Новая жизнь

Люцифер тащил меня по коридорам школы, ученики с удивлением смотрели на нас, некоторые перешептывались, но мне было совершенно всё равно. Мой взгляд был пустым, а голова забита бредом. «Интересно, чем занята Мими? А Ади с Сэми? Они сегодня к нам придут? Правда возможно меня они не увидят, живой, по крайней мере. Я иду на ауденцию к самому Сатане. Да‐а, конечно у него сын красавчик» Тем временем мы уже стояли у расщелены в ад. «Ну, что ж, опять прыгать и ломать себе кости.» Не посмотрев на Люцифера я сразу же прыгнула и готовилась к последствиям своего прыжка, но тут я почувствовала, что меня придерживая за талию поставили на землю. — Да что с тобой? Совсем башню снесло? — удивленно спросил Люцифер. — Ах, спасибо, забыла сказать. Куда идти? Люцифер был в изумлении, но быстро собрался. — Нам туда, — указал он на массивные ворота, — только теперь сама пойдешь. — Да ради бога. Мы шли через тюремные камеры, мне было не по себе от всей это атмосферы, но я пыталась не показывать свой страх. Мы быстро дошли до зала Сатаны. Перед нами раскрылись двери. Огромный кабинет, выполненный в бордово-чёрных тонах. Огромный стул, нет, даже трон, по середине. Рядом огромный стол из тёмного дерева, на котором расположилась ручка и пару бумаг. Стены были украшены картинами умирающих людей и ангелов, на полках стояли черепа и фото маленького Люцифера. «О, ну хоть что-то миленькое.» Пол немного поскрипывал, добавляя атмосфере ещё большую таинственность. В кабинете всё было пропитано ненавистью и страхом. Это пугало и притягивало меня одновременно. На троне сидел мужчина, лет сорока, по человеческим меркам. Темновато-русые волосы, тёмная водолазка, классические брюки с ремнем и чёрные туфли. Красная пара глаз быстро устремилась на меня, сжирая взглядом изнутри. — Здравствуй, отец. — Здравствуй, сын, — произнёс Сатана, осматривая меня с головы до ног. — Оу, это та самая неугомонная непризнанная? — Да, это она. Ты уже получил письмо? — Конечно. Видимо Кроули совсем стал маразматиком, раз не смог сразу проверить, что она ко всему этому не причастна. — Значит я свободна? — пискнула я. Люцифер зыркнул на меня. — А-ха-ха, там написанно, что если ты будешь виновата тебя казнят, а если нет то будет наказание. — Отец, но её не за что наказывать. Она не виновата, что порошок на неё не подействовал. — Люцифер, я не узнаю тебя, сын. Почему ты заступаешь за отброс? — Я за неё не заступаюсь, просто меня раздражает, что Кроули переложил всё это на нас. Или ты в серьез подумал, что я буду защищать этот мусор? — усмехнулся демон. — Всё может быть… Ладно, о наших делах поговорим позже, как раз все подойдут. А непризнанная посидит недельку в камере. Моё сердце замерло. — В какую камеру ее определить? — спросил сын у отца. — Давай её в предпоследний отсек. — Хорошо. «Предпоследний отсек? Что это?» Меня начала накрывать волна страха. Мы с Люцифером вышли из зала и вновь пошли через тюремные камеры. — Люцифер, мне же в эти камеры? — Нет, это самый первый отсек лучшие камеры так сказать Я сглотнула ком в горле. — Значит дальше они хуже? — Да, — демон был немногословен и отвечал с ощутимой неприязнью. — Камеры становились всё хуже и хуже. Мрачные серые обшарпаные стены, крики заключённых, или сумашедшие, бьющиеся об прутья, а потом отлетающие от них, корчившись от боли. В камерах была лишь куча мусора и решётка в стене — единственное очень слабое красное освещение. С потолка что-то сыпалось. А стены были намазаны чем-то. Сын Сатаны остановился у одной из камер. Открыл её и равнодушно произнёс: — Заходи. — Туда? — дрожащим голосом спросила я — Ну, а куда еще?! Не задавай тупых вопросов. Было ощущение, что он разорвет меня прямо сейчас. Опустив голову я шагнула в камеру. Дверь за мной захлопнулась и мистическим образом исчезла. «Хотела умереть красиво, а сгнию в этой камере.» Стоя спиной к прутьям, я рассматривала камеру. Недовольно поёжившись, от мысли того, что мне торчать неделю в таких ужасных условиях, я тяжело выдохнула. — Вики, — обратился ко мне Люцифер. — Не трогай особо ничего особенно прутья камеры. Ты тут не умрешь, в таких условиях неделю можно прожить. «Он обратился ко мне по имени? Я сплю? » Я развернулась и подошла к прутьям и посмотрела в глаза демона. –Да лучше я тут подохну, наконец нормально, чем терпеть все это. Неожиданно Люцифер от меня отпрянул и посмотрел на меня с презрением, будто мне было за что сидеть в этой камере. — Ты наивная, Уокер, а сейчас я тебя проверил непризнанная. Сэмитировал жалость и ты сразу начала мне ныть, думая я твой друг. И знаешь, я надеюсь ты и правда сдохнешь в этой камере, а если и не сможешь то тебя прибьют на небесах. Пока сидишь тут, подумай, стоит ли тебе выходить с этой камеры, или она спасёт тебя от всего. Закончив свою речь, демон развернулся и ушел. — Ненавижу! Зачем вообще я попала в эту школу? Да пропадите вы все пропадом! В камере сесть было не на что стены были в какой-то слизи, к боковым стенам нельзя было прислониться, ведь из них торчали шипы. У меня была истерика. Не знаю, сколько прошло времени, потому что в темницу практически не проникал свет. Но в один момент из противополжный камеры я услышала: — Девочка, девочка. Милая, подойди. Давай поговорим тут редко бывают новенькие, — противно промычал кто-то. Я остановилась и начала вглядываться в темноту, но ничего не было видно. — Подойди к решеткам, увидишь меня. Не знаю, что мной двигало, но я послушала этот голос и попыталась разглядеть соседа, совсем забывшись схватилась за прутья. Мгновенно из них вышли шипы которые на сквозь прошли мне через ладони. Боль была адская я взвизгнула, из глаз покатились слезы, а из соседний камеры я услышала смех, противный ужасный смех. Капли крови падали из моих ладоней, скорее всего, я сломала себе пальцы, но сделать ничего не могла. — Какая была красивая девочка, а сейчас у тебя будут страшные, кривые ручки. Ах, еще заражение крови и ты превратишься в одну из нас. — Заткнись! Когда я выйду отсюда, я тебе переломаю все кости и разорву все сухожилия! — А ты у нас с зубками, ты мне нравишься. Обязательно бы тебя попробывал на вкус. — Я тебе сейчас все зубы переломаю! — услышала я голос подруги. — МИМИ! МИМИ! –завизжала со всей мочи. — Тише, тише моя сладкая я тут, — сказала моя подруга. — Божечки, Вики, твои руки! — Я знаю, Ми. Схватилась за эти чертовы прутья по случайности и вот результат–захныкала я. — Викусечка, послушай меня внимательно. Меня сюда не пускали и я отпрасилась к тебе через отца. У меня мало времени, я притащила тебе: бутылку воды, хлеб, книгу, фонарик и тряпки. Вот только не додумалась я принести медикаменты, дурная моя голова. Сейчас это нужно как-то перебросить тебе чтобы ни мне, ни тебе не уколоться этими шипами. — Вам помочь? — спросил мужской голос из темноты. Я уже встала в воинственную стойку. — Зепар? — спросила Мими — Ну, конечно я. — Что ты тут делаешь? — Малышка Мими, давай всё потом. Давай поможем твоей подруге. Соседка кивнула. — Зачем тебе мне помогать? — грубо спросила я. — Так это ты? Подопечная Ости? — Да… Это я. — Ну вот поэтому и помогаю тебе. Я изогнула бровь и впоросительно посмотрела на Мими. Та же в ответ заулыбалась. — Да ла-а-дно. Зепар, неужели? — Да-да. Я стояла и ничего не могла понять, пыталась разглядеть демона, который решился мне помочь, но могла лишь увидеть его силуэт. — Сейчас я между прутьев закину этот мешок, так что лучше отойди к стене. Я послушно отошла. Мешок упал мне прямо под ноги. — Спасибо, — пропищала я. — С тебя сочтется, — с насмешкой сказал демон, что мне очень не понравилось. — Ми, я пошел, ты сама не задерживайся, у тебя ведь не так много времени осталось. — Да, я помню. Встретимся наверху. — Мими, почему мало времени? Зачем мне книга? Что вообще это за место? –Отвечу на все вопросы потом, сейчас объясню основное. Книгу я тебе бросила, что бы ты за неделю с ума тут не сошла, хотела тебе больше еды притащить, но меня бы с большим мешком к тебе не пустили. Экономь воду. К сожалению вряд-ли меня к тебе больше пустят… Я погрустнела еще больше. — Как я поняла тут не кормят т воды не дают, а как насчет физиологических потребностей? Что с этим делать? Мими смутилась. — Заключенные выбирают один из углов камер для этого. Вики, просто помни, что это всего лишь на неделю. Прости, дорогая, мне пора бежать. — Спасибо, я тебя люблю, — прошептала я. — И я тебя, — на бегу крикнула мне демонесса. Примерно, по своим расчетам я понимала, что уже наступил поздний вечер. Руки я туго перемотала тряпками, которые впитывали остатки крови. Воду на промывку рук я решила не тратить и пить только в крайней необходимости. Постелив оставшиеся тряпки я не могла никак улечься, пол был холодный, а с потолка стекала вода из-за которой в некоторых местах образовались лужи. Всю ночь я ворочилась, уснуть никак не получалось. Различить настало ли утро я никак не могла и поэтому съев небольшной кусок хлеба и запив его водой решила прочесть книгу. Сев по-турецки я достала из мешочка книжку. Она была про демонов, тут описывалось, что они могут, как они призывают водовороты. Оказывется техника отличается от ангельской. Книга была очень интересна мне, поэтому я читала не отрываясь. «Такими темпами я ее всю прочту за один день.» Тут мне попалась глава о том, что каждый демон отвечает за определённый грех и им подпитываться, меня это очень заинтересовало. Всего семь грехов: гнев, похоть, гордыня, алчность, зависть, уныние, чревоугодие. Там описывалось, что каждый демон от подпитки грехами пополняет, или же восстанавливает свою энергию. На этой главе я решила отложить книгу и стала думать, за какой грех отвечают мои друзья и знакомые. «У Ади сто процетов похоть. А у Мими… Хм-м, даже не знаю, что у нее может быть. У Левиафана наверное зависить, не знаю почему, просто ему это подходит. Потом надо будет поспрашивать у кого какой грех и какого это, питаться грехами.» неожиданно я услышала, как в коридоре что-то зашумело, подойдя к прутьям, но не так близко, как в прошлый раз стало понятно, что в далеке из темноты доносились непонятные звуки. Всповнив, что у меня есть фонарик, я направила луч света на соседнюю камеру. –А вот и наша куколка, — сказало, уродливое существо, которому я в прошлый раз обещала переломать кости. — Что у вас тут происходит?! — Мы развлека-а-емс-с-ся, — прохрипел кто-то из клетки рядом. Увидев, как ко мне тянется длинная уродливая рука, я отпрянула от решетки и попятилась к стене. — Что вы себе позволяете?! Я сейчас Люцифера позову! — И что он нам сделает? Скажет спасибо, что мы его избавили от головной боли? — Вы… Вы должны сидеть в своих клетках и не нарушать чужое пространство! — орала я, пока отбивалась от костлявой руки, которая уже залезла ко мне в клетку и охотилась за мной. — Мы тут так долго сидим, сколько ты не жила и пожертвовали много чем. Например, чтобы моя рука могла дотянуться до любой клетки я раздробил себе руку и переставлял себе суставы, — говорил мне сосед из клетки жутко улыбаясь. — Кто-то ел свои конечности, кто-то пытался убить себя или сокамерника и лишь после этих мучений пропадало чувство голода и мы становились вот такими. Ну, разве только в свободе нуждаемся. — Вот когда мы выйдем, оторвемся по-полной. Пожрем ваши души, — влился в разговор еще один заключенный. Я всё ещё продолжала бороться с рукой, но не заметила как в камеру заползла еще одна. Не знаю какие были намеренья у хозяев этих рук, но желания, чтобы хоть одна из них ко мне притронулась не было никакого. Одна из рук своими когтями разодрала мне щеку до крови, а незамечанный до этого времени мох на стене начал тянуться ко мне пытаясь впитать в себя мою кровь, тюремщики что-то галдели я уже не особо слушала, что они говорили и начала терять сознание, но почувствовала новую боль. Первая рука саданув лицо, стала выползать из камеры, а вот вторая распорола мне ногу до кости. Я взывала от боли, а из тюремных камер посыпались победные юлуканья. «Твари!» — Это только начало, наша куколка, завтра продолжим. — Это вам Сатана приказал делать? — прохрипела я. В ответ я услышала смех. — Ты такая тупая. У нас здесь свои правила, каждый из нас поплатился какой-то болью, а у тебя все слишком легко, поэтому мы будем сами добиваться от тебя ту боль, которые получали сами. А теперь набирайся сил до завтра, мы придумаем что-нибудь повеселее. Шум в камерах затих. Я доползла до середины камеры и свернувшись калачиком пыталась уснуть, но ничего не выходило, порезы горели. Взяв фонарик я увидела, что рана на ноге почернела, рядом с потолка текла вода я положила ногу под капли, несколько капель упали на ногу, рану дико защипало. Протирая оставшимися тряпками и перевязав ими же, я пыталась снова улечься, но мне вновь не удалось. Тошнота подступила к горлу, после чего начался кашель, во рту неожиданно появился металический привкус. Я пополза к углу камеры, где я устроила себе «уборную» и выплюнув жижу из рта поползла обратно. «Вторая ночь, как не могу уснуть». Мне было жутко плохо, всё тело ныло от боли, голова раскалывалось, а горло обжигал каждый вздох и выдох. Это было невыносимо, словно пытка. Не помню, как я отключилась, но проснулась я приблизительно к обеду. У меня оставался хлеб, но есть уже не хотелось, читать у меня не было сил. «Всего лишь 3 день, а я даже встать уже не могу». Через несколько часов собрав себя в кучку я решила, что пока хоть какие-то лучи света попадают в камеру навести в ней порядок. Я кое-как оттащила все свои вещи к дальней стене, каждое движение отдавалось дикой болью. Всё тело будто прорезали тысячи ножей. Но чтобы выжить — я должна быть сильной. Тут меня возник вопрос: каким образом рука проникла в камеру через решетку, а шипы из нее не вышли. Облокотившись об стену, я стала искать информацию в книге и нашла ее, оказывается некоторые тюремщики стали частью этих камер, поэтому могут без проблем проникать в другие частями тела, но при этом никогда не смогут выйти из них, пока кто-то не снимет проклятье. Чтение книги помогало мне отвлекаться от боли, вот только я совсем запамятывала, что вечером меня ждет повторение вчерашнего действия в камерах опять стали раздаваться звуки. «Они требуют от меня боли. Некоторые из них лишали из себя конечностей. Может быть откусить себе палец? Да ну, бред. Ну, а что я им еще могу предложить? Если я не выполняю то что они просят, то они меня все равно сделают калекой… Может волосы себе отрезать? Да, Шепфа, они не бабы не оценят моего поступка.» Звуки из камер стали громче. «Думай, Вики, думай». Как на зло голова была пуста, да и кто в здравом уме может лишить себя какой-то конечности или жрать собственные фекалии, как один из заключённых. «Значит меня раздерут на части.» — Ну что, куколка? Я смотрю ты все так-же хороша как и вчера, но мы это сейчас исправим. Рука снова начала заползать ко мне в камеру. «Господи» — Стой, Зигза, давай поиздеваемся над нашей красоткой. — Хорошо, — довольным голосом ответил Зигза. «Что это значит?!» Рука подползла ко мне дотронулась больной ноги, выпустив из пальцев когти она начала ковыряться в моей ране. Я пыталась отбиться от нее, но ничего не получалось. Боль была невыносимой, она пронизало все тело, кричать я долго не могла, мои голосовые связки отказывались работать. Все перед глазами начало плыть, силы начинали меня покидать, тут в голове возник голос из видения: «Да действуй ты уже» Я не придала этому значения и готовилась отправляться в небытие, но тут боль достигла эпогея. Неожиданно я вскочила отпихнула от себя руку и приняла решение выдернуть себе крылья. Изуродованной ладонью я схватилась за основание крыльев, я чувствовала как плечевой сустав хрустит и ломается, но мной владела какая-то ярость. Я со всех сил дернула себя за крылья и услышала хруст костей, почуствовала как по спине льются ручейки крови. Еле стоя на ногах я кинула свои крылья к стенке и уселась на них. Повсюду я слышала удивленные возгласы все были ошарашенны моим поступком, но мне было все равно. Меня забирала темнота. «Почему я сразу не додумалась их вырвать? На них так удобно спать.» — это последнее что я успела подумать, перед тем как окунуться в темноту. Последние четрые дня были как в бреду, я доползала до своего угла делала свои дела, сплевывала кровь и полза обратно. Когда я просыпалась я слышала, как обо мне перешептывались заключенные. Было понятно, что они меня зауважали. На утро восьмого дня меня должны были освободить, но мне уже было всё равно. Мне уже было впринципе плевать на всё. Утро. Опять эти надоедливые лучи бьют по лицу. Заключённые почему-то загалдели и стали выстраиваться около своих прутьев. Было слышно в коридоре 2 голоса один женский что-то безоостоновочно щебетал, другой грубый однословно отвечал. Два силуэта прошли мою камеру и остановились. –Тут начинается последний отсек, — сказал женский голос — Да, ты права. Я ожидал, что она сама услышит наши голоса и заорет. Вот зачем ты меня разбудила в такую рань? Тут с утра даже я ногу сломлю. Да и я наслышал о том что ты ее навешала, должна знать, где камера. — А ты её вообще здесь сам закрывал, тогда я её по крику нашла. Ах, точно. В-И-К-И! — заорала девушка — Ты меня без слуха решила оставить? — щикнул на нее демон. «Меня зовут? Вроде бы… А зачем? Мне и тут хорошо…» Я попыталась что-то сказать, но вырвался лишь только кашель. — Вон, вон та камера, Люци! — Да, понял-понял. Твою подружку тут уважают все заключенные еще с первых отсеков только о ней говорят, что же она такого сделала? Я слышала как решетка открылась. –Ну, давай же выходи, наказание закончилось, — сказал Люцифер. Мне не хотелось вставать, но приподнявшись на локтях, я начала ползти к выходу. –Уокер, давай шевелись, мы знаем, что тут тяжело сидеть и ты высидела, умничка. Расстояние для меня было слишком большим изо рта текла кровь. — Люци, ты даже с утра недовольный. Она сидела 7 дней в камере, что ты хочешь…–подруга замерла на полуслове. Мими увидела, как какое-то существо ползёт по полу оставляя за собой красные разводы и не могла поверить, что это ее подруга. — Вики! Демонесса вбежала в камеру и пыталась помочь подруге встать, но ничего не выходила. — Л-люцифер, помоги, — дрожащим голос сказала демонесса. — Что случилось?! В тот же миг Люцифер оказался у тела и взял ее на руки. — О, Шепфа. Лицо у Вики все было в ранах, синяки под глазами были темно-фиолетого цвета, щека была испалосованна когтями. На ноге была глубокая рана, которая начинала чернеть Тут Люцифер понял, что у девушки чего-то не хватает. — Мими, иди возьми её крылья, — расстеряным голосом сказал демон. — Что это все значит? Ты говорил, что ее никто не тронет! –Это обряд посвещения в заключенных. — Они не имели право ее трогать! Я их сейчас поубиваю! — глаза черноволосой налились красным. Люцифер вынес тело из камеры и приказал Мими последить за ней. Сам он направился, к противоположной камере. — Зигза, — взяв заключённого за шею сказал принц Ада–Вы же знали, что её трогать нельзя, так какого хрена?! — Вы сами знаете, что нам развязало руки, — улыбаясь своим кривым ртом ответил заключённый. — Даже если вы меня сейчас убьете, он меня вернет к жизни. Ваше время на исходе. — Мразь, — Люцифер швырнул заключённого в стену с шипами и отряхнул руки. Мими стояла и плакала у тела подруги. — Мими, лети в медицинское крыло Ада, скажи чтобы там все приготовили я её принесу.