику в плечо и продолжая аккуратно поглаживать его по голове, запуская мягкие пальцы в непослушные темные волосы и не произнося ни звука, будто надеясь, что так он простит его быстрее. И Гарри действительно уже простил, но закаленный за долгие годы жизни у Дурслей характер не давал ему так просто сдаться и показать свою синтиментальность, по крайней мере не в этом случае. - Прости меня. - еще раз прошептал ему на ухо Сириус. - Я правда не хотел не обращать на тебя внимания. Просто Дейви на тот момент нужно было больше заботы. Я не думал, что ты так из - за этого расстроишься. Я больше не буду так делать. Обещаю. - он прилег на бок и с любовью прижал мальчика к себе, и на этот раз он не выдержал. Обернувшись, Гарри обхватил руками его шею и носом зарылся в его волосы, согревая щеку горячим дыханием и еле сдерживая поток вставших в горле слез. - Я прощаю. - только и смог выдавить он, и в этот момент крестный виновато ему улыбнулся, губами прислоняясь к шраму на его лбу. Крестник вздрогнул и поморщился, и Сириус обеспокоенно спросил: - Снова болит? Мальчик коротко кивнул, и мужчина еще крепче прижал его к себе. - Ну что же ты мне не сказал? Ты же знаешь, есть средства, которые помогают хотя бы немножко. - Ничего не помогает! - Не говори так. Ты сам себя так настраиваешь, вот ничего и не помогает. Скажи, тебе холодно? Ручки ледяные. - Честно говоря да. - И ты молчишь! Прекрасно! Ты мог мне сказать, что ты мерзнешь? Я бы поставил обогреватель или забрал бы тебя к себе. - Там Дейви. - И что, что там Дейви? Мы же раньше с Юджином там спали втроем! - Юджин призрак. Это другое. Дейви крутится, писается и мешает! - Ничего подобного. Он не писается, не крутится и не мешает. Ты сам себе придумываешь, а потом на всех обижаешься! - Ну давай! Наезжай на меня, наезжай! - разозлился Гарри, и Сириус ласково на него посмотрел: - Не буду наезжать. - он положил руку ему на лоб и спросил. - Несколько сильно болит? - Утром болело сильнее. Потом вообще почти прошло, а сейчас разболелось снова. - Тебя надо в тепло. Пойдем отнесу тебя в спальню? Или лучше к камину? - Давай лучше к камину. - ответил мальчик, наслаждаясь тем, как крестный как маленького берет его на руки, и, прижимая к себе, аккуратно несет вниз, закутывая в теплый плед и усаживая к себе на колени. Для него эти жесты стали почти что обыденными, но он все равно каждый раз по - детски радовался, когда Сириус носил его на руках, обнимал, кутал, жалел или лечил, отдавая ему всю свою доброту, заботу и любовь, накопленную в сердце лишь для него. Для него одного и никого больше. И поэтому сейчас, когда крестный, придерживая его под спину одной рукой, протирал воспалившуюся кожу на его лбу холодным спиртом, в его душе взрывался феерверк радости и детского неудержимого счастья, хотя ему и было невыносимо больно и он каждый раз сжимался и вздрагивал, как только ватка касалась его роковой несчастливой отметины в форме молнии. - Т - ш - ш - ш - ш - ш… Т - ш, Т - ш, Т - ш… Потерпи еще немножко. - тихо шептал мужчина. - Осталось совсем чуть - чуть, сейчас все пройдет. От этих простых, но наполненных любовью и отцовским беспокойством слов, по телу пробегает дивная дрожь, а на душе становится так хорошо, что Гарри кажется, что он вот - вот взлетит или полностью уйдет с головой в эту невербальную магию теплых, ласковых утешений. - Сейчас я намажу тебе шрам обезбаливающей, обеззараживающей мазькой. - сказал Сириус, отставляя в сторону флакочик со спиртом и откручивая крышечку на маленьком розовом тюбике. - Она сначала несколько секундочек попечет, а потом пройдет. - он надавил чуть - чуть прозрачной мази на пальцы и бережно нанес ее на припухший шрам. Крестник сморщился и стиснул зубы - крестный не обманул, она действительно немало пекла, но жжение прошло через секунд десять, и он снова облегченно выдохнул, расслабленно обмякнув в Сириусовых руках. - Легче? - Да, намного. - Слушай, а как там твои кошмары? Не мучают тебя больше? - Пока нет. - честно ответил мальчик, а затем задумавшись произнес. - А ты заметил кстати, что у меня всегда начинает сильно болеть шрам, как только Пожиратели Смерти совершают нападение? - Не думай об этом. - тихо прервал его мужчина. - Если не будешь думать, тебе будет намного лучше, тем более какая разница из - за чего он у тебя болит? Мы все равно никак помочь этому не можем, а значит и не стоит об этом даже думать. - Хорошо. - пообещал Гарри. - Постараюсь. - Тебе хорошо? - вдруг с ласковой улыбкой спросил Сириус, и он тоже улыбнувшись кивнул: - Очень. - Мой хороший. - крестный чуть подался вперед и поцеловал крестника в макушку, а затем и вовсе принялся его укачивать, отчего у того вскоре начали закрываться глаза. Сейчас, лежа у Сириуса на коленях под теплым пледом, Гарри хотелось, чтобы это длилось вечно и этот момент на заканчивался никогда, но он знал, что стоило только ему заснуть, и крестный снова перенесет его к себе в спальню, а наутро он проснется, когда его уже не будет рядом и он будет готовить для них с Дейви на кухне завтрак... Сознание постепенно начало отключаться, смолкли навязчивые глупые мысли. Гарри почти что уже заснул, но в какой - то момент… - Ты где, Сириус? - из спальни вдруг раздался тоненький крик, и мальчик снова недовольно приоткрыл веки, про себя проклиная этого маленького несносного чертенка…