Чёрно - белый театр

В театре было весьма темно. Только в дальнем углу у входа на склад мерцала небольшая лампочка, что висела над столом, заваленным различными бумагами и в такт сердца чёрно-белого мальчика тихонько покачивалась. На бумагах, под столом и возле него стояли большие банки с красками: чёрной и белой. А немного поодаль, почти в полной темноте стоял виновник столь необычной картины и резкими, даже немного нервными движениями закрашивал разноцветные стены в их былой окрас. Ему предстояла долгая и кропотливая работа... И вот снова. Снова они пришли и начали мазюкать его дом. Они словно не замечали того, что кто-то им препятствует в этом. И с каждым разом на стенке оставалось всё меньше и меньше прежнего цвета. Дети, что не видели красоты и изящества, и в своём невежестве разрисовывали дом мальчика в яркую, но бездушную массу - одерживали верх в этой битве. А у защитника оставалось всё меньше и меньше сил. Он чувствовал, как с каждым разом слабеет, ибо он был связан со своим домом не только душою, но и телом. Он жил и рос здесь. Дом-театр был частью его самого. А сейчас его безжалостно изничтожали. "Что ж,"- думал мальчик - "я умру, но по крайней мере не сдамся. У каждого из нас есть определённая цель в жизни, потому как всё в этом мире взаимосвязано. Моя цель - сохранить в себе то самое благородное начало, которое они не видят, либо же просто напросто отказываются видеть. Да... Ждать осталось не долго." - Зачем? - Чтобы жить. - Ты ведь умрёшь, а о тебе никто так даже и не узнает. - Пусть так. Но сам себя я буду помнить вечность. И кто сказал тебе, что меня никто не узнает? Ты думаешь мы с тобою одни тут такие? Может и одни... Но я верю, что есть ещё те, кто видит этот мир без разноцветных масок! Я верю, что они видят нас и навсегда запомнят мою долю. Я не могу перед ними оплашать. Я верю, следовательно - существую. - Я всё равно не понимаю тебя! Ты бы мог стать таким, как мы и жить... - Как МЫ? Ты хочешь сказать ОНИ? Или ТЫ - это ОНИ?! - Да! Я - это ОНИ! И я жива! - Ты мертва. - Не говори так! - Ты мертва. А я жив. И буду жить вечно. Я классик, а ты - ничто. - Уходи! Уходи! Я не хочу тебя больше видеть! Я не хочу! - Хорошо. - Что? Где ты? Вернись! Сейчас же! Голубой, красный, синий, зелёный: все цвета радуги. Что это? Это театр. Теперь он никогда не пустует. Каждый день сюда входят тысячи людей: красных, синих, зелёных... Овации - вот удел этого театра. Впрочем... как и любого другого цирка, театра, кинозала... Теперь их много. Ведь по всему миру прошлись маляры. Шли похороны. - Может кто-то хочет сказать прощальные слова умершему? Все напряженно молчали. Отец сдерживал рыдающую мать умершего ребёнка. Остальные ближайшие родственики нервно переступали с ноги на ногу и молчали: лил дождь, и всем хотелось поскорее укрыться. - Ты был отличным парнем, - наконец выдавил из себя отец. Женщина снова зарыдала. - Тогда, если все всё сказали... - Стойте! Из-под тени дерева вышел человек в большом тёмно-чёрном плаще и с капюшоном на голове. - Я хочу сказать. - Вы родственник или друг мальчика? - Друг. И неизвестный никому человек подошёл к маленькому гробу и, преклонив колено прямо на мокрую и грязную землю, склонил перед умершим голову. - Да, ты был прав. Ты не один такой во вселенной. И помяни моё слово - тебя будут помнить вечно! Ты герой. Спи спокойно. Я обещаю, что верну тебе твой дом и дома остальных. Я верну НАШ дом. Ты будешь символом начала. Человек встал и повернувшись к остальным взмахнул плащом. Десятки воронов закружились в тот же миг на этом месте. Когда они разлетелись человека больше не было. А гроб был. И герой в нём спал заслуженным сном.