Медицинская жизнь

Солнце восходит над горизонтом, погружая мир вокруг себя в рыжие лучи. Палата озаряется золотистым светом, освещая все тёмные места мрачного помещения. На кровати и полу умиротворённо посапывают братья, позабыв обо всех проблемах и неудачах. Лёгкий ветер раскачивает пушистые ветви деревьев. Птицы за окном покидают свои укрытия, начиная новый день, в поисках пропитания. Облака расползаются по предрассветному небу молочной пеленой, начиная новый день со своими секретами и тайнами. Врачи и медсестры покидают уютные кровати, убирая тёплые одеяла, и собираются в больницу, готовясь к очередному буднему дню полному новых пациентов. За пределами клиники, люди начинают новые сутки, спеша по своим очень срочным делам, создавая рабочий шум. Сигналы машин, крики детей, пение птиц, лай собак: всё сливается в единый гул, неощутимый через стены больницы. Часы в палате непринуждённо отсчитывают секунды, минуты, а затем и часы. Поток света, протягивающийся из окна, слепил глаза, заставляя старшего Винчестера изредка ворочаться. Младшего это вовсе не касалось, и он продолжал смотреть свои цветные сны, отвернувшись в дальнюю от окна сторону. Медсёстры безостановочно шастали из одного коридора в другой, стуча короткими каблучками по больничному полу. Напоследок заворочавшись, Дин открывает сонные глаза, мгновенно прикрывая их тыльной стороной ладони, чтобы унять, внезапно заплясавших, солнечных зайчиков. На душе было тепло, и, самозабвенно улыбнувшись, Дин повернул голову, наблюдая за Сэмом, у которого по подушке хаотично рассыпались светлые пряди волос. Он по шею был закутан в одеяло, прижимая ноги к груди, чтобы полностью поместиться под ним. Утро было чудесным: никаких возможных кошмаров, ранних пробуждений, ну для него самого. Быстро пробежав пальцами по волосам, он зажмурил глаза и резко распахнул. Картинка мира вокруг стала чётче. Долго оставаться на месте не было смысла. К тому же мужчину начинала мучить жажда. Испустив разочарованный выдох, Дин поднялся с матраса и поплёлся в коридор в своей помятой ото сна майке. Спина чувствовала себя просто великолепно по сравнению с предыдущей ночью, проведённой в неудобной позе на стуле. По дороге до двери он взглянул в зеркало, наспех приводя себя в более менее приличный вид. По пути ему встретилось очень мало народу и, как решил Дин, это было связано с ранним часом. Свой кофе он получил довольно быстро и лишь вид рыжей макушки, шествующей к этому же автомату, заставил Винчестера остаться на месте. В своём белом халате, вся такая официальная, перед ним оказалась улыбающаяся Чарли. В руках она держала какую-то папку, возможно с отчётами. И если бы это была не Чарли, то девушка бы просто поприветствовала его, но старая добрая рыжеволосая Чарли накинулась на него с обнимашками. Сгребла в охапку и едва Дин начал задыхаться — отпустила. — Боже, задушишь же, — смеясь, начал Дин, отходя от давления на рёбра и отпивая глоток. Честно признаться, этой улыбающейся, вечно весёлой мордашки ему не хватало. Иногда на её лице отражалось сожаление, в основном когда приходилось отдавать тело родным. В эти моменты Дин понимал её, у него самого был неприятный опыт. А потом, будто самому хирургу резали тело, а не он больному. Это было нестерпимо: смотреть в чужие опустошённые глаза, понимая, что они больше не увидят солнечный свет, близких, друзей. Тихо сдавать тело в морг и идти домой, ожидая очередных кошмаров. Но такова жизнь медика — медицинская жизнь. — Ничего, крепкий, выживешь, — продолжила идею Дина Чарли, также ожидая свой стакан. У неё в руках до сих пор находилась унылая папка. — Это что? — интересуется Винчестер, опуская взгляд на ладони рыжеволосой. — Это новая жертва. Наше дело. Несу начальнику, — произносит обычным тоном девушка, забирая кофе и делая глоток, — Ладно, я пошла. Передай брату привет, может как-нибудь забегу. И мужчина остаётся один в коридоре. Он усмехается, вспоминая, что девушки, почти всегда, оставляют его стоять так одного, независимо Лиза ли, Чарли теперь. Дин прислоняется к стене, впитывая всю её прохладу. Его тело, не понятно даже для своего хозяина почему, начинает гореть. Медленно сползая по стене вниз на белый кафель, он отставляет полупустой стаканчик кофе в сторону. Вибрация от посторонней ходьбы раздаётся во всём организме, заставляя его трепетать. Голова сама собой опускается на колени, а рука на шею, начиная её разминать. Хороший массаж — предел его мечтаний. Дин как-нибудь определённо исполнит эту мечту, но сейчас некогда. Пора идти в палату. Ноги несут его по знакомому маршруту, множество раз пройденному и потому изученному до мельчайших деталей. Когда дверь за ним закрылась, Сэм медленно перевёл взгляд от книги, оставленной когда-то Джессикой, на брата и обратно. — Доброе утро, Саманта. Как себя чувствуешь? — с ехидством произносит Дин, скрещивая руки на груди и натягивая насмешливую улыбку. — Хорошо, хотя уверен, ты чувствуешь себя лучше, — спокойно отвечает Сэм, переворачивая страницу и начиная новую. Сердце Дина пронзает неприятный укол разочарования: не удалось вывести Сэма из себя. А потом он застывает с непониманием на лице. — Ты о чём? — озадаченно спрашивает Дин, подходя к своему месту и падая на мягкий матрас. — Ты не помнишь? — Винчестер — младший закрывает книгу, кладя её на колени, и на лице появляется странная ухмылка. Дин отрицательно качает головой и устремляет взгляд прямо в глаза брату, пытаясь разглядеть хоть маленький кусочек его мыслей. В голове от напряжения образовывается каша. На ум не приходит ничего странного, что он мог бы совершить прошлым вечером или ночью. На удивление он вёл себя очень даже приемлемо: никаких обидных шуток, оскорблений, странных историй. Сэм, наконец, оттаивает и продолжает. — Не может быть, чтобы легендарный Дин Винчестер забыл то, что делал во сне, — он смеётся, сбивая с мысли Дина. Ничего он не делал во сне. Что было-то? Он спал себе спокойно, а потом проснулся, а Сэм не унимается, — Ты что не помнишь как стонал? Глаза Дина распахиваются в таком красноречии, что кажется и слова не нужны. По щекам растекается горячая, прямо-таки жгучая, краска стыда, сердце словно замирает, и внутри тут же поднимается ураган из различных эмоций и чувств. Рот в немом молчании открывается и закрывается, а потом мужчина просто отворачивается от Сэма, в ответ получая порцию нового смеха. Сказать, что Дин никогда прежде не испытывал такого жуткого стыда — ничего не сказать. Смотреть в глаза родному брату было неприятно, все-таки это что-то личное, о чем бы он не хотел говорить и вообще стереть из своей памяти! С одной стороны, Дин получал удовольствие, ему было приятно, и этот факт пугал его. Он не такой. Вдруг он задумался: будь на месте Кастиэля симпатичная девушка, то было бы ему стыдно за такой сон и свое подсознание? Как бы он отнесся к такой вариации сна? Что его смущало больше: то, что партнером был его начальник, доставляя ему удовольствие или то, что Сэм и, возможно кто-то еще из персонала мог слышать это? Было крайне неловко и настолько стыдно, что Дин желал под землю провалиться, куда-нибудь убежать, лишь бы его никто не видел и не знал. — Да ладно, Дин. Ну что я не понимаю? Красивая хоть? — Смех понемногу стихал и, через минуты, две стало слышно лишь тихое дыхание. — Просто заткнись, — Дин упал на спину, проходясь по лицу ладонями и наблюдая как Сэм постепенно возобновляет чтение, изредка бросая на родственника взгляды, — Громко? Дин со страдальческим выражением лица оборачивается к брату. В голове взрываются планеты. Он — стонал. Простая констатация факта неприятно оседает в нервах, с каждым вдохом заполняя лёгкие до предела. Тело покрывается мурашками, прогоняя один из таких табунов от верхних позвонков до поясницы, заставляя поёжиться. Он помнит каждую деталь и от этого никуда не деться. Помнит пленящие движения чужих рук на своей спине, развратные поцелуи, лунный блеск, отражающийся в невероятной радужке глаз, до невозможности притягивая всё внимание. Наконец, по палате разносится голос Сэма. — Не особо, — не отрываясь от непрекращающихся строчек, произносит Винчестер младший, — Я проснулся и не мог понять, что за звуки. Сначала подумал, что у тебя кошмары и хотел разбудить. А потом услышал «Да, детка! Как хорошо», — передразнивая, продолжил Сэм, — Это всё. Я лёг обратно и, через пять минут, уснул. — Спасибо, — пробурчал Дин, вскакивая с тёплого места. — Ты куда? — спросил Сэм, когда Дин выходил из палаты. Простое и ёмкое: — Пойду прогуляюсь. Не то чтобы прогулка входила в его планы, но оставаться в палате было похоже на пытку. Щёки время от времени покалывало, и сладкая дрожь распространялась по телу, захватывая каждую клеточку. Живот активно напоминал о своём присутствии, заставляя Винчестера изменить свой маршрут и свернуть в столовую за порцией душистой выпечки. Как на автомате Дин заходит в дверной проем и устремляет мысли на пирожные за прилавком. Красные, синие, белые, жёлтые — прямо на любой вкус. Бери какой твоей душеньке угодно. И Дин выбирает цветной кекс, оплачивая его, и пробует. Сладкая ваниль быстро распространяется по организму и туманная пряность явно ощущается на языке. Он проходит мимо всех столиков и останавливается в углу, рядом с большим окном, разглядывая происходящее за ним, пытаясь уйти от чужих взглядов. Глаза устремляются в одну точку, следя за размытой чёрной фигуркой. Пирожное быстро заканчивается и Дину приходится вернуться обратно в этот скучный мир. А потом приходит осознание, что через два дня ему опять выходить на смену. И хотелось бы взвыть от безысходности, но в столовой слишком много посторонних глаз. А ещё если Дину не изменяет память, то Кастиэль так и не отправил ему последний отчёт о вскрытии. Оперевшись руками о подоконник, он быстро растирает лицо руками и издаёт дрожащий выдох. С этим надо разобраться, но идти к начальнику… Ничего не игрушечный, не сломается. Ноги не в первый раз несут его по злосчастным коридорам, таким ненавистным в данный момент. Дин останавливается, мысленно себя успокаивая, как будто стоит ему войти, как Кастиэль по глазам прочитает мысли Винчестера. Будто узнает о его снах и прекратит общение. Вдох-выдох, вдох-выдох. Ручка поворачивается, представляя светлую комнату, а в ней — человека в белоснежном халате, заполняющего очередные бумаги. — Можно? — прочищая горло, подаёт голос Винчестер. — Входи, — не отрываясь от отчётов произносит Кастиэль. Словно он знал кто пришёл. Невероятная проницательность с его стороны вгоняла Дина в краску, — Как спалось? Дин нервно сглатывает и проходит на диван, заламывая пальцы и крутя какие-то фразы в голове. — Хорошо, — он прикусывает язык, пока из его рта не вырвалось чего-нибудь постыдного, например «И никто мне не снился, и этот кто-то явно не ты, и не стонал я, а если и стонал, то сон мне не понравился». В комнате воцаряется давящее молчание. Винчестер неуютно ёрзает на месте и продолжает, так и не получив взгляда от начальника, — У нас новая жертва? Кастиэль наконец переводит взгляд от своей писанины на подчинённого. Только сейчас Дин замечает мешки под глазами. Боже, сколько он не спал? Он же вроде уходил пораньше. Что он вообще делал? На смену стыду приходит неясное волнение. Руки начинают чесаться в желании укрыть этого парня и напоить сладким, ароматным чаем, чтобы он оставил свои заботы и нормально вздремнул хотя бы несколько часов. Но браваду мыслей прерывает голос. — Тебе уже известно, — констатирует факт Кастиэль, своим проникновенным, пленящим голосом, от чего Дин случайно вспоминает сон и на щеках снова чувствуются покалывания, — Её имя — Дина. Ей 20, такой же тип, тоже блондинка, — язык пробегается по пухлым губам, и от чего-то Дин просто уверен, что они невероятно мягкие. — Ясно. Они замолкают. Кастиэль переводит свой взгляд на окно и потирает подбородок, а затем снова возвращается к работе. Сердце пронзает мутная стрела разочарования, ещё бы понять к чему она. Ладно, будем действовать по-хозяйски. — Извини за нескромный вопрос, — произносит Дин, поднимаясь со своего места, подходя к чайнику, — Ты когда в последний раз отдыхал? — он нажимает кнопку и оборачивается, чтобы поймать недоумённый взгляд Новака, красноречиво говорящий о непонимании действий Дина. Таким же красноречивым взглядом Винчестер отвечает: «Делаю тебе чай». Легко и просто. Он опирается о стену, ожидая ответа босса и чувствуя дрожь в кончиках пальцев. — Не помню, — Кастиэль складывает руки в замок на столе, аккуратно опуская на них свою голову. Он весь взъерошенный, как воробушек после сна, и это так забавно выглядит. В душе что-то трепещет, и волны удовлетворённой дрожи пробегают по организму, — Кружки в шкафу. Быстро пробегаясь взглядом по всем стоящим в комнате шкафам и мысленно отмечая нужный, Дин измеряет пол пятью шагами и открывает дверцу. Ровно перед глазами стоят четыре повёрнутые в одну сторону кружки. На полках нет ни пылинки. По мнению Винчестера, весь очередной хлам был разложен в определённой последовательности и под своими нумерациями. «Ох, и не завидую я его девушке. У них дома наверняка он наводит порядок.» — проносится в голове у Винчестера. Чайник призывно кричит и Дин вынужденно закрывает дверцу. Он измеряет комнату шагами обратно до чайника и щёлкает выключатель, смотря как наружу повалил белый пар. Раздаётся шум открывающегося ящика и Кастиэль ставит на стол упаковку пакетированного чая. Он наливает в кружки кипяток и ставит на стол. Два пакетика быстро погружаются внутрь и окрашивают воду в тёмный цвет. Дин подвигает кружку ближе к начальнику. — Ты хоть иногда отдыхай, — произносит Дин и собирается одобрительно хлопнуть Кастиэля по плечу, как Винчестера охватывает волна стыда, и он неловко одёргивает руку. В голове снова всплывают картинки ненастного сна. То, где были эти самые руки, и какие звуки они вырывали из мягких, податливый губ синеглазого мужчины, — Я без сахара. Винчестер неловко пятится назад, плюхаясь на диван со своей кружкой. Кастиэль потирает шею рукой, в немом стоне приоткрывая рот, а потом берёт кружку в руки. Дальше Дин не смотрит. Он переводит взгляд на окно, календарь, картинки, шкафы, пол — куда угодно, но не на Новака. — Знаешь, я думаю мне пора, — еле разборчиво лепечет мужчина и выскакивает из кабинета, оставляя недоумевающего Кастиэля и недопитую чашку с напитком. Дверь за ним негромко хлопает и Дина окликает его приятель. Бенни подходит ближе, что-то спрашивает, а Винчестеру удаётся расслышать только с третьей попытки. — Как брат? — наконец доносится до него. — Сэм? Чудесно. Живой и здоровый и с памятью всё хорошо, — он зло выдыхает, — Не бери в голову. — Ясно. От двери отойдёшь? Мне внутрь надо, — усмехается Бенни и бывший хирург только сейчас осознаёт как крепко вцепился в ручку. — Я, эм, да… Проходи. Друг заходит в кабинет, а коридор заполняется трелью мобильного. Дин поднимает трубку несмотря на номер. — Привет, Дин, — раздаётся на другом конце мелодичный голос брюнетки. — Привет, давненько ты мне не звонила, — Винчестер разворачивается и направляется в сторону выхода из клиники. На душе опять поют назойливые канарейки, а хотелось бы услышать синицу. — Дела были. Хочу позвать тебя куда-нибудь. Мы могли бы выпить. В последний раз мы просто извалялись на холодном песке, — тут Дин был категорически не согласен. Песок был тёплым и ласковым. Как батарея в холодные зимние ночи. — Я думал это моя обязанность — приглашать девушек в рестораны, — усмехается Винчестер, — Ладно, как я буду свободен, то обязательно позвоню. — Договорились, — кудахчет Лиза и отключается. Дин убирает мобильный в карман, вдыхая летний воздух, и пробегает рукой по волосам. Опять новые жертвы, ужасный сон, Лиза позвала его в кафе. Нужно было разобраться во всём этом окончательно. Дин начал с конца. Первое — Лиза. Ну её понять можно. Дин согласен, что то был чудесный день. Сверкающие звёзды на синем небосводе, горячее тело рядом и уютное тепло перетекающее по венам в головокружительном темпе. Второе — ужасные сны. Ну может не такие уж и ужасные. Стоп, неа. Дин не такой. Закончим второе. Третье — новая жертва. Вот тут можно затянуться надолго. Нужно будет проверить отчёты о прошлых телах и посмотреть новые. Кстати, Дин так и не попросил начальника отправить ему прошлое дело повторно. И чёрт! Надо опять идти к нему.