Исчезни.

— Что здесь происходит?! — недалеко от парочки стоял злой, как черт Хенджин. Он не понимал, почему его лучший, а теперь уже бывший, друг стоял и обнимался с его истинным омегой? Они конечно не приняли друг друга, но это не значит, что омега может обниматься с кем угодно, особенно на глазах альфы. Чувство собственника просыпается в нем так не вовремя, чертова истинность, зачем она связала именно их? У природы очень плохое чувство юмора. И все же, вернемся к нашей парочке, которая даже не планирует отрываться друг от друга. Хенджин всем своим видом показывал, что не особо рад такому исходу событий, и лучше Сынмину отойти от чужого альфы, но омега и не планирует этого делать. — Сынмин, отошел от него! — ноль реакции. Ладно, не хотим по-хорошему, то будет по-плохому. Хенджин начал подходить к ним, намереваясь забрать свое. Но Минхо не позволил этого сделать, пряча омегу за своей спиной. — Ты что творишь?! — Прости, но давай без глупостей. — Ли слегка улыбнулся, из-за чего только сильней рассердил Хвана, это можно понять по сильному запаху, от него Сынмину становилось плохо, ведь все нутро хотело альфу, особенно, чтобы он был в нем. — Нам пора, пока. — Минхо почувствовал, что запах омеги изменился и решил быстро уйти от друга. Он повел Сынмина в здание университета, оставляя злого Хенджина позади себя, даже не понимая какие будут последствия. Внутри их встретил Джисон, который сразу понял, что тут происходит. Он забрал Кима и увел в туалет, чтобы дать подавители, у них разное восприятие, значит и блокаторы другие, у Хана они более слабые, но приглушить запах течки, они должны, так что Сынмин должен прожить хотя бы до конца первой пары, а там Минхо отвезёт его домой. Джисон был удивлен, что Ли сдержался, не каждый так может, но суть не об этом. — Как себя чувствуешь? — Хан легонько потряс того за плечи, приводя в чувства. Сынмин посмотрел на него затуманенным взглядом. — Я хочу… — Потерпи немного, после первой пары домой пойдешь, расслабишься, а там и я приду, обязательно помогу, как раньше, хорошо? — Сынмин кивнул, расслабляясь в руках друга. Джисон на это лишь улыбнулся, целуя в губы. Сегодня будет трудный день, но одно радует, вечером они проведут лишь вдвоем, и никто им не помешает. Когда Сынмину стало легче, и он мог самостоятельно стоять на ногах, омеги двинулись в аудиторию. Пара вот-вот начнётся, и лучше бы хоть как-то подготовиться. Джисон быстро, пока профессор не видит, написал Минхо, чтобы тот ждал Сынмина у входа и отвез его домой. Хан бы и сам поехал, но сегодня у него запись с друзьями, небольшая мечта, создать группу и стать популярными, омега быстро запишет свою партию и поедет домой. Главное не задержаться. Ответ не заставил себя долго ждать, Ли согласился, все равно не хочет сидеть на истории. Только он слегка задержится, надо отнести доклад. Ну это не так страшно. Всю пару Ким только молился, чтобы она закончилась, боли внизу живота не давали покоя, так и хочется просто отключиться и больше не просыпаться в этом мире. На самом деле, это первая течка, когда боль настолько сильная, что хочется вскрыться, или же заполнить себя чем-нибудь, желательно твердым и большим, желательно, чтобы это был Хенджин. Из-за этой течки, его голову не покидают тупые мысли. Лучше он будет мучиться всю жизнь, но никогда не попросит об этом. Только вот незадача, он течет, и желает альфу в себе. Поскорее бы пара закончилась. Но неожиданно он вспомнил Хвана, который сегодня утром просто хотел убить его, лишь бы Ким не стоял с чужим альфой, эта власть так возбуждает. Блять. — Профессор, можно выйти? — спросил омега и, получив положительный ответ, быстро вышел из класса под косые взгляды студентов, кажется уже все давно поняли, что с ним происходит. Сейчас ему лучше проветриться, все равно никого в коридорах нет, поэтому можно сильно не волноваться, что его кто-то заметит. Сынмин спокойно ходит по этажу, не волнуясь за то, что его может отругать профессор, он единственный омега в составе, и прекрасно понимает чувство других, можно просто сказать, что стало слишком плохо. В коридорах тихо, но иногда слышно стук каблуков, когда проходят где-то рядом молодые преподаватели, чтобы не попасться им, омега решил спрятаться в самом дальнем туалете, который находится на этом этаже. Он идет медленно, так как мокрая задница и тягучая боль в животе не дает нормально передвигаться. Приходится вкладывать много сил в каждый шаг, чтобы дойти до знатного помещения. Только Сынмин останавливается на пол пути, так как чувствует тот самый желанный \ненавистный запах рома, который чертовки подходит к его запаху спелого апельсина, настоящая эстетика, именно им готов Ким дышать всю оставшуюся жизнь, точнее только в период течки, как только она закончится, то Сынмин сам уйдет первый, ведь тупую ненависть никто не отменял. Да даже, если бы он не ненавидел его, то все равно не сошлись, слишком разные, чтобы быть вместе. Запах становится более отчетливым, значит альфа движется прямо сюда, омега прикладывает все свои оставшиеся силы на бег, чтобы добежать до этого злосчастного туалета, он закрывается в одной из кабинок, задерживая дыхание, жаль не посмотрел, что забежал в туалет альф. Дверь тихо открывается и все помещение наполняется ромом, Сынмин дышит через раз, чтобы не усилить течку и свой запах. Действие блокаторов быстро заканчивается, из-за присутствия истинного, запах начинает распространяться по маленькому помещению, смешиваясь с запахом альфы, создавая сладкую гармонию, аромат которого опьяняла. Альфа еще давно почувствовал присутствие омеги, но сейчас, когда понял, что его омега и еще и течная не может сдержаться. От этого аромата, который они создали, объединив свои запахи, просто сносило крышу. Все его тормоза слетели и просыпается животный инстинкт, редко он его сдерживал, но тут отдельная тема, где, кажется и не надо сдерживаться. Хенджин подошел к двери кабинки, где сидел Сынмин, прислоняясь, пытаясь найти самообладание. Ким тихо стонет от того, насколько близко стоит альфа, к черту все. Хван тянет дверь на себя, вырывая ее с петель, взглядом натыкаясь на омегу, который сидел на закрытой крышке унитаза, поджимая ноги. От такого вида, аж слюни текут. — Не подходи. — Сынмин все еще может думать нормально, поэтому понимает, какую ошибку они сейчас могут совершить. Только альфа его не слушает, подходит в плотную, поднимая омегу на руки, заставляя ногами обвить его талию. Сынмин сейчас такой горячий. Так и хочется трахнуть без подготовки, что Хван и сделает. В их «любви» нет места нежности, этот омега не достоин такого, да и Хенджин думает, что тот прекрасно растянут, ведь думает, что Ким мутит с Минхо. Хван прижал омегу к стене, от чего боль проходится по спине, Ким издал болезненный стон, сильнее прижимаясь к альфе, ища поддержку, но получает лишь жестокость. Хенджин до синяков сжимает чужие бедра, мечтая ощутить мягкость, он тихо рычит в ухо партнеру, представляя в какую позу лучше всего его поставить и нашел идеальную. Альфа ставит того на ноги, даже не давая времени одуматься, поворачивает его к себе спиной, заводя руки за спину. Он рывком снимает со своих джинс ремень, и завязывает руки омеги, победно улыбаясь, картина перед ним что надо. Он ведет ладонями по идеальной спине, спускаясь к заднице омеги. Сынмин начал сопротивляться из-за чего получил сильный шлепок по попе. Хенджину не очень нравится, что омега до сих пор в одежде, поэтому быстрым движением снял с него классические штаны, наслаждаясь видом подтянутой пятой точки, боксеры были уже мокрые и пропитанные смазкой, которая стекала по бедрам, он провел пальцем, собирая ее, кладя палец себе в рот. Сладкий. — Пожалуйста, прекрати. — Сынмин начал умолять, чтобы его отпустили, но кто его послушает? Он уже пожалел о своих словах, что хочет Хвана, сейчас он хочет только умереть. Следующие действия альфы, заставили его начать дрожать от страха, ведь тот порвал ему боксеры, прямо в том месте, где находилась дырочка. — Пожалуйста, не надо! — Замолчи. — Хенджин ладонью закрыл рот омеги, чтобы тот прекращал орать. — Тебе же не в первой. — о чем он? Альфа одной рукой снял с себя джинсы, освобождая колом стоящий член, который просит ласки, истекая природной смазкой. Он провел по нему рукой, начиная стучать им по попе омеги, имитируя толчки. — Ну как? Хочешь его внутри себя? Уверен мой больше, чем у него. — в ответ он услышал лишь мычание. Надоело. Одним рывком, без предупреждения, Хенджин вошел в него на всю длину, сразу набирая быстрый темп, не давая привыкнуть к размеру. У Сынмин от раздирающей боли внутри ничего нет, его рот заткнут, и он даже кричать не может, по его щекам текут слезы, марая ладонь Хвана. Хенджин лишь делает сильнее толчки, вспоминая Минхо, как тот обнимал омегу, прижимая к себе. Эта тварь прикасалась к нему, а может и трахала каждую ночь, вдалбливая того в кровать. От таких мыслей и из-за своей злости, даже не заметил, что по бедрам Сынмин течет смазка, смешанная с кровью, а это значит только одно — порвал. Но Хван не обращает на это никакого внимания, только сильней делая толчки, он давно отпустил рот Сынмин, ведь тот перестал кричать. Альфа прижал голову омеги к стене, сильно надавливая, мечтая, что голова Кима размазалась по стене. Хенджин насилует бессознательное тело, если бы он заметил, что Сынмин уже давно в отключке, он не смог вытерпеть такую боль. Подходя к разрядке, альфа решил пометить омегу, чтобы все знали кому он принадлежит. Хван порвал рубашку, оголяя плечо, начиная оставлять красные отметины по всей шее и на самых видных местах. — Ахх. — Альфа настигают судороги от накатившего его оргазма, он даже не соизволил выйти из омеги, совершая огромную ошибку в своей жизни. Хенджин наклоняется и у начала шеи ставит метку, привязывая к себе. Только зачем, если эта омега ему не нужна? Когда Хван приходит в себя, он понимает, что натворил. В его руках сейчас находится тело, которое еле дышит. — Блять. — Он бросает омегу на пол, быстро натягивает на себя свои вещи и выходит из туалета. Бросая омегу одного. Когда Сынмин открывает глаза, он лежит на заднем сидении машины Минхо. Сам владелец нервно следит за дорогой, постукивая по рулю. Рядом на пассажирском находится Джисон, который ладонями вытирает слезы. Сам он смутно помнит, что произошло, Хенджин, туалет, течка…изнасилование. От понимая произошедшего в нем погасает огонек жизни.