Плеть, перец и пряность

             Впрочем, грязными у Джунко были не только язык и мысли — её поведение… Ками-сама, она ужасна! Это было одним из тех откровений, которые… Словом, как только я думала, что меня уже ничем не удивишь, она находила новый способ шокировать. Как, например, сигареты.              2016 год, апрель, девятнадцатое число, вторник.       Макото, сдержав зевок, уложила тетрадку и потёртый пенал в виде панды в сумку. Помотала головой, прогоняя сонливость. Члены студсовета, прощаясь, нестройным потоком покидали комнату. Президент откинулась на стуле и уставилась в окно, бессознательно отыскав взглядом школьный двор, на котором обнаружили спрыгнувшую Сузуи. Кулаки Макото сжались, покуда в сердце ещё сильнее заколыхалась ярость.       Её телефон зажужжал. Президент лениво вытащила его из кармана и проверила сообщения:       От кого: Доставучая гяру       Яххо, Мако-чан! Дуй к школьным воротам, я раздобыла с-сочный компромат! Не на похотливого ублюдка, конечно, но тебе должно понравиться ^__^       Ждём тебя у ворот, не тормози (¬‿¬)       Макото моргнула, затем ещё раз перечитала сообщение. Схватила сумку и выскочила наружу.              Школьные ворота академии Шуджин в это время дня (около шести вечера) практически всегда пустовали. Ученики и учителя, как правило, уже покидали школу, и только редкие и особо упорные (например, студсовет), могли задерживаться так поздно. Особенно за час до закрытия. Сумерки уже наступили: солнце, исчезая где-то в тени домов, напоследок всё ещё дарило остатки дневного света, но первые звёзды уже выступали на небосводе.       Макото, встав возле узкого прохода, нетерпеливо топталась на месте и водила глазами, гадая, с какой стороны могла появиться Джунко. А появилась она со стороны главного корпуса — всё такая же улыбчивая, как и обычно, но только немного растрёпанная. Даже подозрительно — обычно гяру выглядела на все сто, а то и двести процентов. А тут… хвостики, которые напоминали два колючих кактуса, мятая одежда… Президент нахмурилась.       Джунко, прищурившись, улыбнулась шире и помахала рукой… Когда она опускала руку, то Макото заметила, что у той не хватало пары ярко-алых ногтей. Взгляд гяру был направлен куда-то в сторону ворот.       — О, вот ты где! — крикнула она и прибавила ходу.       Макото, стесняясь, нехотя помахала рукой в ответ.       — Эношима-сан, что вы…       Джунко пролетела мимо неё, даже не обратив внимания. У президента дёрнулся глаз. Она перевела взгляд… и вздрогнула, когда обнаружила, как из тёмного участка возле ворот появилась Мукуро — точно бы призрак.       Президент сглотнула, ощущая мурашки по телу.       — Муку-чан, Муку-чан! — замерла Джунко, встав напротив сестры. — Муку-чан, брось в меня воскрешалкой, я подыхаю! — гяру картинно положила руки на сердце, говоря очень жалостливым тоном.       — Ха?.. — моргнула Макото. Помотала головой. — Простите?..       Мукуро, судя по недоумению на её лице, тоже не могла догадаться. Джунко зарычала и потопала ногой. Подняла руку, и сделала движение пальцами, точно бы ей что-то было надо.       Во взгляде брюнетки возникло понимание. Она кивнула, затем стянула с плеча сумку, начала в ней что-то искать… Макото встала позади Джунко. Между тем Мукуро откопала… пачку сигарет?!       Челюсть президента непроизвольно отвисла, а глаза выпучились.       — Эно… — вырвалось из неё.       Джунко ловким движением перехватила коробочку, быстро и кровожадно вскрыла и вытащила наружу тонкую длинную сигарету. Синяя надпись на пачке, которую выцепил глаз Макото, гласила что-то про «Mint».       Тем временем Мукуро достала из сумки зажигалку — блестящий металлический коробок с крышкой, навроде Зиппо, уверенным движением раскрыла, чиркнула кремнём и запалила огонёк. Поднесла к сигарете сестры и прикурила. Повеяло ядовитым запахом табака.       Джунко смачно затянулась. Выдохнула, пустив клубу дыма. Макото закашлялась, прикрыла нос и рот рукой, шагнула назад, но направлении ветра было не в её пользу — весь дым упрямо устремился к ней. Глаза девушки заслезились, она закашлялась.       Гяру вздрогнула и обернулась. В её зубах тлела сигарета, в сумерках вечера горя каким-то потусторонним огнём. Криво улыбнулась.       — А, Мако-чан, приветики! Давно уже ждёшь?       Макото отошла ещё дальше, продолжая кашлять. Наконец, немного отдышавшись, с ненавистью посмотрела на Джунко. Хрипло произнесла:       — Эношима-сан, согласно правилам школы…       — Ой, да ладно тебе, пару раз не считается… — отмахнулась Джунко и снова затянулась, от удовольствия аж зажмурившись. — Какой ка-айф…        Макото окончательно отдышалась. Затем решительно подняла глаза на гяру.       — Эношима-сан, курение на территории школы запрещено!       Джунко тем временем запрокинула голову, уставившись куда-то на небо.       — Мако-чан, ну так я и не на территории школы курю, а рядом. Какие могут быть претензии?       Макото, не сводя хмурого взгляда с курильщицы, с хрустом сжала кулаки.       — Эношима-сан, вообще-то рядом есть люди, которые не привыкли к запаху табака — уважайте хотя бы их!       Джунко моргнула. Нахмурилась. Выпрямила голову. Посмотрела на Мукуро по левое плечо.       — Муку-чан, у тебя какие-то проблемы с табаком, а я не знаю?       Брюнетка покачала головой.       — Только с его приобретением, сестра.       Гяру расплылась в улыбке.       — А, ну это фигня, это не считается! — перевела взгляд на Макото. — Видишь, Мако-чан, ни у кого никаких проблем нет, всё хорошо!       На лбу Макото проступила венка. Джунко сделала серьёзное лицо.       — И вообще, я курю только в особых случаях! В очень особенных случаях! Я себя контролирую! — шагнула в сторону Макото. Та — назад, вжавшись спиной в школьный забор.       — Все курильщики так говорят, Эношима-сан.       Гяру снова затянулась. Стряхнула пепел прямо на асфальт. Затем вытащила телефон из района лифа. Макото, не сдержавшись закатила глаза.       — Словом, если не веришь — лови! — Джунко нажала по телефону.       Президент пришло сообщение. Та проверила его: пустая оболочка, только какой-то музыкальный трек.       — Что это, Эношима-сан? — хмуро покосилась на гяру президент.       Та хихикнула.       — А это, Мако-чан, запись твоего разговора с одной жёлтой свиньёй, — Джунко ещё приблизилась к Макото. — Мне пришлось очень постараться, чтобы наложить на неё лапы. Ты даже не представляешь, насколь…       Мукуро резко повернулась назад и напряглась.       — Здесь кто-то есть, сестра.       Джунко, не говоря ни слова, стремглав очутилась рядом с Макото, прижала её к себе и спряталась с ней с внутренней стороны ворот, вжавшись в стену. Разумеется, сигарета так и продолжала дымить.       — Что вы… — только хотела пискнуть президент, как её рот заткнули при помощи ладони.       — Ц, Мако-чан, — шикнула Джунко в ухо Макото. — Нас не должны увидеть вместе в это время, могут пойти ненужные слухи, — продолжила она шёпотом.       Макото оставалось только замереть, ощущая от ладоней гяру странный запах. Вернее, целый набор запахов: табак (самый невыносимый!), что-то сладкое, навроде духов, аромат какого-то мыла или антисептика… но было там и ещё кое-что в этом букете — собственно Джунко. Макото чувствовала, насколько холодной была девушка, её схватившая. Ледяная, ледяная, но, чувствуя вжатую в спину грудь, президент также ощутила… удары сердца. Спокойные, размеренные, глуховатые удары сердца. Они странно резонировали с сердцебиением самой Макото, у которой, напротив, оно стучало как бешеное.       Поскольку за угол выглянула Джунко, то же оставалось сделать и Макото, ну, насколько она могла. Между тем, события там приняли необычный оборот.       — Ау!       — Рен-рен, ну ты… ты ещё кто такая?       Мукуро сложила руки на груди, пока её буравили взглядом трое (двое) подростков: блондинчик нахального вида, девушка, тоже блондинка, мрачная и хмурая, а также брюнет… который собственно и врезался в Мукуро, упал, и с его носа слетели очки.       Сестра Джунко же, замерев, не сводила глаз с сидящего на асфальте юноши. Заметив, как тот водил рукой, в поисках очков, она присела и подала их ему.       — А… спасибо.       — Кто ты такая и что ты здесь забыла? — произнесла блондинка, в которой Макото узнала Такамаки Анн.       — Моя сестра засиделась в школе, и я теперь её жду здесь возле школьных ворот, — произнесла Мукуро, выпрямившись.       — Хо-о, сестра, значит… — Анн с подозрением покосилась в сторону ворот.       Джунко и Макото, не сговариваясь, тут же спрятались за укрытие.       — Да, сестра. У вас какие-то проблемы? — донёсся ледяной голос сестры гяру.       — Ц, ненормальная. Рен-рен, вставай, не тормози! — а это говорил тот нахальный блондин. — Нам ещё домашку делать… — конец фразы тот закончил зевком.       — Да, конечно. Простите нас пожалуйста, вы…       Теперь это был тот, кто врезался в Мукуро. Макото припомнила его лицо: кажется… это был проблемный новенький? И Сакамото? Да, похоже они сдружились. Но что…       — Икусаба. Икусаба Мукуро. Приятно познакомиться.       — Парни, не тормозите! — донеслось от Такамаки.       Наконец, когда трио школьников ушло, Джунко убрала руку со рта Макото и отпустила. Та, со слезящимися глазами, упала на пол, шумно-шумно дыша. Гяру вышла за ворота. Президент, поднявшись с колен, последовала за ней.       А там, всё ещё смотря вслед ушедшей троице, так и стояла Мукуро. Всё с тем же нечитаемым выражением… но со странной грустью в глазах. Джунко потушила сигарету о металл ворот. Хмыкнула.       — Кажись, кто-то у нас тут влюбился, да, Муку-чан? — бросила окурок возле ворот.       Мукуро повернула голову на сестру. Промолчала. Макото наклонилась и подняла потушенную сигарету.       — Эношима-сан, прекратите мусорить!       Джунко развернулась на Макото. Её лицо, её глаза, её тело… Президент сделала шаг назад. Потому что гяру напоминала маньячку, с горящим взглядом и трясущимися руками, невероятно похотливым выражением.       — Мако-чан, ты не понимаешь! Тут! Моя дражайшая сестрёнка влюбилась! Муку понравился мальчик! — внезапно Джунко нахмурилась. — Или тебе понравилась та набитая блондинка? Муку, у тебя плохой вкус! Блондинки — это зло, запомни! — она наставительно подняла палец.       Мукуро тяжело вздохнула.       — Командующий, попрошу вас оставить жизнь личного состава за ним.       — Не будь такой букой, Муку, от меня ничего не спрячешь!       «Ками-сама, с кем я связалась?..» — устало подумала Макото, смотря на темнеющее небо.              Дневник, за эту короткую встречу я поняла три вещи: я ненавижу табак и курильщиков. В любом виде и воплощении. Второе: ещё больше я ненавижу злостных нарушителей правил. И третье: я ненавижу тех, кто совмещает в себе два пункта выше. Я ненавижу Эношиму Джунко — так я думала тогда, мой дневник. И… почему-то, смотря на возбуждённую и переполненную энтузиазмом гяру… мне стало жалко её сестру. Дневник, я иногда жаловалась на Сае, говорила, что мне не нравится, что она меня игнорирует, что она обо мне забывает… но, сравнивая с тем, какие отношения у Джунко и её сестры — я люблю Сае и ни на кого никогда её не променяю.       Компромат, кстати, я потом прослушала: как выяснилось, Кобаякава установил себе скрытую камеру, доступ к которой гяру каким-то образом смогла себе выбить. Слушая эту запись, я снова и снова чувствовала ярость и злость на директора — который вот так просто, так мерзко… просто брал и покрывал Чемпиона — потому что ему это было выгодно. Это была улика — важная улика, которую Джунко посоветовала приберечь до поры до времени.       И да — я не хочу знать, чего ей это стоило, учитывая её вид и поведение. Это… небезопасно для психики, небезопасно.       Но даже этого было мало, поэтому Мукуро занялась сбором доказательств против Чемпиона. На мой вопрос, как она это будет делать, Джунко тогда отписалась кучей смайликов и добавила, что мне это ещё знать рано и многозначительно прислала стикер в виде сердечка.       Около двух недель должно быть достаточно, чтобы собрать тонну доказательств. А если ещё и получится поймать Камошиду на *нелегальном акте* — можно будет в тот же день молиться за его упокой.       Часть с тем, чтобы «Сузуи-сан поправлялась», Джунко взяла на себя: что-то там на тему связей в министерстве здравоохранения, я так и не поняла, если честно. Она же, когда «дерьмо достигнет критической массы», должна была сбросить эту пиар-бомбу в интернет. После этого вопрос Камошидой будет решён раз и навсегда.       Также она должна была подключить к раздутию скандала какую-то «Ою-чан», которая, как Джунко сказала, «отгрызёт ей обе руки и обе ноги за такой материал». Почему-то она в этот момент мерзко улыбалась и хихикала. Мне стало страшно, честно.       Тогда я совсем забросила тебя, мой дневник. Прости меня. Но… признаться по правде, я начала медленно привязываться к ней — к Джунко. Её сестра всегда держала дистанцию, и я не могу сказать, что я и Мукуро особо взаимодействовали. Так, иногда она подходила ко мне и передавала место и время будущей «сходки».       Нет. Общалась в тот момент я исключительно с Джунко. Она надоедала мне смсками, когда ей становилось скучно и надо было «скушать кому-нибудь мозг!», или же, с невероятным возбуждением, рассказывала, какой очередной грязи она накопала на Камошиду.       Да, сравнивая с тем, что делала я или Мукуро — Джунко развела невероятную деятельность. Мне доставались в основном мелкие поручения — сходить туда-то или сделать то-то, или… как Джунко сама сказала: «Мако-чан, если мне потребуется правильная девочка с большим ртом — я позову тебя. А теперь помолчи и не лезь в мои взрослые и грязные дела».       Но иногда она меня всё же посвящала в уголки своего испорченного внутреннего мира. Как например тогда, в тот день, когда мы сидели в кафе…