Дневник исследователя

Внутренний крах

      Город не был чем-то сильно примечателен. От слова «совсем». Много небольших домов, еще больше людей, а в центре видны высокие, громоздкие, каменные здания. Конечно, и здесь просачивались черты индивидуальности, но они настолько маленькие, что в общей массе просто терялись. И что здесь Дарвин забыл?       Я прошелся по улицам, побывал на рынке, поспрашивал людей о Дарвине, но он так хорошо подходил под описание каждого горожанина, что многие просто усмехались, оглядывали толпу и указывали пальцам в первого попавшееся высокого мужчину в шляпе. Тогда я отправился в центр. Это место видно издали, а значит богатеи там точно будут. Однако, какие богатеи в такой глуши? Тем не менее, здесь точно кто-то живет.       Вблизи эти здания действительно походили на дворец. Даже не по себе как-то. Ну, и в каком из этих хором укрывается Кимберли? Не все же его? Или все?.. вообще, это возможно… Ну, нет. Это не может его быть. Если это все его, то зачем ему притворяться исследователем в Пилтовере? Или его так «низшие» общество достало? А зачем гадать? Пойду и сам узнаю у него! Осталось узнать в какую дверь входить…       Я некоторое время побродил около здания, поспрашивал, кто тут живет, получал ответ в виде: «Да мужик какой-то. Он редко приезжает сюда. Его почти никто и не видел» — и решил прокрасться в «дворец» через любое открытое окно. В общем, таким образом я попал на кухню. Там было абсолютно пусто, но в коридоре, кажется кто-то бродил.       Я осторожно приоткрыл дверь и проследовал взглядом за мужчиной в белой, безликой маске.       Дарвин точно тут.       Дождавшись, когда шаги окончательно стихнут, я вышел в коридор и пошел в противоположную сторону от стражника.       Здание было чертовски огромным. Здесь было множеств комнат и коридоров, и я абсолютно не знал, куда иду, но был уверен, что мой внутренний компас приведет меня туда, куда надо. Главное мыслить, что я ищу не ноксианца, а артефакт — Слезы смертных.       Людей тут было немного. В основном мужчины в масках, хотя и попадались девушки. От всех я прятался в комнатах, либо за углом. Кто знает, как они отреагируют на меня! Не думаю, что Дарвин предупредил их о моем визите, да и сам на себя я в этом прикиде не похож, так что даже если бы меня тут ждали, то не признали бы.       В конце своего пути я уперся в большую, тяжелую дверь. Открыть ее чуть-чуть и незаметно не выйдет, — она очень тяжелая - только полностью если раскрыть. Я не спешил открывать дверь. Во-первых, я не знаю есть ли кто за ней, сколько и какого они габарита. Во-вторых, у меня очень мало сил, чтобы ввязываться в драки. Даже сбежать, что уж там говорить! Но в мою сторону кто-то шел, а в моем ближайшем окружении нет буквально ничего: ни двери, ни столба, ни стола, ни вазы с цветами.       Ох, ну и влип же я!       Недолго думая, я демонстративно распахнул двери и, стараясь держать себя равнее, вошел в огроменный, полупустой, округлый зал. У стены, напротив двери, на возвышенности в высоту десяти ступенек сидел мужчина на высоком узороном кресле, — я бы сказал для корректности, на троне, но трон для королей, а короли в Ноксусе не живут, мягко говоря. Тем не менее это заставило меня на секунду оступиться и продрогнуть от мысли, что я ворвался в дворец какого-то короля. По обе стороны стояли два бугая в белой, безликой маске. Оба всполошились, увидев меня. Вообще, я всполошил всех присутствующих в зале, но эти двое единственные, кто двинулись мне навстречу. — Ты меня не рад видеть, Дарвин? — крикнул я «королю», медленно отступая от его телохранителей. — Знакомый голос! Эзреаль, не ты ли это? — мурлыкнул тот в ответ.       Я быстро снял с себя тряпки. Кимберли улыбнулся и быстро отозвал своих защитников, вскоре вовсе прогнав из комнаты. — Ты заставил меня побегать! — возмутился я. — Не злись, Эзреаль, — мурлыкнул тот, — ты бы все равно не нашел так быстро Яд Богов. Кстати, ты его нашел? — Да, — выдавил я. — Я приятно удивлен! Ты и правда всегда находишь то, что ищешь! — Вообще-то, я редко знаю, что ищу, но всегда нахожу… Ладно, проехали. — Судя по тряпкам, дорога выдалась утомительной. Не хочешь перекусить? — Нет аппетита. — Как жаль, — Дарвин встал с трона и медленно спустился ко мне, некоторое время постояв, оглядывая меня с ног до головы, он прошел в угол, где стоял большой, длинный диван, скрытый за тяжелыми занавесками, с множеством подушек, а перед самим диваном находился овальный кофейный столик. Кимберли подозвал меня жестом и вошел в «скромную обитель». Я, не хотя, подошел к нему. Ноксианец уже сидел и гонял красное вино по бокалу. — Присаживайся.       Я помотал головой. — Выпьем?       Я снова отказал. — Давай лучше перейдем к де… — Отдохни! Работа - не волк, в лес не убежит! — Моя жизнь убежит!       Дарвин лениво сделал глоток, выкатил губу, поднял брови и медленно покачал головой, не отрывая взгляда от напитка. — Дивный вкус! Признаюсь, я уже пил его не раз, но сегодня он имеет просто изумительный вкус. А какое тебе нравится вино? — Никакое! - сначала вспылил я, но потом меня посетила дивная мысль, и я начал лукавить: «Правда есть один напиток, от которого я бы не отказался…» — Дарвин перевел на меня взгляд, показывая свою заинтересованность в разговоре. — «Он очень редкий, — продолжил я, — и скорее всего его осталось совсем немного, — примерно с рюмочку, возможно, даже меньше. Говорят, он есть у тебя, не так ли?»       Тот улыбнулся. — Не напомнишь мне название? — Слезы Смертных. — Ох, Эзреаль, это услуга не из дешевых. Нужно платить. Сколько ты принес мне Яда Богов, столько ты и получишь капель Слез.       Я растерялся и стал оглядывать себя. — Потерял? — Яд… во мне… — Что? — Случилась неприятная ситуация, и теперь Яд Богов находится у меня в крови. Я умираю, Дарвин, очень мучительно. — Прости меня, мой ангелочек, но в этом нет смысла. — Почему нет? Это противоядие как раз для Яда Богов! — Слишком много времени прошло. Противоядие не успеет подействовать. — Надо хотя бы попробовать! Может у него другой состав или еще что-нибудь! В конце-то концов все эти древние магические штучки очень специфично работают. — Мне очень жаль. — Почему ты даже попробовать не хочешь? Может ты хоть так бы мне сказал спасибо, за то, что я твою жопу тогда спас?! — Эзреаль, милый, ты же сам исследователь и должен понимать, что артефакты ценные и тратить их на что-то безнадежное — сферхрасточительство!       Какой же мерзкий человек! «Безнадежное»! Надо было тоже самое там сказать и бросить его там! Вот чем я руководствовался, когда протягивал ему руку?       Пытаться договориться с ним — дело «безнадежное», поэтому я стал думать, где он мог спрятать противоядие. Скорее всего, где-то у себя в кармане, ибо меня тянет в его сторону. Чутье у меня на древние магические штуковины! — Однако ты прав. Я так не поблагодарил тебя за то, что ты меня спас. Нужно дать тебе то, что тебе не хватало в жизни. — О чем ты? — Любви и чуточку внимания.       Я остолбенел. Я просто ничего не понимал. С одной стороны, я не имел и малейшего понятия о чем говорил этот безумец, но с другой, я более чем догадывался, о чем он говорил, и это пробивало меня на дрожь, хотя я и не понимал до конца к чему он клонил. — Внимание? Да, удели мне чуточку внимания и подари Слезы. — На счет этого я все сказал. Однако без подарка я тебя не отпущу даже на тот свет.       Дарвин поставил бокал на стол, наклонился, заглянул за меня и жестом начал подзывать кого-то, подкрикивая: «Эй, ты! Подойди сюда!» — Я развернулся посмотреть на того, кого он зовет, ведь в зале, вроде как, не было никого кроме нас двоих, но не успел я ничего понять, как кулак ноксианца вошел мне под ребра. Медленно мой взор застилала тьма.       Из неприятного ощущение тревожности, что подогревала пятнистая тьма, меня вырвала очень сильная боль. Было такое ощущение, будто меня разом со всех сторон начали сжимать каменные плиты! Я не мог дышать, грудь сдавило, кровь в горле бурлила, и при этом у меня чертовски болело тело.       Я с трудом перевернулся набок, чтобы кровь вытекала и я не захлебнулся ею. Некоторое время я вообще ничего не соображал. Все мои мысли глохли под криками боли. Ничего кроме боли. Потом, я потихоньку стал отходить от этого всего. Руки по прежднему болели, потому что очень сильно затекли, но я уже мог спокойно сжать кулак. — Тихо-тихо! — протянул некто шепотом и начал поглаживать по плечу. — Ты, наконец, очнулся? Я так рад! Я уже побоялся, что ты не проснешься. — Какого черта, Дарвин! — возмутился я и попытался развернуться. Но это было весьма проблемотично - мои руки, почему-то не отпускались. Тогда я понял, что они привязаны. — Какого черта! — повторил я, срываясь на крик.       Кимберли зевнул и, взобравшись на меня, лег, подперев руками голову. — Какой же ты шумный… — недовольно пробурчал он, разглядывая мое лицо с очень близкой дистанции. Судя по взлохмоченным волосам, медленному темпу говора, полузакрытым глазам и по раскрытой рубашке, он только что проснулся. Похоже, это я его разбудил. Он, что, спал со мной все это время? — Слезь с меня! - зарычал я. — Дай мне наглядеться, мальчик. Я думаю, мне не хватит времени. — Для чего? — Тебя заберут Киндред, и все забудут о том, что когда-то жил такой исследовательшка по имени Эзреаль, хотя и сейчас мало кто знает об этом имени, но я хочу навсегда запомнить твое милое личико и твой красивый голос. — Ах ты ж тварь!.. — Тихо-тихо. Не волнуйся, про тебя я не забыл! Ты получишь свой подарок. Как и обещал. — Да не нужен мне твой «подарок»! — закричал я в гневе. — Гад! Отпусти меня!       Кимберли усмехнулся. Он уместился у меня меня между ног и навис над моим лицом. — Мне тебя так жаль, — прошептал он, лукаво улыбаясь. — Ты ведь никому не нужен. Тебя гонят, как попрошайку. Раз за разом пытаешься доказать, что чего-то стоишь… Но в тебе нет ничего: ни навыка, ни таланта, ни решимости, ни связей, ни репутации — одно смазливое личико, которым торгуешь за зря. Тебя ненавидят пилтоверцы, над тобой смеются зауницы, дядюшка подкладывает денюжек, лишь бы его отвратительный, неуважительный племянник был всегда далеко от него и не портил ему репутацию. Еще маленьким ты ему не нравился. Он пытался от тебя избавиться, отдать учителям, чтобы не видеть тебя! — Откуда?.. — Я многое знаю о тебе, Эзреаль, поэтому прекрасно знаю, что тебя никто никогда не любил. Ты пытаешься сделать вид, что тебе плевать, но это неправда. Ты хочешь этого, я знаю. — У меня есть те, кто любят меня! — Правда? И кто же это? Та демасийская девчонка, что напрочь тебя игнорирует? Ты мало был в Демасии, мальчик. У нее есть интерес посущественее тебя. Он имеет славу, а, возможно, вскоре и власть. Зачем ей нужен тот, кто гоним всем миром? Она же из жалости тебе улыбается. Она член семьи Краунгард, а ты? А ты кто? Никто. И имя никто твоего не помнит. — Ка…        Нет, Эзреаль. Точно не он. Ты его бросил. Предательство режет сильнее ножа. Я ему уж точно не нужен. Разве что моя мертвая голова? Ну, ты же добавился этого, не так ли? Да не он один на целом свете, не так ли? Кто же еще? Должен же быть хоть кто-то! Кейт… тоже неверно. Я ее еще и обидел тогда… она наверное, теперь меня ненавидит!       А больше… и нет… никого. — «Теперь ты все понимаешь? — спросил на ухо Дарвин, запуская руку под рубаху. — Я твое лекарство от твоей болезни». — Затем он начал целовать шею, опускаясь ниже. А я? А я лежал неподвижно с высосанным мозгом. Не знаю, что произошло в этот момент, — поверил ли я ему или просто он умудрился задеть все мои тайные страхи, — но я просто не мог сопротивляться. Или мог, но не хотел. Или хотел, но не мог… Было так больно, но в тоже время, будто и ничего и не было. Не знаю.       Вдруг по телу прошелся сильный холодок. Накатила паника. Воздух стал тяжелым, и будто бы запах кровью. Веяло смертью.       Дарвин тоже ощутил эту темную ауру, и, судя по взгляду, он был не меньше меня напуган.       Сначала было абсолютно неясно, но затем появилось четкое ощущение моментально врывающегося сгустка тьмы. Сердце екнуло, и все полетело крахом. Эта аура будто разрезала мою душу, а следом за ней нечто поменьше, но не менее сокрушительное, разнесло замок в груду камней.       Я упал между колонной и стеной, прикрытой уже разодранной шториной, и пролежал там ровно до того момента, как услышал знакомый голос. Я не разобрал, чей это голос и что он говорили, но меня пробило дрожью на сквозь. С трудом выбравшись из-под камней, я огляделся. Увы, веревки были по прежнему при мне, а вот моей любимой перчатки нет. Еще и куртки, и ботинок, и пару ремней с сумками. А! Вот мой ботинок!       Зловещая аура не покидала. Кажется, некто, кто обладал этой аурой не спешил уходить. Он будто чувствовал меня, как и я его, но не понимал, где именно искать. Это пугало и радовало одновременно.       Я осторожно выглянул из-за колонны и увидел… о, господи…