***
1993
Было совсем раннее утро. Ещё не отошедшая ото сна девушка с хмурым выражением лица рассматривала трещинки на подоконнике, изредка бросая взгляды на открывающийся за невесомыми тюлями вид. Утренний свет восходящего солнца вовсю окрашивал в розово-золотые тона длинные проспекты жилых улиц, бликами врезаясь в окна домов и машин. Только бледный, почти прозрачный серп месяца — напоминание о былой ночи — одинокой полосой разрезал чистое небо. Улочки пустовали, лишь пленительные серенады неугомонных птиц напоминали о дневной бодрости портового города. Жизнь в Балтиморе закипала, когда первые трудоголики начинали бежать к станциям автобусов или шумно заводить свои автомобили, чтобы успеть к началу рабочего дня в больших, но невероятно тесных и душных офисах. Там, в ограничениях графиков и дедлайнов, они выполняли поручения начальства, заполняли бланки и таблицы, благосклонно улыбались коллегам и клиентам, пока в голове были лишь мысли об обеденном перерыве и желание выйти из помещения с высокими потолками. Сейчас же они не думали ни об обязанностях, ни о необходимости вливаться в коллективную трудовую деятельность. Горожане спали, отдаваясь заслуженному отдыху. Сара с детства, во многом благодаря отнюдь не лестному отношению матери, ненавидела офисы и всё, что с ними связано. Девушка дорожила дарованной ей родителями безграничной вольностью поступков. Познав вкус свободы, после она с трудом могла увидеть себя в клетке канцеляризма. Однако, положение двадцатитрехлетней Сары не оставляло ей большого выбора — именно в подобных организациях были сосредоточенны все доступные источники дохода. Годы назад Майкл и Сара оказались одни в большом городе: старшеклассникам пришлось в полной мере узнать, что такое взрослая, бескомпромиссная жизнь. Родители оказали первостепенную помощь. Мистер О’Нил помог с жильём, но постоянные расходы на адвокатов и суды ставили его в жёсткие рамки. В итоге, он чётко дал понять, что обеспечивать беглянку-дочь не может и не хочет. Сара догадывалась: отец считает её побег необдуманным и преждевременным. Что же, гены берут вверх. Отношения девушки с родителями стали стремительно ухудшаться. Миссис О’Нил не могла простить ей тайного побега. Просто не понимала, как после всего произошедшего девушка решилась бросить её, не попрощавшись лично. И пусть женщина не высказывала претензии напрямую, зародившаяся обида прослеживалась в каждом адресованном дочери слове. Родители Майкла тоже не пришли в восторг от побега сына и его несовершеннолетней девушки, что было предсказуемо. За последние несколько месяцев они пережили слишком много несчастий и трудностей, чтобы трезво оценить обстоятельства такого поступка. Чуть не потеряв младшего сына, они упускали из-под своего надзора старшего: чёрт его знает, как Майкл собирался существовать самостоятельно, даже не имея диплом о среднем образовании. Уверенность в благополучии сына наступила лишь в тот момент, когда чета Тёрнеров лично переговорила с директором балтиморской школы, куда строптивых подростков перевели из сентфорской. Однако хуже всего приходилось Бобби: он считал себя брошенным самыми близкими людьми. Между ним и Майклом были разногласия, но братья любили друг друга. Сара же была единственной, кто обладал способностью видеть в нём нечто большее, нежели неприглядное сочетание занудства и трусости. Девушка открыла в замкнутом однокласснике способность идти на жертвы, умение преодолевать внутренние сомнения во имя защиты своих друзей и родных. Теперь эти друзья и родные сами поддались страхам и слабости, разрушая идеализированные представления юного Тёрнера. Между некогда близкими людьми появилась брешь из непонимания и обиды. Годы шли, Бобби с головой уходил в учёбу. Последующие поступление в колледж, появление нового круга общения и неразрешённые вопросы и претензии поставили окончательную точку — общение Бобби с Майклом и Сарой сошло на нет. Только стойкость юной пары помогла обоим преодолеть досадные трудности. Майкл не бросал футбол. За отличительные навыки и превосходную физическую подготовку его приняли в местную команду. Победы и достижения открыли парню путь в колледж по спортивной стипендии. Сара была вынуждена искать иные возможности поступления. Девушка всегда считалась прилежной ученицей: её школьная активность и высокий средний балл позволили пройти на вакантное место в престижном колледже на факультете журналистики. Вопрос об оплате обучения не стал проблемным — мама Сары, зная непостоянство финансового положения мистера О’Нил, заранее обеспокоилась накоплением необходимых средств для поступление дочери. Сохраненные на счету деньги нельзя было использовать в иных целях, кроме как финансирования обучения. Девушка этим преимуществом воспользовалась. После получения диплома Сару приняли в редакцию небольшого журнала, ориентирующегося на тематике мистических историй и рассказов. Саре было, о чём писать: её дебютный рассказ о беспокойной душе женщины, потерявшей своего ребенка (настоящих имён и названий она не решалась использовать, взяв за каркас лишь идею и порядок повествования) понравился главным редакторам, что позволило ей начать свою журналистскую карьеру. С годами девушка перестала использовать реально произошедшие с ней и её друзьями события, но с успехом придумывала новые интересные мистические сюжеты. Бывшая студентка, теперь уже официальный работник журнала, могла писать не в редакции, а дома, принося черновики и готовые работы непосредственно своему начальству. Это давало Саре желанную свободу от ненавистной закрепощённости офисных работников. Девушка часто писала на улице, если ей позволяла погода. Стоило лишь выйти в уже знакомый и такой родной парк, как вдохновение накатывало необъятной волной. Правда, ей всегда потом приходилось начисто переписывать ручные, практически не читабельные зарисовки. Как ни странно, мелкие нюансы только добавляли азарта О’Нил: она чувствовала себя ответственной за свою работу и всегда с готовностью бралась за все поручения. Вот только данное утро отличалось от привычного в укладе жизни Тёрнера и О’Нил. Короткая стрелка настенных часов не успела ещё добраться до пяти, но пара уже была на ногах. Майкл второпях метался по комнатам съемной квартиры, изредка останавливаясь, чтобы залезть в ящики и достать оттуда искомые вещи. Саре оставалось только ждать: не в её силах было остановить устроенные по жилищу гонки. Она знала, что необходимая одежда давно сложена, и нет причин волноваться перед предстоящим Тёрнеру отъездом в командировку. — Сара, милая, но в прогнозе ни слова о похолодании, а уж тем более о дождях, — Майкл говорил обрывисто, одновременно стараясь засунуть в небольшую дорожную сумку криво сложенную рубашку. — На занимаемое тёплой одеждой место можно положить запасной костюм. Всё-таки это командировка, а не поездка на горный курорт. — Я бы на твоём месте не доверяла прогнозам, — девушка отвела взгляд от живописного вида улицы и, постукивая пальцами по подоконнику, повернулась к Майклу. — У меня дар на предсказание погоды. Тёплый свитер лишним не будет в любом случае. Вдруг захочешь погулять вечером? В чём выйдешь? В столь необходимом запасном пиджаке, который ты не носил уже года три? — Сара ухмыльнулась, уверенная в совей правоте. Самодовольство тут же исчезло, стоило ей завидеть безуспешные попытки Майкла запихать одежду в переполненную сумку. Скривившись, она обреченно добавила: — И не издевайся так над рубашкой — я её еле погладила! — Зато, — смиренно принимая своё поражение, парень отбросил белую ткань на кровать и принялся застегивать багаж, — я буду самым красивым туристом в Коннектикуте. — Ох, уже ревную тебя к симпатичным горожанкам, — приторно-ласково промурлыкала Сара, злобно зыркая на безнадёжно измятый предмет одежды. — Девушки так падки на старые, проеденные молью пиджаки! — Когда пиджак дополняет обаятельное личико, дырку от моли никто не замечает, — убрав упавшие на глаза волосы, утвердил парень. — Уже проверял? — девушка вздёрнула бровь, даже не пытаясь скрыть азартный настрой. — Нет, читал об этом в одной статье, сделал выводы, — нарочито серьёзно оправдался он. — Боюсь, что все мои вещи годны для подиума, в чём, несомненно, твоя заслуга. Кроме злосчастного пиджака. Но выкинуть его всё равно не дам. — Не сможешь ты защитить эту тряпку из другого города, — Сара подошла к Майклу, и, обняв его со спины, положила свой подбородок на крупное плечо. Лишь после минутного молчания девушка добавила: — Я буду скучать. — Я тоже, куколка, — Майкл выдохнул, грустно опуская уголки губ. От прежних забав не осталось ни следа. — Хоть я и уезжаю всего на три недели. Они не любили разлуку. С самого начала Тёрнер и О’Нил преодолевали всё вместе — это было для них уже привычкой. Но, когда вынужденные обстоятельства разлучали пару, оба тосковали, скучая по совместному приготовлению ужина, чаепитиям, просмотрам фильмов и, конечно же, беседам. Они были необходимы друг другу как спасительный глоток воздуха после длительного погружения под воду. Их связывало не только прошлое, но и настоящее, только пришедшее в норму. — Ты уверен, что не хочешь, чтобы я провожала тебя до вокзала? — Сара говорила тихо, зная, что Майкл услышит любое её слово. — Нет, достаточно уже того, — парень, развернувшись к возлюбленной лицом, взял её подбородок пальцами и приподнял так, чтобы напрямую встретиться с ней глазами, — что ты встала раньше десяти утра. Предусмотрительно — я бы жутко завидовал спящей тебе. — Я бы не смогла спать под тот хаос, что ты устроил в попытках собрать вещи, — вновь сверкая смешливыми огоньками в зрачках, ехидничала она. — Ах, ну и без меня ты забудешь взять документы. — Точно! Паспорт! — Говорю же. — Моя спасительница! — спешно поцеловав девушку в лоб, Майкл рванул в прихожую, попутно натягивая пальто. — Не разглагольствуй, — протянула девушка, — а то опоздаешь. — Я позвоню, как доеду до пункта назначения, — на секунду он застыл, рассматривая безмятежную, такую спокойную О’Нил. — Я люблю тебя, Сара, — выдохнул он. — Я тоже, — услышав ласковый, такой привычный для ушей ответ, Майкл, не пряча сияющих глаз, взял у Сары свой багаж и вышел из квартиры, оставляя её в полном одиночестве. Девушка не сразу привыкла с устоявшейся в квартире тишине: никто не наматывает круги по спальне, никто не отшучивается на её реплики. Сара устало потёрла раскрасневшиеся веки, физически ощущая течение времени. Она вернулась в комнату, намереваясь продолжить прерванный сон. Ей ещё предстояло закончить статью и отнести её в редакцию, но до воющего звонка ненавистного будильника были еще несколько часов в запасе.