Мафия

      Всю неделю Марио привыкает к новой жизни, которая теперь связана исключительно с «Ригелем». Он общается в основном с Сашей, поскольку тот сам всегда предлагает помощь и пытается наиболее подробно объяснить мужчине правила, заведённые в организации. В большинстве своём, они довольно обычные, само собой разумеющиеся, правда, среди них встречаются и странные, непонятные, иногда даже забавные. Например, когда Марио впервые услышал от Саши загадочное: «Никогда не нарушай правило №6», то лишь вопросительно посмотрел на парня. А потом выяснилось, что под этим правилом подразумевается одна запретная тема, которую нельзя поднимать ни при ком из членов «Ригеля». Это касается вопросов об их прошлом. Почему-то все подчинённые Дениса предпочитают не распространяться о том, что было в их жизни до вступления в организацию. Конечно, иногда какой-нибудь Артём начинал предаваться воспоминаниям, иногда кто-то шёпотом рассказывал про яркие страницы биографии Ильи, но тот обязательно отсутствовал в этот момент.       — Короче говоря, — вздыхает Саша, понимая, что объясняет как-то путано, и Марио вряд ли понимает его. — Пока сам человек не захочет рассказать о себе, лучше с вопросами к нему не лезь. Если тебе прямо очень интересно, можешь у меня спросить, но никто не должен узнать об этом.       Фернандес задумчиво кивает, всё ещё не до конца понимая смысл «Правила №6». По сути, ведь никакой тайны не получается, раз тот же Саша может поведать моменты из жизни своих коллег. Впрочем, немного поразмыслив, Марио приходит к выводу, что не особо ему хочется знать чьи-то секреты, страницы тёмного прошлого, мало ли чем там занимались эти люди. Как бы они ни выглядели, как бы себя ни вели, это до сих пор члены преступной организации, убийцы, у них руки по локоть в крови, возможно, даже невиновных людей.       В целом, Марио кажется, что он уже практически освоился в «Ригеле». Конечно, он многого ещё не знает, его коллеги по-прежнему остаются загадкой, но это уже немало для всего лишь недели в организации. К тому же, рядом всегда находится Саша, готовый показать, рассказать и объяснить.       — Доброе утро, — произносит Игорь, заходя на кухню. — Кто последний на чайнике?       — Видимо, я, — говорит Марио, оглядывая остальных в помещении, в лице Артёма и Саши. Те уже сидят с чашками чая.       — Доброго утречка, Игорёк, — приветливо улыбается Дзюба, чуть откидываясь на стуле, чтобы увидеть спину мужчины, открывающего холодильник.       В ответ Артём получает красноречивое молчание, а Марио замечает, как Игорь хмурит брови, сосредоточенно перекладывая кашу из небольшой кастрюли к себе в тарелку. Уже не в первый раз Фернандес сталкивается с тем, что мужчины не особенно общаются друг с другом, вернее, все попытки начать диалог со стороны Артёма разбиваются о холодно-сухой тон Игоря, которым тот выдаёт две-три фразы, а потом снова надолго замолкает. Саша говорил, что они работают в паре, поэтому вдвойне удивительно, почему между собой мужчины практически не разговаривают.       — Ладно, я понял, — недовольно цокает языком Дзюба, возвращаясь к своему завтраку.       — Я поздоровался со всеми. С чего вдруг ты заслуживаешь отдельного пожелания? — спокойно спрашивает Игорь, хотя по его резким движениям видно, как сильно он раздражён.       — С того, что я отдельно пожелал тебе доброго утра, нет? Приличные люди обычно отвечают на такое.       — Приличные люди обычно молча едят свой завтрак, а не пререкаются с напарниками.       — Что хочу, то и делаю. Ты мне тут не мамка, чтобы указывать.       — Тогда надеюсь, что ты поскорее заткнёшься.       — Иди ещё Черышеву на меня пожалуйся.       — Пошёл на хуй.       Игорь разогревает себе кашу, а потом, несмотря на последние слова, сам уходит из кухни, не желая сидеть со своим напарником за одним столом.       — Вы поссорились? — осторожно спрашивает Марио, отодвигая себе стул.       — Нет, мы просто так работаем, — пожимает плечами Артём, словно его совершенно не напрягает такая обстановка. — Игорёк меня ненавидит, а я прикалываюсь над ним, чтобы не зазнавался. А то, подумаешь, нашёлся тут весь из себя охуенный!       Марио узнаёт о том, что раньше Игорь был правой рукой Дениса, но потом в организации появился Артём, который нуждался в напарнике. Почему-то Черышеву показалось, будто бы лучше Акинфеева никто с Дзюбой не сработается, правда, на данный момент выходило, что руководитель сильно заблуждался в своих суждениях.       — А я думал, что вы самые близкие к Денису, — произносит Марио. — Оказывается, у него есть ещё и личные помощники.       — Нет, мы все его помощники, — поясняет Саша. — Просто Игорь и Федя были более задействованными, скажем так. Они не участвовали в заданиях, как мы, в основном занимались бумажной работой, которую Денис Дмитриевич просто физически не успевает делать сам. Федя, например, ещё часто выезжал на переговоры вместо него... Типа, знаешь, вот в фирмах есть начальники, а у них есть подчинённые, но кроме подчинённых есть ещё секретари, которые как раз занимаются бумагами, организацией каких-нибудь встреч и так далее. Игорь и Федя — это что-то вроде секретарей Дениса Дмитриевича.       — Но теперь Игоря понизили до простого помощника, которого не жалко и на задание какое-нибудь послать, — вклинивается в рассказ Артём. — По сути, ничего не изменилось. Дэн всё ещё советуется с ним по многим вопросам, относится к нему так же, как и раньше. Однако самолюбие и эго Акинфеева ущемились, поэтому он ведёт себя, как последняя сука.       — Вообще-то, я бы не сказал, что Игорь прямо самолюбив. Просто, возможно, ему не нравится сам факт работы именно с Артёмом, — Саша добавляет это несколько тише, хотя Дзюба всё равно услышит, ведь сидит буквально рядом. — Будем честны, ты не самый удобный напарник.       — Удобных пусть среди шлюх ищет.       Саша кивает, указывая ладонью на мужчину, мол, ну, я же говорил. Артём действительно довольно резок в выражениях, за словом в карман не полезет никогда, более того, у Дзюбы не всегда получается вовремя включить разум. Сначала сделает какую-нибудь ерунду и только потом осознает её. Сожалеть, впрочем, не будет, потому что только время зря потратит. Сделано, значит, сделано. Последствия будем разгребать намного позже.       Игорь же полная противоположность. Что бы он ни делал, это никогда не нарушит ни одного правила. Акинфеев живёт по уставам: уставу «Ригеля», уставу общества, личному уставу, который, пожалуй, выставляет наибольшее количество ограничений в жизни мужчины. Кажется, он не умеет отступать от чётко прописанных алгоритмов, любое действие, выходящее за рамки, буквально повергает Акинфеева в шок. Игорь идеальный исполнитель, какой бы приказ ему ни отдали, он всё сделает без пререканий и лишних вопросов. Тем не менее, глупо было бы думать, что мужчина абсолютно безукоризненный. У него полно скелетов в шкафу, и Артём всеми силами старается их вытащить на всеобщее обозрение, чтобы, в первую очередь, самому увидеть настоящего Игоря. Однако напарник довольно упёртый, умеет быть предельно сдержанным, отделываясь парой-тройкой ругательств.       На кухню заходит Федя. Опять не выспавшийся, гулявший целую ночь неизвестно где. Но стоит ему увидеть за столом Марио, как выражение усталости сменяется радостью.       — Марио, братан! — Смолов хлопает мужчину по спине, и тот чуть не проглатывает ложку. — Отныне ты официально мой лучший друг во всём этом притоне.       — В притоне ты вчера был, а здесь главнейшая преступная организация страны, — поправляет Артём. — А что это Марио вдруг тебе другом стал?       — У него рука счастливая. Кого не выберет, всё просто шикарно, — отходя к кухонному шкафу, где стоят чашки, объясняет Федя. — Не то, что некоторые.       — Это вы о чём? — Фернандес непонимающе смотрит то на брезгливо кривящего губы Смолова, то на ржущего в голос Дзюбу.       Саша вздыхает и начинает рассказывать довольно давнишнюю историю, которая случилась в день появления Артёма. Он тоже проходил Федин тест, выбирая ему девушку на ночь. На бумажке с номером телефона было написано: «Мария». Поскольку эта записка валялась у Смолова уже кучу времени, он, естественно, понятия не имел, кто эта Мария...       — Я бы всё-таки называл её Мария Павловна. Женщине полтинник, надо как-то поуважительнее, — сквозь смех говорит Дзюба.       — Мне никогда в жизни не было так стыдно, — добавляет Федя и вздрагивает. — Фу, блядь, никогда больше не вспоминайте об этом.       — Так чего ты не ушёл, когда всё понял?       — Совесть не позволила.       — Мама дорогая! Смолов и совесть — вещи параллельные. Просто признай, Феденька, что тебе понравилось.       — Пошёл ты на хуй.       — Второй раз за день уже, — качает головой Артём. — Что у вас за слоган новый: «Дзюба иди на хуй?»       Федя хочет выпить кофе, но запоздало вспоминает о том, что его никто так и не купил. Приходится уже в который день подряд возвращаться к варианту с чаем, но тут новая незадача — пакетики со всякими пожеланиями на ярлычках. Смолов по каким-то только ему известным причинам не может не посмотреть на надпись, хотя каждый раз потом ругается и обещает кинуть пачку чая в лицо Роме, который принёс её на кухню. Сейчас мужчине выпадает совет предаться воспоминаниям. Этого только не хватало!       — Кстати говоря, Федя, — задумчиво начинает Артём, отпивая из кружки. — Почему, чисто ради интереса, ты не хочешь хоть раз попробовать начать с кем-нибудь отношения?       — Нафига? Я против стабильности. Это скучно, однообразно, приедается моментально.       — Но, по сути, то, что ты через день-два трахаешь каких-то там баб, тоже стабильность. Как раз нормальные отношения были бы чем-то новым.       — Спасибо, не надо. Участвовал я в подобной акции, — усмехается Федя.       — А вот с этого места поподробнее, пожалуйста, — заинтересованно поворачивается в сторону мужчины Саша.       — Ой, да что там рассказывать? Ну, были у меня как-то длительные отношения с... Ирой? Инной? — Смолов хмурится, вспоминая. — О, с Ингой! Но это ещё аж в Красе было.       — И сколько вы там встречались? Два дня? — иронично спрашивает Артём.       — Полтора года.       По кухне проносится возглас удивления, но если Сашу с Артёмом поражает продолжительность отношений Феди и его бывшей девушки, то Марио вздрагивает от упоминания имени этой особы. У него ведь в жизни тоже была одна Инга, и вот чем это всё закончилось.       — Ну, так и что там с ней?       — Да, ничего, — с досадой машет рукой Федя. — Ей бабло и статус были нужны. Я-то думал, что у нас всё серьёзно, а она трахалась там с каким-то придурком поехавшим.       Смолов прикусывает нижнюю губу, печально смотря в стену напротив, вспоминая события относительно недавнего времени. Каждый, кто попадал под обаяние Инги пускал свою жизнь под откос. Кокорин помешался на идеи уничтожения преступности, стал кровожадным психом, убивающим людей ради собственного удовольствия. Федя больше не верил в любовь и чувства, он отдал предпочтение курению травки и случайному сексу на одну ночь. Марио попал в «Империю», получил психологическую травму и вынужден был стать частью преступного мира, чтобы выжить. Впрочем, сама девушка уже несколько месяцев как была мертва. Неизвестно, чья судьба, в итоге, сложилась хуже всего.       — Роковая женщина, ёпт, — качая головой, произносит Федя, громко ставя чашку на стол.       — А ты у нас прямо ранимый, — язвительно замечает Артём. — Сам сейчас ведёшь себя, как мудак. Нет, чтобы отряхнуться и пойти дальше.       — Чтобы ещё раз так попасть? Мне же только подобного дерьма и не хватало.       — Ну, пиздострадать-то получше будет.       — Ты хоть знаешь, как я её любил? Нет? Тогда заткнись к херам!       Дзюба хочет ещё что-то сказать, ведь последнее слово должно остаться за ним, к тому же, мужчина абсолютно уверен в своей правоте. Однако Саша со всей дури пинает ногу Артёма под столом, чтобы даже не думал раскрывать свой рот. На сегодня он, пожалуй, достаточно всем наговорил. Головин сочувственно смотрит на Федю, в глазах которого какая-то бесконечная тоска и печаль, и ругает сам себя за то, что затеял весь этот разговор про отношения Смолова. По сути, нарушил «Правило №6».       Федя снова цепляется взглядом за надпись на ярлычке чайного пакетика. Вот и предались воспоминаниям, нечего сказать. Неужели нельзя было выбрать менее болезненную тему? Но это же Артём, который обладает каким-то невероятным талантом сразу задевать человека за живое.       Впрочем, день только начинался, и мужчина даже не подозревал, что через несколько часов его настигнет ещё одна неприятная новость. Случится это на традиционном собрании, которое в «Ригеле» проводится в три часа по средам.       До этого времени кабинет Дениса успевает посетить Игорь. После утреннего конфликта с Артёмом проходит достаточное количество времени, чтобы успокоиться и предстать перед руководителем в виде образца собранности и сосредоточенности.       — Проходи, садись, — небрежно указывает в сторону стола Черышев, крутя ручку между пальцами. — Игорь, я хочу поделиться с тобой идеей, которая только что пришла мне в голову. Ты один из немногих, на кого я могу положиться, поэтому надеюсь, что ты поможешь мне принять правильное решение.       — Да, конечно, — кивает Акинфеев, прямо смотря на руководителя.       — Марио у нас уже неделю, за это время я обещал его куда-нибудь пристроить. Я наблюдал за ним, как мог, то есть через Сашу, и, судя по всему, этот человек довольно ответственный, быстро всё схватывает, но есть одна проблема. Марио никогда никого не убивал. Вроде как, он работал в офисе, был самым обычным рядовым сотрудником какой-то там фирмы. И я тут подумал, что сейчас безумно глупо давать ему задания, которые я обычно поручаю вам. Марио, скорее всего, растеряется и не принесёт никакой пользы, в худшем случае, мы нанесём ему очередную психологическую травму, и вряд ли он после этого сможет сделать хоть что-то. Как думаешь?       — Звучит логично. Правда, какое нам дело до его психики? Он сам пришёл сюда и попросился в штаб, значит, знал, что от него могут потребовать.       — Это да... — Денис откладывает ручку в сторону. — Только вот я никого не беру в «Ригель» просто так, человек обязан приносить пользу. И я знаю, что Марио может её принести, но не как вы, а как... — мужчина думает, какое слово лучше подошло бы для определения. — Как мой помощник.       — Твой помощник? Разве меня с Федей недостаточно?       — Более чем. Но, понимаешь, тут настолько сложная ситуация, я сам не до конца могу её объяснить. В общем, мне кажется, что Марио далеко не так прост, как выглядит. За ним, определённо, есть какая-то более тёмная история, чем пребывание в заложниках у «Империи». Я даже думаю, что практически догадался, в чём именно дело. Мне хотелось бы оставить Марио под своим присмотром ещё ненадолго. Поскольку сегодня у нас собрание, я собираюсь объявить его своим помощником.       — А мы с Федей?       — Вы тоже останетесь моими помощниками, но немного в другом качестве. Вернее, с тобой ничего не изменится, а вот Федя...       — Ты хочешь сделать с ним то же самое, что и со мной, когда пришёл Артём? — Денис не сразу, но кивает. Он ждёт одобрения или неодобрения от человека, с которым всегда советовался по всем вопросам, однако Игорь пока никак не помогает, только вопросы задаёт. — Значит, ты сделаешь его напарником Саши, так как он единственный без пары остался.       — Я ещё планирую подумать, с кем Федя сработается лучше. В конце концов, до собрания два часа. Но, в целом, как тебе моя идея? А то я чувствую себя каким-то идиотом.       — Денис, ты же знаешь, я соглашусь с любым твоим поручением и решением, даже если оно мне не нравится. Я твой подчинённый и не вправе препятствовать. Идея, в принципе, адекватная. Конечно, я не понимаю, что именно тебе не даёт покоя в Марио. По-моему, он действительно самый обычный человек, которому просто не повезло перейти дорогу «Империи», и теперь он в отчаянии готов на любые меры. Но это уже твоё личное дело, меня оно касаться особо не должно, — Игорь поднимается со стула. — Хотя не думаю, что Федя будет обрадован своим понижением.       — Это не понижение. Я просто возложу на него ещё несколько дополнительных задач, не более.       — Поверь мне, Денис, Федя этого не поймёт. Для него будет важен сам факт замены на Марио.       — Тогда я поговорю с ним...       — Удачи, — желает Игорь с некоторой иронией. — Я слышал, он сегодня в упадническом настроении благодаря Дзюбе.       Денис закатывает глаза и цокает языком. Не штаб подчинённых, а детский сад какой-то. Один обидел другого, и теперь будут предаваться печали весь день, словно наступил конец света. Иногда Черышеву кажется, что он слишком мягок с ними всеми, никакой дисциплины, только разброд и шатание. Предыдущий руководитель такого не допустил бы, наверное. К сожалению, как бы Денису ни хотелось быть похожим на своего предшественника, у них всё-таки слишком разные подходы и взгляды на устройство организации.       Начать свою речь приходится издалека, поскольку за два часа времени Денис не смог придумать нормальную аргументацию своего решения, чтобы все точно поняли и приняли. Конечно, есть универсальный способ — просто поставить всех перед фактом. В конце концов, Черышев здесь главный, он совершенно не обязан отчитываться перед своими подчинёнными, многие на его месте вообще сочли бы это за унижение. Тем не менее, у мужчины другая политика, он пытается держать свою организацию на доверительных отношениях как между её членами, так и между ними и начальством.       — Ну, а теперь к серьёзным новостям, — облизнув нижнюю губу, произносит Денис.       — Куда уж серьёзнее? — усмехается Артём, вычерчивая какую-то закорючку в блокноте.       — У нас есть небольшие, хотя, может быть, довольно радикальные перестановки, — на этих словах практически все подчинённые поднимают вопросительные взгляды. Исключение составляют близнецы, полушёпотом обсуждающие что-то между собой, Федя, который грустно смотрит в окно, подперев щёку кулаком, и Игорь, уже знающий предмет разговора. Даже Илья пытается изобразить какую-то эмоцию на лице, заинтересовавшись. — С этого дня Марио становится моим первым помощником.       Дзюба криво усмехается, толкая Смолова под локоть. Тот вздрагивает и непонимающе озирается по сторонам. Видимо, до этого момента он ничего не слушал.       — А Федя будет работать с близнецами, — ставит точку Денис.       Миранчуки вскидывают головы, пытаясь понять, что за бред они сейчас услышали. Какой ещё Федя? Кто это вообще? Парни никогда прежде не работали с кем-то, кроме друг друга. Конечно, бывали дни, когда Антону поручали задания вместе с Бариновым, но это длилось всего день. Да, пока брату лечили простреленное плечо, Лёше давали в напарники того же Диму и даже Максименко, но это всё равно было временно. Здесь же речь шла, очевидно, о постоянном сотрудничестве. По крайней мере, до тех пор, пока близнецам не прикажут вернуться в «Империю».       — Федя — это он, — видя замешательство парней, подсказывает Саша, кивая в сторону Смолова.       Троица новоиспечённых напарников сталкивается взглядами, в которых читается одна и та же мысль: «Какого хрена?» Пожалуй, этот вопрос обращён, скорее, к Денису, чем друг к другу, но на руководителя три удивлённых взгляда устремляются гораздо позднее.       — Ну, как-то так, — выдаёт очень информативное Черышев. — На этом собрание закончено. Привыкайте к новому, всем удачи.       Все расходятся по своим делам и комнатам, только Федя остаётся сидеть на месте. Как только дверь закрывается за Ромой, который выходил из кабинета последним, мужчина немедленно вскакивает на ноги.       — Дэн, это что такое было?!       — Это была небольшая перестановка в кадрах.       — То есть ты меня понизил?!       — Нет, я просто дал тебе двух напарников. В остальном всё по-прежнему.       — Это как с Игорем, да? Но я не понимаю, зачем мне это всё. Ты же знаешь, что я совершенно не приспособлен к этим заданиям, я последний раз выполнял их года четыре назад! И потом все ходят парами, а это что?! Нет, ты скажи мне, что это, блядь, такое?       — Во-первых, не ори на меня, — холодно отвечает Денис. — Во-вторых, это эксперимент. Я решил, что близнецы подойдут тебе лучше, чем тот же Головин. Федя, мир меняется, всё меняется, мы не исключение...       — Вот только не надо мне тут заливать! Скажи уже прямо, ты хотел меня понизить. Да, соглашусь, может быть, в последнее время я хуже выполнял свою работу, но, вообще-то, об этом сообщают заранее. Нормальные люди не выставляют это на всеобщее обозрение, — Смолов с явной обидой смотрит на руководителя. — Понабрал в организацию хер пойми кого, которые ни черта не умеют, зато сразу в помощники! Надеюсь, что ты ещё одумаешься и всё поймёшь. И да, друг из тебя хуёвый.       На этих словах Федя уходит из кабинета, предварительно громко хлопнув дверью. Денис выдыхает: могло быть и хуже. Он знает Смолова, через два-три дня тот уже отойдёт, всё взвесит и начнёт спокойно работать. Конечно, последняя фраза про дружбу довольно сильно задевает Черышева, но здесь глупо поступил сам Федя, который прекрасно знает, что у Дениса не существует понятия дружбы в рамках рабочей атмосферы. Тут они просто начальник и подчинённый, а всё остальное — за дверями кабинета, за пределами здания организации.       И вот Федя сидит, раскинувшись на диване, сжимая между пальцами только что свёрнутую бумажку с травкой внутри неё. Он пытается свыкнуться со своим новым положением, а лучше всего это делать успокоенным. День сегодня просто отвратительный: сначала неуместный разговор про отношения с Ингой, потом внезапное понижение. Смолов даже не знает, на кого хочется обидеться больше, но выбирает Дениса, так как тот буквально предал их дружбу своим решением. Конечно, мужчина понимает, что руководитель никогда не ставит личное на первый план, ведь там всё уже давно оккупировано работой и долгом. И всё-таки Черышев мог бы хоть иногда думать о товарищах, с которыми прошёл огонь, воду и медные трубы в своё время. Кто, если не Игорь, помог бы ему собраться с мыслями и начать возрождать загибающийся «Ригель»? Кто, если не Федя, решал бы многие дела организации, когда у Дениса нет свободного времени? Только эти два человека всегда были рядом в трудную минуту, но Черышев слишком уж предан обязательствам, что платит им за всё хорошее понижениями.       Федя запрокидывает голову на спинку дивана, делая долгую затяжку, а потом рассматривая белый густой дым, клубящийся над ним. Ладно, он всё-таки может понять Дениса, тот сам загоняет себя в угол этими идиотскими принципами. Когда-нибудь ему придётся за это поплатиться. На Марио, который теперь, по сути, занимает Федино место, Смолов тоже обижаться не может. Во-первых, Фернандес ничего не знал про своё повышение, не просил его. Во-вторых, сегодня утром Федя назвал Марио своим лучшим другом и братаном, а мужчина просто так подобными словами не бросается. Если его коллега заслужил называться другом, значит, теперь Федя никогда не откажет ему в помощи, никогда не предаст. Наоборот, Фернандеса надо поздравить с получением такой почётной должности.       Когда первая самокрутка подходит к концу, Смолов берётся за вторую, снова откидываясь на спинку. Теперь ему придётся работать с близнецами... Миранчуки... Лёша и Антон, кажется. Федя понимает, что не знает о них ничего, кроме этого. Парни не особенно стремятся к общению со своими коллегами, можно сказать, избегают их общества. На собраниях тоже ведут себя максимально незаметно, в отличие от какого-нибудь Дзюбы, вечно вставляющего свои пять копеек по поводу и без. Смолов вспоминает несколько слухов, которыми овеяны образы близнецов, и которые, естественно, слышал Головин. Ни в один из них мужчина не верит, ему даже кажется, будто Саша их выдумал на ходу, чтобы возвысить близнецов в глазах своих коллег. Ведь иначе получается, что Денис Дмитриевич, драгоценный для парня, просто притащил с улицы неизвестно кого.       Когда-то давно, года четыре назад, Федя ходил на задания, как самый обычный член преступной группировки. Он никогда особо не отличался выдающимися навыками в убийствах людей, поэтому допускал осечки, умудрялся промазать на ровном месте, чем всегда вызывал на себя недовольство напарников. Кстати, о них. Напарников у Феди было много, пожалуй, лишь чуть-чуть меньше, чем девушек и парней на одну ночь. Это Смолов считает очередным личным достижением. Тем не менее, очень часто из-за мужчины напарники получали ранения, надолго выбывали из строя, а иногда вообще погибали. Собственно, наверное, именно поэтому Денис решил, что Федю лучше посадить в какой-нибудь кабинет и дать разгребать бумаги, чем зря тратить людской ресурс. Впрочем, в то время открылся неизвестный прежде никому талант Смолова: он потрясающе заговаривал зубы и мог убедить кого угодно, в чём угодно. Денис, разумеется, как хороший руководитель, не мог дать такому открытию кануть в небытие и стал брать Федю с собой на всякие переговоры, где дело обычно шло максимально тяжело. Можно сказать, что благодаря Смолову «Ригель» обзавёлся несколькими очень неплохими связями за пределами преступного мира. В условиях нестабильности среди прочих группировок и организаций это давало им существенное преимущество, ощутимую поддержку и прикрытые тылы.       Теперь Феде, видимо, придётся вспоминать молодость. Интересно, с чего вдруг Денис вообще решил, что он отлично сработается с близнецами? Те, небось, всю жизнь только друг с другом и работали. Интересно, как они сами отреагировали на новость о том, что теперь им на головы свалился какой-то Федя? Хотелось бы Смолову это знать, но сейчас всё равно не про то речь.       У мужчины довольно необычные взгляды на всех людей, с кем приходится сотрудничать. Он рассматривает их с позиции: «А что, если бы я захотел с ним переспать?» Федя действительно понятия не имеет, как повернётся его жизнь в следующую секунду, что ему взбредёт в голову, поэтому предусматривает даже самую невозможную ситуацию, которая, зачастую, так или иначе происходила. Если уж говорить напрямую, то даже Дениса Федя рассматривал в подобном контексте. Но здесь, как бы Смолову ни хотелось, что бы он ни делал, ничего не добьётся. Неделовые отношения у Черышева на ещё более дальнем плане, чем дружба, так как он всего себя отдаёт работе, а прочие вещи лишь отвлекают. Однако из категории «возможных вариантов» вычёркивать руководителя Федя не спешит, мало ли. Есть только два человека, которые в этот список никогда не входили и не войдут. Это, разумеется, Артём, ведь с ним невозможно даже просто находиться в одном помещении долгое время, и Илья, но тот просто сумасшедший, Федя его даже немного побаивается. Собственно, все остальные могут однажды оказаться на месте многих.       Такие размышления всё-таки вновь возвращают Смолова к близнецам. К ним же тоже надо как-то применить свою позицию, ну, или не применить. В данный момент мужчина совершенно точно может сказать, что Миранчуков он не разглядывал. «Какое упущение», — с досадой думает Федя, ведь тогда он мог бы уже примерно представить свою будущую работу с ними. Впрочем, неизвестность не особенно пугает, так даже интереснее. А Федя предвкушает нечто ужасно увлекательное. Ему как раз в последнее время стало слишком скучно, поэтому Денис довольно удачно вписался со своими перестановками в однообразное существование Смолова.       Пока мужчина докуривает второй косяк, где-то через три комнаты сидят его будущие напарники. Не сказать, что они рады новости, озвученной на сегодняшнем собрании. Вообще, почти целый месяц всё шло спокойно и по плану, а потом в «Ригеле» появился Марио, и спокойной жизни близнецов в очередной раз пришёл конец. Если честно, это начинало серьёзно раздражать. Как будто нельзя уже дать им хоть немного отдохнуть без всяких потрясений. Впрочем, именно братья настаивали на том, чтобы Фернандес присоединялся к «Ригелю», ради его же блага старались. Но кто тогда, в сентябре, мог предсказать, что Миранчукам самим придётся оказаться в этой организации? Короче говоря, за что боролись, на то и напоролись.       — Мало мне всей этой херни со шпионством, теперь ещё с каким-то Федей разбираться, — ворчит Антон, недовольно глядя на брата.       — Ну, посмотрим, может, всё образуется.       — Ага, что-то у нас каждый раз так. И нихуя.       — Кстати, Тош, ты случайно не знаешь, почему завтра к Паше должен прийти именно я? Он ведь обычно тебя вызывает.       — Без понятия, — пожимает плечами близнец. — В прошлый раз он пытался выяснить что-то о твоём самочувствии, но я его послал. Может быть, ему настолько интересно, что решил лично увидеть? — и тут до Антона доходит. — Нет, я понял, в чём дело. Паша думает, что я вру.       — С чего вдруг?       — Типа в тот раз ему показалось, что у «Ригеля» слишком мало задач до конца года, и он решил, будто я что-то недоговариваю. Там ещё Джикия рядом сидел, тоже не верил. Но я-то сказал всё, что есть! Пашину паранойю это, правда, не отменяет, — Миранчук закатывает глаза. — Я не знаю, с какого перепуга, но почему-то Паша уверен, будто ты честнее и прямо никогда от него ничего не скроешь. Видимо, хочет более достоверной информации.       Лёша начинает смеяться, и его брат подхватывает этот смех. Мамаев не кажется им глупым человеком, однако его выводы просто поражают время от времени. Ведь Лёша умеет врать и скрывать получше многих аферистов, разводящих людей на деньги. Его брат такого таланта не удостоился, попытки Антона обмануть кого-либо обычно оказываются провальными. Во всяком случае, от близнеца у него ничего скрыть не получалось никогда... Нет, был один очень неприятный момент, о котором Миранчук-старший не должен узнать до самого конца жизни, но на этом умение иссякло.       — Ладно, давай решим, что делать с Федей, — предлагает Антон.       — Думаешь, он будет большой проблемой?       — Не то что бы думаю, просто есть такое ощущение.       — Ой, да брось, — машет рукой Лёша, касаясь губами виска брата. — Мне кажется, мы можем потратить это время на что-то более интересное.       Близнец даже не думает над ответом. Безусловно, да. Поэтому в следующее мгновение его целуют уже в губы.