Исчезни.

— Почему мне так больно? — хриплым голосом спросил альфа. Его взгляд сразу был направлен на омегу, который шокировано, смотрел в ответ. — Почему? — еще раз спросил Хван, теряя сознание. Минхо успел поймать друга до того, как лоб столкнется с не очень красивым полом. Ли взял его на руки, уводя в другую палату, которую им предоставила медсестра. Сынмин не понимает, что здесь делает Хенджин. И что значат его слова? Про какую боль он говорил? Да и вообще, как он нашел его? Все эти вопросы крутятся в голове у омеги, но не на один вопрос он не может дать ответ. Может он почувствовал, что разорвали связь? Нет, быть этого не может, ведь говорили, что это безболезненно, так что эта теория отменяется. Надо подождать, пока придет Минхо, и с ним все это обсудить. Омега решил, что подождет друга и серьезно поговорит с ним. Почему не может быть хоть одного спокойного дня. Все эти события крутятся вокруг него и Хенджина, именно из-за альфы все проблемы. Вот поэтому, Ким не особо любит его, одна сплошная головная боль. Но на самом деле, в глубине души, Сынмин искренне переживает за альфу, ведь по его словам, ему было больно, и боль была настолько сильной, что потерял сознание. Омега винит себя за произошедшее, вдруг это и правда из-за него, если это окажется правдой, то он себе никогда не простит. Джисон бы сказал, что заслужил. Но Ким так не думает, да, он пережил много дерьма от альфы, но никто не заслуживает такого. Поэтому, осталось дождаться, когда Хван очнется и нормально поговорить с ним. Сынмин расскажет про операцию и извиниться за то, что не предупредил его. Про ребенка он не будет говорить, ведь после этого разговора, он хочет разорвать все с ним связи. Перестать обращать на него внимание, перестать пересекаться с ним в коридорах. Только поменять университет он не сможет, но попытается, просто не попадаться на глаза альфе, чтобы они смогли забыть о прошлом. Омега надеется, что все получится. Они смогут забыть друг о друге, найдут себе достойных людей, которые им подойдут и с которыми они будут счастливы. Жизнь станет намного лучше, или станет только хуже? Об этом они узнают только тогда, когда все произойдет. — Сынмин, — все мысли прервал Джисон, который волнующим взглядом, смотрит на него. Хан сам не ожидал, что они встретят Хенджина. Но все его мысли возвращаются в тот день, когда Сынмин узнал о разрыве истинности. В тот день, Джисон почувствовал знакомый запах, теперь он вспомнил, кому принадлежит аромат, истинному Сынмина — Хенджину. В тот день альфа был в больнице, только зачем? Пришел искать Кима, или же просто случайность? Джисон очень надеется на второй вариант. — Как себя чувствуешь? Ты испытываешь хоть какую-то душевную боль? — Нет, можешь расслабиться. Я ничего не чувствую, операция правда помогла. — Сынмин мучительно улыбнулся. Он чувствует вину за то, что случилось с альфой. За то, что ему пришлось пережить. Чувствует дикую тревожность за него, но об этом он не скажет. Ведь Хану это лучше не знать. — Хорошо. — Хан спокойно выдохнул, садясь на рядом стоящий стул. Они хотели уйти домой, чтобы Сынмин хоть немного отдохнул, но все пошло по одному месту. Сто процентов Ким сейчас переживает за альфу, даже не думая о своем состоянии. Наступила напряженная тишина, где каждый думал о своем. Никто из них не хочет ее прерывать, ведь наступит ненужная им неловкость. Сынмин давно ушел в свои мысли, всеми силами пытаясь не уснуть. Джисон тихо ждал, когда придет Минхо и скажет, что все нормально. Ему нужен запах альфы, чтобы унять бушующие нервы, чтобы наконец-то успокоиться. Только его долго нет, неужели с Хваном что-то серьезное? Лучше об этом не думать. Дверь наконец-то открывается, и в палату заходит Минхо, он выглядит до жути уставшим, кажется, у него был серьезный разговор с врачом. Джисон надеется, что ничего серьезного и Хван просто переутомился, так же, как и все остальные. Омега уступил место альфе, чтобы тот мог сесть на стул и немного отдохнуть перед тяжелым разговором. Он хотел было сесть на кровать к Киму, но Ли не дал ему этого сделать, притянув обратно к себе, усаживая на колени. Минхо аккуратно уткнулся носом в шею омеги, наслаждаясь запахом. Сынмин на эту картину тихо умиляется, видеть таким красным Джисона, это одно удовольствие. Но ему надо прервать эту идиллию, сейчас его волнует состояние Хенджина. — Минхо, что с Хенджином? — Ким пытался не показывать, что он волнуется, пытается быть серьезным и безразличным, будто ему и дело нет до него. Но у него не выходит скрывать свои эмоции. — Прости. — Ли поднял взгляд на омегу, в его взгляде столько вины и сожаления. — Прости, мы соврали. Мы соврали о том, что при операции Хенджин ничего не почувствует. На самом деле, когда омега делает операцию без согласия истинного, то альфа чувствует дикую боль, будто ему вырывают сердце, опустошая его. Но потом наступает покой, у него появляется пустота в душе, ведь отобрали его родственную душу, которая ему подарила судьба. Видимо, он не смог справиться с этой болью, раз потерял сознание. — Минхо замолчал, смотря прямо в глаза Сынмину, но ничего там не видит, кроме слез. Ким виноват, он сделал то, чего хотел избежать. — Я не знаю, как он тебя нашел. Но он пришел сюда целенаправленно, это не просто случайность. Хенджин пришел сюда, чтобы увидеть тебя, и понять, почему чувствует эту боль, ведь понял, что она связана с истинностью. Прости, что обманули, но так было лучше для тебя. Мы не хотели, чтобы ты опять впал в кому. — Так не было бы лучше. — тихо прошептал Сынмин. — Я понимаю, вы переживаете за меня. Но пожалуйста, больше так не делайте. Даже знать не хочу, какую боль он испытывает сейчас, и в этом виноват только я. Надо было рассказать ему, даже если бы избил, он вправе был знать правду. — Ким улыбнулся сквозь слезы. Такие странные ощущения, но он не знает, что они означают. Его клонит в сон, хочет уснуть и забыть все, что ему сказали. Не думать о том, что это его вина. Хочется просто уснуть, и немного отдохнуть. — Ребят, вы хотели идти домой, идите, отдохните. Не беспокойтесь, с собой ничего не сделаю, я уже сказал, что буду жить ради одного маленького чуда. — он попрощался с друзьями, которые всеми силами сопротивлялись, и пытались остаться. Но через некоторое время, Минхо с Джисоном ушли, оставляя Сынмина наедине со своими мыслями. Почему он так волнуется за этого человека? Они уже разорвали истинность, почему он опять испытывает это? Может дело и в не истинности совсем? Омега так и не успел ответить на эти вопросы, он слишком устал за этот день, поэтому сон охватил его, заставляя уснуть. Во сне ему снилась самая очаровательная улыбка, от которой на душе становилось тепло. ХХХХХХХХХХХХХХХ Проснулся он уже утром, когда на часах показывало десять утра. Сынмин так долго спал, наверное, события прошлого дня сильно вымотали его, раз он столько проспал. Омега хотел встать, но что-то ему мешало. Повернув голову, он увидел такие родные, но временами ненавистные волосы, которые спадали на красивое лицо, закрывая прелестную родинку под глазом. Сейчас он выглядит до жути милым и расслабленным, будто теперь все на своих местах, все так, как и хотела судьба. Сынмину не хочется прерывать чуткий сон альфы, которому пришлось приложить немало сил, чтобы дойти до палаты омеги. Омега решил, что просто продолжит лежать, дожидаясь, когда проснется Хенджин и все расскажет. Расскажет, что происходило с ним, пока Ким лежал в коме, а он в ответ расскажет, что хочет навсегда разойтись. Это будет сложно, ведь такие простые слова, невозможно сказать человеку, который до операции был тебе дорог, они хоть и ненавидели друг друга, но дорожили. Ведь тупая истинность по-другому и не давала себя чувствовать, но и сейчас, все те же чувства, хоть и истинности уже давно нет. Может они и поймут, что за это, но будет слишком поздно. Прошел где-то час, Сынмин все также тихо лежит, боясь шевельнуться, чтобы не разбудить Хвана. Но сколько времени уже прошло, ему надо вставать, чтобы идти на ежедневные процедуры, которые пропускать нельзя. Только как встать и не разбудить его, Ким попытался сначала вытащить ноги из-под головы Хенджина, что не увенчалось успехом. При легком движении ноги, Хван тут же проснулся, поднимая голову. Сынмин тихо обматерил весь мир, смотря на Хенджина, который так старательно пытался взбодриться и убрать сонливость с лица, выглядит мило, но не в этой ситуации. Когда Хенджин наконец-то проснулся, он серьезно посмотрел на Сынмина. Сейчас начнется самый важный разговор, который омега так ждал, но и одновременно боялся. — Не хочешь ничего мне рассказать? — Хван по удобней сел на стуле, сейчас он чувствует себя нормально, после большой дозы обезболивающего. Ему врачи ничего не сказали, кроме того, что омега сам должен все рассказать. Он не понимает, что произошло вчера, откуда такая дикая боль, будто его медленно убивали. Сынмин лишь грустно улыбнулся, начиная свой рассказ. — Просто… Прости, я сделал это не подумав, хотел поскорей избавиться от этого. В тот день, когда у меня началась течка, ты не смог справиться со своими инстинктами. — Сынмин замолчал, подбирая правильные слова. –Тогда ты бросил меня в чертовом туалете, и я думал, что просто был использован. Что теперь я никому и не нужен, у нас была связь на один раз и все, да еще ты меня пометил. Я был слишком эмоционален, и не понимал, что творю. Потом у меня началось что-то наподобие депрессии, в моей голове было столько мыслей, и все они были такими ничтожными, после них, у меня пропало желание жить, поэтому решил покончить с собой. — Хенджин в удивлении посмотрел на омегу, опуская взгляд на перебинтованные руки. Он потянулся ладонью к ним, но быстро успокоил себя, так и не дотронувшись до рук Кима. — Но Джисон с Минхо меня спасли, и теперь я здесь. Когда я очнулся, первая мысль была: зачем? Зачем мне жить, если я не нужен своему истинному, но потом мое мнение изменилось, и я решил жить дальше, даже не смотря на то, что помечен. Но, мне предложили сделать операцию. — омега посмотрел сожалеющим взглядом на альфу. — Операцию по разрыву связи. Операция, которая может избавить человека от истинности. — от этих слов, Хенджину стало в два раза хуже, сердце словно разрывали на мелкие кусочки, а внизу живота больно тянуло. Он надеется, что. — Я согласился. — Ааааааа. — Хенджин руками держал в районе сердца, пытаясь хоть как-то заглушить эту боль. Почему, почему, почему? Боль была настолько сильной, что Хван еле находился в сознании. Внутри все скручивалось, создавая тугой узел, от которого хочется избавиться. Он бил себя по груди, а в голове прокручиваются слова омеги, ведь он отказался от истинности. — Зачем? — еле выдавил из себя слова альфа. — Думал, что так будет лучше. Мы бы избавились от нее, и навсегда забыли друг о друге. — Сынмин взял ладонь альфы в свою, переплетая пальцы в замок. По его щекам текли кристально чистые слезы, как бы он хотел забрать всю боль Хенджина себе. Альфа не должен был чувствовать ее, не должен был ощущать ее. — Прости, я такой дурак, раз думал, что так будет лучше. Но, это правда. Мы сможем забыть все, и начать новую жизнь, не вспоминая о прошлом, которое причиняет нам боль. — Хенджин смотрит, как слезы Сынмин медленно текут по щекам, падая на сплетенные пальцы. Почему от этой картины становится еще больней? Сынмин не должен был так поступать. — Это твоя месть за то, что я творил в прошлом? — Хван убрал свою ладонь, прижимая ее к себе, пытаясь сохранить тепло. — Даже для тебя, это слишком жестоко. — Нет, мне соврали насчет того, что ты даже не почувствуешь боль. — Сынмин замолчал, вспоминая все те моменты, которые были с этим человеком. — Хенджин, давай окончательно разорвем нашу связь? — альфа посмотрел на него, и тогда впервые Сынмин увидел слезы на глазах Хенджина. — А что если я не хочу? Ты готов услышать мою историю?