emerald city

Тэхёну не хотелось снова чувствовать запах хвои так близко, не хотелось вжиматься в чёрную косуху, как это было вчера, когда Чон подвозил его до дома. Правда не хотел, но какие тут могут сработать оправдания, если он снова гонит на ямахе чёрт знает куда? Альфа мало того, что с помощью угроз затащил Ви на байк, так ещё и увёз в совершенно неизвестном направлении. Дом омеги в противоположной стороне, в центре Пусана, а не на окраине, куда они сейчас гнали на большой скорости. Кажется, это не начало романтической истории, где бывшая пара снова встречается по воли судьбы и омегу каждый день подвозят до дома. Это чистой воды похищение. Чонгук тормозит, когда они въезжают в пусановский морской порт. Тишина давит на уши: вокруг практически никого, за исключением моряков, снующих туда-сюда, что не обратили внимание на них. Тэхён ёжится от напрягающей атмосферы. В голове рой вопросов, самый главный: «На кой чёрт они здесь?» Омега действительно начинает тушеваться, всерьёз думая, что Джей Кей его похитил и сейчас будет расправляться за грехи прошлого. Ким только волосы назад зачесать успевает, как альфа ловко слезает с байка и, не сказав ни слова, идёт куда-то. Только из-за жеста рукой, благополучно показанным Гуком, Ви следует за ним, пялясь на всё подряд, лишь бы не на мускулистую спину Чона, к которой он недавно щекой прижимался, чтобы хоть как-то от колючего осеннего ветра скрыться. На пути появляется рослый альфа, выглядит довольно угрожающе. Тэхён смело может сравнить его с уголовником: весь татуированный, налысо бритый, от огромных мускул создаётся ощущение, что футболка на нём вот-вот трещину даст, по шву разойдётся. Даже думать не хочется, что у Чонгука общего с этим человеком, который точно на стороне беззакония. Ви останавливается, встретившись взглядом с незнакомцем, а Джей Кей всё дальше ступает, становясь к альфе вплотную. Они обмениваются рукопожатиями, а омега всё держит зрительный контакт с ним, желая показать свою непоколебимость. На самом деле у Ви колени дрожат. — Всё, как и договаривались, Джей? — подаёт голос лысый, переводя взгляд на Чона. — Да. Деньги вперёд, не тупи. За широкой спиной Гука Тэхён не видит, чем они обмениваются, к счастью или сожалению. В принципе, это всё равно не его дело. Так ему кажется, пока он вновь не сталкивается взглядом с лысой грудой мускулатуры, сбежавшей из тюрьмы. На лице появляется противная ухмылка, которую стереть хочется, огрызнувшись так же, как и с омегами в универе. Но это другой случай, Киму вякнуть что-то страшно и без головы остаться. А что, если Гук продал его? Пустил слушок о зажравшейся шавке богатеньких родителей, которую можно хорошенько оттрахать, а потом выкуп потребовать. Тэхён ведь до сих пор шлюха, ничего не стоящая в глазах альфы. — Чего он такой напуганный, этот твой знакомый? — последнее слово вылетает из грязного рта с противным акцентом, от которого ноги подкашиваются. Так вот как Чонгук его представил. Знакомым. На данный момент они ведь действительно никто друг другу, слепые отголоски прошлого. Спасибо, что не шлюхой, как раньше. — Иди сюда, малыш. — Он тебе хён, вообще-то, — хмыкает Джей Кей, оборачиваясь к омеге. На лице появляется такая же ухмылка, как и у лысого — противная, но она уже знакома Тэ, он её видел не единожды сутками ранее, когда альфа встретил его в баре, напившегося в дрова. — Оу, даже так. Хорошо, я буду обращаться с ним как подобает. После этой двусмысленной фразы незнакомца меж бровей Ви появляются складки, а взгляд выражает лишь непонимание и лёгкий испуг. Что подразумевалось под этими словами — неизвестно, а неизвестность пугает, заставляет задыхаться. В голове одна за другой сцены пролетают, где уголовник возвышается над ним, рот грязной тряпкой затыкает, чтобы никто из работников порта не услышал всхлипы, не помешал веселью. А Чонгук где-то за широкой спиной стоит, руководит процессом, ведь знает все особые точки омеги, которого продал, на мясорубку собственными руками пустил. В глазах слёзы скапливаются и неприятно щиплют, от чего Тэхён моргает часто. Его лицо покраснело из-за вот-вот наступающей истерики, она в затылок дышит. Джей Кей замечает странное поведение омеги и хмурится, поджав губы. Он переглядывается с лысым, а тот лишь плечами пожимает, мол, я тут не причём. Чёрт знает, что происходило с Тэхёном эти несколько лет, может, он получил психические расстройства и сейчас на него накатывает паническая атака? Чонгук не знает и от этого дурно становится. — Эй, Тэ, ты чего? На тебе лица нет, — аккуратно начинает альфа. Ви руки в кулаки сжимает — от взора Джей Кея это не укрывается. Он пытается считывать каждую эмоцию с лица напротив, но там лишь дичайший ужас и нотки обиды, гармонирующие со слезами, которые уже готовы хлынуть из шоколадных глаз. Всё это не помогает найти объяснение странному поведению омеги. Тэхён в школьные годы никогда не плакал, что же изменилось сейчас, спустя несколько лет? От гордого омеги остался только прах. Чонгук делает шаг навстречу, а Ким тут же на бег срывается, уносясь в противоположную сторону от альфы. Чон за ним — деваться некуда, всё равно догонит. Догонялки сопровождаются матами, слетающими с губ альфы раз за разом после просьбы остановиться. Тэ даже не думает сбавлять шаг. Слёзы застилают взор, размывая всё перед глазами — ну и что? Плевать. Он не отдастся так просто в руки бандита, не даст кому-то снова унизить его как в прошлом, на выпускном. Опять руками Чонгука Ким не падёт в грязь лицом. Не благодаря этому альфе, не перед ним. Никогда. Тэхён пообещал себе это ещё тогда, когда плакал в туалете и утирал лицо рукавами костюма, сшитого на заказ, размазывая косметику по щекам. Омега убеждён, Чон хочет поквитаться с ним за то, чего не было. За измену, за шлюху, которой так щедро прозвал его перед всеми параллельными классами, отправив в пучины Ада, гореть в котле, где он личный надзиратель. Чонгук нагоняет Кима и хватает за ворот пальто. Они оба валятся на землю, перекатываясь несколько раз. Омегу трясёт от истерики, он от бега дышит тяжело, но не прекращает попытки вырваться или ударить Джей Кея, который даёт ему отрезвляющую пощёчину. Знал бы он, что Тэхён поведёт себя так, ни за что бы не поехал за ним в университет. Это всего лишь вторая встреча за долгий период, но альфа уже убедился, что от нынешнего Кима одни проблемы. — Я не отдамся добровольно! Я не заслужил! — вторит блондин, размахивая руками, как полоумный. Чонгуку стоит больших усилий ухватиться за его запястья и припечатать их к земле, чтобы хоть как-то угомонить омегу. Щека горит от пощёчины, а на глазах снова слёзы от обиды наворачиваются. — Я никогда не изменял тебе! Отпусти! — Да что ты несёшь, блять? То есть, ты… — альфа, вылупившись, смотрит на Тэ, который под ним лежит и уже прекратил все попытки сопротивления, оставляя силы на то, чтобы реветь ручьями. Джей Кей понижает голос на два тона, продолжая, — ты подумал, что я… Что я хотел воспользоваться тобой с помощью Джуёна? Чон говорит неуверенно, боясь ошибиться в своих догадках и показаться глупым в глазах Кима. Из обрывков его истерики он понял лишь то, что омега чего-то там не заслужил, что не отдастся. А измена-то тут причём — брюнет недоумевал. Когда Ви начинает энергично кивать, смотря на него своими слезливыми глазёнками, которые сейчас были похожи на тюленьи, альфа выдыхает, не зная, как реагировать на это. А с чего всё началось-то? Тэхён просто испугался бугая, с которым разговаривал альфа, видимо, увидел, что они обменялись чем-то. Да и фраза лысого «Я буду обращаться с ним как подобает» звучала совсем не так, как должна была. Теперь до Чона дошло. От всей этой ситуации он выдаёт смешинку, а она не скрывается от глаз омеги. — Ты чё ржешь, придурок? Смешно тебе, да? — обиженный сиплый голосок звучит совсем по-другому, нежели несколькими минутами ранее, теперь в нём чувствуется злость. До омеги, наконец, дошло, что он заистерил на пустом месте. Однако Ким не собирается винить свою паранойю, ведь, он уверен, каждый бы на его месте стал тушеваться, увидев такую громилу перед собой. — А мне вот не смешно! Тэхён пихает альфу в грудь, когда хватка на запястьях слабеет. Силы у него хоть отбавляй, как и в школьные годы, замечает Чон, слезая с омеги, пока не ударил сильнее. А то, глядишь, и нос разобьёт. Сейчас Ким настолько не в духе, что к нему лучше не подходить, себе дороже. — Я хотел спросить про твоё самочувствие, поболтать, но перед этим мне надо было завершить кое-какие дела, — оправдывается Джей Кей перед Ви, словно провинившийся ребёнок. От этого у него выражение лица кривится, ведь, вообще-то, он не виноват, что омега стал таким паникёром. — Пошёл в чёрту, — шипит блондин, направляясь к недалеко стоящей Ямахе. Он взглядом ищет шлем. Ах да, Чонгуку насрать на безопасность пассажиров, а на свою — тем более. Они приютились в самом ближнем кафе от пусановского порта, где встреча Джей Кея успешно состоялась. Всю дорогу ему приходилось щекой утыкаться в косуху Чона, наслаждаться его природным запахом. Он никогда не признается, что скучал по брюнету, по его непослушным волосам и противному характеру, который как-то смог полюбить. Прошлое с каждым разом напоминает о себе, принуждая прикусить язык и слюни сглатывать, чтобы ненароком не сболтнуть чего лишнего. Ким заказал уже вторую чашку чая с розмарином, а они так и не начали диалог. Нет, блондин не таил обиду на альфу за случай в порту, ведь Гук не виноват ни в чём, и дуть губы было бы глупо, да и гордость не позволяет проникнуться чувству обиды. Омеге хочется напомнить, что вообще-то это Чон забрал его с универа и притащил сюда, порушив все планы на отдых от учёбы, но он упрямо ждёт, не сводя глаз с рук альфы, которые сжимают белую чашку с американо. — А ты изменился за эти несколько лет, — начинает Чонгук, откидываясь на спинку стула и складывая руки на груди, словно собрался отчитывать его, — нет больше того бесстрашного омеги. Да и цвет волос сменил, хотя говорил, что никогда не расстанешься с красным. «Я говорил так лишь потому, что они безумно нравились тебе» — остаётся неозвученным. Тэхён избавился от красного оттенка на волосах сразу после того, как только вновь собрался по кусочкам и заставил себя выйти в социум. Красные волосы напоминали о Чонгуке, как он любил их гладить, целовать его макушку и говорить, какие они прекрасные, какой прекрасный сам Тэхён. Чон больше не любит ни омегу, ни его красные волосы, которых, в принципе, уже и в помине нет. — Людям свойственно меняться, — Ви кивает в знак благодарности официанту-альфе, что принёс его чай, и снова переводит взгляд на шоколадные глаза, скрывающиеся под волосами такого же цвета, — у них меняются вкусы, предпочтения, мнение. Ким говорит медленно, расслабляется благодаря уютной атмосфере в кафе. На улице уже стемнело, а стрелки на циферблате медленно близятся к девяти вечера. Обычно в это время омега уже принимает ванну с пеной, смывает с себя приближающийся к концу день, а сейчас он гоняет чаи с человеком, которого надеялся больше не встретить в этой жизни. Удивительно, за весь день родители ни разу не позвонили ему. А вот если с Тэхёном случилось что, и он не добрался до дома после универа? Это вполне могло произойти сегодня, учитывая то, куда альфа его увёз. На чёртову окраину Пусана, в морской порт на встречу с каким-то бугаем. Папа словно мысли его услышал: в кармане затрезвонил мобильный. Не обратив внимания на пристальный взгляд Чона, он отвечает на звонок, прикладывая руку к тёплой кружке. Разговор с родителем укладывается в пару минут, на Кима даже не кричат, хотя он ждал именно этого. Пара вопросов, односложных тэхёновых ответов, и его внимание снова полностью сосредоточенно на Чонгуке. — Так что ты передавал тому альфе? — Ви размешивает ложечкой сахар в чае и затем делает глоток, наслаждаясь ароматом розмарина. — Траву. Взгляды оставшихся посетителей за соседними столиками устремляются на них. Тэхён морщится, губы поджимая. Неприятно осознавать, что теперь не только он понимает, с кем сейчас находится, пьёт чай так непринуждённо, но и все люди, сидящие неподалеку. А Джей Кей лишь усмехается, увидев выражение лица омеги. Правду скрывать незачем. Никто ведь в здравом уме не будет вызывать на него ментов — себе дороже. Нет никаких гарантий на то, что альфа не вооружён. — Такие вещи нужно говорить шёпотом, Чонгук, — Ким массирует виски, склоняясь над кружкой чая. Он хмурит густые брови от тщетных попыток избавиться от головной боли. — Нет нужды, чертёнок, — альфа пожимает плечами, в один глоток допив уже остывший американо. — Прекрати меня так называть! — бесится Тэ. Он не в силах контролировать себя рядом с этим придурком. Чонгук называл его так пять лет назад, когда любил. Сейчас не любит и называть так права не имеет. — Аккуратней, рожки вырастут! — ухмыляется Джей Кей, поднимаясь со своего места и направляясь к выходу, снова рукой указывая, чтобы за ним следовал. Тэхён не будет. Не пойдёт за ним как собачка из принципа. Ну, или хотя бы потому, что чай ещё не допил. Нет, не обиделся, просто Чон Чонгук тот ещё мудак. На улице слышатся звуки громкого двигателя и уносящегося прочь байка, оставляющие омегу одного. Это даже к лучшему.

***

Агуст потуже затягивает тёмную бандану на голове, выпуская светлые пряди, падающие на лоб. Он давно её не надевал, запылилась вся, хранясь в шкафу и ожидая своего момента. Было бы неплохо постирать ткань: яркие пятна крови уже не скрыть, надев повязку другой стороной. Но Мин даже не заморачивается — так на улицу выходит. Плевать, какие мысли будут возникать в голове у прохожих при виде его. Из бледного силуэта в чёрных одеяниях выделяются лишь блондинистые волосы, попорченные множеством окрашиваний, и светлая кожа. Альфа выглядит во всех аспектах подозрительно, приковывая к себе чужие взгляды и внимание. Он привык, но люди, косящиеся на него с недоверчивостью, бесят настолько, что хочется нож достать и… Этому не бывать. Возможно, только благодаря стальным нервам и хладнокровности альфа ещё не прикончил половину города. Он прекрасно осознаёт, какие его будут ждать последствия, если устроит резню посреди города. Даже Хоуп не вытащит из такой заварушки, как это бывает обычно. Вечно холодные руки покрепче сжимают складной нож в кармане тёмной толстовки, потому что так спокойнее. Ещё очень далеко до места назначения, где Хосок будет ожидать. Он только в такси садится, но чувство опасности не покидает альфу никогда. Чистого вида паранойя, Агуст понимает это, но с холодным оружием не расстаётся ни на миг, руки об него ежедневно согревая, успокаиваясь. И только на работе Хоуп отныне будет отбирать все средства, которыми можно посетителей поранить. Сам виноват, надо было себя в руках держать, а не кидаться с ножом на посетителя. Лишиться рассудка на миг не так страшно, как в конечном итоге свихнуться до конца своих дней. Голова кругом идёт, не даёт сосредоточиться на цели, которую надо устранить. Лишние несколько секунд альфа проводит за колонной, укрываясь от очередного потока пуль, сквозь густую вату слыша Хосока, что отдаёт приказы, заставляет в себя сейчас же придти, если не хочет в больнице оказаться или того хуже — на том свете. Агуст моргает несколько раз, дышит тяжело, но подвести босса не может, поэтому выходит из укрытия, одаривая соперников щедрой порцией свинца так, чтоб захлебнулись. Несколько человек успешно задевает, но и альфа без подарка не остаётся: в руку ранили, вынуждая пошатнуться. — Не медли, блять! — слышится угрожающий рык рядом, Мин бы даже испугался от неожиданности, если б не рана, от боли которой ноги подкашиваются. Хоуп грубо толкает напарника за колонну, стягивая с его головы бандану и перевязывая руку. Теперь без стирки точно не обойдётся. — Какого чёрта с тобой сегодня происходит? — Всё нормально, — слышится усмешка, а Агуст челюсть сжимает, стирая эмаль. Хосок насмехается над ним, зная, что альфа это больше всего ненавидит. Провоцирует, заставляет забыть о какой-то там ране и снова под пули кинуться, лишь бы доказать свою силу. — Ранили левую, а я правша. Смогу убить ещё пару-тройку. Чон не перечит блондину, только подняться помогает, чуть ли не пинком выталкивая под новый град пуль. Он любит так: без разборок выталкивать подчинённых на верную смерть. Кто не справится — слабак, не заслужил работать на него. Только Агуст и Джей Кей всегда остаются в живых, из-за чего хочется ещё больше испытывать их судьбу. Нет, Хосок никакой не садист, он ценит своих подчинённых, а двоих в разы больше, просто иногда хочется поиграть, утолить потребность и посмотреть, выживут ли в этот раз. Джей Кей зачастую выполняет поручения в одиночку, а вот если Юнги отпустить одного — будет сущий пиздец. Он себя контролировать не умеет, недавний случай в баре тому видимый показатель, поэтому только с Хосоком, который может спустить всё на тормоза и вразумить альфу. Мин хороший боец, лучший из всех, что есть у Чона, поэтому он ходит лишь на особые задания, где враги количеством надеются победить. Один Юнги целой армии стоит, и те, кто пошёл против, прекрасно знают это, надеясь, что им не посчастливится столкнуться с ним в бою. Однако бывают случаи, где он фальшивит, как сегодня, но даже этому есть весомое объяснение, за которое Хоуп не может его винить, да и незачем, ведь директор уже давно убеждён, что Мин в любом случае завалит большинство. Было множество происшествий, доказывающих это. Теперь он не сомневается в нём. Выйдя из укрытия, альфа руку вытягивает, направляя дуло пистолета в одного. Через минуту лежит почти половина из оставшихся. Хосок не стоит в стороне — помогает, прикрывая напарника. Он не любит бездействовать и наблюдать, это жестоко, по его мнению, к подчинённым. А ещё это скучно, не доставляет удовольствия. Вот то-то оружие держать и карать тех, кто осмелился оскалиться на его бизнес, на Надежду Изумрудного города. — Заканчивай, — бросает альфа, подкуривая сигарету и наблюдая за поражёнными, которые пытаются подняться и сражаться дальше. Бесполезно же, зачем строят из себя героев? Мин всё равно наступит им на глотки, не для него это, в живых кого-то оставлять. Когда он на задании — везде разруха, враги терпят крах, а на поле боя и камня на камне не остаётся, — и отправь весточку крысе, которая засиделась в своей норе. — Будет сделано, босс, — слышится в пустом заброшенном помещении после хлюпанья чужой крови и предсмертного хрипения. Оба пропахли приятным запахом пороха от огнестрельного, чужой кровью умылись и в живых никого не оставили. Красивая кульминация в мире преступления. Агуст снова на своём рабочем месте: молчаливо протирает стаканы и делает коктейли, подавая уже неровным посетителям. В больнице альфы провели всего три часа. Блондину вытаскивали пулю и зашивали рану, а Хосок терпеливо ждал своего друга из кабинета операционной, чтобы вместе отправиться в бар. Мину подобное ранение нипочём, царапина, как он любит называть, именно поэтому Юнги никогда не отпрашивается домой, а идёт продолжать свою смену. А ещё дома его никто не ждёт. Квартира, которую он делит с Чонгуком, сейчас пуста. В зале неожиданно становится на несколько тонов тише. Мин настораживается, изучая взглядом посетителей за барной стойкой и переводя взор в сторону маленькой сцены для стриптиза. На ней красуется новенький омега с нежно-розовыми волосами. Теперь Агуст понял, почему все стихли — он и сам язык проглотил. Красивый. Новый танцор, что касается шеста и начинает плавные движения красивый. Цветные прожекторы освещают его эстетичное тело, идеальное сложенное, которое вскоре прикрывают лишь телесного цвета лоскутки ткани, а в затихшем помещении слышится лишь безупречно подобранная под медленное выступление музыка. На ногах тяжёлая на вид обувь, от чего Агусту немного страшно за омегу: вдруг упадёт? Но Чимин держится уверенно, что неудивительно. Стоять на пуантах гораздо сложнее, чем на каблуках. Гибкость и плавность движений завораживали, и каким бы пошлым сравнение с кошачьей грацией ни казалось, именно оно первым пришло на ум альфы. Танцор подаётся вперёд, одаривая дыханием пузатого незнакомца, что стоял непозволительно близко к сцене, а затем стремительно отпрянул, оставляя за собой слабый малиновый шлейф. На губах Юнги показывается усмешка, омега хоть и первый раз на сцене, но уже умело флиртует со зрителями, а те, в свою очередь, пихают ему крупные купюры в нижнее бельё. Все потонуло в насмешливом взгляде тёмных глаз, брошенном через плечо, прежде, чем Мичи повернулся к нему уже полностью. Альфа видит на сцене хорошего актёра, восхищается им, его умелой игрой. Новенькие обычно тихони, робкие очень и неумелые, но розоволосый омега — совсем другой экземпляр. Во взгляде его плещется цинизм и вызов — сучья уловка. Странно, что Хосок Мину ничего не сказал про стриптизера, он любил хвастаться, если найдёт что-то уникальное. И альфа чётко намерен расспросить босса об этом танцоре, что первый раз на их сцене появился, всех заставив замолкнуть. Ни один омега не стоит рядом с ним по привлекательности. Он притянул к своей персоне множество взглядов одним лишь выходом из-за кулис. На лестнице, ведущей на второй этаж, виден тёмный силуэт. Чон тоже решил понаблюдать за новым работником, оценить его умения. Агуст пялится, как полоумный, на него, совершенно позабыв про людей, ждущих очередные шоты. Эти пять минут, отведённые под одно выступление, проходят в полном безразличии ко всему окружающему миру. Хоть внутри у альфы и творится полное безумие, на лице ни грамма эмоций, исключением была лишь усмешка. Хладнокровности ему не занимать, и это то, чем стоит гордиться, по его мнению. Мин не любит показывать эмоции, предпочитая быть глыбой в глазах других, по причине «просто потому что». Омега покидает сцену, предварительно подобрав одежду, которую эротично снимал с себя во время выступления. Агуст взглядом провожает чужие бёдра, скрывающиеся за кулисами, и вздыхает, снова возвращаясь к работе. За стойкой уже появились новые посетители, требующие к себе внимания. Несколько минут такого отдыха пошли на пользу альфе, единственный нюанс в этом перерыве — розовый омега, не покидающий его разума. — Клубничный дайкири, пожалуйста. Альфа, услышав заказ, приступает к его выполнению, даже не одарив взглядом омегу, сидящего напротив. Очень зря, потому что стоит ему поднять глаза, как перед ним, словно призрак, восстал тот розовый, за которым он наблюдал, наслаждаясь спортивным сложением тела. Сейчас же на нём красуется белоснежная рубашка и голубые джинсы слоучи. Тело ожидаемо закрыто, он ведь не на сцене уже, но даже сейчас Чимин кажется Юнги чем-то невообразимым. Взять хотя бы эти полные губы, которые идеально гармонируют с пухлыми щеками. Омега протягивает ему крупную купюру, вероятно, ту, что ему в нижнее белье сунули во время выступления. Взгляд Мичи задерживается на бейджике, где блондин именуется как Агуст Ди. — Я думал, что только стриптизёрам надо представляться придуманным прозвищем, — задумчиво произносит Пак, беря стакан с заказанным дайкири и делая глоток. Не хотелось бы тратить свои первые деньги на алкоголь, но этот дебют простителен, особенно после первого рабочего дня. — Остальные работники тоже не под своими именами, оказывается. Почему? — Сотрудникам заведения алкоголь за бесплатно, — альфа окидывает незаинтересованным взглядом купюру, протянутую розовым, и возвращается к приготовлению следующего коктейля, — это требование нашего босса. Анонимность равняется безопасности — так он объясняет. Мичи кивает. Хосок ему сказал точно так же. На этом их краткий диалог закончился. Юнги продолжил свою работу, а омега ушёл в свои мысли. Завтра он снова пойдёт к папе, похвастается, какая прекрасная у него работа, как много он заработал за одно выступление. Родитель будет рад за него, Чимин уверен. Конечно, он скроет некоторые нюансы своей деятельности, но это не имеет никакого значения, пока Пак получает большие деньги благодаря своему изящному телу, к которому медленно шёл несколько лет. Вечные тренировки оказались не напрасны, теперь омега может не только похвастаться, но и заработать. Чимин снова поднимает взгляд на задумчивого бармена с испорченными волосами, которые так и хочется пригладить. Он столбенеет, увидев капельку крови, вытекающую из носа альфы. А Агуст и не замечает этого недуга, продолжая вертеться из стороны в сторону, и намешивать Кровавую Мэри для альфы, сидящего неподалёку. Чимин пальчик поднимает, пытаясь привлечь к себе внимание бармена, но безуспешно. — Эй, — подаёт голос омега, не сводя взгляда с блондина. Когда Агуст, наконец, обращает на него внимание, Чим указывает на свой нос, — у тебя кровь идёт. Альфа окидывает его непонимающим взглядом, а затем до своего носа дотрагивается, натыкаясь на струйку крови. Он буркает тихое «чёрт» и скрывается, направляясь в уборную. Это объясняет его головокружение во время стрельбы. Снова давление скачет, дьявол бы побрал этот недостаток гемоглобина в организме, от которого одни проблемы здоровью Мина. Агуст включает холодную воду, умываясь и убирая кровь, что уже по губам потекла. Это ежедневная рутина, через которую проходит альфа. Скачки давления, кровь из носа и головокружение — его спутники с раннего возраста. Когда клубничного остаётся лишь на донышке, Мичи поднимается с высокого барного стула и снова плетётся в гримёрную. Через двадцать минут у него следующее выступление, последнее на эту ночь. Омега намерен снова выложиться на полную, кто знает, может ему вновь бабла в нижнее бельё насуют? Для подобного зрителей стоит радовать настолько, насколько Чимин в силах это сделать. На улице уже рассветает, бар пустеет. Пьяные посетители освобождают заведение, намереваясь вернуться следующим вечером. На сотрудников накатывает дрёма от завершения ещё одной шумной ночи. Один лишь Юнги домой не собирается, намереваясь дождаться Хоупа, как это бывает обычно. Глядишь, даже до квартиры подбросит, чтобы лишний раз на такси не тратиться. Альфа спускается по дубовой лестнице, встречаясь взглядом с ожидающим его барменом. — Где ты нашёл этого омегу? — спрашивает Агуст, когда босс по-хозяйски опускается на барный стул и сигарету закуривает. Курить тут вообще-то нельзя, для этого есть специально отведённые места, но Хоупу плевать. Нарушение собственно поставленных правил — штука интересная. Он тут хозяин, ему можно всё. Но если требования заведения нарушит кто-либо другой, то сюда больше не войдёт. — Ты тоже на него глаз положил, я видел, — усмехается альфа, стряхивая пепел в любезно подставленный Агустом чистый стакан. Хосок наблюдал не только за новеньким омегой-стриптизёром, под его соколиный взор попал и напарник, который глаз не сводил с Мичи, словно божество увидел, — наш вечно хладнокровный Ди растаял от милой омежки, да? — Не неси ерунды, — безразлично бросает бармен, расставляя бутылки обратно на полки и следя за тем, чтобы стояли ровно, красиво. — Он сам пришёл, нигде я его не искал, — отвечает Чон на вопрос сотрудника, изучая незаинтересованным взглядом его спину. — Ему скоро только девятнадцать исполнится, молокосос ещё совсем, но, блять, согласись, что он фору даст всем нашим танцорам? Альфа кивает, поворачиваясь корпусом к директору. Вспоминая второе его выступление, уже более энергичное, чем первое, Юнги просто не может не согласиться с Хоупом. Зрители были в восторге от мастерства юного, как оказалось, омеги. Он словил большой куш в первый же день. — Ты собираешься сделать из него шлюху? — от такого вопроса Хосок даже поперхнулся, машинально убрав сигарету подальше, а после и вовсе потушив ее, оставив бычок в том же стакане. Мин выгибает бровь, вопросительно глазея на босса. К чему такая реакция? — Нет, конечно, — наконец отвечает альфа, стукая себя по груди и вытирая выступившие слёзы от тяжёлого кашля. — Он ещё ребёнок совсем. Сам выставил условие, когда ввалился в мой кабинет, что спать ни с кем не будет, а лишь на сцене кувыркаться. Но заигрывать со зрителями он умеет. Юнги вспоминает момент, где Мичи купюры пихали лишь за его взгляд, обращённый на толстопузов, и кивает Хосоку. Благодаря этой многообещающей мордашке многие бы любые деньги отдали, только бы вниманием одарил. — Многие хотели его в приват комнату, такие суммы выдвигали за него, я ебу! — Хоуп активно жестикулирует руками, вспоминая, как несколько альф буквально требовали этого омегу, предлагая заплатить заоблачные цены. — И это только его первый день, Юнги-я! Но, сам знаешь, что происходит в тех комнатах. Для этого у нас есть другие люди. Я сразу отказывал, что мне эти деньги? Действительно. Чон имеет собственный бар, который недавно вошёл в десяток лучших в Пусане, да и к тому же наркотой торгует, тоже деньги с этого гребёт лопатой. Юнги всё кивает, соглашаясь со словами директора. Он убирает стакан, в котором бычок мальборо теперь красуется, и снимает фартук, выходя из барной стойки. День был насыщенным, Агуст удовлетворён.