Лисьи уши, вороньи перья

После прочтения дневников Лили Северус планировал отправиться к Дурслям, чтобы попытаться узнать что-то ещё о Лили: что-то подсказывало ему, что в семье светловолосых и кареглазых рыжая зеленоглазая ведьма — не норма. Однако перед этим, сразу после Хогвартса, он решил наведаться к МакГонагаллам, где сейчас должны были многие дети, включая Гарри. Вопрос с усыновлением и изъятием ребёнка у шибанутых родственников нужно решить как можно скорее. Поэтому первым делом он решил навестить Гарри и объясниться. Координат для аппарации к замку клана Мерриды не было, каминов, насколько знал Снейп, тоже, так что у него появился вопрос — как они будут добираться. Иорвет же такое незначительное недоразумение даже проблемой не посчитал, приведя из конюшен Фира. Да, вредный сидх умудрился уломать его сесть в седло. Конь, которого подарили Иорвету, моментально стал его любимцем — наравне с котом. Наверное, если б было можно, он клал бы коня в постель с собой. Он общался с сидовой лошадью чуть ли не добрее, чем с самим Северусом, и это могло бы возмущать, но… Ну, это же Иорвет. Так что да — Снейп попытался влезть на коня. Северус в последний раз сидел в седле… Давно, короче. Нет, умение ездить на лошади входило в общую подготовку. Но после травмы метла и лошадь для него стали просто недоступны. А вот Иорвет явно поставил целью усадить Северуса в седло. Он сопротивлялся словесно и даже немного физически. Впрочем, переупрямить Иорвета воистину невозможно, поэтому Северусу были вручены куски яблока, а сам он живительным пинком отправлен на знакомство с конём. Сам Фир смотрел на Снейпа очень скептически, как бы критикуя выбор недоумка-хозяина. Тем не менее, тяжело вздохнув, яблоко он взял. Схрупав его, конь позволил сесть ему на спину. И Северус с удивлением обнаружил, что тело прекрасно помнит, что и как, так что в седло сел легко. — Доволен? — мрачно спросил он, вспоминая, как не навернуться с седла вниз. — Yea! Эльф принялся гонять коня в поводу, и Северус с удивлением отметил, что пока справляется. Нога не проявляет себя. Шаг. Рысь. Галоп. — Ты можешь сидеть в седле, Cerbin! Северус не был абсолютно согласен с этим — на землю он едва ли не сполз, однако для себя он получил уверенность, что дорогу до Замка Старого Медведя выдержит. Так, в общем, и вышло. Добрались они благополучно, и Северус даже вполне успешно спешился. Встречали их Меррида с братом, с ходу определившие их в гостевые спальни. Тут же маячил донельзя довольный жизнью Риордан, попросивший найти его, как Снейп освободится. Он же на вопрос о местоположении Гарри махнул рукой куда-то в сторону реки, выдав что-то о том, что местоположение этой стихийной массы детей постоянно меняется. Северус, кивнув сидхам, отправился туда. На цветущем лугу со смехом и визгом действительно носилась разномастная по возрасту толпа детей. Над ними реяли воздушные змеи, в стороне кучка девочек плела венки, кто-то просто лежал в траве, но основная гурьба бегала по броду с палками в руках, ожидаемо играя в войнушку. Больше всего его удивила носящаяся среди парней Луна, прямо при нём от души треснувшая палкой по импровизированному оружию какого-то рыжего пацана, видно, из МакГонагаллов. Его заметили раньше, чем он вычленил взглядом среди рыжих макушек разных оттенков те, что надо. Первым из общей кучки выскочил крестник, похоже, Малфой что-то опять переиграл. Северус с удовлетворением отметил, что Драко окреп, загорел, а светлые волосы выгорели почти в белизну. А потом он увидел среди толпы Гарри. Впрочем, Северусу потребовалось полминуты, чтобы осознать, что это, собственно, Гарри, а не его мелкая копия: с парня окончательно слетели все чары, скрывавшие истинный облик. Снейп видел свою подростковую версию, только с зелеными глазами. Черные волосы, отросшие еще больше, падали на плечи, обрамляя породистое лицо, зеленые глаза и рисунок губ напоминали о Лили. А еще парень, к облегчению Снейпа, загорел и окреп, перестав напоминать глисту. — Крестный? — Драко вопросительно посмотрел на него, так и сверлящего взглядом смутившегося Гарри. — Что-то не так? — А?.. Нет, все в порядке. Вы отлично выглядите. — Ты надолго? — На несколько дней точно. — Здорово! А ты один? — Нет, профессор Аркат со мной. — О, Невилл будет рад! — Чему? Северус насторожился. — Ему бабушка велела в обязательном порядке начать как следует учиться стрельбе. Тут есть лучники, но профессор Аркат лучший. «Так. Августа. У меня появились вопросы». — Не скучаете тут? — Не. «А, ну да… Глупость спросил. Тут столько развлечений». Тут подошёл Гарри. — Профессор Снейп, сэр! А я буду теперь жить у вас? Я вам… — тут он замялся и отвёл взгляд. — Кто? А то все говорят, что я на вас похож… Северус пару минут поизображал рыбку, мысленно проклиная шотландцев и их длинные языки. — Пойдем, нам надо серьезно поговорить. Парень кивнул. Драко проводил их вопросительным взглядом, а потом хмыкнул чему-то и унесся к остальным. Северус же увел Гарри в замок, а там занял кабинет главы клана. Кормак внимательно посмотрел на них обоих и покачал головой, не спрашивая. Домовуха принесла им чай и испарилась. Северус смотрел на парня, кусающего губы — наедине (точнее, с двумя взрослыми) он явно нервничал. — Гарри, посмотри пожалуйста на меня. — Д-да, сэр. Немного испуганные и полные непонимания зеленые глаза. Слишком похожие на глаза Лили. — Понимаешь… это давняя история… — Северус задумался, не зная, как сказать об этом. — И странная… — Все говорят, что я выгляжу как вы в молодости, но глаза другие. Сэр? Северус молча стянул кафф. Теперь рыбку изображал Гарри. — Вы… ваши уши… — не мог подобрать слов Гарри. — Так Луна не выдумывала? Вы одной расы с профессором Аркатом? — Нет, просто похожи. А уши… Ты сам разве не заметил? У себя? Гарри смутился, на щеках растекся румянец. «Понятно. Не до того ему с Луной». — А профессор Аркат мне… никто? Северус вспомнил рисунок сидха в дневнике Лили. — Не знаю, Гарри, — покачал он головой в итоге. — Ты расстроен? Не рад? — Я не знаю… Сэр, как я могу к вам обращаться? — Ну, для начала на «ты» и «Северус». — Спасибо. Северус, сэр… Я правда не знаю. Дядя и тетя мне говорили, что мои родители — они вели неправильную жизнь… что я сын наркомана и проститутки… Потом… потом я узнал, что мои родители Лили и Джеймс Поттеры… Но Зеркало Еиналеж показало мне… другое. Сеаерус мрачнел, слушая сбивчивые рассказы парня о начале учёбы, об отношениях с роднёй и остальном, что он вроде бы и знал сам, но такое подтверждение словно бы врезалось прямо в душу — не смог понять, не смог узнать, что это его сын. Что ему мешало заняться этим вопросом до прибытия Иорвета и поступления Гарри в Хогвартс? Ничего, но он был доволен и простым объяснением: Лили полюбила Джеймса и родила от него выродка, из-за которого её убили. А «выродок» в итоге оказался его сыном… Как сложно. — А потом… я стал меняться… И вот теперь… — парень просто развел руками. — Ты просто не знаешь, что должен чувствовать и как себя вести? — Да. — Давай так, — Северус потёр пальцами переносицу. — Мне тоже очень сложно осознать, что у меня есть настолько взрослый ребенок. Сын. Которого я совсем не знаю. И которого я до недавнего времени считал сыном моего школьного врага. Да, это было глупо и недостойно взрослого… но… — Я понимаю…сэр… Вы… ты не вернешь меня Дурслям? — Что? Нет! — А школа… Гермиона говорила, что будет лучше получить образования обоих миров. — Ну, там где я живу, есть летняя школа, ну и ты вроде умный мальчик, нагонишь программу. Оформим экстернат и вперед. — Спасибо. А можно спросить? — Спрашивай. — А как получилось, что…? — мальчик смутился. — Что твоим отцом оказался я? Мы с твоей мамой дружили — и даже, ты наверное удивишься, с твоей тетей. — С тетей Петунией?! — Да. В детстве и юности она была другой. Она не боялась магии. Так вот, мы все трое дружили. Потом я и Лили получили письма, а Тунья — нет. В Хогвартсе мы — я и Лили — еще продолжали дружить, но после пятого курса ее словно подменили. И в итоге она вышла за Джеймса Поттера. — А потом? — А потом я получил травму, ушел из Стражей… решил, что Воландеморт — тот, кто может помочь с Гранью… не буду объяснять, что это такое, сам толком не знаю, но оттуда лезут Твари. Где-то между этим всем встретился с Лили. — Ты не знал? — Я даже не помнил, что у нас было что-то. Лишь спустя годы, прочитав дневник, понял. Вот так. Мальчик кивнул. — И кто я теперь? Гарри Поттер или кто? — Ну в документах, которые я заполучил, ты записан как Гарольд Джеймс Поттер. Я не знаю, как это сделала Лили, но магия признала тебя как Наследника Поттеров. Но! — Северус поднял палец. — Она признала тебя и как наследника Рода Принц. В Принц-мэноре, моем родовом мэноре, ты значишься как мой Наследник. — А как же ваша фамилия? — В смысле, почему я Северус Снейп? Так я записан в документах. Но я принял мэнор, так что я все же наследую фамилию Принц. — Это… странно. — Я думаю, что пока что ты будешь все еще Гарри Поттером. Для меня и тех, кто знает, ты будешь моим сыном. Для остальных твоим опекуном будет или лорд Малфой, или я, или проходящий реабилитацию Сириус Блэк. Он твой магический крестный. И… Иди-ка сюда… Северус подвинулся на диване и хлопнул рукой рядом с собой. Гарри встрепенулся и быстро пересел. Мужчина обнял подростка за плечи, прижимая к себе. — Мы не бросим тебя, Гарри. Ты больше не один. Есть я, есть Иорвет, Меррида, Помона, есть твои друзья в Хоге. Мы сделаем все, чтобы ты больше не остался один. Гарри как-то подозрительно сопел, часто моргая. — Сэр… профессор… — он прокашлялся. — Северус… Спасибо. Это так… непривычно… но мне почему-то тепло. — Ну, наверное мы в какой-то мере теперь твоя семья. — Ты заберешь меня с собой? — Обязательно. Просто не сейчас. Мне надо сделать еще кое-что. Но я заберу тебя обязательно. — У тебя очень уютный дом… и замечательные домовики. — Это брауни. У нас в Ирландии нет домовиков. — Я запомню. И мне теперь придется тоже маскироваться? — Да. И ничего не пей и не ешь у директора. — Я запомню. Они еще посидели в обнимку, а потом вернулись на улицу. *** Иорвет с Риорданом сидели в лесу на поваленном стволе дерева. Природа совсем не соответствовала настроению разговора: чистое синее небо, яркое солнце, теряющееся среди переплетёных ветвей древних деревьев, радостное щебетание магических и не очень птиц…  — Зачем ты завёл этот разговор, Иорвет? Ты хочешь, чтобы я сказал, что думаю, но мои слова тебе не понравятся.  — Я думаю, Gate. Я хочу открыть портал и привести в этот мир Seidhe, но… Посмотри на людей. Здесь их слишком много. Здесь их настолько много, что эльфы просто прячутся от них, и эти полуживотные продолжают размножаться. Что, если к моменту прибытия сюда нашего народа, места на земле не останется? Снова делить её с проклятыми dh'oine, ненавидящими всё, что не их вида?  — Мы можем договориться. Люди не совсем тупые, Иорвет.  — Договориться? — Иорвет скривился. — Пытался я договориться с ними, да для них данное слово ничего не стоит. У них нет ни чести, ни совести. Что им помешает подписать мирный договор, а потом ударить в спину?  — А что ты предлагаешь? Очередную войну? Это не наш мир, тут люди сильнее, это будет бойня, в которой нас всех уничтожат.  — Но мы хотя бы попытаемся!  — Ты хочешь привести seidhe из одной войны в другую? — Риордан выгнул бровь, словно насмехаясь. — Так какая разница, где они все умрут?  — Dh'oine не идут на договор с другими расами, Риордан. Хочешь довольствоваться положением гоблинов или кентавров?! Это если мирный договор вообще заключат. Как показывает пример Нильфгаарда, даже монархи не держат своего императорского слова, что уж об обычных dh'oine говорить. Риордан посмотрел на него внимательным взглядом и покачал головой.  — При чём тут Нильфгаард?  — В смысле при чём?! — вскочил Иорвет. — Они предали нас, эльфов. Обещали нам свободные территории, равенство!  — Так разве на территории Нильфгаарда не пропагандируется равенство рас?  — А при первой же возможности сдали офицеров Врихедд, как подачку Северу!  — Как сдали бы и офицеров Имперы, и Деитвена, и Наузикаи. Иорвет осёкся. Недоумённо моргнул и нахмурился.  — Что за бред ты несёшь?!  — Нильфгаард проиграл, Иорвет. Условия мира диктуют победители. Если бы Север выдвинул требование выдать офицеров любой другой бригады, нильфы были бы вынуждены это сделать.  — Но Северу нужна была именно бригада эльфов, — ядовито усмехнулся Иорвет.  — Имеет ли отношение то, что эта бригада эльфов до начала войны в полном составе кошмарила этот самый Север четыре года, не давая людям ходить в леса или пользоваться трактами, жестоко убивая каждого, нарушившего границы скоя’таэлей, пытая и сжигая деревни?  — Мы сражались за свободу, как завещала Аэлиренн!  — Вы не сражались, вы убивали за свою гордость, причём часто простых крестьян или купцов, — холодно отбил Риордан, зло сощурившись. — Не надо мне рассказывать про заветы Аэлиренн, я поднимал эльфов на войну вместе с ней.  — Если бы не ненависть dh'oine, мы бы не делали этого.  — Как просто во всём обвинить «bloede dh'oine». Вот только если бы не гордыня эльфов, люди бы не начали нас ненавидеть. Иорвет отступил на шаг, а потом вдруг одним резким движением вынул меч из ножен и приставил к шее Риордана. Зелёный глаз вспыхнул злостью, он искал во взгляде Риордана намёк на несерьёзность или насмешку, но Шиадаль оставался абсолютно спокоен. Слишком спокоен для того, кому к горлу приставили лезвие меча.  — Больно много думаешь, — заметил он. — Когда надо убить друга, действовать надо быстро, пока не понял, что делаешь, иначе потом рука не поднимется. Поэтому либо прирежь, либо опусти оружие. Иорвет постарался успокоить своё сердце — ему не нравилась ситуация, не нравилось то, что говорит Риордан, предавая родную расу. Но фантомное чувство… дружбы, наверное, не давало прямо сейчас провести лезвием по шее — меч хоть и не серебряный, но заговорённый, даже оборотень не регенерирует после такой раны. Он чуть сильнее вдавил остриё клинка к горлу, пытаясь заставить Риордана замолчать, но тот лишь криво усмехнулся.  — Разве такой нерешительности учил Железный Волк? Считаю до трёх, а потом разоружу. Раз. Иорвет нахмурился, наблюдая, как тонкая струйка крови от появившейся после слов Кота царапины стекает под рубашку.  — Два. Это всё нереально. Не может же скоя’таэль, воевавший ещё под знаменем Аэлиренн, всерьёз говорить о возможности договориться с людьми.  — Какое звание было у Яевинна во Врихедд? Риордан невесело улыбнулся краем губ.  — Никакого, он служил в Деитвен. Три. И вдруг взялся рукой за лезвие, отводя его в сторону, резко отпрянул вправо, дёрнул его за руку на себя, ударом по локтю заставил разомкнуть кулак и выпустить меч, а потом явно с применением оборотнической силы ударил его коленом в живот и за шею приподнял над землёй до своего роста. Воздух почти сразу закончился, но брыкаться оказалось бесполезно — боль в животе притихала, только если подогнуть ноги к себе.  — Удивительно, как же ты меня вывел из себя… А теперь слушай, — заговорил Риордан ему на ухо, и почему-то в оглушённом сознании его слова выжигались будто раскалённым металлом. — Не знаю, откуда ты нахватался опять этой ненависти, будто тебе лет сто, но в отношении к нам людей в первую очередь виновата Аэлиренн. И я. И Седрик, тот ненормальный с неконтролируемым Даром — да, может, я тебя удивлю, но он ненамного младше меня. И остальные, кто решил поддержать её восстание. Потому что до неё люди нас боялись. Мы показали им магию, и они не знали, на что ещё мы способны. Это Аэлиренн не понравилось, что мы делим землю с какими-то pavien. Взыграла гордость, ей не понравилось, что они нас теснят, что старейшины с ними не хотят ничего делать. Не люди начали войну. Аэлиренн планировала одним слаженным ударом выкинуть людей обратно в море, но не получилось. И даже хуже того: люди смогли дать отпор. Они поняли, что мы не настолько всесильны, как хотим показаться. И тогда они поняли, что нас можно победить. Мы перестали быть для них чем-то неизвестным. А когда неизвестность пропадает, страх всегда перерастает в ненависть. Риордан резко отпустил его, и Иорвет повалился на землю, громко вдыхая воздух.  — Ты сейчас выгораживаешь dh'oine? Ты?!  — Я говорю тебе, как это всё выглядит спустя сотни лет размышлений. Неизвестно, когда бы люди сами решились на войну, если бы её не начали эльфы. Неизвестно, потребовал бы Север выдачи офицеров Врихедд, если бы вы не были скоя’таэлями.  — О чём ты говоришь? Даже Финдабаир потом не пустила нас в Dol Blatanna. Риордан тяжело вздохнул.  — В Долину? В ту самую, которая отошла Аэдирну, нехило пострадавшему от набегов скоя’таэлей? Ты сам понимаешь, как бы это выглядело? Вы все были военными преступниками, Иорвет, если бы Францеска пустила вас в Долину Цветов, это было бы равносильно тому, что твой лучший лучник в бригаде по вечерам выпивал бы по пиву с Роше. Это предательство Севера, а значит, новая война. Францеска к такому, очевидно, не готова. Думай головой.  — Ты пытаешься выставить нас виноватыми?  — Я пытаюсь сказать, что всё происходящее — последствия даже не ваших, а наших решений. А ты пытаешься во всех своих и не только своих бедах обвинить людей. Это же так просто.  — Замолчи.  — Только они не всегда виноваты, как бы тебе того ни хотелось. Ты увидел в детстве войну и озверел, ожесточился и случайно спутал это со взрослением. Вот только ты не повзрослел, Иорвет. Тебе больше двухсот, ты вырос, но не повзрослел, ты так и остался просто озлобленным на мир ребёнком, перекладывающим вину за свои ошибки на других.  — Завали ебало! Thaess aep!  — Люди виноваты лишь в том, что на агрессию ответили агрессией, победили и почувствовали вкус безнаказанности. А в твоих поражениях виновата твоя самоуверенность. Она вообще часто виновата. Аэлиренн проиграла, потому что была слишком уверена в своей победе. Эмгыр дважды проигрывал Северу, потому что в решающий момент оказывался слишком самоуверенным. И ты. Сколько раз ты из-за этого терпел поражение? Ты считал, что тебя обманул Нильфгаард, но не вынес урока. Тебя обманул ведьмак, и ты снова не внял. Потом та девчонка из Вергена использовала тебя и вышвырнула, и что? И ничего. Ты не понял своей вины, у тебя во всём опять виноваты dh'oine.  — Как ты смеешь…  — Легко. И в заключение… Я больше чем уверен, что на момент попадания сюда у тебя не было отряда. Потому что своих ты оставил в Вергене, а новых набрать не смог: ты хорош только как символ, Иорвет, как эфемерный идеал скоя’таэля, как собирательный образ мстителя и борца за свободу. Но как реальный командир ты никому не нужен: слишком много одних и тех же ошибок, эльфы тебе уже просто не верили. Открыть тайну? Не удивлюсь, если по этой же причине ушёл Исенгрим — не смог справиться с чувством вины и понял, что после такой роковой ошибки никто за ним не пойдёт. Вот только он урок вынес. Аэлиренн вынесла. Я. Седрик. А ты нет. Более того, думается, ты и сейчас меня не услышал.  — А если война будет? Здесь? Между людьми и нами. На чью сторону встанешь, а, Риордан?  — Не будет, — склонился над ним Риордан. — Потому что если ты захочешь устроить здесь новую «войну за свободу эльфов», то помни: в этом мире мы — гости, не люди. И такое поведение будет тем же самым, как вели себя люди в нашем мире, приплыв на Континент. Мы не имеем права на войну, если не хотим брать с наших dh'oine пример.  — Не смей сравнивать Seidhe и dh'oine.  — Я предупреждаю тебя, Иорвет: если ты начнёшь здесь у местных эльфов разжигать ненависть к людям, я тебя убью. Лично. Я слишком полюбил мир, чтобы возвращаться на войну.  — Пошёл ты. Но Риордан уже исчез где-то в лесу. В сердце у Иорвета медленно успокаивался злобный шторм. *** Северус нашёл Риордана в одном из гостиных комнат замка МакГонагаллов. Он сидел и пил в окружении книг, глядя пустым взглядом в огонь камина. При этом одежда его была немного встрёпана, а на вороте рубашки виднелись капли крови, заставив Северуса напрячься.  — Пить в одиночку — признак алкоголизма, — негромко заметил он. — Что-то случилось?  — Неважно, — отмахнулся Риордан и легко поднялся с кресла. — Немного поспорил с Иорветом.  — Зачем ты хотел со мной поговорить?  — Извиниться.  — Что? — недоумённо нахмурился Снейп.  — За недоразумение во время учебного года, — пожал плечами тот. — Но, прости, конечно, я не доверял никому из вас настолько, чтобы сказать, что я котолак. Однако потом Меррида посвятила меня в подробности твоей первой встречи с оборотнем, и я понял, откуда у твоей истеричности в этом вопросе ноги растут. Риордан слабо улыбнулся. Шутка получилась невесёлой.  — До этого я хотел просто извиниться, но потом подумал… Хин, — он щёлкнул пальцами. Одна из немногих домовушек, прислуживающих тут наравне с брауни, с тихим хлопком появилась в комнате, держа в руках завёрнутое в ткань что-то. — Решил, что тебе послужит лучше. Этот меч не должен лежать, он должен воевать. Риордан передал ему в руки свёрток и сделал короткий жест рукой, приглашая открыть. В свёртке оказались ножны с мечом. Исписанные рунами, зачарованные на прочность, хорошие кожаные ножны. А вот сам меч… Если честно, Северус даже не думал, что что-то такое вообще возможно сделать. Это был полуторучный малхус. С блестящим лезвием, на котором слегка переливались голубоватым светом магические руны неизвестного языка, с удобной, обмотанной кожей рукоятью. Он ощущался почти живым существом, а магией был буквально пропитан, и Северус почти сразу понял, что это не зачарованное оружие. Это магический клинок. Выкованный на магическом огне, с помощью волшебного металла и именно магом. Вещь редкая, но до ужаса мощная, и малхус это подтверждал — даже от неактивированного, от него веяло каким-то злым белым холодом, заставляющим суть Неблагого внутри заинтересованно поднимать голову. Стало понятно, почему им не пользовался сам Риордан: вряд ли оружие, выкованное с помощью льда, далось бы в руки владельцу Проклятого огня. Северус был почти уверен, что с этим мечом придётся потратить кучу времени на тренировки, чтобы его освоить, но это того точно стоило — меч с первого движения ощущался, как продолжение руки, и хотелось пойти на полигон, проверить, какие магические фокусы он может вытворять.  — Спасибо, Риордан. Это очень ценный подарок.  — Его зовут Vaentoi Norte. Северный Ветер с языка Ольх.  — Vaentoi Norte, — повторил Северус и кивнул. — Я запомнил. Ещё раз спасибо. Кот только покачал головой.  — Куда бы вы там ни пошли, присмотри за Иорветом, — попросил он. — Мне не нравится фамилия Фаланаэ, хоть я и не помню, откуда её слышал. Да и его поведение… Он никогда не отличался особой адекватностью, но тут словно обратно во времена Vrijhedd вернулся. Может, это временно, может, придётся переубеждать.  — Я присмотрю за ним, — пообещал Северус. Риордан смерил его долгим усталым взглядом.  — Я надеюсь на это.