***
Утро. Непонятно как, но Уилер додумался поставить будильник на час раньше, чтобы помыться и сделать то, что он не сделал вечером. В зеркале около умывальника Майк увидел не самую приятную картину: опухшее лицо, покрасневшее в некоторых местах, с прокушенной губой. Да, вчера Майк знатно искусал её… Как хорошо, что у него осталось время привести себя в порядок. Карен не задавала вопросов, когда увидела сына. Она знали, что ему нужно время. Так было всегда, и сейчас главное — не мешать. Она знала, что Майк, как обычно, не примет её помощи. Холодный осенний ветер заставил вздрогнуть и зарыться носом в воротник куртки. Сегодня он написал Байерсу, что не сможет пойти с ним в школу. Да, сейчас были дела поважнее. Свернув на довольно уютную улочку с маленькими домами, Майк подошёл к одному из них и постучал. Дверь открыл высокий кудрявый парень, с сигаретой во рту и гантелей в одной руке. По росту он был в районе метра восьмидесяти, с щетиной над губой, руки были сильно накачены, как и ноги, на которые открывали вид спортивные шорты. — Чего тебе надо, мальчонка? — спросил басом вдруг Билл, кривя бровь и перекладывая гантелю в другую руку. — Мне ваши печеньки не нужны, и не ври про благотворительность. — Извините, не тут живёт Макс? Губы Билла скривились в ухмылке, открывая вид на ровные и белоснежные зубы, которые теперь ещё сильнее сжимали сигарету. — Неужели ты её ухажёр Лукас? Мне говорили, что ты чёрный, — он внимательно оглядел Уилера с ног до головы, вопросительным взглядом останавливаясь на лице. — О боже, сейчас ноябрь, зачем ты в солнцезащитных очках? — Я Майк — друг Макс и Лукаса. Так она дома, и могу ли я пройти? «Раз он знает Макс и явно старше неё, но молод для отца, значит… Неужели это Билли?» Билли убрал изо рта сигарету, выдохнув пар в сторону, всё ещё оглядывая мальчишку, будто оценивая, можно его пускать в дом или нет. После минуты «осмотра» Хагроув медленно повернулся корпусом внутрь дома и крикнул: — Хей, Максин, к тебе гости! После он вновь посмотрел на Майка, хмыкнув, и удалился внутрь дома. Через пару секунд к входной двери подоспела Макс. — Майк? — она вопросительно посмотрела на него, задержав взгляд на очках, а потом схватила за руку, потащив к себе в комнату. Заперев дверь, она усадила его на кровать, аккуратно снимая аксессуар. — О боже, сколько ты плакал? — Не знаю. — Майк пожал плечами и начал оглядывать маленькую комнату, украшенную в инди стиле. — Зачем именно ты пришёл? Ты хочешь выговориться или… — Я хочу сделать нормальное лицо. У вас же, девочек, есть косметика? — Ты хочешь нанести тональник? — Я не знаю, как это называется, но мне нужно сделать кожу хотя бы менее красной. Макс кивнула, тут же поднимаясь с кровати и начиная рыться в ящиках, рассматривая бутылки, каждый раз вздыхая и начиная искать новый. Спустя минут пять она всё же нашла нужный ей, как она сказала, оттенок, и начала мягкой кистью наносить продукт, нежными мазками распределяя крем по лицу и скрывая следы от ночной истерики. Да-да, именно истерики, по-другому это и не назовёшь. — Готово, — она отстранилась и оглядела свою работу. — Ты как новенький. — Спасибо. — Майк улыбнулся. — Ты в порядке? — Не совсем, но… Я пока не могу раскрыть карты, ладно? Макс кивнула и обняла его. — Всегда можешь довериться мне. Помни об этом. Они отстранились. — До школы двадцать минут, может, пойдём? — спросил Майк. — Меня повезёт Билли, но, думаю, он не будет против тебя подкинуть. Майк кивнул. До школы они доехали спокойно. Билли на всю громкость слушал рок, а Майк и Макс тихо обсуждали мемы из интернета. А что ещё делать подросткам?***
Это было невыносимо. Если косметика и помогла скрыть следы боли на лице, то вот пластырь на душу или сердце никак уж не наклеишь. Уши просто отказывались отправлять слова педагогов в голову, а мозг раз сотый подкидывал воспоминания о содержании письма. Как тут решать уравнения, когда у тебя в жизни творится такое? Уроки, как назло, тянулись долго, медленно, со скоростью улитки, что никак не помогало привести голову в порядок. Наоборот, всё только ухудшалось. Будь он сейчас дома, в тёплой постели с какао на тумбочке, было бы легче принять ситуацию. Сейчас же Майк должен был думать за несколько вещей сразу: за учёбу, за разговоры с друзьями, где никто ни о чём не должен догадаться, и, конечно же, о бабуле. Любимой, блядь, бабуле, просто лучшей на свете.***
Шкафчики учеников ничем не отличались друг от друга, разве что некоторые ребята украшали их разными фото и наклейками. Как-то банально… — Майк. Уилер повернулся, и улыбка сама расползлась по его лицу. Байерс, ниже него сантиметров на двадцать, стоял в большом белом худи и узких чёрных джинсах перед ним, мило улыбаясь. — Привет. Для Уилла это «привет» было будто нажатием на зелёную кнопку, после которого он всегда прислонялся к Майку с объятиями, заставляя сердце Уилера биться чаще и чуть ли не выпрыгивать из груди. Майк обнял друга в ответ, нежно водя пальцами по спине. — Всё нормально? Просто мы всегда ходили вместе, а тут ты написал без причины, что не можешь. Я тебя чем-то обидел? — Нет-нет, просто были дела. Майк ценил их дружбу с Уиллом, вы даже не представляете насколько. Его привлекала застенчивость мальчишки, его стиль одежды и речи, мысли и мечты. Но вот когда он во всех происшествиях друзей обвинял себя, Майку хотелось обнять его, зарыться со всей силы в его волосы, настолько сильно, чтобы задохнуться, и убеждать, что тот ни в чём не виноват. И он и правда никогда ни в чём не был виновен, но Уилл настолько дорожил друзьями, что не мог по-другому. Ему просто хотелось видеть их только счастливыми, и он всегда старался всем и во всём помогать. И пока он не решал чью-либо проблему, не успокаивался. Это одна из причин, по которой Майк не открывался ему, хотя внутренний голос кричал обратное. — У нас общий урок? — Да, информатика. Ты когда-нибудь выучишь расписание? — беззлобно спросил Уилл, отстраняясь и поправляя съехавшую лямку рюкзака. — Зачем, если у меня есть ты? Уилл с улыбкой легонько пихнул его в плечо, и мальчики направились в нужный класс. Это был один из немногих полностью счастливых моментов в ближайшие недели у Майка.