Плеть, перец и пряность

             2016 год, апрель, шестнадцатое число, суббота.       Весь день в ожидании большой перемены у Макото прошёл напряжённо. Утром, проснувшись, немного одумавшись и осознав, на что именно она подписалась, ей стало страшно. Подумать только, она, Нииджима Макото, она, президент школьного студсовета, и она… как она вообще могла на такое согласиться?! Да, возможно, у неё самой и нет власти что-либо изменить, да, если она бы просто закрыла глаза… Камошида так и останется безнаказанным. И никто, ни один взрослый, никто… никто-никто не выступит против него. Это будет победа олимпийского Чемпиона.       Но стоило об этом подумать — как желание достичь справедливости любыми способами возродилось в ней с новой силой. Да. Ради этого… она готова. Даже на свидание. С девушкой. Чёрт, почему вчера с этим было так просто согласиться?!       Уроки проходили как в тумане: вроде, Макото что-то записывала, что-то отвечала, а по итогу, когда она внезапно услышала, что подошёл срок большой перемены её сердце пропустило удар: разве она не только что проснулась и пришла в школу?..       Вздохнув, она начала складывать учебники в сумку. Сегодня помимо учёбы у Макото были дела и в студсовете. Общее собрание, на котором должны были обсудить несколько повесток, включая подготовку к предстоящему школьному фестивалю (хотя бы примерно определиться со стратегией), а также поднятый Камошидой вопрос об отчислении новенького с криминальным прошлым. Последнее, впрочем, считали вопросом решённым: многие ученики поддерживали эту инициативу, так что, на следующем педсовете…       В любом случае, начать надо было с Джунко. Да. Всё остальное — мелочи, по сравнению со встречей с ней. Макото вышла в коридор, невольно ещё раз покосившись на крышу и школьный двор. Память о Сузуи физически отпечаталась в её голове и, даже если она того не хотела, этот вид напоминал ей о вчерашнем…       Президент начала делать глубокие вдохи и медленные выдохи, пытаясь утихомирить сердце, которое стучало как бешеное. Даже когда она вломилась в кабинет к директору, это и то было проще!       И поэтому она снова не заметила, как уже дошагала до столовой. Как и ожидалось, по субботам там не было вала народу. Просто потому, что у многих уроки длились до большой перемены, оставляя незанятой вторую половину дня, чем многие и пользовались.       Сглотнув, Макото прошла внутрь. Ей открылся довольно привычный вид: ряды белых столиков, множество пластиковых стульев, где-то в самом конце — стойка с раздачей и магазин. На полу был кафель, нежного кофейного цвета, который, пережив множество поколений учеников, потерял былые краски и яркость посерев, но, впрочем, оставался чистым.       Макото неторопливым шагом пошла к стойке раздачи, гуляя взглядом по помещению, в попытках отыскать Джунко, если та, конечно, уже явилась. Пока не получалось. Может быть, она ещё не пришла?..       — Мако-чан, давай быстрее уже! Мы тебя уже три минуты и сорок восемь секунд дожидаемся!       Макото вздрогнула, затем обернулась на голос. В дальнем-дальнем углу, который находился в тени, за крайним столиком, уже находилось её личное наказание: Эношима Джунко. Она помахала рукой, улыбаясь своей голливудской улыбкой.       Разумеется, что рядом с гяру уже сидела её мрачная молчаливая сестра, которая потягивала воды из бутылки и жевала булочку из столовой. Такой… слегка спартанский вариант. А вот ближе к Джунко стояло несколько тарелок с едой, а также загадочная белая бутылка на литр с зелёной крышечкой.       Макото, вздохнув, подошла к началу очереди и взяла поднос, приборы. Начала изучать меню на сегодня. Ничего особенного: рис, несколько супов, тофу, салаты, макароны, рыба, сладкие тортики, картошка… Девушка остановила свой выбор на тофу, супе и салате. Достала из сумки бумажник и приготовила карточку. Сае не любила связываться с наличными деньгами, предпочитая на месяц забрасывать на счёт своей сестры деньги на карманные расходы. Тратила Макото их аккуратно, они даже копились.       Уже на кассе, в качестве напитка, она взяла чай, который, как и кипяток, подавались для учеников бесплатно. Зелёный, разумеется: чёрный Макото был не по душе.       Аккуратно неся поднос, президент подошла к столику, за которым уже вовсю орудовала вилкой и ножом Джунко. Да, в столовой были и европейские приборы на выбор, но они больше лежали для иностранных гостей, если такие, конечно, попадали в Шуджин.       Гяру за обе щеки лопала макароны с сыром с кусочком рыбы, заедая это соусом, а также деликатесом — варёным картофелем, пюре, которое подавали здесь в очень редких случаях. И это только из того, что она ела, а ведь ещё были десять упаковок булок, которые были аккуратно сложены со стороны Мукуро, а также различные батончики и шоколадки, даже пара тарелок с кусками тортиков.       Макото оценила бы всё это тысяч в шесть йен, если не больше. Её бровь поднялась: шикарно, даже если считать на двух школьниц. Она молча присела на стул и положила свой поднос с самого края. От обилия еды стол чуть ли не ломился, он не был рассчитан на такую щедрость и пир.       Заметив, как Макото теснится, Джунко посмотрела на Мукуро и щёлкнула пальцами. Та покосилась на свою сестру и подняла бровь, продолжая неторопливо жевать булочку. Джунко нахмурилась и постучала пальцами по столу. Мукуро изучила тот взглядом. Затем кивнула, отложила бутылку с водой и кушанье, поднялась, подошла к соседнему круглому столику и молча подвинула его к Макото. Естественно, это привлекло всеобщее внимание, вызвав лёгкое недоумение и изумление.       — Ты уж прости, что не догадались выбрать столик побольше — уж больно мне местечко понравилось! — улыбнулась Джунко, пока её рука с вилкой целилась в остатки рыбы.       Макото перенесла свой поднос на второй стол и покачала головой.       — Не вижу сложностей, Эношима-сан.       Джунко заулыбалась шире и закинула кусок рыбы в рот. Начала жевать его.       — Мако-чан, ты такой кавай!.. — зажмурила она глаза, не переставая работать челюстью. — Не будь ты такой нудной, конечно… — тут же добавила она, точно бы между делом. Её рука потянулась к загадочной белой бутылке без этикетки, начала откручивать крышку. До ноздрей Макото донёсся запах несвежего молока. Девушка сморщила нос.       — Что это за… — она показала пальцем на бутылку.       Мукуро закатила глаза и потом закрыла веки. А вот Джунко вся подобралась. В её глазах появилось… появились странные огоньки интереса.       — О, Мако-чан, ты что, не знаешь, что это такое? — гяру подалась вперёд и поставила бутылку на центр стола.       Макото заглянула внутрь. Что-то вязкое, белое, с запахом скисшего молока. Осторожно покачала головой.       — А это волшебная жидкость для роста груди!       Президент моргнула. Раз. Другой. Третий.       — Ч… то?..       Джунко положила руки на бюст и потрясла им в качестве доказательства.       — Хочешь такие же молочные дойки, как у меня — ты обязана пить её каждый день! А ещё лучше втирать в…       — Я поняла, спасибо, — Макото прикрыла глаза рукой.       — Не хочешь попробовать? Угощаю! — потрясла бутылкой Джунко, продолжая улыбаться.       Президент покачала головой.       — Нет, спасибо, я откажусь.       — Да ты не стесняйся, что я, не понимаю, что ли? Тебе, с твоим А-сайзом ничегошеньки не светит в этой жизни… — оценивающе пробежалась взглядом по фигуре гяру и «понимающе» покачала головой.       Макото тут же прикрыла грудь.       — Но если ты используешь это волшебное средство из России — то, возможно, хотя бы твёрдый Б-сайз…       — Эношима-сан, прекратите! — топнула ногой Макото. Выдохнула. — Что за детский сад, вы…       Джунко зевнула.       — Ладно, я поняла, я поняла… — гяру потянулась к кефиру. — Ты просто боишься, Мако-чан, я всё понимаю… как и с Камошидой, да? — Рот Макото приоткрылся. — Бесполезная Мако-чан, — Джунко поднесла бутыль ко рту.       Глаза президента расширились. На её лбу выступила венка, лицо раскраснелось, а в глазах возникла сталь.       …я до сих пор не понимаю, как я на это согласилась, но…       Макото, не говоря ни слова, выхватила бутылку из рук Джунко и сделала глоток. Другой. Третий. Убрала ото рта. Её лицо было таким кислым, словно бы она только что выпила концентрированный лимонный сок. И теперь лицо как скривилось, так и не смогло распрямиться.       — Что это за тухлое молоко?.. — жалобно произнесла президент.       — Попрошу! Это секретный ингредиент для роста груди из России! — сложила руки на груди Джунко, лишний раз подчеркнув «калибр». — И его зовут…       — Это кефир, ферментированное молоко. Стоит шестьсот йен за литр, — внезапно подала голос Мукуро, открывая новую упаковку с булочкой. — И да — грудь от него не растёт, у неё такая от природы.       Макото подавилась воздухом. Джунко смерила сестру очень недовольным взглядом.       — Муку-чан, ты нарываешься, да?       Брюнетка покачала головой.       — Нет, я экономлю наше время.       Макото с удивлением посмотрела на Мукуро. Это был первый раз на её памяти, когда та вообще подала голос или вступила в беседу. Джунко же хмуро смотрела на сестру, постукивая пальцами по столу.       — Ладно…       В голосе гяру прозвучало что-то опасное. У Макото пробежали мурашки по спине… судя по тому, как Мукуро заелозила на своём стуле — у неё тоже. Джунко же снова заулыбалась, а затем взяла в руки бутылку с этим самым «средством из России» и, не стесняясь, сделала глоток.       Макото покраснела. Предпочла сконцентрироваться на тофу. Джунко тем временем прикончила рыбу и теперь уничтожала макароны. Её мастерство в орудовании ножом и вилкой невольно привлекло внимание президента, она подняла брови. Гяру, заметив взгляд, хихикнула.       — Меня слегка бесят палочки, если честно.       Макото нахмурилась, пережёвывая тофу. Потом пощёлкала палочками. Джунко надулась.       — И да — я умею ими есть, если что!       Президент кивнула, сделала глоток зелёного чая.       Некоторое время продолжался молчаливый приём пищи: Джунко подчищала второе (очень успешно), Мукуро меланхолично кушала булочки. Которых… стоп, а где булочки? Так, упаковки из-под них есть, аккуратно сложенные, в несколько раз, а булочек — нет. Брюнетка сложила перед собой руки.       — Благодарю за приём пищи.       Джунко облизнула тарелку с картошкой. Вытерла лицо салфеткой. Вдумчиво покосилась на тортики. Потом на шоколадки.       — В другой раз, — кивнула она своим мыслям. Вальяжно откинулась на стуле и помахала рукой на стол. — Муку, собирай, дома буду доедать.       Мукуро молча кивнула, затем извлекла из недр своей сумки розовые пищевые контейнеры. В них отправились тортики. Сладости она просто сгребла в недра своей школьной сумки. На столе остался только мусор, который брюнетка сгребла вместе и положила на дополнительный столик. Повисло молчание.       — Что ж, приступим тогда к делу, да, Мако-чан? — сложила Джунко руки в замок и подалась вперёд. — Ты ведь помнишь, наш…       — Помню, — Макото протёрла лицо салфеткой, кинула её на свой поднос. — Но вроде, сначала вы обещали мне помочь, Эношима-сан. Верно? — она встретила взгляд гяру своим.       Та фыркнула.       — А зубки-то не боишься, что обломают тебе, а, Мако-чан?       Макото сжала руки. Решительно помотала головой.       — Я ничего не боюсь.       — Зря ты так, Мако-чан… все чего-нибудь да боятся… — загадочно улыбаясь произнесла Джунко. — Ну ладно, ты сама это поймёшь потом.       — У вас точно есть план, как справиться с Камошидой, Эношима-сан? — с раздражением произнесла президент, сдерживая свой гнев.       Губы гяру разошлись шире, обнажая идеальные зубы.       — А то, Мако-чан! Я уже всё продумала. Мне потребуется… — она поджала губы и начала складывать и раскладывать пальцы веером. — Две недели, да. Две недели — и ублюдок Камошида отправится пасти пингвинов на обратной стороне луны!       — На луне нет пингвинов, сестра.       — Муку! Не мешай моему полёту креатива! — ткнула пальцем Джунко в Мукуро.       Ткнула — в плане на самом деле ткнула, где-то в живот. Брюнетка даже не отреагировала, в отличие от президента, которая… просто прикрыла глаза рукой и вздохнула.       — И? С чего надо будет мне начать? — она подвинула ладонь на лоб, приоткрыв щель для глаз.       — Для начала…               «Для начала», по плану Джунко, я должна была отыскать Мишиму Юки, как его обозвала Джунко «Это бесхребетное слизнеподобное пресмыкающееся создание». От меня требовалось всего лишь сказать маленькую ложь: Сузуи-сан, пусть и в коме, но скоро пойдёт на поправку — у неё благоприятные прогнозы. И как бы невзначай бросить, что полицейские заинтересовались её случаем.       Как мне объяснила Джунко (она любила объяснять, как я потом приметила — для неё это лишняя демонстрация собственной гениальности) — этот невинный ход окажет большое давление на Камошиду и тех, кто под ним, поскольку в делишках Чемпиона не могли быть не замешаны члены команды. Круговая порука: лучший способ заставить одобрять что-либо — сделать частью системы.       Если честно, хоть я и слушала её, но, с какой холодной и последовательной логичностью она объясняла мне логику действий Камошиды и его подпевал, меня откровенно пугало. Дневник, я не уверена, кем надо быть, чтобы с такой точностью предсказывать шаги и действия Чемпиона. У меня было ощущение, что я отдаю Камошиду на заклание кому-то гораздо хуже, чем он сам.       Дальше идея была простая: Камошида начнёт нервничать, соответственно, у него будет стресс. Стресс приведёт к тому, что он станет чаще срываться. И будет больше подвергать учеников как и физическому насилию, так и, возможно…       Я не хочу повторять за ней, мой дневник, но другими словами я этого описать не могу. «Этому ублюдку нужны сучки для своего *стручка* — и он их найдёт. Кто-то же должен *обслуживать дрын* этого говнюка?»       Ками-сама, это выглядит ужасно. Её язык… он не просто вонючий — он заразно-вонючий. Но я не могу ни признать, что он ужасающе точный.