Путь Махидевран

Махидевран никогда не забывала, что ничего не будет таким, как сейчас. Время постепенно подходило к тому периоду, когда шехзаде Сулейману суждено стать султаном. Мустафе вот-вот должно было исполниться четыре года, он пока оставался их единственным сыном. К счастью, недолго — примерно через полгода Махидевран вновь должна была стать матерью. Этой маленькой победе попаданка искренне радовалась. Она помнила по сериалу, что последняя беременность для владелицы этого тела закончилась неудачно, а больше шансов и не было из-за Хюррем, да и собственной глупости, чего греха-то таить. Додуматься подложить яд для соперницы и думать, что останется незамеченной и не узнанной? Это во дворце-то Топкапы, где все стараются следить за всеми в гареме. Место было далеко не райским, каким могло казаться при чтении различных дамских романов. За эти годы Маниса расцвела. После того землетрясения были отстроены здания, вновь возобновлена торговля. Сулейман выделил средства потерявшим кормильцев в том природном бедствии, не делая различий между подданными и иностранцами. Сыновьям погибших местных жителей были гарантированы места в медресе, для этой цели инициировали строительство нескольких новых учебных заведений, из других провинций были выписаны учителя. Обо всем этом Сулейман рассказывал Махидевран во время их встреч. Попаданке даже притворяться не пришлось, чтобы выражать свое восхищение. Это было очень дальновидным ходом, из этих детей в будущем могли получиться жемчужины, которые принесут славу Османской империи. Увеличение школ распространит грамотность, в этом веке оно было далеко не повальной — далеко не каждой турецкой семье было по карману отправить ребенка в школу. Они с шехзаде даже осторожно пока обсуждали снижение цены на обучение для медресе. Пока школы были по большей части, при мечетях, финансировались ими, очень мало было школ, поддерживаемых на средства благотворителей. Даже очень знатным семьям, было не под силу финансировать много таких заведений. К тому же, стояла масса других задач, сама Махидевран, откладывая деньги, часть их жертвовала в приют для детей, чьи родители погибли или и вовсе были неизвестны. Айше Хафса полностью поддержала этот порыв невестки, так у сирот появилась возможность жить хоть немного лучше. Сулейман не скрывал от Махидевран одобрения. Несмотря на ее беременность, он регулярно навещал их с Мустафой, что очень радовало мальчика, который старательно пытался поприветствовать отца, как подобает. Получалось не всегда, но ребенок старался — Махидевран за этим следила. Она не позволяла ему быть уверенным в своей исключительности, как это делала в сериале ее предшественница. Едва малыш начал осознавать себя, Махидевран начала заниматься с ним в игровой форме. Помимо Фирюзе, у фаворитки шехзаде появились еще две служанки — сериальная Гюльшах и абсолютно неизвестная Тюнгюль, миниатюрная девушка, молчаливая и полностью покорная судьбе. Махидевран увидела в ней полностью потухшие глаза и поняла, что она просто плыла по течению, поручать ей что-то серьезное — нельзя. Можно было и заменить, но попаданка жалела девушку. Пока она еще себе могла позволить жалость, до Хюррем еще оставалось время. А вот потом придется учиться показывать зубы, не подставляя саму себя. В Манисе Сулейман стал принимать других девушек только после получения известия о беременности Махидевран. Попаданка знала, что это неизбежно — да, сейчас у нее не было соперниц в его сердце, но нарушать традицию ради нее шехзаде точно не станет. В исторических хрониках писали, что Сулейман разогнал весь гарем ради Хюррем, но Махидевран решила для себя этот момент не учитывать, а опираться по большей части на вселенную сериала. Да, события уже постепенно начинали меняться, но от реальной истории они и так почти наверняка отличались, не во всем, конечно, в деталях, таких как в ситуации с гаремом. Впрочем, все это будет потом. И времени не так много до появления соперницы, поэтому Махидевран старалась сосредоточиться на том, что ей было доступно. Она продолжала совершенствоваться в написании писем, Сулейман за это время уже был в походе вместе с отцом, краткосрочном, подавлял бунт в одной из провинций и демонстрировал себя султану. Он отправлял письма матери и Махидевран, которая прекрасно понимала, эта переписка — шанс для нее показать себя все такой же интересной собеседницей, как и прежде. Им она и воспользовалась. Ответные письма Сулеймана она бережно хранила в специальной шкатулке. — Мам, как насчет прогулки? — маленький Мустафа отвлек Махидевран от размышлений. Молодая женщина мысленно дала себе подзатыльник — она совсем не собиралась так расслабляться. — Конечно, Мустафа, — Махидевран ласково погладила сына по голове. Она прекрасно помнила не только висевший в колыбельке кинжал, подарок султана Селима, но и то, чем все закончилось для ее ребенка в каноне. Такого попаданка не собиралась допускать, иначе зачем ее переместили сюда? Только для борьбы, а это будет совсем не легким делом. — Фирюзе, собери шехзаде, — позвала Махидевран служанку, а сама позвала Гюльшах. Ей тоже стоило накинуть на себя что-то потеплее, ранняя весна была солнечной и обманчиво теплой. — Какие новости, Гюльшах? — пока служанка помогала ей переодеться в нежно-зеленое платье с лифом, расшитым серебряной нитью, поинтересовалась фаворитка. Она за эти годы успела понять — главной ценностью в гареме является информация и умение правильно ей распорядиться. Фирюзе и Гюльшах исправно выполняли и эти обязанности, доставляя своей госпоже самые последние новости и получая вознаграждение. Тюньгуль время от времени, когда Фирюзе и Гюльшах отсутствовали, присматривала за маленьким шехзаде, Махидевран успела убедиться, что, несмотря на полное неумение общаться, в ребенке служанка души не чаяла. Возможно, он напоминал ей кого-то из членов ее семьи. — Появились слухи, госпожа, что Мириам, одна из прошедших по Золотому пути шехзаде Сулеймана, в саду наступила не то на змею, не то еще на кого-то ядовитого, — негромко заговорила служанка. — И теперь находится в своих покоях, но о ее состоянии ничего не сообщают. Пятеро не привлекших внимания шехзаде Сулеймана девушек сегодня отправятся в дома к своим супругам — церемония состоялась буквально несколько часов назад. Было несколько конфликтов, но они были успешно пресечены. Махидевран внимательно слушала, позволяя Гюльшах собрать прическу и жестом указала ей на украшения с зелеными агатами. Мириам она видела краем глаза, но ничего сказать о ней не могла. Ее встревожило само наличие ядовитых созданий в проверенном, казалось бы, от и до саду. — Гюльшах, скажи Фирюзе и Тюньгуль на прогулке внимательно приглядывать за шехзаде Мустафой, — распорядилась Махидевран, поднимаясь на ноги и позволяя набросить на себя теплый плащ. Рисковать в ее нынешнем положении не следовало. — Разумеется, госпожа, — Гюльшах коротко поклонилась. как раз появились Фирюзе с трудом сохраняющим спокойствие Мустафой. Махидевран внушала ему, что рваться и бежать куда-то не подобает шехзаде, к тому же подобное поведение могло навлечь беду на его нянек, ведь им не поздоровится за полученную им травму. Вот и старался Мустафа сдерживаться, но он был все-таки ребенком и постоянно держать в голове материнские наставления точно не мог. Они покинули дворец. Махидевран уже не первый раз проходила через именно этот вход, но после новостей, принесенных Гюльшах, настороженно смотрела на сад. Она и раньше догадывалась, что ядовитые твари тоже были в ходу среди многочисленных обитательниц гарема, но сейчас у нее не было никакого преимущества. От той же Хюррем, когда та пообтешется, получить в подарок змею — ничуть не удивило бы попаданку, но сейчас та, в худшем случае, плыла на корабле на рабовладельческом судне. Случайность? Вполне могло быть и такое, но расслабляться было нельзя. Как и сбрасывать со счетов личную месть той девушке. Вражда в гареме являлась делом обычным, хотя девушек и учили держать лицо. Абсолютного мира не случалось никогда. Мустафа, слушая все-таки наставления матери, не отходил далеко от нее и служанок, которые бдительно приглядывали за шехзаде. Никакой опасности не было видно, но все понимали, для происшествия было достаточно и нескольких секунд. Кроме того, Махидевран отметила и тишину, царящую в саду. Обычно многие девушки, пользуясь любой возможностью, проводили именно здесь свое немногочисленное свободное от работы время. Свежий воздух, большая территория, можно было позволить себе и эмоции. Сколько раз фаворитка почти сталкивалась с тихо плачущими девушками, она спешно разворачивалась, уходя и не нарушая момента. Ни к чему было смущать их или ставить в неловкое положение, не они были угрозой. За это время Махидевран сблизилась с Хатидже. Сестра Сулеймана поначалу очень неохотно принимала участие в активной жизни, но подрастающий Мустафа и понимание, что ей точно никто не навяжет мужа прямо сейчас, помогли девушке. Она перестала носить траурные наряды, неотлучно бывала возле матери во время различных праздников. Эти дни считались особенными и каждая девушка гарема мечтала оказаться хотя бы на одном таком — там был шанс привлечь к себе внимание шехзаде. Отбором занимались чаще всего Айше Хафса султан, она могла поручить отбор девушек еще Дайе хатун, верной своей спутнице, называть ее обычной прислугой уже не поворачивался язык, на протяжении многих лет. Махидевран, как мать единственного пока наследника Сулеймана, присутствовала на этих вечерах, вне зависимости от присутствия на них самого шехзаде. Ее вполне устраивали разговоры о тканях и нарядах, перемывание различных сплетен, сама она не опускалась до такого, но вот слушала очень внимательно. Из незначительного семечка мог вырасти росток, она это хорошо понимала. И сегодня намечался очередной праздник. Правда, Сулейман присутствовать вряд ли сможет, у него был своеобразный день приема просителей. Разумеется, стараниями Ибрагима, всех тщательно проверяли на предмет возможного оружия, но этот факт люди встречали с пониманием. Возможность сказать правителю о невзгодах и трудностей была слишком важна, можно было пережить несколько минут обыска личной охраной шехзаде. А сложностей хватало. Для Айше Хафсы султан отсутствие сына не стало поводом отменять намеченный праздник. На него, к тому же, приглашался и Мустафа, для которого это стало первым по-настоящему большим мероприятием. Прогулка по саду помогла немного сбросить напряжение и некоторое волнение малыша, который успел понять, что от него мама и бабушка ждут демонстрации того, чему он успел научиться. — Мам, а папы сегодня не будет? — поинтересовался Мустафа, нарезвившись по полностью безопасной поляне и вернувшийся к матери. Он заговорил только когда Махидевран посмотрела на него, не дернув ее за юбку. — Думаю, что нет, дорогой. У папы — важные дела, — Махидевран старалась внушить сыну одну нехитрую истину — его отец не мог все свое время посвящать исключительно ему и к этому следовало привыкать. Мустафа уже понимал, что его отец далеко не простой паша, но и кичиться этим Махидевран малышу запрещала, понимая, что это ни к чему хорошему не приведет. Она помнила сцену, когда маленький Мустафа повел себя, мягко говоря, некрасиво, а владелица этого тела не стала его переубеждать. Нынешняя Махидевран предпочитала до такого не доводить, воспитывая Мустафу без перегибов. Вседозволенность, по ее искреннему убеждению, могла привести только к проблемам. К счастью, удалось, кажется, с этим все-таки справиться — Мустафа пусть порой и капризничал, но в целом его поведением оставались довольны и Сулейман, и Айше Хафса султан. «Как же это сложно, воспитывать именно шехзаде, учитывать время, в котором приходится жить», — часто думала попаданка. Да, она позволяла себе наслаждаться безмятежностью, но оно было кратковременным. В любой момент все могло измениться, а уж после восшествия шехзаде Сулеймана на престол, бороться придется уже с одной конкретной личностью. «Жаль, что Ибрагим не оставил Хюррем себе, мог бы мучиться с ней самостоятельно», — иногда думала Махидевран, но быстро отгоняла эту мысль. Она уже поняла, что были некие узловые точки, которые не изменить, как бы она не старалась. И появление Хюррем было одной из них. Оставался вопрос времени, когда от относительно спокойной жизни ни следа не останется. — А что мы будем делать на празднике? — допытывался Мустафа, взяв протянутую ладонь Махидевран. Он уже взял в привычку по вечерам общаться с круглым животом матери, делясь нехитрыми детскими секретами. Это умиляло, внушало надежду на то, что она все делала правильно. «Впрочем, Мустафа любил и братьев от Хюррем», — этот факт Махидевран тоже помнила. Пусть до него еще далеко, но предстояло думать и об этом. Внушить ненависть ребенку в отношении как не крути, его братьев, было точно недальновидно — запрещать общаться и что-то говорить резкое в их сторону Махидевран не собиралась. Детей она постарается оградить от неизбежной вражды между матерями. — Ты услышишь музицирование, возможно, будут танцы, как захочет Айше Хафса султан, — Махидевран намеренно не озвучила всю программу, хотя вполне бы могла. — Мустафа, ты помнишь правила? — Смотреть, слушать, не кричать, не бегать, если хочу что-то спросить — трогать за руку тебя, тетю или бабушку, кто окажется ближе, — Мустафа произнес заранее заученную фразу, гордо вскидывая голову. Махидевран искренне надеялась, что он не позабудет совсем уж все правила от волнения, но пока все выглядело более чем неплохо. — Молодец, сынок, — погладила она Мустафу. — А пока возвращаемся, нужно еще подготовиться. А тебе еще и поспать. Дневной сон для Мустафы она ввела целенаправленно. Отдохнув час, он меньше капризничал во второй половине дня, дольше был бодрым и с удовольствием занимался со своими нянями или с матерью. Пока посещать занятия ему было рано, но Мустафа упорно стремился стать самым лучшим учеником в будущем. И за это его стремление малыша хвалили все близкие люди. Вот и сейчас Мустафа не спорил. Он успел набегаться с Тюньгуль и чувствовал, что отдохнуть стоило. — Только сначала давай поедим, — предложил он. — Обязательно, — согласилась Махидевран, коротко кивнув Фирюзе — та ускорила шаг и первой скрылась во дворце, чтобы позаботиться об обеде. Спустя сорок минут наевшийся Мустафа сладко спал под присмотром Тюнгуль. Махидевран оставила сына и вернулась к себе, отдых в ее положении лишним не был. Тем более, что вечером планировался праздник. Требовалось продумать наряд, не хотелось теряться на фоне танцующих девушек. С самого момента «попадания» Махидевран успела приучить, что любила яркие, насыщенные цвета. Пастельные в нарядах она тоже использовала, но достаточно редко, в основном такими были ее ночные рубашки, светлые и спокойные, с вышивкой-оберегом. Сейчас она отдыхала, переодевшись в одно из подобных платьев. Осмотры были регулярными, беременность протекала хорошо, толчки ребенка были регулярными, ноги не отекали и слабости не чувствовалось, но Махидевран все равно позволяла себе выделить некоторое время на себя. Прикрыв глаза, она обдумывала будущее и с горечью понимала, что пока слишком сложно предсказать, как ей поступать. Все еще зависело и от того, когда они с Мустафой попадут в Топкапы — по канону или что-то изменится. Например, они поедут с будущей валиде и Хатидже. «Кстати, интересно, как у нее с Ибрагимом сложится», — вспомнила Махидевран еще одну линию, за которой в свое время следила краем глаза. Хатидже потом перестала быть симпатичной, истерила почем зря и все время напоминала о своем статусе дочери султана. Сейчас у нее такого и в помине не было, что радовало и удивляло попаданку — откуда такие изменения? Что же, поживут, увидят. Вполне возможно, что в этой реальности Ибрагим не станет смотреть на Хатидже, как на недоступное солнце. Почему бы и нет? Всякое могло быть, он мог, в конце концов, со временем обзавестись наложницами, пока он не стал мужем Хатидже, такое ему вполне было дозволено. Размышляя обо всем и ни о чем одновременно, Махидевран постепенно заснула. Проснулась она спустя час, когда было необходимо собираться. Гюльшах успокоила Махидевран, Фирюзе и Тюнгуль находились неотлучно при маленьком шехзаде. Девушка благодарно улыбнулась и приступила к сборам. Махидевран собиралась выглядеть красиво, подчеркивая свое положение, а не стесняясь его. Маленький Мустафа шел рядом с матерью, широко улыбаясь и предвкушая первое в своей жизни развлечение вместе со взрослыми. Они пока не знали, что всего через час примчится гонец от Сулеймана с сообщением о смерти султана Селима и его отбытием в столицу. Новый султан просил собираться в дорогу свою валиде, вместе с Махидевран с их сыном, чтобы они успели, по возможности, к церемонии «коронации», как ее про себя окрестила попаданка. О Хатидже, не иначе как в спешке, не было сказано ни слова. Реальность хоть немного, но поменялась, давая Махидевран надежду на лучшее.