emerald city

Буднее утро омеги обычно начинается с навязчивого будильника, который тотчас же оказывается на полу. Далее чашка пряного кофе, бодрящий душ, что не всегда выполняет обещанную расслабляющую рутину. Звучит, как мечта любого представителя слабого пола. Тэхён, ещё не до конца проснувшийся, не понимает, почему ежедневный звук будильника звучит противно настолько, что его хочется не просто поскорее выключить, а и вовсе разбить об стену. Он, не открывая глаз, тянется к прикроватной тумбочке, но натыкается на совершенно инородное тело, которого обычно нет в его кровати. Блондин понимает, что ему это уже не снится. Вместо будильника у него сегодня чужой храп практически над ухом, а вместо запаха утреннего кофе в комнате стоит перегар такой, что не поможет никакое выветривание. Ким с мучительным кряхтением поднимается с чужой кровати, но неведомая сила тянет его обратно. Рука Чонгука всю ночь покоилась на его талии, вот и теперь он не желает даже сквозь сон отпускать омегу. Тэхён замечает на лице Чона выражение ужасного недовольства, которое больше подходит ребёнку, а не рослому альфе. Он вздыхает и только с приложением усилий отцепляется от брюнета, что отвернулся, продемонстрировав вселенскую обиду. Блондин надевает свою кофту, которая осталась покоиться на кресле, и берёт телефон. Уже десять часов утра. В другой раз он бы поторопился, ведь скоро уже закончится первая пара, но сейчас не тот случай. Пока доедет до дома, чтобы взять лекционные тетради, пройдёт чёрт знает сколько времени, поэтому Тэхён решает всё мыслью — никуда не идти сегодня и благополучно прогулять. Омега берёт свою сумку и выходит из комнаты, тут же встречаясь с блондинистым альфой, на лице которого несколько уже заживающих ссадин. Они встречаются взглядами, у Кима он — растерянный, а у незнакомца такой, будто он привык в своей квартире видеть незнакомых омег. Такая догадка не даёт Ви покоя и заставляет пробуждаться нотки ревности по отношению к Чонгуку, у которого, вероятно, разгульный образ жизни. — Доброе утро, — первым выдаёт незнакомец. Это точно сосед Гука, понимает омега. От него разило приятным запахом цитруса. — Ты Тэхён, верно? Ви выглядит, как взъерошенный цыплёнок по утрам, а теперь этот цыплёнок смотрит на Агуста с удивлённым взглядом, словно не понимая, о нём ли идёт речь или о другом человеке. Омега недоумевает, откуда альфа знает его имя, вроде они незнакомы, да и не виделись никогда. — Э… Да? — с вопросительной интонацией произносит омега хриплым ото сна голосом. Он прочищает горло и проходит на кухню следом за блондином. Тэхён не удерживает в себе очевидный вопрос и, когда альфа начинает орудовать с кофемашиной, задаёт его. — Откуда ты знаешь моё имя? — Чонгук ночью мне сообщение написал, что будет дома не один. Пусть он и похуист такой, что любой идиот позавидует, но так как мы делим эту квартиру, Гук без вопросов принял мои условия, одним из которых было обязательное предупреждение о гостях, — излагает ситуацию Юнги, поворачиваясь к омеге, — ну, знаешь, чтобы избежать неловких ситуаций. Будешь кофе? Нынешняя жизнь Чона удивляла омегу с каждым днём всё больше. Ви думал, что и друзья у альфы такие же, как он, но оказался в корне не прав, смотря на блондинистого незнакомца, который вполне вежлив с ним. Правда, судя по ссадинам на его лице, полученных, вероятно, в драке, тот не особо отличался деятельностью. Он присаживается на вчерашнее место, убирая мобильный в сумку и вешая ее на спинку стула. Тэхён кивает на его объяснения, давая знак, что такое вполне уместно для жизни с Чонгуком в одной квартире. Ким ещё со школы знает, каким этот альфа бывает диким и неконтролируемым. — Не откажусь. — Меня Юнги зовут, кстати. — представляется, наконец, Мин. Он снова поворачивается к кофемашине, делая напиток уже гостю. По очередному зевку и сонному взгляду омега предполагает, что альфа совсем не выспался. Чонгук же говорил, что его сосед работает в ночную смену, так что это неудивительно. Вот только Ви интересует вопрос: почему же блондин по прибытии домой не лёг спать и всё ещё на ногах. Кружка с ароматным кофе опускается перед Тэхёном, заманивая приятным запахом, действительно бодрящим. Молчание затягивается между двоими, а омега смело скользит оценивающим взглядом по второму жителю квартиры, принадлежащей бедному району. Взор останавливается на пострадавшем лице, на котором имеются несколько бледных шрамов с давно забытых потасовок. Ким делает немые выводы в своей голове, понимая, что образом жизни Юнги совсем не отличается от Чонгука. Возможно, они даже близкие напарники в преступном мире. Тэхёну страшно осознавать, какие обстоятельства свели этих двоих, в какой подворотне они нашли общий язык: в какой драке, с оружием или без? Или может с самого начала плечом к плечу стоят, прикрывая спины друг друга? Блондин уже заметил, что Чон более не сдержан и хамоват в отличие от своего соседа с кукольными чертами лица, которые причудливы больше омегам. — Твоё лицо мне кажется знакомым, — вот чего-чего, а таких слов Тэхён не ожидал никак. Ким выгибает бровь с вопросом смотря на блондина. Он видит хмурый взгляд альфы, тот пытается вспомнить, где же видел омегу, который сидит перед ним. Ви молча ждёт продолжения от Юнги. У него резко щелкают воспоминания в голове о странном баре Надежды, где он снова встретился с Чонгуком. Тэхён давится кофе, обжигая губы, и возвращает взгляд на Мина, что спешит подать ему салфетку. — Бар, — твердит омега, вытирая губы и шикая от боли, — мы встретились в баре. Ты, кажется, там барменом был. Всё верно. Агуст помнит омегу с внешностью, не уступающей профессиональной модели. Возможно, именно благодаря этому Тэхён запомнился ему. Ну, или потому что его увёл Чонгук, который явно был удивлён, увидев старого знакомого. На этот раз Ким дует на кофе перед тем, как сделать глоток, а альфа до сих пор сканирует его взглядом. — Что тебя связывает с Чонгуком? — не унимается Юнги, приступая к своему кофе. Он никогда не спрашивал у Гука, кто этот омега, почему он был так ошарашен его появлению в баре (в его жизни). — Вы ведь не первую неделю знакомы, да? Ви ненавидит подобные расспросы. Если так подумать, он для Агуста совсем чужой человек, пусть утоляет любопытство у своего дружка, который ворвался в тэхёнову жизнь северным ветром, умудрившись продуть омегу до самых костей. Он хмыкает, одаривая альфу очередным высокомерным взглядом, мол, ты ведь видишь, что это совсем не та тема, которую я хочу обсуждать с тобой? — Сейчас — ничего не связывает, — грубее, чем хотелось бы, отчеканивает Ви, делая очередной глоток кофе. Он ставит точку на этом разговоре. Следующие десять минут проходят в молчании, пока оба утоляют утреннюю жажду крепкого напитка. — Я пойду, пока эта выхухоль не проснулся. Тэхён кивает в сторону коридора, за углом которого спит обросшее чудо, успевшее ночью втянуть его в кучу проблем. Омега желает ему сильнейшей головной боли, когда Чонгук проснётся, и чтобы тот, желательно, провалялся с ней весь оставшийся день, мучаюсь так, как сам Ким эти два года. Он надевает пальто на вязаный свитер и, накинув сумку от Prada на плечо, поворачивается к Агусту. — Открой дверь, пожалуйста. Надеюсь, у тебя ключ есть? Юнги бровь выгибает, не понимая, о чём говорит омега. Если он не дружит с чужими замками, то ладно, окей, но причём тут ключ? Альфа открывает дверь парой поворотов ручного замка, наблюдая за тем, как Тэхён с раскрытым от удивления ртом, оглядывает его, будто ища что-то. — А… А как же ключ? А где замочная скважина с этой стороны? — Да о чём ты, блядь? — раздражённо спрашивает Агуст, потирая затылок от недоумения. — Я не смог уйти ночью, потому что Гук сказал, что запер дверь на ключ с этой стороны. Альфа сначала хмурится, окидывая взглядом дверь чоновой комнаты. Он прыскает в кулак, когда до него наконец доходит, что же омега имеет ввиду. — Вероятно, он пошутил. Тэхён покидает квартиру красным помидором от злости, которая кроет с головой. Безумно хотелось ворваться в комнату спящего Чонгука и сделать его утро в миллион раз хуже, чем желал изначально. И ведь если бы не было рядом Юнги, перед которым не хотелось позориться вновь, Ви бы так и сделал, наплевал на то, как бы потом смотрел ему в глаза. Омега вызывает такси и расслабляется, только когда оказывается в тёплом салоне люксового класса. Водитель молчит, зная свою работу. Не то что вчерашний. От этой мысли Ви хмыкает, набирая старого друга, который задолжал ему прогулку и мороженое маленьким бонусом. Ему отвечают хриплым голосом, наверное, он разбудил альфу своим «ранним» звонком. Уже одиннадцатый час, сколько спать можно, в самом деле? — Жду тебя в нашем кафе через сорок минут, — как обычно ставит перед фактом, поправляя ворот кофты, который расправился, — и не ной, — Тэхён сбрасывает звонок, как только слышит возмущение со стороны собеседника. Когда Ви заходит, его встречает сонный папа, сидящий на кухне за чашкой травяного утреннего чая. Омега щурится, смотря на дату и убеждаясь, что точно будний день. Он не понимает, почему никто не на работе, сегодня, вроде, не международный праздник. — Почему ты не на учёбе? — омега старший зачёсывает отросшие волосы назад, не окидывая сына даже взглядом, а потом рукой в его сторону машет, показывая, чтобы не отвечал даже. Тэхён, вообще-то, и не собирался. — В следующий раз, когда намылишься куда-то посреди ночи, оставь хотя бы записку. Я привык к твоим выходкам, конечно, но ставь нас с отцом в известность. Омега глаза закатывает в ответ и направляется в свою комнату, раскрывая шторы. Запустив в комнату серый туманный свет из панорамных окон, Ким уходит в ванную комнату и умывает лицо, беря в руки зубную щётку. Лёгкий макияж за пять минут, всё тот же свитер широкой вязки, который успел полюбится блондину, с чёрными зауженными джинсами и омега готов к выходу. Из холодильника он достаёт коробочку апельсинового сока и, вставив трубочку, лениво потягивает, пока ждёт такси. Yuta: «Ты опаздываешь уже на пятнадцать минут, Ким Тэхён» — полное имя омеги не сулит ничего хорошего. Кажется, Ви действительно испортил альфе настроение таким неожиданным звонком, разбудившим его» V: «Уже еду» От сильного потока ветра подолы не застёгнутого пальто изящно развиваются перед входом в заведение, где его ждёт старый друг. Беловолосый сидит у окна, ровно на том ряду, который ненавидит Ви. Он хмыкает, думая, что если Юта пытается ему так отомстить за свою невыспавшуюся кислую физиономию, то попытка удачно провалилась: Тэхён в очень даже хорошем расположении духа. В вазочке уже подтаявшее фисташковое мороженное, которое заказал Накамото для омеги. Он ведь обещал, а такое грех забыть — заживо сожрут. Ким берёт ложечку, молча начиная наслаждаться сладостью, даже не удосуживаясь сказать банальное «привет» человеку напротив. — От тебя воняет им, — отмечает альфа, смотря на Тэхёна с нотками презрения. Беловолосый совсем отвык чувствовать рядом с породнившейся лавандой нотки ненавистной хвои. Так вот почему он вчера на сообщения не отвечал: снова развлекался с Чоном, который, Юта уверен, ни во что его не ставит. — В тебе действительно нет ни капли гордости, когда это касается того урода. — Не твоё дело. Тэхён хочет в сотый раз напомнить о своём возрасте, что он уже не маленький школьник (но точно такой же ранимый, как и раньше), но знает, что если сделает это, то Накамото уже по-своему напомнит ему, что омега пытался сделать из-за расставания с Чонгуком и его поступка. Клин клином. Им обоим больно, обоим обидно, поэтому оба предпочитают молчать, прикусив языки, и есть мороженное, которое в осеннюю погоду совершенно неуместно. — Как дела на учёбе? — спрашивает альфа, отрывая взгляд от, на удивление, солнечной погоды за окном. Ви уже съел половину порции фисташкового, это заставляет Юту беспокоиться о его слабом здоровье, что может в любой момент подкоситься от такого налегания на холодное в нетеплую погоду. — Смотрю, ты свободен несмотря на то, что сегодня пятница. — Всё отлично. Насчёт прогула я не волнуюсь и тебе не советую, — у Тэхёна уголки губ дрогнули в подобии расслабленной улыбки. Всё-таки это всего лишь прогул. Сколько их было в школьные годы — не сосчитать, даже если сильно постараться. Сейчас он сдал портрет Уджина преподавателю, большая задача сделана, между прочим! А лекции он потом у кого-нибудь перепишет. Ким снова живёт беззаботными буднями, совсем позабыв о том, что нет, не перепишет он ни у кого эти ебаные конспекты. Потому что не у кого. Потому что его ненавидит весь универ. Омега отрывает взгляд от окна, снова переводя его на Юту, который подозрительно притих, без интереса ковыряя ложечкой свою порцию. — А у тебя как дела на работе? — Нормально. Скоро тату-салон открою, — омега от такой новости чуть мороженным не давится, выпучив удивлённый взгляд на Накамото, который хрен бы сказал о такой новости, если бы Тэхён не спросил сам. — Я уже даже место выбрал. На улице Гванбокро. Там много молодёжи тусуется, так что, это лучшее место для новенького тату-салона. — Но ты говорил, что займёшься этим минимум через год. Почему так скоро? — Ким не пытается скрыть заинтересованных искр на радужке глаз. Он очень рад за друга, который вот-вот исполнит свою мечту, что живёт в нём ещё с подросткового возраста. — Потому что есть деньги и время. Да и изучение новой техники я почти закончил у своего учителя в Японии, — Юта, не удержавшись, щёлкает мелкого по носу, ибо тот почти через весь стол к нему наклонился. — Мне скоро снова надо будет уехать, — улыбка с лиц обоих тут же пропадает, а альфа продолжает, — возможно, даже в следующем месяце. — Так скоро… — голос Ви понизился на несколько тонов. Ему уже и мороженное не нужно после такой безрадостной новости. Нет, он правда рад за альфу, который уезжает на обучение, делает ещё один шаг к своей мечте, но это не означает, что Тэхён не будет тосковать в одиночестве в этом сером и таком большом Пусане. — Обещай, что будешь выходить на связь, а не так, как в прошлый раз, хорошо? Звуки все стихли, омега даже не обращает внимания на гул новых посетителей, которые оккупировали почти всё кафе, будто сговорились. Ви заметно поник, а Юта делает не на шутку возмущённое лицо: — Йа-а! Почему ты говоришь так, будто я уже уезжаю, а? — на лице беловолосого появляется яркая улыбка. Он треплет мелкого по блондинистым волосам, чтобы хоть как-то взбодрить. — Я же сказал «возможно через месяц». Это не значит, что я уже шмотки собираю, Тэ-тэ. — Ла-адно, — тянет омега, тоже слегка улыбаясь, — только не трогай мои волосы, чёрт возьми! Ты же помнишь, что я не люблю, когда ты так делаешь. Или ты уже позабыл всё в своей Японии? — Помню я, помню всё, мелкий, — и снова наводит на тэхёновой голове беспорядок своей широкой ладонью.

***

Суббота была, в первую очередь, прекрасна тем, что можно было отложить все дела на воскресенье. Тэхён не думал просыпаться раньше полудня, но бессовестная скотина решила ему напомнить, что Ви идиот ещё тот, раз не ставит телефон на беззвучный в свой выходной день. jk: «Не хочешь уделить своё свободное время мне, чертёнок?» Видит Бог, у Кима глаз начинает дёргаться от очередного сообщения с номера, который вбит в контакты как «Чон блядский Чонгук». Омега недовольно хмыкает, взглянув на время: одиннадцать тридцать три. Спасибо, что не три ночи, как в прошлый раз. Хочется с издёвкой взглянуть на Чона, который в последнее время ведёт себя настолько самоуверенно, что омегу блевать тянет. V: «Свободное время я провожу в компании тачек, дрифта и другого альфы, мой дорогой Джей Кей» — и подмигивающий смайлик, чтобы не забывал, с каким стервозным омегой связался вновь. Тэхён, как и написал в сообщении, мчится проводить этот вечер с Ютой. Он до сих пор не может нарадоваться тому, что единственный друг снова рядом. А от вчерашней новости о том, что Накамото будет вынужден в скором времени снова покинуть его, вдвойне хочется оторваться по полной, пока он снова его не кинул в прогнившем Изумрудном городе. Когда это произойдёт, наружу вновь вылезет самолюбивый Ви, а сейчас Тэхён снимет безжизненную маску и будет наслаждаться моментом. — Ты не думал купить машину? — интересуется альфа, мельком переводя взгляд на Кима, что сидит в его белой хонде на пассажирском сидении. — О чём ты? — Тэхён закатывает глаза, стряхивая пепел сигареты в чуть приоткрытое окно. — У меня даже прав нет, а ты уже о машине заикаешься. — Их тоже можно купить, Тэ-тэ. — Ага, вот только навыки вождения не купишь, — Юта хмурится, кивая. И вправду сглупил. В принципе, он мог бы научить омегу самостоятельно, когда вернётся из Японии. — Позже. Не хочу сейчас с этим возиться, мне учёбы в университете хватает. Альфа резко бросает сцепление. Возникает кратковременный избыток мощности, срывая заднюю ось в занос. Тэхёну голову сносит от адреналина, бурлящего в крови. Он цепляется за всё, за что руки ухватятся, и визжит, не закрывая глаз: не может пропустить такое головокружительное зрелище. В зеркале заднего вида показывается густая пыль, которая поднялась из-за резкого торможения и заноса. — Удар сцепления, — альфа знакомит Ви с названием приёма в дрифте, снова заводя тачку, которая, вообще-то, не предназначена для таких видов спорта. Юта разгоняется, благо свободная местность позволяет. Омега провожает взглядом светящиеся фонари в ночной глуши и снова хватается за ручку автомобильной двери. Происходит срыв задних колёс, и машина скользит почти боком. — А это боковой тормозной занос, — прямая дорога исчезает в горизонте, а где-то спереди показывается огромная вывеска круглосуточного супермаркета. Прямо перед ним альфа входит в лёгкий дрифт, оставляя чёрные следы за собой. Омега с довольной лыбой на лице вываливается из машины. Голова нещадно кружится. На руках содрана кожа из-за неаккуратности — плевать. Альфа тянет его за руку к полкам с алкоголем, заражаясь чужим тихим хихиканьем. Пара перепугала посетителей, которым не спится в двенадцать ночи. Все провожали их осуждающем взглядом, а кассиры выделились особым взором презрения. — Вот же неймётся нынешней молодёжи! — бурчит пожилой бета, что стоял за ними в очереди. Он получает заигрывающее подмигивание от альфы и тут же затыкается. Ви его в бок пихает, будучи ещё навеселе и с грохотом складывая стеклянные бутылки в пакет, ожидая, пока Юта расплатится. Они не уезжают далеко от крайнего района Пусана, останавливаются у какой-то заброшенной пристани, открывая ключами бутылки пива, и чокаются за их здравие. Из салона машины доносится тихая музыка, рядом волнуется море, надувая северный ветер. Тэхён сильнее кутается в пальто, которое совсем не спасает от ночного холода, и делает очередной глоток алкоголя. Голова падает на плечо рядом стоящего альфы, у него сигарета тлеет в руках. Безмятежная идиллия могла бы длиться недолго, если бы завтра не очередной выходной, на который у Кима нет никаких планов, к счастью. Завтра он отлежится дома, а в понедельник снова на поле боя в университет. — Следующую неделю я вряд ли буду свободен, — выдаёт альфа, привлекая внимание младшего. — Буду возиться с документами об аренде здания. Ненавижу эти юридически договорённости, Боже… — Значит, не зря мы решили сегодня оторваться по полной, — на губах удовлетворённая улыбка, а на душе полное спокойствие.

***

Когда Юнги согласился на охрану чиминовой туши, он думал, что отогнал извращенца — и дело с концом. Мечты-мечтами, а дело оказалось куда глобальнее. Альфа был бы рад сказать омеге, чтобы тот не выгибался на сцене так, что мурашки по телу бегут не только у зрителей, но и у коллег, одним из которых и был Мин, но как он это предоставит стриптизёру? Прости, не мог бы ты быть чуть менее привлекательным? Зачем? Потому что после твоего ухода со сцены у меня член стоит, наверное, поэтому? Теперь самому Агусту нужна личная охрана от Пак Чимина и его задницы. Со своей личной проблемой Юнги кое-как справляется в служебном помещении бара, а вот зрители, вероятно, решают, что раз уж тело танцора виновато в их стояке, то и ответственность на нём. Блондин считал себя полным придурком, когда чувствовал уколы ревности, стоило чужим рукам потянуться к розовому нечто, несмотря на то, что они не дотягивались. Чимин юркий юноша не только на сцене, но и вне её. Мин всегда удивляется, как ему удаётся увернуться от очередного шлепка по заднице. Один раз, правда, не промахнулись, и Агуст ох как не позавидовал наглецу. Мичи оставил ему пощёчину такую, что, наверное, слышал весь зал. Несмотря на это Юнги всё равно пришлось поспешить на помощь, потому что посетитель слишком оскорбился, почувствовав пальчики Пака на своей физиономии. — Почему, когда мне что-то угрожает, ты всегда как из-под земли вылезаешь? — спрашивает омега, забавно дуя губы. Перед ним несколько цветных шотов, которые вряд ли сильно опьянят. Чимин уже закончил свою работу, теперь у него другая задача — капать альфе на мозги, пока работает он. Розовый оставался так нечасто, лишь когда Лиён мог себе позволить навестить папу в клинике. — Случайность, — сухо, как и обычно. Иногда Паку кажется, что Юнги без эмоциональная машина, созданная вот так вот стоять за стойкой с идеально ровной осанкой и делать сногсшибательные коктейли. Обратное доказывает лишь случай, когда Чимина преследовал мужчина и попытался его изнасиловать: тогда в глазах Мина, омега готов поклясться, блестела злость. — Эта случайность происходит уже третий раз. — Разве я виноват, что ты одна ходячая проблема? — резче, чем планировалось, выдаёт блондин, окидывая розовую макушку холодным взглядом. Омега выдыхает, обиженно подпирая щеку ладонью. Он ничего другого от Агуста и не ждал, уже даже успел привыкнуть и не обижаться сильно, принимая такую грубую черту характера альфы. Сложно, обидно, но жить с этим можно, тем более, что их не связывает ничего, кроме работы. Ну, и того, что блондин, кажется, записался в его личную охрану. После нескольких стопок Чимин кладет голову на дубовую прохладную стойку и, прикрыв глаза, засыпает. Не от переизбытка алкоголя — для этого выпил слишком мало — от переутомления. Танцевать несколько раз за ночь оказалось не таким уж и простым делом, несмотря на то, что омега занимается этим почти с самого детства. Быть стриптизёром тяжело не столько физически, сколько морально. Юнги бросал мимолётные взгляды на спящего Пака, хотел разбудить и домой отправить, потому что наблюдать за тем, как его осматривают посетители голодным взором было невыносимо. И всё-таки, чего ему тут сидеть: работа закончилась, почему у омеги нет желания пойти домой и нырнуть под тёплое одеяло? Потому что дома его никто не ждёт. Эту информацию знать Агусту пока не дано так же как и то, что Чимин чувствует, когда приходит в пустую квартиру, где его не ждёт папа уже который месяц. Лучше бы её отобрали за неуплату, пожил бы в какой-нибудь комнате за пятьдесят тысяч вон. Было бы куда легче, чем приходить и вспоминать, как папа у плиты стоял и любимые блинчики готовил. Обычно он так кутается в плед, что видна лишь розовая макушка, и сидит на кухне на мягком угловом диванчике, поддаваясь тёплым воспоминаниям, из-за которых слёзы наворачиваются. Это как лезвием по коже, только забытым силуэтом старшего омеги семьи на маленькой кухоньке. Чимин ворочаться начинает, во сне головой мотать в упрямом отрицании. Подобные жесты очень знакомы Агусту: таким же тревожным сном спал и Чонгук, когда они только познакомились. Вот только у альфы не было слёз на глазах, как сейчас у Пака. Блондин снимает с себя рабочий фартук и, сложив его, выходит из-за стойки. Оставшихся посетителей выпроваживает охрана, напоминая, что бар скоро закроется. Музыка потихоньку стихает, снижаясь до минимума, а Чимин начинает уже что-то бормотать и едва ли не кричать. — Чимин, — только альфа кладёт руку на его плечо и опаляет дыханием ухо, Мичи подскакивает, едва не падая с высокого стула, — аккуратно, блять! Если бы Агуст не среагировал вовремя и не окольцевал чиминову талию, тот бы давно покоился на кафельном полу. Альфа возвращает взгляд к глазам омеги, а у того горькие слёзы по щекам льются. Юнги в ступоре отстраняется, не зная, что и делать в такой ситуации, пока Мичи не выдаёт: — Папа… — всхлипывает Чимин, руками копошась по карманам в поисках телефона. — Папа умер. Омега находит гаджет, который чуть не валится из его дрожащих рук. Он напрочь забывает про Мина, который выводит его на улицу и молча слёзы со щёк вытирает шершавыми пальцами. Мичи из-за этого сна полностью потерялся в реальности. До него слишком поздно доходит, что это всего лишь кошмар. На том конце провода в чувства приводит сонный голос беты: — Да? — до Лиёна доходят еле слышные всхлипы друга, что пытается успокоиться перед тем, как ответить. У старшего сон как рукой снимает, он принимает сидячее положение и хмурится, не понимая, что у Пака могло произойти в шесть часов утра. — Чимин? Ты плачешь? Что случилось? — Всё нормально, Лиён, — омега всё ещё упорно утирает глаза с щеками, которые в ту же минуту пуще краснеют из-за чувствительно кожи. Конечно, бета понимает, что ничего не в порядке, если Пак от слёз задыхается буквально. Он чувствует ладонь Юнги у себя на плече, что поглаживает его, не отходя ни на шаг. От присутствия человека рядом становится и в правду легче. — Я хотел спросить… Как папа? Он в порядке? — Я сегодня был у него. Без изменений, — Чимин кивает. Они молчат с минуту, пока омега немного успокоится. — У тебя снова кошмары, да? — Я просто уснул на работе и в общем… Да, снова, — врать Чхве бесполезно: он и без его ответа знает правду, спрашивает для убеждения. Мичи играется с чужой пуговицей на пальто, встречаясь с вопросительным взглядом Юнги. Из динамика слышится тяжёлый вздох и звук дребезжащей посуды. Бета больше спать не ляжет, какой смысл если вставать уже через час? Поэтому он наливает кофе. — Езжай домой и ложись спать. Большинство кошмаров из-за недостатка здорового сна. Как студент медицинского тебе говорю! Друзья сухо прощаются после того, как Пак даёт сотую клятву о том, что будет хорошо спать. «После такого кошмара я к кровати близко не подойду», — с грустью осознаёт омега, поднимая взгляд на Юнги, который курил рядом. — Поехали, — альфа кидает окурок на асфальт и тушит носом потёртых временем ботинок. Мин открывает дверь подъехавшего такси и ждёт пока Чимин, помявшись в нерешимости, сядет. — Район Юнгу, будьте добры. — Зачем туда? — недоумевает Мичи, поворачиваясь к Агусту, который что-то искал в телефоне. — Там есть неплохое место, где можно выпить. К тому же оно круглосуточное. Юнги не знает других способов, чтобы человеку стало морально легче, кроме алкоголя. Он сам часто прибегает к этой системе, когда случай требует залитой в организм рюмки. Никто не железный, и Пак Чимин в том числе. Омега стал более расслаблен уже минут через пятнадцать прибытия в круглосуточное алкогольное заведение, где намного тише, чем в их собственном. Под утро количество посетителей сводится к минимуму, что создаёт более спокойную атмосферу. — Мой папа лежит в коме уже несколько месяцев, — подаёт голос Пак после стакана тёмного пива, заказанного по совету Агуста. Он заламывает пухлые пальцы, заметно нервничая. Это не укрывается от взгляда Мина, который тут же догадывается, что разговор дастся им обоим нелегко. Чимин уверен, что доставил коллеге проблем из-за своей истерики, поэтому он больше, чем заслуживает знать из-за чего тот так сильно плакал. — Неизвестно, когда он придёт в себя и придёт ли вообще. Когда я уснул там, за стойкой, мне приснился кошмар, который часто посещал меня пару месяцев назад. В том ужасном сне мой папа всегда умирает. После пробуждения омега всегда ещё несколько минут слышит пищание кардиомонитора, сообщающего о полном прекращении сердцебиения. Это ужас, который его будет преследовать вечно, возможно, даже когда Джиан очнётся. Мин кивает после слов омеги, показывая, что всё понял, и подталкивает к Чимину ещё один стакан с пивом. В этой ситуации слова вряд ли помогут, альфа предпочитает молчать, не желая теребить раны. Омеге сейчас не нужна поддержка вроде «Всё будет в порядке, всё наладится, он очнётся», подобные выражения делают человеку лишь хуже, потому что нет, блять, ситуация не улучшится, а Агуст никогда не посмеет брать на себя ответственность за то, что папа Чимина может не проснуться. Кормить ложными обещаниями он позволит лишь себя, но никак не другого человека, особенно Пака. Юнги заказывает себе несколько шотов, которые опустошает друг за другом во время диалога с Мичи о более будничных вещах, не таких грустных и сердцеразбивающих. В этот вечер омега многое узнаёт об обычно молчащем бармене, что умеет лишь грубым словом опрокинуться. Агусту двадцать один год, он делит квартиру с неким Чон Чонгуком, которого розововолосый видел лишь однажды. Разговор с Чимином не обошёлся без его любимейших вопросов о том, какой у собеседника любимый шоколад: горький или молочный. Какое любимое время года и так далее. Любимый шоколад у Юнги горький. Пак не удивлён: альфа тоже горький, как тот самый шоколад. А любит он, на удивление, лето. Не потому что солнце светит и можно поехать на отдых, солнце он не любит, как раз-таки, а на отдыхе и вовсе не был. — В магазин можно выйти в домашних шортах и сланцах. Мичи сначала хмурится непонимающе, а потом по полупустому залу раздаётся пьяный смех омеги, на который Мин лишь усмехается, немного заражаясь его весельем. Он, правда, не понимает, чего сказал такого смешного, но если розовому чудику весело, то и сказал альфа не зря. В потреблении алкоголя Агуст уже не уступает омеге и, когда он, пошатываясь, отправляется в уборную, до ушей снова доносится пьяное хихиканье. — Ты пьян? Наш малыш Юнги пьян? — стоит Мину опуститься напротив Чимина, как тот через столик наклоняется и своими крохотными ладошками обхватывает его лицо, притягивая ближе. — Ты ведь уже шатаешься, Юнги-я! — Отпусти, дурак, — альфа ловит смущение от такого близкого контакта с танцором и от его дыхания на своём лице, из-за которого он упал, если бы стоял. Омега облизывает свои пухлые губы, а Агуст думает, что это была его самая глупая ошибка, потому что теперь ему точно плохеет с каждой секундой. Пак, естественно, отстраняться не собирается и лишь лыбится пьяно, а Юн понять не может, что омега имел ввиду под теми словами, сказанными ранее. Если Чимин так решил его унизить в том, что старший быстро напивается, то он, вероятно, и понятия не имеет о своём состоянии. Мичи не сводит внимательного взгляда с бледного лица хёна с тонкими губами, а сам слегка усмехается. Он пальчиками жмякает щёки альфы, наблюдая за тем, как тот недовольно корчится. — Ты такой красивый, знаешь, Юнги-я! — омега вдыхает запах цитрусов поглубже, шире улыбаясь. — Вот только злой, как чёрт, вот серьёзно! Эмоции на лице Агуста меняются со скоростью света от каждого слова, произнесённого Паком. К горлу подкатывает злость, хочется протестовать, мол, кто тут ещё, блять злой? Я вообще душка! И вообще это Чимин злой, раз говорит подобное. — Да ты… Да что ты!.. ...«знаешь» остаётся не озвученным, потому что малиновый запах, исходящий от омеги, охватывает Мина с головой, а пухлые губы быстрым и грубым движением головы перехватили его, не оставив и шанса на продолжение возмущений. Чиминовы пальцы с лица альфы переходят на его затылок, сжимая сожжённые белой краской волосы. Юнги исступлённо задыхается в поцелуе, только под конец переводит инициативу на себя, притягивая омегу и забывая напрочь о том, что преградой стоит стол, на котором полупустые стаканы с алкоголем упали, создав лужицу. Только наглые движения Пака сходят на «нет», когда он слегка отстраняется. Томный взгляд задерживается на юнгиевом естественном. Танцор оглаживает щёку альфы, а тот испытывает лишь удовольствие, трепет и лёгкое возбуждение при виде раскрасневшегося Чимина и его мокрых губ. — Я хорошо целуюсь? — Очень, — альфа оставляет ещё один кроткий поцелуй на устах напротив, задерживаясь всего на секунду, — и после этого я всё ещё злой? — Очень, — передразнивает омега, снова пьяно смеясь.