Трудный ребёнок

- Гарри, можно с тобой встретиться? Это очень срочно!… . . . - Да, мы переехали. - Гарри сидел за столиком напротив Гермионы и спокойно потягивал из чашки чай, не обращая внимания на шум и громкие разговоры вокруг. Они находились сейчас в местном кафе на Косом Переулке, где вероятность наличия за спиной лишних пытливых ушей и взглядов была самой маленькой, так как заведение это было до того шумным и многолюдным, что там не всегда удавалось услышать даже самого себя. Их с подругой столик находился в самом углу, возле большого окна, выходящего прямо на центр улицы. Говорить тут было невероятно удобно, да и чувствовал мальчик здесь себя довольно легко и спокойно, в отличие от других мест, где он обычно проводил с девочкой вечер. - Просто я вчера прихожу к вам домой и вижу такую картину. - Гермиона подняла на друга глаза и ее губы дрогнули в еле заметной улыбке. - Света нет, вас нет, на полу картонные ящики... - Ну да. Мы переехали неделю назад. Сириус решил, что учитывая все обстоятельства так будет безопаснее, и я с ним согласен. - А куда вы переехали? - Прости. Не могу сказать. - Но почему?! - в глазах юной Грейнджер отразилось возмущение, и маленький анимаг мягко сжал ее ладонь, накрыв сверху своей и тихо вымолвив: - Слишком велик риск. Велик риск, что нас могут подслушивать, да и тебе это знать ни к чему. Могу сказать одно - мы уехали очень далеко и ходить к нам туда тебе не стоит. Но если ты хочешь, ты можешь просто звонить мне и мы будем встречаться у тебя, ну или там в кафе. Или в парке, или в кино. Короче как раньше. Гермиона посмотрела на Гарри как - то странно, непонятно, не то с грустью, не то с обидой, а потом вдруг с усмешкой хмыкнула, опустив к полу глаза и одернув руку: - Ты стал очень скрытным. Раньше ты таким не был. - Раньше было другое время. - все так же спокойно оборвал ее мальчик. - Раньше не было так опасно. - Но я же твоя девушка. - не переставала настаивать на своем девочка. - Мне казалось, мне ты можешь рассказать. - Не могу. - Гарри почти перешел на шепот. - И не потому, что не доверяю тебе, а только потому, что не хочу, чтобы у тебя из - за меня были проблемы. - Какие еще проблемы? - с яным раздражением спросила подруга, но в этот момент юный волшебник резко подался вперед и потянул ее на себя, нежно накрыв ее губы своими. Гермиону сначала охватило удивление, а затем она вдруг закрыла глаза и обмякла, обвив руками Гаррину шею и наслаждаясь разлившимся по всему телу блаженным теплом, которое она не испытывала уже очень давно. - Я скучала. - тихо прошептала она, и мальчик в пол голоса ответил, носом уткнувшись в ее мягкие каштановые пряди и жадно впивая их сладкий цветочный аромат: - Я тоже… . . . Гарри любил Гермиону. Гарри ненавидел Гермиону. Гарри определенно следовало с этим разобраться. Он любил ее светлую улыбку, любил ее заливистый смех, запах сладких лимонных духов и пленящий, слегка насмешливый взгляд, притягивающий к себе будто магнитом. Но он также ненавидел ее назойливость, чрезмерную гиперопеку и ее восхитительное умение просить, заставляющее его снова и снова сдаться и принять свое безоговорочное поражение. Вот и сейчас. Ее глаза: глубокие и такие блестящие в лунном свете, тонкой полосой проникающем через окно. И еще просьба, нет - уже почти приказ: " Выпьешь со мной? " Мерлин, как же Гарри терпеть не мог эти слова! Каждый раз, когда его любимая подружка говорила их, он понимал - пути назад нет. Отказаться - значит признать свою слабость и показаться невежливым, а значит остается только снова со вздохом согласиться и в который раз признать, что он опять не смог устоять перед ее умоляющим взглядом и опять сломался, дав волю безудержной к ней любви. " Выпью. " - устало произносит мальчик, а затем серьезно добавляет. - " Но только не много. " Пьют они конечно же как всегда сливочное пиво. Осушив за несколько раз пол пинты, Гарри начинает опасаться, что под влиянием выпивки он может наговорить много лишнего и случайно раскрыть девочке все свои секреты, и поэтому он решает быстро вылить остаток в комнатный цветок и сделать вид, что он все допил, пользуясь тем, что Гермиона на несколько секунд отвлеклась на идущих по улице людей и не видела его наглой нечестной проделки. - Ого! - удивленно воскликнула она, повернув наконец на друга голову. - Уже все выжлоктал? - Ага. - Ну ты даешь! - она сделала еще один большой глоток из своего бокала и слегка разморенно утерла рот рукой. - Хочешь еще? - Нет! - поспешил помотать головой Гарри, выставив вперед руки в знак отказа. - Я все. С меня на сегодня хватит! - Да с меня пожалуй тоже. - юная Грейнджер сладко потянулась, а затем довольно выдохнула, со смешком проговорив. - А то я чувствую, что уже тоже начинаю пьянеть... - Ну тогда может пойдем? - Домой всмысле? - Ну да. Позновато уже, мне давно пора возвращаться. - Ну ладно. - немного разочарованно протянула девочка, а затем еще раз наклонилась вперед и чмокнула мальчика в щеку, почти шепотом проговорив. - Я рада, что мы с тобой снова вместе. - Я тоже. - честно ответил Гарри, нежно проводя пальцами по Гермиониной щеке и широко улыбаясь. - Я люблю тебя. Ты просто не представляешь как... . . . Гарри с грохотом вывалился из камина и распластался на земле, недовольно отряхиваясь и откашливая набившийся в рот и нос пепел. - О, пришел, маленький алкоголик! - в гостинной тут же появился Сириус и одарил мальчика насмешливым взглядом. - Ну почему сразу алкоголик?! - возмутился тот, и крестный улыбнувшись поинтересовался: - А разве ты сейчас не пиво пить с Гермионой ходил? - Ну ходил, и что? Я выпил совсем немного между прочим! И это еще далеко не значит, что я алкоголик! - Ну ладно, ладно. - мужчина засмеялся и подал мальчику руку, а тот, схватившись за нее и вставая, вдруг негромко ойкнул, неудачно выгнув ушибленную при падении спину. - Что? Что - то болит? - сразу же забеспокоился крестный, и юный волшебник два раза кивнул, тихо промычав: - Спина и ребра. Ударился, когда перемещался по каминной сети. - Ну что ж ты так? Надо аккуратнее. Я же тебя уже учил. Нельзя расставлять руки и ноги, а надо стоять солдатиком и не двигаться... - Да знаю я, знаю. - недовольно буркнул Гарри. - Просто в этот раз стать солдатиком почему - то не получилось. - Ясно. - Сириус снова захохотал, а затем ласково спросил, слегка погладив мальчика по спине. - Хочешь помажу тебе твои ушибы мазькой? Быстрее заживет. - Ну давай. - пожал плечами тот, и крестный тут же быстрым шагом вышел из комнаты, вернувшись ровно через минуту и держа в руках маленькую стеклянную баночку с белым густым содержимым. - Сними пока футболочку. Синяки только на спине? - Нет. - ровно ответил юный волшебник, выполняя Сириусову просьбу. - На руках тоже есть. - Ясно. Понял. Сейчас все помажем. - мужчина открыл крышечку и зачерпнул на пальцы немного мази. - Повернись. - Гарри повернулся, и он принялся аккуратно втирать ее в кожу, отчего крестник тихонько вскрикнул, стиснув зубы от холода и боли. - Аргх! - Т - ш - ш…Потерпи чуть - чуть. Я буду осторожно. - Сириус продолжил массажными движениями мазать мальчику спину, и вскоре тот окончательно перестал чувствовать боль и совсем расслабился, наслаждаясь приятным разлившимся по всему телу теплом. Он не мог сказать, что эта процедура очень ему нравилась, но ему почему - то до жути хотелось, чтобы этот момент длился вечно и не заканчивался никогда. В касаниях Сириуса было столько нежности и столько утешительной ласки, что юному Поттеру хотелось, чтобы он не останавливался никогда и всегда продолжал вот так просто гладить и осторожно касаться его, проводя мягкими подушечками пальцев по его светлой гладкой коже. Гарри любил его прикосновения, его легкие поглаживания по голове и нежные поцелуи в лоб, в которых прямо таки жила любовь и забота. Гарри любил объятия, любил тактильность, а особенно со стороны своего крестного. Он очень часто, почти каждый день по вечерам сидел у него на коленях и впитывал в себя все его тепло и ласку, и ему было плевать на то, сколько ему лет и что о нем подумают другие. Для него это потеряло значение уже давным давно. Теперь Сириус был для него семьей, звездой, центром вселенной и он был готов абсолютно на все, лишь бы только его крестный был по - настоящему счастлив. Любовь - дело тонкое и до невозможности удивительное. Любовь бывает разная, и каждый проявляет ее по - своему. Кто - то теплыми словами заботы и поддержки, кто - то улыбками и подарками, а кто - то, как Сириус, жестами и действиями, доступными только лишь между отношениями отца и сына. Гарри не привык говорить, что творится у него в семье, не привык рассказывать о своих с крестным взаимоотношениях и их маленьких, но таких важных для них совместных секретах. Он никогда и ни с кем не делился тем, что он спит с Сириусом из - за того, что он боится спать один, не говорил, что Сириус зачастую как маленького носит его на руках и долго - долго шепчет на ухо разную чепуху, когда он плачет ( а это случается довольно таки не редко), при этом крепко прижимая его к себе и слегка покачивая, будто крошечного пятилетнего малыша, только что угодившего в какую - то проделку. И таких вещей было очень много, и мальчик не хотел рассказывать о них только потому, что он боялся, что эти ласки, нежности и сюсюканья уже недопустимы для его возраста, и его поэтому могут не понять, посчитав его странным, ну или слабым и инфантильным, как сопливая маленькая девчонка. А он этого не хотел, потому что знал - он не девчонка, а то, что он чувствует потребность в любви и заботе еще не делает его слабым, но вот только как объяснить это другим, если все считают его таким храбрым и стойким? Раньше Гарри ненавидел, когда его трогали, обнимали, а тем более целовали, но теперь, когда он наконец обрел настоящую семью, все изменилось, изменился и он сам, и это просто невероятно радовало его крестного, жаждущего любви и сострадания. Гарри начал любить его не сразу, через время, когда он наконец понял, что Сириус по - настоящему заботится и ценит его, как своего собственного сына, но вот только раньше мальчик мало об этом думал, не предавал этому значения, и сейчас ему было просто невообразимо за себя стыдно. Он часто подходил к Сириусу и просто извинялся за то, как он раньше себя вел, а тот лишь смеялся и отмахивался, говоря, что в этом нет ничего страшного, и он сто раз уже об этом забыл. Он - то может и забыл, а вот у Гарри забыть мало получалось... Поздними вечерами он частенько засиживался у окна и с грустью думал о том, как сильно он раньше разбивал своему крестному сердце и как сильно он его обижал и расстраивал, каждый раз уходя из дома и учиняя скандалы буквально на ровном месте. - Забудь об этом. - в который раз говорил Сириус, обхватив ладонями его лицо и смотря ему прямо в глаза. - Просто забудь. Я простил тебя. Давно простил... Но Гарри не мог, просто не мог забыть, как бы он не старался. Плохое говорят забыть легче, но в отличие от хорошего оно оставляет в душе глубокий след, который не может залечить почти ничто и почти никогда. Так уж к несчастью устроено человеческое сердце, и поделать с этим увы ничего нельзя... Иногда мальчику от своих воспоминаний становилось до того тошно, что ему просто хотелось разрыдаться от ненависти к самому себе, но он знал, от своих собственных мыслей никуда не деться, а значит остается только попробовать отпустить их и забыть о них хотя бы ненадолго, пока пройдет навязчивая хандра и необоснованные переживания, почти ежедневно охватывающие его и без того измученный разум... - Все! - громкое восклицание Сириуса наконец вывело юного волшебника из оцепенения, и он тепло на него посмотрел, глупо улыбнувшись. - Что? - мужчина тоже улыбнулся в ответ и непонимающе приподнял брови. - Да ничего. - мотнул головой крестник, а затем плавно подался вперед и обвил руками его шею, зарывшись носом в мягкие шелковистые пряди. Не долго думая Сириус потянул его за бедра и усадил к себе на колени, продолжая бережно гладить его по спине и баюкать тихим бессмысленным шепотом о всякой чепухе вроде рассказов о своем детстве и смешных историях про прошлую работу. Гарри не слушал. В его руках он мгновенно засыпал, и все слова рано или поздно превращались в негромкое монотонное бурчание, накрывающее его теплой волной разморенности и сонливости, окутывающей его сознание мягкой усталой пеленой. Еще через несколько минут он погружается в мирный крепкий сон, успев перед этим поймать себя на мимолетной мысли, что завтра надо будет не забыть спросить у Сириуса о том, как же все таки работает эта защита, наложенная на их дом, и каким образом ее можно снять, если ты предположим знаешь заклинание...