Трудный ребёнок

" Дом - на - Отшибе ", как его называл Гарри, находился в самой глуши Блэквудского соснового леса и был окружен тройным защитным заклинанием от врагов и диких зверей, пытающихся в него пробраться. Он был порядком больше дома на Гриммаулт Плейс и имел гораздо большую территорию, очищенную вокруг него по всему периметру и охватывающую чуть ли не триста метров в глубь леса. Сам особняк был широким и деревянным, с резной дверной ручкой и каменной лестницей, ведущей прямиком к порогу. Расположение комнат тоже не особо отличалось от их старого дома, но все же в них были огромные заметные отличия, что собственно и делало это место таким уникальным. Кухня была светлой и просторной, с прямоугольным деревянным столом посредине и электронной плитой и печкой у стены. В гостинной ютился большой длинный мягкий диван и пара кресел по бокам перед небольшим журнальным столиком, поставленным на ковре в центре комнаты. Также в старой резиденции покойного Альфарда Блэка имелось три спальни, две ванной и разумеется чердак, отличающийся своей непроглядной темнотой и едким запахом пыли вперемешку с приятным свежим ароматом мокрого дерева. В целом дом был довольно неплохим, и Сириусу с Дейви он очень даже понравился, в отличие от юного Поттера, который упорно не хотел принимать смену своего места жительства. - Сириус, мне здесь не нравится! - капризно восклицал он, и крестный только обессиленно вздыхал, устало отвечая: - Знаю, детка, но поверь мне, ты скоро привыкнешь и этот дом не покажется тебе таким уж плохим. Ты посмотри, какой он большой! Какой тут огромный двор! А к тому же еще и лесной воздух! - Ну и что?! - спорил маленький анимаг. - Что с того, что большой двор! По двору гулять скучно! В парк - то теперь не пойдешь! - Ну зато можно гулять по лесу. Ты же никогда не гулял по лесу? - Нет! - Ну вот. Теперь будешь. Тебе понравится, Гарри, правда понравится. Лес на самом деле прикольная штука! Здесь есть столько всего интересного! Природа, растения, звери, Голубое Озеро рядом! Ну разве не классно? - Классно. - кисло отвечал мальчик, на самом деле думая совершенно обратное. Да, этот дом действительно был не таким уж плохим, но здесь все было по - другому. Другая мебель, другие комнаты, другие запахи. В этом всем Гарри терялся, ему было тревожно и неуютно, как будто он попал в совершенно другой город, в другую страну, и это угнетало его больше всего. Теперь у Дейви была своя игровая комната и письменный стол, где он мог читать и рисовать. Письменный стол был и юного волшебника, такой большой и широкий, на котором с легкостью умещался компьютер, колонки и много чего другого, но это был не тот стол…Не тот стол, что был у него на Гриммаулт Плейс: маленький и пыльный, но ему было тогда этого достаточно. Достаточно, чтобы читать, чертить, играть в видеоигры… Также и с кроватью. Тут она была большая, с мягким матрасом и белоснежным покрывалом. Слишком большая для него одного, но зато кровать Сириуса была намного меньше. На ней едва ли помещался Дейви, что уже было говорить о ком - то третьем… Чтобы полностью разобрать все вещи и освоиться на новом месте, им троим потребовалось всего навсего два дня. За это время вся одежда была разложена по шкафам, техника расставлена по местам, а посуда засунута в кухонные ящики над плитой. Также в доме была проведена тщательная уборка, и теперь все здесь выглядело так, как будто они жили тут всегда и никогда не переезжали, но вот только Гарри до сих пор был не в силах разобрать оставшиеся коробки и распихать свои вещи по ящикам, как будто его держала какая - то невиданная сила, заставляющая его просто сидеть на полу и тупо пялиться на них, думая, с какой же стороны к ним лучше всего подобраться. - Помочь? - в комнату заглянул Сириус с картонной коробкой в руках, и крестник отрицательно помотал головой, невнятно буркнув: - Нет, спасибо, не надо. Я сам. - Ну как хочешь. Если что, зови, я буду наверху. - крестный снова скрылся за дверью, а мальчик продолжил сверлить взглядом сделанную маркером надпись " Гарри ", теребя на конце ящика оторвавшийся от него скотч и думая о том, как же ему хочется просто лечь в кровать и заснуть, ненадолго забыв о всех проблемах и этих долбаных навязчивых жутких мыслях, преследующих его еще с позавчерашнего дня. Посидев еще немного на ковре, юный волшебник встал и вдруг ахнул, открыв прикроватную тумбочку и достав из нее старую потрепанную книгу, на которой золотыми печатными буквами значилось следующее: " Волшебный Блэквудский лес и все его тайны." Прочитав название вслух, Гарри вдруг вскочил и вмиг вылетел из комнаты, направляясь прямиком на кухню, где Сириус как раз доставал из бумажных оберток оставшиеся фарфоровые блюдца. - Сириус. - Да, детка? - Скажи, а Блэквудский лес, он…волшебный? - Вообще - то да. - крестный отложил посуду на стол и с улыбкой повернулся к крестнику, воодушевленно начав рассказывать. - Когда - то давно, когда я был чуть помладше тебя, я приезжал в этот дом к дяде на летние каникулы. О, как же я любил этот лес! На тот момент в нем жило множество магических существ! Нюхли, феи, тролли, да кого тут только не было! Я исследовал здесь каждую тропинку, взобрался на каждый холмик, пересек каждую реку! Я знал каждую здешнюю зверушку, природа была моей жизнью, но однажды случилось несчастье…- мужчина вдруг печально опустил глаза, и его голос дрогнул. - Тем летом, пятнадцатого июля, в Блэквудском лесу случился страшный пожар, и дядя вынужден был немедленно увезти меня оттуда, пока огонь не добрался до нашего дома. Огонь - то не добрался, но вот все живое к сожалению погибло, и когда я приехал туда в следующий раз, я не нашел больше ни единого гнома и не единой феи, а только сухие обгорелые сучья и засыпанные землей подземные норки. А сейчас я не знаю, что здесь осталось. Прошло уже больше двадцати лет, и честно говоря я сомневаюсь, что здесь до сих пор живут хотя бы какие - то волшебные существа. Ну а там надо конечно смотреть. Наверняка сказать я тебе ничего не могу… . . . Гарри лежал на животе на примятой постели и внимательно изучал найденную сегодня в тумбочке книжку. В ней как оказалось содержалось множество информации как про сам лес, так и про его многочисленных обитателей, из чего мальчик сделал вывод, что раньше это место наверное было просто сказочным, хотя мало ли что пишут в этих сборниках, скорее всего половина из этого как всегда окажется неправдой. - Бред какой - то! - маленький анимаг наконец захлопнул книжку и кинул ее на прикроватный столик, глубоко вздохнув и перевернувшись на спину, усталым взглядом уставившись в потолок. За окном снова бушевала метель. Стоял мороз. А в комнате было так холодно и неуютно, не смотря даже на стоящий у стены обогреватель. Гарри пыхтя забрался под одеяло и невольно съежился, поджав под себя озябшие ноги. Через несколько минут сознание медленно начало отключаться, и вскоре он уснул, положив на тумбочку очки и подсунув под голову руку, при этом бормоча себе под нос что - то невнятное и неразборчивое… . . . Девятилетния Нимфадора Тонкс была во всех смыслах необычной девочкой. В отличие от других детей ее возраста, она имела исключительный дар. Она была метаморфомагом, что давало ей возможность изменять свой цвет волос на любой, который ей только вздумается. Сейчас же шелковистые пряди малышки Нимфадоры играли ярко - розовым, будто жевачка ну или предположим сладкая вата. Юная Тонкс любила этот цвет, она его просто обожала и носила его практически всегда, не смотря даже на то, что Сириус Блэк, ее нынешний опекун, был не очень - то этому рад. Почему же Нимфадора жила не с родителями? Да потому что отец ее, к несчастью, скончался еще до ее рождения, а мать погибла в схватке с Пожирателями Смерти когда ей было восемь. На тот момент молодой восемнадцатилетний Сириус официально вступил в опекунские права и взял ответственность за племянницу на себя, невзирая на то, что дом, где он жил был небольшим, да и средств на тот момент у него было немного. Сириус любил крошку Тонкс, он не чаял в ней души, и та умело этим пользовалась, получая от него абсолютно любые подарки, игрушки и сладости в абсолютно любом количестве. Ох и избалованным же ребенком была Нимфадора! Избалованным, вредным, но помимо этого еще и очень добрым, что имело на Сириуса просто колоссальное влияние особенно когда он хотел за что - то ее отругать. Сириус сам по себе был всегда очень лояльным и нестрогим, и он также прекрасно знал, что с Нимфадорой так нельзя, но он просто не мог, у него не хватало сил устоять перед ее взглядом или сказать ей такое казалось бы простое слово - слово " нет ". Сейчас девятилетняя проказница Тонкс ждала прихода своего дяди домой с новой пакостью. Она " естественно же не специально " измазала его любимую белую футболку акварелью, а в попытке отстирать испачкала ее еще больше, в конце концов превратив вещь в сплошное художественное полотно с непонятным размытым на нем рисунком. Маленькой Нимфадоре не было стыдно. Она знала, что ей за это ничего не будет, и Сириус только лишь десять минут побурчит и устало пойдет к себе, оставив ее одну играть на кухне. Дверь бесшумно отворилась, послышались быстрые шаги и звон упавших на пол ключей. Девочка выбежала в коридор с испорченной футболкой в руках и лучезарно улыбнулась, обнажив сверкающие белые ровные зубы. - О, Мерлинова Борода, это что…? - только и смог вымолвить стоящий на пороге Сириус, а Тонкс лишь улыбнулась еще шире и сделала щенячьи глазки, применяя свой действенный давно отработанный прием жалости и умиления одновременно. И он конечно же сработал. Как, впрочем, и всегда… Нимфадоре уже одиннадцать. Она теперь ученица Хогвартса, и Сириуса просто распирает от гордости. Хаффлпаффка. Веселая, смелая и шумная. Маленькой Тонкс очень нравится в школе, а вот Сириус дома просто не находит себе места. Он скучает. Очень скучает по визгам, крикам, играм, этим ярко - розовым волосам и милой хитрой улыбке, что играла на лице его племянницы практически всегда, еще с самого детства, как только он встретил ее в первый раз. Нимфадора звонит и пишет ему каждый день. Ее рассказы полны счастья и эмоций, а сообщения длинные и явно написанные с восхищением и радостью, и это не может не радовать и самого Сириуса. Его малышка счастлива, что может быть лучше? Лицо озаряет теплая улыбка, а по щеке катится предательская слеза. В первые в жизни Сириус скучает настолько сильно. В первые в жизни ему доводится переживать счастье и боль одновременно. Нимфадоре уже одиннадцать. Его малышка теперь стала совсем взрослой… На улице дождь, в кроватке орет годовалый Гарри, а Сириус снова сидит на полу и тщетно пытается его успокоить, хотя у него не очень - то хорошо это и получается. Он сильно устал и совсем выбился из сил. Джеймс и Лили вот уже пять дней как уехали на медовый месяц в Париж, а ему приходится целый день сидеть с ребенком, так как больше оставить его просто не на кого. Он очень любит маленького Гарри, он - весь его мир, но иногда это бывает слишком тяжело, особенно если в доме помимо него есть еще и другой ребенок. Нимфадоре Тонкс уже тринадцать. Она обожает временно живущего в их доме малыша и с удовольствием помогает с ним Сириусу. Она кормит его, поет ему песенки, укладывает его спать и читает на ночь детские сказки. Гарри - ее маленькая радость, маленький питомец, маленькая игрушка… Нимфадора видит и понимает, что ее дяде сейчас тяжело, что он утомился, ослаб, и ей искренне его жаль, но она также понимает, что никак сейчас особо помочь ему не может, разве что только с Гарри, но она все равно усердно пытается хотя бы на граммку облегчить ему жизнь, чтобы снова увидеть на его лице ту счастливую, радостную улыбку, которая исчезла куда - то вот уже пару месяцев назад с наступлением этой злосчастной Пожирательской войны, рушащей города и ежедневно забирающей сотни невинных жизней мирных людей, не причиняющих никому горя и зла. Пожиратели Смерти жаждут крови, и юная Тонкс знает это, поэтому она дала себе клятву всегда и во что бы то не стало защищать самых родных для нее людей: маленького Гарри и Сириуса. На улице дождь, а Сириус снова сидит у детской кроватки и слегка ее покачивает, почти совсем засыпая и закрывая усталые глаза. На его плечах теперь лежит почти непосильная для него ответственность. Ответственность за самых дорогих для него людей: за Нимфадору и малыша Гарри… Каждую ночь Нимфадора плачет и с криком вскакивает в постели, а бедная Молли просто не знает, как ее утешить, потому что ее сердце само разрывается на куски от горя. Неделю назад суд приговорил Сириуса Блэка к пожизненному сроку в Азкабане. С того момента мир маленькой Тонкс рухнул. Она навсегда потеряла дар радоваться, смеяться, веселиться. Она утонула, разбилась, умерла… - Он не виноват! - она опять вопит в истерике, и миссис Уизли крепко ее обнимает и печально шепчет: - Я знаю, милая. - А когда его выпустят? Когда он вернется? По щеке Молли катится горькая слеза, и она решает, что лучше сейчас соврать и сказать то, что девочка действительно хочет услышать, потому что в противном случае ответ окончательно разобьет ей сердце. - Скоро, детка. - она гладит Нимфадору по голове и поднимет глаза к темному потолку, отчаянно борясь с подступившими к горлу слезами. - Совсем скоро, любимая… За окном бушует ураган и льет ледяной осенний дождь, а где - то за сотни миль отсюда в узкой холодной камере тихо плачет по своим детям ни в чем не виновный Сириус Блэк. По Нимфадоре и маленькому Гарри, чьи несчастные родители были подвержены одной и той же роковой судьбе. Их всех забрала коварная смерть. В мир, откуда уже никогда не будет выхода… - Что?! Ты меня бросаешь?! - в отчаянии кричит Нимфадора, полными ужаса глазами смотря на разазленного до чертиков Римуса Люпина. Она на втором месяце беременности и ждет по словам врача двойню, но вот только горе - отец почему - то ни капельки этому не рад, а напротив, взбешен. - Бросаю. - ледяным тоном отвечает он и быстрым шагом направляется к двери, на ходу натягивая на себя куртку и вязанный шерстяной шарф. - Но…- бедняжку Тонкс явно охватывает шок. - Но как же наши дети, Римус?! - Твои дети. - холодно обрывает ее мужчина, и на глазах девушки выступают испуганные слезы. - Но я ведь не справлюсь сама, Римус! - обескураженно вопит она, но Люпин лишь криво усмехается, твердо отчеканив: - А это уже твои проблемы. Он разворачивается и стремительно выходит на улицу, громко захлопнув за собой дверь. Нимфадора обессиленно опускается на пол и закрывает руками лицо, разразившись громкими отчаянными рыданиями. После долгих затяжных слез наступает вторая стадия принятия - злость, а потом через некотрое время и третья - смирение. Она знала, что так может случиться и ей следовало быть к этому готовой. Римус сволочь, а значит нечего по нему и плакать, а пора взять наконец себя в руки и продолжать жить дальше, не смотря на все проблемы и невзгоды. Как там Сириус говорил? Она сильная малышка, а значит она со всем справится и все преодолеет, какой бы дерьмовой не была сейчас ее жизнь и как бы сейчас не было трудно. Безысходных ситуаций не бывает, и она прекрасно об этом знает, а значит остается только бороться на зло всем своим врагам и жить так, чтобы им всем было просто завидно. И тогда жизнь действительно станет счастливой. Непременно станет, можете не сомневаться…