Исчезни.

— А что если я не хочу? — альфа замолчал на некоторое время, пытаясь подобрать нужные слова. По его щекам все еще текут слезы, и он не знает, как их остановить. Слова Сынмина будто застряли в голове, каждый раз, покручиваясь, заставляя сердце Хвана больно сжиматься. Сейчас Ким предлагает разорвать их отношения, но про какие отношения может идти речь, если их и никогда не было. Наверное, это его последний шанс все исправить, но ком в горле не дает ему сказать и слова. Сынмин выглядит паршиво, на его лице дикая усталость, а в глазах нет больше того огонька, который раньше освещал серую жизнь альфы. — Сынмин.- наконец-то заговорил Хенджин, либо сейчас, либо никогда. — Ты готов услышать мою историю? — омега с недопониманием посмотрел на него. Про что сейчас говорит альфа? Про какую историю? После всего, что было, он сейчас будет оправдываться перед ним? Почему у него появилось желание ударить его, но в тоже время выслушать и попытаться понять? Такие странные чувства, которые бушуют в нем. Как их утихомирить, чтобы они не мешали. Сейчас важнее слова Хенджина, который все еще ждет ответ. Сынмин тихо вздохнул, он не знает, что делать. На него навалилось столько проблем, столько информации, и лучше бы отдохнуть, чтобы потом начать решать их. Но вместо отдыха, он сидит перед альфой, сдерживая порывы ударить его. Но внутри дикое желание, обнять и успокоить. — Хорошо, можешь рассказать мне, свою историю. — Сынмин посмотрел в красные глаза альфы, у которого слезы давно закончились, и вместе них, остались мокрые дорожки на щеках. — Только, ты же понимаешь, что даже если расскажешь свою историю, то вероятность того, что я прощу тебя, очень мала? После того, что ты делал, у меня остались шрамы, шрамы на сердце. Да, наше знакомство не самое лучшее, но все последующие встречи, делали только хуже. Не каждый простит то, что над ним издевались. Издевался собственный истинный, который по идее должен защищать. Хотя, это еще было можно забыть, но… Хенджин. тупое изнасилование, после чего попытка суицида. Это невозможно. — омега вытер руками соленые слезы, когда они уже закончатся. — Прости, что перебил. Можешь рассказывать, но не думаю, что это как-то изменит наше будущее, у которого и раньше шанса не было. Только, я давно решил, что мы прекратим наше общение. Ты мне не нужен. — как тяжело дались эти слова Сынмину, почему все именно так. Почему нельзя стереть себе память, и начать жить заново? — Пожалуйста, не говори так. — Хенджин опустил взгляд, чтобы не видеть опухшее от слез лицо Сынмина. Почему-то, именно сейчас в голове вспыхивает та ссора с Джисоном, где омега говорил, что альфа ему не нужен и не достоин его. Тогда Хван думал, что больше никогда не испытает боли сильнее, чем эта. Но, как же он ошибался. Ведь услышать эти слова от собственного омеги, намного больней, чем от кого либо. Сейчас он думает, что лучше бы уйти, и оставить омегу навсегда. Но ему так не хочется этого делать, пускай Сынмин его не простит, только пусть не бросает его. Хенджин не сможет пережить потерю истинного. — Моя история самая обычная. — Хван решил все рассказать, но он понимает, что его история настолько жалкая, как и он сам. Омега не простит его, даже выслушав. — С самого детства я мечтал встретить истинную омегу, чтобы жить с ним счастливо, каждый день делать его счастливым, как делал мой отец. Мои родители были истинной парой, что тогда было редкостью, ведь не каждый мог встретить свою судьбу. Так получилось, что мой отец мягкотелый, одно неосторожное слово, и он мог поднять такую драму, похлеще, чем в театрах. А мой папа был полностью противоположностью его, он был строгим, был ледышкой, его всегда все раздражало. Никогда не понимал, как они смогли сойтись, но мне казалось, что, даже не смотря на это, они были счастливы. Но потом, мне открылась правда. Оказывается, отец папы, когда узнал, что его сын нашел истинного, силой заставил его жениться на моем отце. Он много раз убегал, пытаясь хоть как-то сопротивляться такому раскладу событий, но его каждый раз возвращали обратно с новыми ранами на теле, потом, он смирился со своей участью. Прошло время, вроде они стали близки, и появился я. Мне рассказывали, что у них была замечательная ночь для того, чтобы я появился на свет. Но нет, это произошло по пьяни, а потом, когда узнали, что ждут малыша, папа решил делать аборт. Мой отец был категорически против, и впервые поднял руку на папу, конечно, произошла большая ссора, которая испортила им отношения. Мое рождение сделало еще хуже, при мне они притворялись, будто все хорошо, будто они счастливы. Папа каждый день говорил, чтобы я никогда не находил истинного, ведь не факт, что буду счастлив, тогда я не понимал про что он говорит, и это все. Он мало времени проводил со мной, мог накричать, ударить, я ни разу не услышал от него «я люблю тебя». И так было впредь до четырнадцатилетия, именно тогда я узнал всю историю родителей, узнал, что папа всю жизнь ненавидел моего отца, причиняя ему жгучую боль. Он рассказал все, что было у него на душе, рассказал, что у него есть любовник, и скоро от него будет ребенок. А потом просто ушел, оставляя отца ни с чем. Оставил с ребёнком на руках и с разбитым сердцем. Ведь даже не смотря на все это, он любил его. И продолжал любить, хоть ему и было больно, истинность давала о себе знать, но он понимал, что омега ушел от него к другому и просто терпел боль. Думая, что ее заслужил. С того момента, я возненавидел истинность, перехотел встречать свою судьбу, в глубине души, боясь повторить историю своих родителей. — Хван замолчал, пытаясь отдышаться. Все это ему дается нелегко, вспоминать такое сложное для него время. — Но прошло время, мой отец наконец-то смог забыть папу и начать жить настоящим. Он нашел новую пару, у которого предназначенный альфа погиб. Они помогли друг другу забыть обо всем, сделать себя счастливыми. Только нового папу, я не мог серьезно воспринимать, поэтому отдалился от родителей. — При чем здесь история твоих родителей? — тихо спросил Сынмин, сжимая в руках одеяло. Хенджин еще в детстве столько пережил. — Потому что, именно с их отношений я понял, что не нужна мне истинность. Ведь она приносит столько боли. Что доказал мне мой отец. Я вырос эгоистом, ведь отстранился от родителей, и пытался делать все назло им. А потом в университете я встретил тебя. Такого вредного, немного жестокого, и был знакомый лед в глазах. Ты напомнил мне моего папу. Меня переполнила злость и ненависть к тебе, хоть мы и не были знакомы. От этого я чувствовал себя ужасно, пытался переубедить себя, что ты никак не можешь быть похожим на него. Но мне сорвало крышу, когда узнал, что ты мой истинный. Ненависть моя к тебе только возросла, ты был со всеми такой добрым, но никто не замечал, этот чертов лед. Думал, что никогда тебя не полюблю, и буду делать все, чтобы этого не случилось. Только я узнавал тебя ближе, и потихоньку понимал, что влюбляюсь. — альфа замолчал, пытаясь проглотить такой не приятный ком в горле. — На свой страх и риск, я пошел к отцу рассказал, что нашел свою судьбу. И знаешь что? Впервые услышал, как он ругается. Сказал, что я не имею права на пару, ведь он причинит мне боль, так же, как папа сделал с ним. Он запретил мне с тобой хоть как-то связываться, приказал забыть тебя, и сделать все, что только возможно. — Хенджин начал плакать, вспоминая, через какую боль, доставлял омеге неудобства, особенно если они оставляли синяки на теле Сынмина. — С того момента, я начал издеваться над тобой, каждый раз говоря, что ненавижу тебя, пытаясь в это поверить. Да, не отрицаю, я жалкий, раз так решил сделать, но в тот момент другого выхода не видел. Но каждый раз сердце кровью обливалось, когда видел на твоем теле синяки. Почему-то, не мог ослушаться отца, послать все к чертям и прийти к тебе. Но кажется, сам того не понимая, я поверил, что не нужна мне истинность. — Ты запутался. — Сынмин понял Хенджина. Тогда альфа запутался в своих чувствах, совсем не понимая, как нужно действовать. Родители сказали, что истинность это ужасно, во что он и поверил. А потом влюбился в того, кого запрещали любить. Кажется, во всем и виноваты родители, но сейчас это неважно. Перед ним сидит Хенджин, слезы руками пытается стереть, но ничего не получается. В палате слышны, лишь тихие всхлипы, от чего омеге становится не комфортно. Он аккуратно притягивает к себе Хвана, нежно обнимая, пытаясь успокоить. И вселить в это (родное) чужое тело тепло. Хенджин в его руках расслабляется, и нежно обнимает в ответ, боясь отпустить. — Когда ты пропал, я себе места не находил. Не знал, где тебя искать, знал, что не должен искать, но сердце не давало покоя. Ведь именно из-за меня, ты исчез, после той связи в туалете. Мне крышу сорвало, не смог устоять перед тобой. Хотел извиниться, но ты пропал. Тогда я поймал Джисона, и спросил, где тебя найти. У нас произошла ссора, где он сказал, что я не достоин тебя. Я это сам прекрасно понимал, понимал, что самый хуевый альфа. Понял, что собственными руками угробил свое счастье, а все из-за страха, из-за воспоминаний из детства, которые душили и не давали нормально жить. Тогда случился срыв, я разнес весь кабинет, в котором находился, пытаясь заглушить моральную боль, чтобы ничтожные мысли меня не трогали. Но это не помогло. — Хван сильнее сжал омегу в своих руках. — Тогда пошло много слухов, и за каждый слух я избивал человека, в надежде, что мне хоть кто-то ответит тем же. Что меня изобьют так же, как и я тебя когда-то. Получу несколько ударов за все твои страдания, и тогда я наткнулся на двоих старшекурсников, которые пришли разбираться со мной. Они меня били, да только что не делали, но я не сопротивлялся. Принимал все удары, ведь знал, что заслужил их. Когда они ушли, я направился в больницу, где работает мой знакомый, чтобы проверить, что ничего не сломано. И тогда я увидел тебя, на руках одного альфы, который так бережно тебя нес в неизвестном мне направлении, я хотел пойти за вами, но состояние это не позволило. Меня накрыла убийственная злость, ведь кто-то кроме меня, прикасается к тебе. — альфа отстранился от омеги, с грустью смотря на него. — Именно поэтому, когда почувствовал дикую боль, пришел сюда, ведь знаю, что ты здесь находишься. — Сынмин смотрит на альфу, так же грустно улыбаясь. Если бы они раньше поговорили, наверное, это можно было бы предотвратить. Их жизнь похожа на дораму, только дорама с плохим концом. — Я не имею права просить прощения. Я выгляжу жалким в твоих глазах, да? Жалкий парень, который из-за ошибок своих родителей, потерял свое счастье. — Нет, не выглядишь. — тихо прошептал Сынмин. — Мне жаль, что тебе пришлось пережить. Но впредь думай над тем, что хочешь совершить. Перестань слушать отца, насчет истинности. Ты прекрасно понимаешь, что твоим родителям просто не повезло. Ты не виноват, прости меня за ранние выводы. Тебя запутали, заставили верить, во что ты не хотел. — омега взял за руку альфу, нежно улыбаясь. — Но это не меняет моего решения. Хенджин, давай завершим наши отношения? Нам обоим так будет лучше. Мы станем более счастливыми, ты найдешь свою любовь, которой твой отец будет рад. А я найду свое счастье в другом человеке, который сделает для меня все, чтобы я не вспоминал свое прошлое. Я хочу забыть тебя. Дай мне это сделать. Пожалуйста, если я хоть что-то для тебя значу, то перестань появляться в моей жизни. — Хорошо. — Хенджин убрал свою руку, сжимая ее в кулак. Кажется, на этом их история заканчивается. Жаль, что на такой плохой ноте. Если Сынмин хочет забыть его, то все сделает, но постарается больше не появляться на его глазах. — Только ответь на один вопрос, тот парень, который нес тебя на руках, хоть что-то для тебя значит? — Сынмин долго думал над ответом. И наконец-то дал его, из-за которого у обоих сердце кровью обливается. — Да, значит. — самая чистая ложь. Но сейчас надо солгать, чтобы Хенджин понял, что у него больше нет шансов. Хенджин кивает, тихо собирая свои вещи. Это конец. В палату заходит Чанбин, который принес нужные лекарства омеге для приема. Но останавливается на пороге, когда чувствует напряженную атмосферу. Рядом стоящий Хенджин чуть ли не сверлит его взглядом, но мысленно себя успокаивает, ведь теперь Сынмин не его. Он молча уходит, толкая Чанбина в плечо, и тихо шепча напоследок: — Не смей его обижать.