1
19 июля 2020 г. в 11:28
Впервые за долгий путь Торфинну предстояло не просто сполоснуть лицо и наскоро обтереться, а погрузиться в горячую воду и основательно вымыться дочиста. А все потому, что бородатая нянька принцессы уперся рогом, мол, негоже грязному пирату рядом с Его Высочеством на одной лавке сидеть. Торфинн бы и рад заартачиться просто из вредности, да, положив на плаху весов все за и против, решил, что не такое уж это плохое дело – перья почистить.
В чьей-то хате, самой большой в этом селе и принадлежащей, наверняка, старосте или какому-нибудь особенно важному и богатому жителю, и в которой теперь остановился принц, Рагнар как сердобольная ворчливая старуха подкинул дрова в печь, во второй раз наполнил бочку и чуть ли из штанов Торфинна не выдергивал, все торопил, и когда тот, оставшись обнаженным, наконец опустился в воду, быстро подобрал вещички:
– Грязные, – пояснил, а на возмущения не обратил ни малейшего внимания и вышел.
Смирившись, Торфинн решил начать с головы и принялся яростно намыливать волосы, затем погрузился в воду и, замерев на пару минут до тех пор, пока дискомфорт в легких не стал ощутим, вынырнул, словно собака принявшись мотать головой. Кто-то пораженно ахнул, и Торфинн освободил глаза от водопада намокших волос.
Вскинув руки перед собой, в метре от бочки стоял сам Его Высочество принц Кнуд. Он только что вышел из соседней комнаты и выглядел сонным: по-видимому, дремал.
Не обращая на него никакого внимания, Торфинн приподнялся и взял со стула мочалку, услужливо предоставленную тем же Рагнаром, и принялся натираться с мылом.
Принц, потупив взгляд, отвернулся и побрел к столу, налил стакан зачем-то до краёв, но вцепившись в него двумя руками, сделал лишь маленький глоточек, после чего дважды тяжело вздохнул, и принялся постукивать по дереву указательным пальцем, стараясь не смотреть на безбожного варвара, с остервенением пытавшегося достать до спины. Кнуд тоже мылся в этой бочке утром (после чего его разморило на сон), и это обстоятельство рождало в голове образы, которые он усиленно гнал прочь чтением про себя молитв наизусть. Он уже почти абстрагировался, достигнув состояния умиротворения, отрешенно поднял стакан и поднес его было к губам, как вдруг послышался всплеск воды, принц по инерции повернулся в сторону шума и тут же покраснел от макушки до кончиков пяток. Он неуклюже вскочил, надеясь на побег, но, задев рукой со стуком поставленный им же на край стакан, сшиб его со стола.
Ни одна из махинаций принца не осталась незамеченной. И пока он тупо пялился под ноги на разбитое стекло и разлитую воду, Торфинн громко ухмыльнулся, вновь привлекая внимание.
– Ну-у, принцесса, голого мужика не видел?
Не в силах и пискнуть, Кнуд вскинулся, как всегда оскорбившись подобным обращением, и хмуро посмотрел в наглые глаза Торфинна, невозмутимо продолжавшего водить мочалкой по разгоряченной коже.
Пантомима затянулась. Принц опустил взгляд, снова наткнулся на стекло и потянулся было собрать осколки, как снова услышал смешок:
– Не трожь, порежешься ведь, как мне тогда перед твоей нянькой оправдываться?
Подумав, что с колотящимся где-то в висках сердцем он и вправду может дел натворить, Кнуд согласно кивнул.
– А если руки нечем занять, то вот, – Торфинн протянул ему мочалку.
Ничего не понимая, принц схватился за нее как за спасительный якорь, в секунду преодолев расстояние, словно неведомой силой подгоняемый, и непонимающе уставился на только что приобретенный предмет.
– До спины никак не достать, – пояснил Торфинн, дерзко глядя в испуганные глаза принца. – Или для Вашего Высочества и эта работёнка опасна?
– По-повернись, – неуверенно произнес принц и уже смелее: – И пригнись.
Торфинн выполнил всё без промедления.
Тёр Кнуд осторожно, будто скользил по поверхности, не решаясь на большее.
– Ах, сильнее, принцесса, я ведь не сахарный, или Ваши царские ручки такие слабые? – снова усмехнулся Торфинн.
Подействовало безотказно: принц промокнул мочалку, хорошенько намылил её и со всем усердием принялся скрести по спине.
Конечно, Торфинн намеренно издевался, и никакой потребности в помощи не имел: он никогда бы не подумал, но ему и вправду нравилось поддевать и злить принца. Среди мужланов-головорезов, когда перед собой видишь одну лишь кровавую цель, сложно почувствовать хоть какое-то подобие веселья, но с появлением Кнуда Торфинн впервые за долгое время смог по-доброму улыбнуться (пусть это и была ухмылка, показавшаяся всем скорее опасной), впервые почувствовал что-то помимо всепоглощающей мести – принц был ему интересен, а ещё забавляло его возмущённое выражение лица и то, как он хмурился, и как трепетали длинные и густые ресницы, слишком для мужчины.
– Чуть ниже, выше, правее, бока тоже не забудьте, – направлял Торфинн. – Ну же, заведите руку, сюда-сюда.
Кнуд и не заметил, как мочалка под шквалом приказов скользнула под мышку к груди так, что он буквально прижимался к мокрой спине. Заглядывая за плечо Торфинна, он наклонился ещё чуть ниже, и его длинные волосы, щекоча, скользнули по обнаженному телу.
Голос зазвучал у самого уха, но отчего-то показался тише прежнего:
– Ниже, Ваше Высочество.
Кнуд подчинился.
– Ниже…
«Куда ниже?» – подумал принц и назло резко опустил руку в воду. Торфинн вдруг вздрогнул, как-то странно выдохнув. И когда Кнуд вдруг понял, какой именно части тела он коснулся, мочалка выскользнула, окончательно погрузившись на дно.
На секунду оба юноши замерли.
Вспыхнувший пожаром Кнуд отшатнулся, но, повернувшийся к нему Торфинн, взбудоражив воду, поймал его запястье и потянул на себя. Потеряв координацию из-за подкошенных от стыда ног, принц не смог воспротивиться.
– Что же Вы, сбегаете? – манящим движением пальцев Торфинн дотронулся до его скулы и схватил за подбородок, вынуждая смотреть прямо в глаза. Он и раньше знал, что принц красив, но понял это, кажется, только теперь. – И вправду как красна девица.
Кнуд хотел велеть отпустить его, хотел оскорбиться и возмутиться, но безбожный варвар сильнее сжал его запястье и приказным тоном заявил:
– Ну же, продолжай.
Отпустив подбородок, он достал мочалку и сунул в руку Кнуда, потянул на себя, прижимая к груди и повторяя сделанное по случайности принцем ранее. На лице того отразилось сразу несколько эмоций: растерянность, гнев, стыд, доля страха и непонимания, что делать дальше.
Тофинн цыкнул и отпустил Кнуда. Тот не шелохнулся, только руки, сложив замком, прижал к груди. Конечно, о молитве речи не шло, все выученные строчки были словно давным-давно забыты, и что-то странное растекалось от груди до низа живота.
Зацепив пальцами воду, Торфинн брызнул в лицо принца и попытался, чтобы его голос звучал как можно более беззаботно, словно произошедшее только что было не более чем шуткой:
– Ну, бегите уже, чего встали?
Уже после, когда Торфинн, находясь в смятении, обтерся какими-то тряпками и напялил нечто, напоминающее палатку и оставленное Рагнаром, когда Торфинн равнодушно вылез из бочки, когда Кнуд взаправду сбежал, когда Кнуд вздрогнул от брызг и смял губы… Торфинн долго пялился на осколки. Какая-то отчаянная мысль пробивала барьеры.
Дверь на секунду распахнулась, впуская Рагнара в хату, с улицы повеяло холодом.
– Бог ты мой, Его Высочество не порезался? Какого черта ты еще не убрал здесь?!
Торфинн непонимающе поднял голову и вдруг понял, что с ним, кажется, что-то случилось.