Плеть, перец и пряность

             После этого наш разговор с учительницей сам собой прекратился. А там как раз пришли полицейские и начали допрашивать меня о случившемся накануне. Да и вообще о том, что я знаю про Камошиду и его злодеяния. Мне стыдно, мой дневник, но тогда я, разгоряченная обидой на сестру, на Каваками, да на всех взрослых в принципе, была готова рассказать всё и даже добавить сверху — Джунко предоставила роскошный материал. От этого шага меня удержало только понимание того, что, во-первых, Камошида уже мертвец (фигурально выражаясь), а во-вторых — это вызвало бы лишние вопросы.       Но мне буквально жгло на том допросе язык так и вывалить правду на стол. По итогу разошлись на том, что запись разговора с директором сделала я сама — что, разумеется, незаконно, и меня пожурили как Каваками, так и полицейские. Однако, как улику её, всё-таки, приобщили к следствию. В остальном же я отнекивалась, что слухи, слухи, нет, я не знаю, кто рассказал всё масс-медиа. Кажется, Каваками на меня в тот момент посмотрела с одобрением.       По итогу я вышла из учительской на следующей перемене, морально уставшая и подуспокоившаяся. Я не могу сказать, что гордилась собой, однако я точно почувствовала злорадство, когда полицейские сказали, что делу Кобаякавы и Камошиды обратного хода не будет — они получат своё, оба.       На перерыве на обед я решила посидеть в студсовете — там всё равно никого нет в это время. Можно было бы сходить в столовую, но я устала от общения и людей. Джунко поинтересовалась у меня, где я буду, и я ей назвала место. Она пообещала зайти. Интересно, что же это за такая «хорошая новость» о которой она так заливалась соловьём?       Макото выдохнула, затем начала распаковывать коробочку с бенто — пришлось купить в магазине, утром не было ни сил, ни желания. Она ловко вскрыла пластиковый пакет, вытащила наружу упаковку. Омлет с лососем — как гласила яркая надпись снаружи. Рыба — не её любимое блюдо, но честно — сейчас она была так голодна, что съела бы даже что-то откровенно противное. Можно было бы разогреть в микроволновке, но тогда пришлось бы спускаться вниз. Макото вынула палочки из упаковки и разломила их. Прицелилась к куску рулета. Она сидела за столом-партой. Вернее сказать, их стол в студсовете — поставленные вместе две длинные прямоугольные парты. На большее, как говорится, финансирования не хватило.       В дверь раздался стук. Макото подняла взгляд, затем покосилась на еду. Сжала палочки покрепче и снова занесла их над коробочкой.       — Нииджима-сан, мы знаем, что вы здесь! — на этот раз к стуку добавился женский голос, который ей показался знакомым.       Макото затравленно осмотрелась по сторонам, затем поставила бенто на соседний стул и задвинула его вглубь.       — Да, открыто, заходите.       Дверь распахнулась с такой силой, словно бы по ней шарахнули тараном. Треск, во всяком случае, был именно такой. На пороге стояла разгорячённая блондинка с двумя хвостиками. Фыркнув, она сделала шаг вглубь.       Макото моргнула.       — Эно… шима-сан?       — Ха? Какая ещё к черту Эношима?       Макото нервно улыбнулась. О, Такамаки, точно. Как будто этой школе мало одной проблемной блондинки. Макото их путала, честно. Обе одевались ярко, хотя по-разному. Обе любили сапоги на высоком голенище. Обе ходили с двумя хвостиками (хотя у гяру был розовый блонд, крашеный). А главное — у обеих были пронзительно синие глаза, как будто линзы. Разве что у Джунко были больше в синий, чем в серый.       — Здарова, президент.       Из-за её спины показались Сакамото Рюджи и проблемный новенький. Всё с той же огромной спортивной сумкой. Он же прикрыл дверь за компанией.       — Чем обязана? — окинула их взглядом Макото. Развернулась на стуле передом.       Такамаки фыркнула.       — А ты не догадываешься, «девочка, которая назвала Камошиду гондоном»?       Макото ощутила новый приступ мигрени. Она прикрыла глаза.       — Да, назвала. Это всё, или вы что-то ещё хотите обсудить, Такамаки-сан, Сакамото-сан, Амамия-сан?       Сакамото хмыкнул.       — А ты нам тут зубы не заговаривай. Что это вообще такое было вчера, а?       — Рюджи, завали рот, — грозно посмотрела на него Такамаки. Тот вздрогнул, виновато поглядел на девушку, и смолк. Она сняла с плеча сумку и не глядя швырнула ей в парня. Ей на лицо наползла прядка волос. Такамаки её сдунула, подошла к парте и хлопнула по ней ладонями.       — Думаешь, может вот так вот просто взять и сделать вид, что ты реально беспокоилась за школу и её будущее, да, бесполезная президент?       Макото спокойно выдержала её взгляд.       — Такамаки-сан, если честно, я не понимаю вашей претензии сейчас, — холодно произнесла она. — Мне казалось, что вы-то как раз должны были радоваться, что Камошида-сенсей получил по заслугам. Или я в чём-то ошибаюсь? Так поправьте.       Лицо у Такамаки стремительно покраснело. Дыхание стало частым, а пальцы с ногтями впились в парту.       — Да ты! Ты!       Амамия очаровательно улыбнулся.       — Анн, не горячись.       — Рен, но ты же… — резко обернулась. — Ты же понимаешь меня, да?!       — Спокойно, Анн. Мы пришли просто поговорить, помнишь?       — Да, да… — буркнула она. Затем нехотя убрала руки с парты.       Макото нахмурилась. Она и до этого обращала внимание, что эта троица уже спокойно общалась по именам, что довольно странно, учитывая, что прошло меньше месяца — слишком быстрая динамика. Но чтобы Такамаки позволяла новенькому собой командовать? Это… не в её характере.       — Нииджима-сан, давно не виделись с вами.       — Давно не виделись, Амамия-сан. Так я повторю свой вопрос: что вы от меня хотите?       Такамаки и Сакамото, не сговариваясь, встали за спиной Амамии, который напротив вышел вперёд.       — Мои друзья просто довольно, — он рассмеялся. — Довольно чувствительно восприняли ваше выступление вчера.       До уха Макото донеслось отчётливое тихое мяу.       — Чувствительно?       Амамия кивнул.       — Они считают, что вы… несправедливо решили присвоить себе чужие заслуги.       На лице у Макото появилось недоумение.       — Простите, что?       Он почесал макушку.       — Они считают, что вы…       — Просто взяла и раскрыла рот, когда этого никто не просил, бесполезная президент! — встрял Сакамото. Сплюнул. — Неплохо вышло, когда этот урод сам вышел и начал раскаиваться, — оскалился. — Удобно быть на всё готовом, да?       — И если ты думаешь, что после этого тобой все начнут восхищаться, — Такамаки ещё более яростно сдула прядь со лба. — То это просто смешно, бесполезная президент!       У Макото в груди колыхнулась ярость. Она сдержалась и сохранила лицо — сказывался опыт общения с гяру. Он закалял.       — Анн, Рюджи, — холодно произнёс Амамия. — Пожалуйста.       — Но Рен-рен, какого хрена она вообще творит? — взорвался Сакамото. — Ходит тут с важным видом, курица, а потом такая, «Да вы гондон, Камошида-сенсей!». Где, называется…       — Сакамото, — спокойно произнёс Амамия, всё с тем же нейтральным видом. — Пожалуйста, помолчи.       Фыркнув, тот сложил руки на груди и отвернулся. Макото сцепила пальцы в замок.       — То есть вся их претензия, если суммировать, состоит в том, что я ничего не делала, а потом просто взяла и наорала на директора и Камошиду-сенсея. Я вас правильно поняла, Сакамото-сан, Такамаки-сан?       Те ничего не ответили. Амамия медленно кивнул.       — Именно так, Нииджима-сан.       Снова мяуканье. Макото покосилась на сумку.       — А вы себя как-то к ним не относите, Амамия-сан. Вы говорите «они», «они». Что же вы себя не равняете с вашими друзьями?       Такамаки и Сакамото при этих словах, не сговариваясь, недовольно посмотрели на Амамию. Тот вздохнул и прикрыл лицо рукой.       — Видите ли, я не считаю, что вы сделали… что-то неправильное вчера.       — Неужели?       — Более того, мне кажется, — он внимательно посмотрел на Макото. — Вы имеете прямое отношение к той статье в интернете. Читали её? — рассмеялся. — Простите, наверное это было глупо — конечно же читали, я уверен.       — Да, кстати о статье, президент, — Такамаки подалась вперёд. — Что же ты ничего не предпринимала, если в подробностях знала, что творится здесь?       Макото шумно выдохнула, не сдержавшись.       — Мне точно необходимо вам это объяснять, Такамаки-сан? — в её голосе прорезалась злость.       — Пожалуйста, нам очень интересно!       Макото медленно поднялась, настраиваясь на отповедь для этих много о себе возомнивших школьников. Она едва успела набрать воздуха в лёгкие, как дверь снова оглушительно вмазалась в стену. Кажется, она чуть с петель не слетела.       — А вот и я, Макото!       На пороге стояла донельзя улыбчивая блондинка с двумя хвостиками, которая сделала жест пис. Она прищурила глаза и окинула взглядом сцену.       — О, да я смотрю, тут пати, а я без приглашения, — покивала. — Эй, Мако-чан, что за отстой? Позвала бы меня, я бы разогрела танцпол!       За эту короткую фразу, брошенную скороговоркой, Макото успела возмутиться, покраснеть, разозлиться и даже испугаться — просто зная натуру Джунко. Троица же школьников в полном недоумении смотрела на гяру.       Дверь, жалобно скрипнув, попыталась закрыться обратно, но её остановили носком сапога.       — Короче, Макото, что это у тебя тут за трио боевых пидорастов собралось, и почему мне их ебала так не нравятся?       — Что? — пискнул Сакамото. — Да ты, да…       Такамаки тоже застыла, приоткрыв рот.       — Это было… грубо, — неловко произнёс Амамия.       — Эношима-сан! — вырвалось из Макото. Она покашляла. — Доброго дня.       — Мако, ты опять в цун-цун играешь, хватит, тебе не идёт, — отмахнулась Джунко. Прошествовала внутрь.       За ней, точно тень, бесшумно скользнула Мукуро, которая же и прикрыла дверь.       — Ты ещё кто такая? — недовольно нахмурилась Такамаки, не сводя взгляда с гяру.       Джунко заинтересовано посмотрела на неё.       — О, да вы не в курсе, да? — щёлкнула пальцами. — Макото, просвети их, мне лень.       У Макото дёрнулась бровь.       — Эношима-сан, хватит. Да и вообще, — бросила она в сторону. — Что вы тут устроили?       — Ты мне не нравишься, — произнесла Такамаки, подбравшись. — И вообще, что ты себе позволяешь, Эношима?       — Для тебя, сладенькая, попрошу, Эношима-сан. Относись с уважением к члену студсовета, как там тебя, блондиночка?       — Что? — не сговариваясь, выпалили Макото, Сакамото и Такамаки. Амамия просто застыл на месте.       Джунко закатила глаза.       — Как меня бесят люди, которые тормозят. Макото, я твой казначей, здрасте, — она шутливо взялась за края юбки и сделала реверанс. Что было… интересно, учитывая длину. Парни выпучили глаза и покраснели. — А вы ребятки кто такие, я от вас, кажется, так и не добьюсь ответа. Чё они хотят, Макото?       Макото положила руку на лицо, вздохнула, села. Она решила не спорить, во всяком случае при посторонних, о факте назначения Джунко в студсовет. Да ещё и на такую должность — это не то, куда берут новичков, явно.       — Студсовет? — Такамаки покосилась на Макото. — Первогодку? Ты издеваешься?!       Сакамото кивнул.       — Да и вообще, что это за отношение? Ты кого тут пидорастами назвала, вообше офонарела?       — Иди нахуй, как там тебя.       — Да иди ты!..       Амамия положил руку на плечо Сакамото и сжал. Такамаки медленно сделала шаг вперёд. Чем-то она в таком виде напоминала изготовившегося к прыжку хищника.       — Очень показательно, президент. Что вас такое связывает, что ты взяла её в студсовет?       Джунко тоже подобралась и опасно улыбнулась. Шагнула навстречу.       — О, поверь, как там тебя…       Мукуро вздохнула.       — Такамаки Анн, сестра.       — Сэнкс, Муку.       — Сестра? — Анн посмотрела на брюнетку. Сложила руки на груди. — Что-то вы не очень тянете на сестёр.       — Генетика, детка. Она бывает такой сучкой, тебе и не снилось, — покачала головой Джунко. — Хотя, если на тебя посмотреть, тебе это явно не понять.       — Во всяком случае, я не выгляжу как набитая крашеная кукла, — оскалилась Такамаки.       Джунко сделала новый шаг и выпятила грудь.       — Кто тут ещё кукла, а? Если уж завидуешь, Ан-чан, — обхватила её руками. — Завидуй молча.       — Было бы чему завидовать!       — Почему они выглядят как сёстры? — донеслось бормотание от Сакамото.       Макото была готова с ним согласиться. Со стороны эти две блондинки, которые стояли друг напротив друга, выглядели точно близняшки. Разве что Джунко была немного повыше, да и… бюст у неё выпячивался больше. С другой стороны, Такамаки смотрелась более нежно и женственно, даже хрупко. Джунко на её фоне была какой-то пошлой.       — И вообще, что ты себе позволяешь? Ведёшь себя как какая-то королева!       — Могу и веду, сучка, — хмыкнула Джунко. Подошла вплотную и склонилась над Такамаки, пользуясь ростом. — А у тебя какие-то проблемы, да? И что ты мне сделаешь?       Мукуро молча прислонилась к стене и закрыла глаза. Амамия покашлял.       — Дамы…       — Не дам, — отрезала Джунко. — Не в моём вкусе.       — Девушки, — снова начал парень, поправившись.       — Да чё мелочиться — женщины! Хотя ты, — прищурилась Джунко. — Выглядишь ещё как девушка, не спорю.       Такамаки задрала голову.       — Ты на что ещё намекаешь?       Джунко поиграла глазами.       — А ты угадай, — донёсся от неё шёпот.       — Пожалуйста, давайте не будем ссориться!       Обе блондинки скосили взгляды на Амамию. Тот дружелюбно улыбнулся.       — Мы же пришли с миром, просто поговорить.       — Ну так мы и разговариваем, какие-то проблемы?       — А ты просто не можешь не пихать в лицо своей самооценкой окружающим?       — А ты только и можешь, что тявкать на того, кто круче?       — Прекратили обе! — Макото со всего размаху треснула кулаком по столу. Шумно выдохнула. — Эношима-сан, с вами мы поговорим отдельно. Пока — попрошу, соблюдайте приличия и не доставайте наших, — на этом слове она сделала акцент. — гостей, которые пришли по делу.       — Что, теперь не такая крутая? — зло улыбнулась Такамаки.       У Джунко дёрнулся глаз.       — Слышь.       — Такамаки-сан. А вас я попрошу отойти от Эношимы-сан, — Макото сжала руку. — Во избежание. У Эношимы-сан буйное прошлое. Да, Эношима-сан?       Джунко хихикнула.       — Ещё какое, Макото.       — И она, вы её простите, может не сдержать себя и свой язык, — процедила сквозь зубы Макото.       Блондинки нехотя разошлись. Джунко с самым важным видом промаршировала к Макото и встала за её спиной. Скосила взгляд куда-то вниз. Нахмурилась.       Такамаки медленно повернулась на Макото. Сакамото поёжился.       — Что-то мне стало неуютно. Может, пойдём наружу, Рен-рен?       — Никто. Никуда. Пока. Не пойдёт, — шумно выдохнула Макото. В каждом её слове так и колыхался гнев. Отдалённо в её голове пронеслась мысль о том, что сейчас она очень похожа на Сае.       — А ты себя не ведёшь не лучше её. Думаешь, прижала Камошиду и Кобаякаву, теперь можешь командовать школой как пожелаешь? Да не настолько ты от них отличаешься, — она фыркнула, — бесполезная президент.       Джунко подняла бровь и скосила взгляд на Макото. Та замерла на месте. Её лицо медленно исказилось.       — Что, почувствовала вкус власти?       Мне показалось, внутри меня что-то хрустнуло в тот момент. Почему я? Я ведь всего лишь хотела помочь — Сузуи, Такамаки, другим девушкам и парням, которых несправедливо обидел Камошида. И теперь, словно в насмешку, все, кому я хотела я помочь, вместо благодарности мне только предъявляют претензии.       «Почему? Что я сделала не так?» — кольнуло сердце Макото новой обидой.       В этой оглушительной тишине раздались негромкие хлопки. Вслед за ними последовало хихиканье, быстро переросшее в смех. Макото вздрогнула, затем медленно обернулась на звук.       Джунко за её плечом хлопала в ладоши и смеялась, заливисто хохотала. Все в комнате, включая Мукуро, шокировано уставились на девушку.       — Джун… ко? — только и смогла пробормотать Макото.       Резко девушка прекратила смеяться. Широко улыбнулась.       — Позволишь мне тут немного поговорить, Макото? — поиграла бровями.       Макото заторможенно кивнула. Джунко шутливо высунула язык и прикрыла правый глаз. Выпрямила спину. С её лицом начала происходить метаморфоза. Она длилась буквально пару секунд, но для Макото, сидевшей вблизи, казалось, что прошла вечность.       Исчезли улыбка, весёлость, шутовоство — осталась только суровая сконцентрированность. Даже скучающая, точно бы у театрального критика, который сидит и зевает от ужасной постановки пьесы — Макото сама не поняла, почему у неё возникла именно такая ассоциация.       — Прежде чем я начну… эй, ты, новенький, — она покосилась на Амамию.       — Да? — вздрогнул он.       — Вы, вроде, сюда зачем-то пришли к Нииджиме-сан. Не подскажешь мне, зачем? — она неловко улыбнулась. — А то я слегка пропустила начало тусы.       Парень затравленно покосился на окружающих. Сглотнул.       — Это касается того, что вчера…       — А, поняла, дальше не надо, сэнкс, — перебила она его.       — И что же ты такого собираешься важного нам сказать, а, казначей-сан? — процедила Такамаки.       Джунко медленно перевела на неё взгляд. Улыбка снова спала с её лица, уступив место скуке.       — Такамаки Анн, класс два ди, семнадцать лет, скорпион, третья группа крови?       Девушка моргнула.       — А?       — А также единственная близкая подруга Сузуи Шихо, девушки, которая не так давно сбросилась с крыши.       Лицо Такамаки попунцовело. Оскалилась.       — Какое это имеет отношение?       — А такое, Такамаки Анн-сан, — Джунко облизнула губы. — Что ваша подруга сбросилась с крыши из-за вас.       Такамаки замерла.       — Шихо?       — Да, маленькая Шихо-чан, — протянула Джунко. — Маленькая беззащитная девочка, которая осталась совсем одна вместе со страшным, страшным Камошидой. Который её бил, насиловал, трахал в глотку — не самый лучший экспириэнс, я вам так скажу, по себе знаю.       Рот Такамаки медленно открывался по мере того, как она белела.       — Шихо? Что? — донёсся от неё писк.       — Гло… что? — моргнул Сакамото.       Джунко раскрыла рот максимально широко и показала пальцем.       — Глотку. Ну, это когда член суют вот прям до горла. Знаете, какая дрянь? Потом блевать вечно тянет, и рот так и хочется помыть.       Теперь даже Макото, чувствуя ужас, ахнула.       — И никто, никто девочке не помог. Даже её самая лучшая душенька-подруженька, которая предпочла, что её шкура, — голос Джунко резко пошёл вниз. — Ей ближе.       — Всё не так! Шихо! — Такамаки попятилась назад.       — Можешь обманывать себя сколько угодно, — Джунко поиграла бровями. — Камошида хотел выебать именно тебя. Ты не далась ему, он взял твою подругу. Мне кажется, — Джунко сделала неопределённый жест рукой. — Грош цена вашей дружбе, так я скажу.       — Легко говорить, да? — Такамаки сжала зубы и оскалилась. Сделала шаг вперёд. Парни быстро отошли с её пути. — Да, это же не тебя он домогался, и угрожал, что выкинет Шихо из команды!       Джунко с самым скучающим видом вздохнула и сунула палец в ухо.       — Ты всё сказала или мне ещё подождать?       — Всё? — моргнула Такамаки.       Джунко кивнула.       — Ну да, а то меня блевать тянет. Видишь ли, Ан-чан, — Джунко ухмыльнулась. — Дура здесь ты, а не Шихо.       — Что?..       — Да, выбей это себе на обратной стороне черепа. Шихо пострадала только потому, что кто-то сидел на жопе и не двигался. Потому что кто-то — я не буду показывать пальцем, — отмахнулась она. — Повёл себя как полная дура. И я не думаю, — Джунко облизнула губы. — Что этот кто-то был настолько тупой и отсталый, чтобы не понимать и не замечать страдания бедной Сузуи-чан. Ну конечно. Своя пизда к телу ближе, как говорят.       За этим последовала звенящая тишина. Такамаки опустила голову. На щеках блеснула влага. Она просто молчала и не двигалась.       — Это наглая ложь и преувеличение, Эношима-сан.       Джунко скучающе скосила взгляд. Макото тоже. Новенький — Амамия Рен — подошёл к Такамаки и протянул платок. Затем встал перед ней и загородил собой. Что-то в его движениях неуловимо изменилась, появилась какая-то грация.       Мукуро смотрела на его ноги. Приподняла бровь.       — Сестра, — произнесла она. В её голосе было слышно предупреждение.       — Вы ничего не знаете о том, что она вынесла, Эношима-сан. Вы ничего не знаете о её чувствах к Шихо. И теперь вы, просто внаглую…       — Амамия Рен, да? — Джунко хмыкнула. — Я тебе вот что скажу, мальчик…       — Сестра, ты младше.       — Отъебись, Муку, — не глядя бросила Джунко. Наклонилась вперёд. Над Макото нависла тень. — Люди — те ещё лживые ублюдки. Они могут сколько угодно кричать о любви, верности, долге, дружбе. Но если они ничего не делают, чтобы доказать это — они куча пиздоболов.       — Вы не правы, Эношима-сан, Анн!..       — Она права, Рен.       Тот вздрогнул и обернулся. Такамаки, утерев слёзы, протянула ему платок. Подняла голову.       — Она совершенно права, Рен.       — Анн? — неловко произнёс Сакамото. — Да и вообще, что ты тут реально всех учишь жить, как будто больше всех знаешь, а?!       — Прости Рюджи, но это между ней и мной. Не вмешивайся.       Такамаки улыбнулась. Макото, глядя на эту улыбку, не смогла не поёжиться на месте. За ней чувствовалась такая боль, что, на секунду, все обиды и претензии Макото к взрослым, к сестре, даже к этим неблагодарным школьникам, показались детским лепетом.       — А ты, видимо, поступила бы иначе, если бы ты оказалась на моём месте?       Джунко перестала улыбаться. Выпрямилась и обошла стул с Макото.       — Тебе сказать честно или не очень?       — А в чём разница?       Джунко пожала плечами.       — Кто знает. Но если говорить честно…       Блондинки снова встали друг напротив друга.       — Я бы его убила, вот этими самыми руками, — Джунко улыбнулась и подняла руки пальцами вверх. Поманила ими. — У меня нет подружек, навроде тебя. Я, знаешь ли, заносчивая задница и не очень схожусь с людьми.       Такамаки оскалилась.       — По тебе видно.       — Но если бы этот гондон посмел хотя бы палец наложить на Макото, — Джунко кинула Макото взгляд. — Он бы отправился прямиком в ад.       — Ад? — Такамаки рассмеялась. — Это всего лишь громкие слова, которые не имеют никакого отношения к реальности. Зато ты, — она сжала пальцы. — Теперь вся такая в белом, вся такая умная.       — Ну извини, малыш, — игриво произнесла Джунко. — Меня жизнь научила, как работать с шантажистами. Тебя, видимо, не очень.       — Но ты права. Я действительно дура.       Джунко рассмеялась.       — Мне нравятся сучки, которые могут признать косяки.       — Но это не даёт тебе, дрянь, никакого права рассуждать обо мне и Шихо!       Такамаки резким движением оказалась возле Джунко и схватила её за грудки.       — Муку, не лезь, — бросила Джунко сестре, которая уже дёрнулась.       Мукуро покачала головой, а затем молча прислонилась к стене. На её лице Макото отчётливо прочитала усталое «Ками-сама, за что мне это?»       — Командуешь своей «сестрой», — с презрением произнесла Такамаки, — точно какой-то псиной, учишь меня жить. Кто такая ты, Джунко?       Джунко не пыталась сопротивляться. Только изменила наклон головы.       — А ты не учи жить меня и Макото, сучка, — Джунко облизнула губы. — Что же касается меня, — на её губах появилась безумная широкая улыбка. — То пожалуйста, — она прикрыла глаза. — Я — грешница, прямиком закованная в Коците, где она обречена вечно терзаться под челюстью Цербера.       Такамаки моргнула.       — Грешница? Коцит?       Джунко же, словно почувствав вдохновение, продолжила:       — Я — грешница, чьи пятки лижет огонь последнего дня. Я — хаос, ползущий и крадущийся в тени. Я — проклятие, которое ляжет на род людской и пожнёт его, точно колосья. Я — Джунко.       — У тебя с головой всё в порядке? — Такамаки разжала хватку. — Или тебе нужно всё превращать в театр и пафос?       Джунко расправила воротник и отряхнулась. Продолжила:       — Я — Эношима. Я — богиня, которая смотрит на этот мир и которая принесёт в него отчаяние, — под конец фразы она выпрямилась и расставила руки широко в стороны в пафосном жесте.       Такамаки помотала головой.       — Ты пересмотрела аниме, что ли? Что за синдром восьмиклассника?       Джунко загадочно улыбнулась.       — Кто знает. Но если серьёзно, — она высунула язык. — Я сучка со связями и возможностями, которые тебе и не снились. Но мне не нужны даже они, чтобы одолеть червяка, навроде Камошиды.       — А ты явно веришь в то, что ты говоришь.       — А ты явно не знаешь, с кем разговариваешь.       — Честно? Иди к чёрту. Засунь себе свой хайп в задницу.       Такамаки подошла к Сакамото и выхватила у него из рук сумку. Натянула её на плечо.       — Рен, Рюджи, пошли отсюда. У меня голова заболела от этой идиотки.       — Анн, но…       Амамия кивнул.       — Да, конечно. Икусаба-сан…       Мукуро вздрогнула и дёрнулась.       — Нииджима-сан, Эношима-сан — прошу нас извинить.       Макото заторможенно кивнула.       — Да, вы тоже нас… простите.       Троица покинула помещение. Напоследок, когда дверь уже закрывалась, донеслось отчётливое звонкое возмущённое мяу.       Джунко всегда была невыносима, мой дневник. Иногда в большей степени, иногда в меньшей. Правда, когда я думаю об этом сейчас, мне трудно не улыбаться. При всей своей капризности, инфантильности, несдержанности, вульгарности и откровенной манипулятивности Джунко была и остаётся верной себе и своему слову. И… своим друзьям.       Она вступилась за меня, хотя я её об этом особо и не просила. Только если задуматься, то если бы не она, всей этой ситуации в принципе бы не было. Если честно, у меня каждый раз болит голова, когда я пытаюсь представить, что бы случилось (не случилось), если бы не одна противная гяру с длинным языком и ужасными манерами.       Но и сейчас, когда я пообвыкла к её причудам, мне всё ещё бывает с ней трудно, особенно когда ей в голову ударяет навязчивая идея. Даже Мукуро трудно контролировать Джунко в порыве вдохновения. Она превращается в бешеную стихию, которая бушует, бушует и бушует. И всё, что тебе остаётся — спрятаться в укромном месте и молиться.       В этом плане очень показательны их отношения с Пантер — Анн. Оглядываясь назад, мне кажется, им было суждено столкнуться лбами, рано или поздно. Они слишком похожи: обе яркие, обе блондинки, обе взрывные и заводятся с пол-оборота. И обе любят прямо говорить то, что думают, без всяких увёрток. Разве что я бы сказала, Анн приятнее в общении, если её не доводить.       С другой стороны… не Анн была той, кто заметила меня тогда, на сцене. Не Анн была той, кто вытащил меня из моей скорлупы. И не Анн была той, кто…       Но они стоят друг друга, дневник. И то, что произошло в их первое полноценное знакомство, это всего лишь цветочки по сравнению с тем, что будет потом…