Лисьи уши, вороньи перья

Корнуолл встретил их шумом океана, солнечным теплом, свежим бризом и отличной погодой. Даже сидх успокоился и вдохновился, увидев сочную зелень, лазурную гладь воды, скалы и пляжи. Пахло морской солью и травой, кричали чайки, собираясь в стаи. Ветер играл с распущенными волосами его и Иорвета, окончательно переставшего стричься. — С чего хочешь начать? — С приюта Святой Бригитты. Там можно будет узнать больше, кем была мать Лилиан. Настоящая мать. — Тогда идем. — Обещаю, мы задержимся тут на несколько дней. Мне тоже здесь нравится. Сидх что-то одобрительно буркнул, уже утопав вперёд. Приют пришлось поискать, но он был. Старинное, очень старое даже здание, на камнях которого буйно цвел лишайник. Вокруг находились руины древнего каменного забора, уже скрывшиеся в земле и поросшие мхом и травой. Раньше, очевидно, территория приюта была больше, вероятно, нынешнее здание лишь то, что осталось от замка или другого родового гнезда. Во внутреннем дворе резвились дети, они даже видели нескольких женщин с коляскам и корзинками с детьми. Их пустили внутрь и провели в кабинет директрисы. Та, женщина лет семидесяти, но все еще очень бодрая, приняла их довольно тепло, предложила чай и выслушала очередную легенду от Северуса — дескать, ищут корни одной родственницы. От чая они мягко отказались, а вот рассказ послушать были не против. Женщина, отпив чаю, задумчиво протянула: — Странная там была история… Странная и непонятная. Что ж… Выходило так: в тот день была метель, и воспитательницы приюта были немало удивлены, увидев на пороге буквально облепленную снегом молодую женщину на последнем месяце беременности. Бедняжка была страшно измотанной, словно шла пешком из самого Лондона, к тому же не очень по погоде одета, словно бежала откуда-то в чем была. Женщина назвалась Розалией, но больше от нее не удалось добиться ничего: у нее начались схватки. На рассвете тридцатого января на свет появилась «прехорошенькая девочка», которую мать нарекла Лилиан. Роды и явно непростой путь словно вытянули все силы из бедной женщины, так что она впала в забытье, и через пару дней ее не стало. Розалию похоронили на кладбище неподалеку, девочка осталась в приюте. Лилиан не доставляла проблем, хотя были порой странности. То дерево зацветет поздней осенью, то еще что. А потом, когда малышке исполнилось года полтора, ее усыновила чета Эвансов. Северус кивнул — даты в документах по усыновлению совпадали. Поблагодарив женщину, они покинули приют. Где-то на пляже, удалившись от детского дома, устроились на камнях. Море шумело, будто успокаивало, но его не покидало чувство, что они пошли по ложному следу. — Снова тупик? — Похоже… — вздохнул Северус. — Эта Розалия — она явно спасалась от кого-то или чего-то. — Тогда просто побудем тут, — пожал плечами Иорвет, довольно щурясь от морского ветра. — Может быть, ты что-то еще поймешь. Северус решил положиться на интуицию сидха и просто немного расслабиться. Гарри в безопасности в клане у Мерриды, а ему нужно немного обрести равновесие. Сняв домик недалеко от пляжа, позволил себе отвлечься от проблем. Солнце, теплое море, пляж и Иорвет. Это и правда оказались чудесные несколько дней — они просыпались, завтракали и шли гулять по берегу. Резвились как дети, брызгаясь водой — сидх смеялся хрипловатым чуть резким смехом, но искренне и открыто — шли гулять по берегу, любуясь видам и дыша морским воздухом, слушая крики морских птиц. Забравшись подальше, целовались до звона в ушах, обнимались, просто сидели рядом. Северус на прогулки таскал с собой дневник, пытаясь понять, что за места изображены. Это, очевидно, был Корнуолл, но ведь Лили забрали отсюда в полтора года! Она не могла помнить этих мест. В один из дней, решившись прогуляться по одному скалистому, отвесному побережью, они вышли к скалистому ущелью. Внизу не плескалась вода — был отлив — и потому острые камни выглядели особенно впечатляюще. Через два края ущелья тянулся хлипкий мост, идти по которому они не решились. Зато, воспользовавшись отливом, решили посмотреть на громаду берегов снизу. Северус хотел сравнить с рисунком — где-то там было изображение какого-то берега взглядом снизу вверх. С тихим хлопком аппарации они переместились вниз. Здесь не было солнца, так как скалы скрывали его свет, и ветра — он остался наверху. Здесь даже шума воды слышно не было. Абсолютная тишина с запахом моря и травы. Поразительный контраст Иорвет за его спиной рвано выдохнул, заставив Северуса мгновенно обернуться, выронив блокнот. Глаз Иорвета смотрел расфокусированно, а взгляд был полон паники и смятения. Он сделал шаг на подкосившихся ногах назад и упал на камни, хватаясь за мелкую гальку руками, заскрёб в попытках схватиться за что-то и заговорил на Старшей речи, сбивчиво, отчаянно, зажмурившись и замерев на месте. Северус на секунду впал в ступор. Панические атаки у Иорвета прекратились почти так же резко, как и появились, но, видимо, лишь для того, чтобы сейчас накатить особо сильной волной и смести его к дьяволу.  — Иорвет? Иорвет! — он схватил его за руку, мгновенно перенимая от него весь его страх и непонимание. Суть фэйри сработала против него, и все эмоции Иорвета вернулись к нему в двойном объёме. Единственное, что помогло ему устоять на ногах, это осознание того, что это всё — чужое и навязанное. — Мерлин, прекрати! Он крепко обнял его, опасаясь, что в таком состоянии Иорвет начнёт брыкаться и может покалечиться, и медленно, с максимальной осторожностью влил в него немного холодной магии Неблагих. Он знал, как это бывает — мозг и сердце под рёбрами словно покрываются ледяной коркой ненадолго, успокаивая и отодвигая эмоции на второй план. Иорвет задышал равномерно и глубоко, ткнувшись лбом ему в плечо и навалившись, будто в глубокой усталости. Тем не менее сам же усмехнулся себе и первым поспешил встать, утягивая Северуса за собой.  — Всё нормально?  — Да. Ничего серьёзного.  — Точно? Паника выглядела слишком сильной.  — Просто… Напомнило кое о чём.  — О чём? Это всё ещё с войны?  — Неважно.  — Мне кажется, в лагере Отщепенцев ты… не только разговоры поговорил, — Снейп набрал в грудь воздуха, словно перед прыжком в омут. — Нужно проверить тебя на ментальное воздействие.  — Исключено, — хмыкнул тот. — У меня на сознании защита, которую не смогли пробить несколько чародеев разом. Вот тут. Он постучал пальцем по татуировке.  — Ты в ней уверен?  — А у тебя получалось залезть мне в голову?  — И то правда. Северус бросил на Иорвета взгляд украдкой, чтобы убедиться, что тот не собирается снова ловить панику, однако сидх выглядел даже слишком спокойным, хотя руки его слегка тряслись. «Плохая идея была, — подумал Северус. — Но я же не знал». Иорвет тем временем окончательно пришёл в себя и даже не подавал виду, что скалы чем-то ему не нравятся. Сам Северус, вздохнув, поднял упавший было дневник Лили, открывая его на первой попавшейся странице… И замер. Перевёл взгляд с рисунка на ущелье и снова на рисунок. Местность была одинаковой. — Смотри… — он показал сидху на пейзаж и на рисунок. — Похоже. Она сидела? — Наверное… Только она - это кто? Лили тут была совсем ребенком, она могла видеть эти места глазами той самой Хенн, ну или Трисс, если это одно и то же лицо. — Думаю, что одно. Тогда неудивительно, что она знает Старшую речь. Большинство заклятий mannas работают именно на нашем языке, поэтому учениц Аретузы ему учат в первую очередь, — Иорвет поморщился. — Даже магия у них от нас. Северус оставил маячок на этом месте, чтобы прийти на следующий день и поискать какие-то следы и подсказки. Нашёл их, как ни странно, Иорвет. Просто когда они наведались туда, всё дно, куда в прошлый раз Северус аппарировал, было закрыто водой. Но из-за этого Иорвет намётанным взглядом скалолаза из народа Гор определил полузаброшенную тропинку, ведущую с противоположного обрыва вниз и скрывающуюся под водой. Рисковать и использовать ветхий мост для перемещения они не стали и просто телепортировались на другой край. Там Иорвету пришлось покружить у самого обрыва. При этом ушастое лихо над ним явно издевался, ежеминутно наклоняясь в сторону края, чтобы, очевидно, у Снейпа рано или поздно остановилось сердце. Но тропинку он нашёл и даже смог указать примерное направление, куда она вела раньше. И они, решив прогуляться туда же, наткнулись на старое аббатство. Монастырь был древний. Очень древний. Северус предположил, что он был построен в веке так девятом или десятом. Над побережьем плыл колокольный звон. Они спустились к главному входу и вежливо позвонили в колокольчик. В массивных дверях, окованных темными бронзовыми полосами с травяным узором, открылось окошечко, там мелькнуло лицо монахини в платке, и затем им открыли. Привратница передала их ближайшей свободной сестре, а та, после короткого разговора-объяснений, повела их к матери-настоятельнице. По пути Северус периодически обращал внимание то на барельефы, то на скульптуры какой-то женщины, лечащей, исцеляющей, утешающей, обучающей. Над головой у неё виднелся золотистый нимб. Заинтригованный, он спросил у монахини: — Прошу прощения, но в честь кого основан ваш монастырь? — В честь святой Тришии. Об этом вы узнаете у матери-настоятельницы, если захотите. «Что ж… Несколько минут ничего не поменяют.» В кабинете настоятельницы было тихо, пахло деревом, воском, немного травами. Сама настоятельница, пожилая женщина лет за восемьдесят, смотрела на них спокойным взглядом выцветших светло-голубых глаза. Ей потребовалось пара секунд, чтобы понять, что он маг, поэтому на вопрос о цели он ответил правду — ищет родню подруги-волшебницы. — Скажите, матушка Иллария, кто такая Тришия, что в честь неё основан ваш монастырь? — О… это удивительная история. Наша обитель существует с давних пор, первые записи датированы восьмым или девятым веком. Изначально здесь находили покой и поддержку девы и жены, не желавшие неприятного им брака, и посвящен он был святой Агате. А после случилось чудо — в стенах обители появилась удивительная дева, наложением рук исцелявшая и врачевавшая недуги, богатая великими знаниями, кои передала сестрам. Дева та родила младенца, наделенного великими талантами. Спустя несколько лет она покинула обитель, обретя счастье в супружестве, однако не забыла наш кров и всячески нам помогала. — Остались какие-то записи? — Это в архивах и скрипториуме. Я проведу вас туда. — Будем благодарны. Скрипториум находился в противоположном крыле, и настоятельница сама провела их в секцию явно не для всех. Его догадку подтвердило то, что пройдя через основные помещения, женщина открыла ключом небольшую дверцу и пригласила их внутрь. Достав из ларца древнюю на вид книгу, она водрузила том на пюпитр и раскрыла. — Вот. Северус посмотрел на очень тонкий рисунок-заставку и обмер — далекий художник не был великим живописцем, зато очень точно передал все, что видел или слышал: вот в загадочном сиянии появляется рыжеволосая дева, вот она исцеляет больных и раненых. С нимбом — явно ее определили как святую — она наставляет в премудрости, а вот уже с ребенком. Вот только… — Иорвет, посмотри — зрение меня не подводит? И это же не фантазия художника. — Neen. У ребенка острые уши… Но этого просто не может быть! — Почему? Сидх замялся, но пояснил, что магичек, кроме Истоков, стерилизуют. Да и учитывая, что единственным сидхом, чью внешность знала Лили, был Киаран, создавалось подозрение, что он и был отцом ребёнка с витражей. Но, по словам того же Иорвета, Киаран никогда не лёг бы с человеком. — Что ж, значит, ты ошибаешься. Матушка Иллария, а Тришия была одна или с кем-то еще? — Хроники указывают, что одна. Однако дитя, рожденное ею, было словно бы крови Дивного народа. Ни ей, ни младенцу никто не чинил обиды, но она вскорости покинула стены монастыря. Женщина смотрела на них спокойным мудрым взглядом. — Многие в этом краю знают и видят больше, чем другие. Край сей — грань между миром обычным и чудесным. — Скажите, матушка, а Тришия оставила какие-то записи? — Есть и такое… Но поиск требует времени, а посему вас проводят в гостевые покои, завтра же будет оглашено, что удалось сыскать. На этом их проводили из скриптория, а после в гостевые комнаты. Выглядели они как те же кельи (видимо, в монастыре редко задерживались надолго) с жизнерадостным видом на море и кладбище из узких окон-бойниц. Иорвет был тих и задумчив, видимо, думая, сам ли его брат решил переспать с чародейкой или оказался под действием чар. Да и вообще спал ли. А Северус больше был заинтересован тем, что думал: если чародеек стерилизуют с помощью магии, то как заклятье смогло слететь с Трисс-Тришии? И вся ли их магия такая ненадёжная? Он нерешительно взял палочку и, не поднимая, направил в сторону Иорвета. Дождавшись, пока он отвернётся к окну, Северус сконцентрировался на одном-единственном заклятии — Легиллименс. И ничего. Он услышал поверхностные мысли Иорвета о погоде и Киаране, было такое ощущение, что он хочет забраться на территорию сквозь кованый чугунный забор — видно вроде нормально, а вот преодолеть не получится. Всё же в том мире их маги, похоже, работали грубее, рассчитывая на голую силу, а не точность плетения, как местные маги древности, а потому и контрмеры были соответствующими. Тут Северус немного успокоился — нужно уметь колдовать, как маги мира Иорвета, и иметь такой же огромный резерв, чтобы перейти его защиту. Вот только… Значит ли это, что Отщепенец не лез в голову к Иорвету? Или он тоже как-то связан с его родным миром? Почему все дороги ведут туда?