Исчезни.

— Я скучал, — тихо произнес Хенджин, обнимая дрожащую омегу, пытаясь успокоить. Хоть у самого глаза на мокром месте, он не раз представлял, когда встретит этого парня, и каждый раз его воображение, заканчивалось слезами и небольшой истерикой. — Успокойся, пожалуйста, — чуть ли не плача шепчет альфа. — Я думал, ты больше не хочешь видеть меня в своей жизни. — Хван кладет свою голову на чужое плечо, вдыхая такой нужный запах, который успокаивает, заставляя чувствовать себя дома, Сынмин и есть его дом, который он так упорно искал. — Последние твои слова были именно они… Минни, ты не представляешь, как мне было плохо без тебя. Каждый день мечтал вернуться к тебе, увидеть и почувствовать тебя, понять, что ты в порядке и живешь счастливо. Но, было страшно, сильно, — альфа поднял голову, смотря прямо в глаза Сынмина. — Боялся, если ты увидишь меня, то в твоих глазах, увижу ненависть и безразличие, меня бы это окончательно сломало, — Хенджин заикается, говорит быстро, боясь, хоть что-то упустить, он еле держится, чтобы не зареветь на весь коридор университета. Но, он замолкает, когда видит счастливую улыбку омеги. Сынмин улыбается, и кладет свои горячие ладони на щеки Хенджина, медленно приближаясь своими губами к чужим. Целует медленно, тягуче, передавая через эти касания все свои чувства, которые он так долго хранил для этого человека. Хван закрывает свои глаза, полностью отдаваясь этому моменту, он понял омегу без слов, понял, через все его действия. Медленно, инициатива переходит к нему, и парни полностью отдавшись моменту, перестали, на что-либо обращать внимание, есть только они, и больше никого нет. Этот мир создан только для них, им дали шанс, чтобы все исправить, и никто из парней не хочет его потерять. Они прошли через многое, и снова потерять друг друга, не выдержат и просто окончательно сломаются. Сынмин первый отстраняется, ртом хватаясь за такой спасительный воздух, которого в легких стало слишком мало, все еще держа в своих ладонях, его небольшой мир. — Где ты был? — задал волнующий его вопрос. Ему неважно, что они до сих пор сидят на полу, он не обращает на странную боль в животе, на сильную боль в области поясницы, думая, что это все от волнения и переполняющих его эмоций. — Где ты был все эти пять месяцев? Что с тобой происходило? — Хенджин лишь грустно улыбнулся, вставая с колен, помогая подняться Сынмину, ждущего ответы на поставленные вопросы. — Ничего серьезного со мной не происходило, — тихо проговорил Хван, смотря куда-то вдаль коридора. — Ты сам прекрасно знаешь, что иногда меня отправляют учеником по обмену, — Сынмин кивает, вспоминая частое отсутствие парня, преподаватели часто отправляют его в разные страны, чтобы он усваивал программу лучших учебных заведений мира, даже завидно. — В тот день, когда я пришел от тебя с больницы, мне позвонил наш классный руководитель, предлагая съездить студентом по обмену в Австралию на целый год, на что, он сразу получил мое согласие. Ведь, тогда я подумал, было бы не плохо, если не увидишь меня в течение года, и забудешь, все так, как ты хотел. Мы бы больше не увиделись, и жили бы счастливо, — он замолчал, поджимая губы. — Только, я никак не мог тебя забыть, понял, каким придурком был, причинил тебе столько боли, у меня и шанса нет, после моих поступков. Но, все равно, каждый день мечтал, представлял, как мы будет ходить по парку, держась за руку, вместе готовить, и делать много разных вещей, поэтому приехал обратно, так и не закончив учебу, не выдержав такой разлуки. — Хенджин, — перебил его Сынмин. — Прости меня, это я все испортил, думая, что так будет лучше, но сделал только хуже, — Ким посмотрел на альфу, переплетая пальцы, с нежностью смотря на их замочек. — Не хочу больше тебя терять, за эти несколько месяцев понял, что не могу без тебя, без твоего взгляда, улыбки, да даже без твоей грубости. Я люблю тебя, — искренние слова, именно с этих слов начинается их новая страница. — Я тоже, — Хенджин улыбается, облегченно выдыхая. — Тоже люблю тебя, Сынмин, прости за всю боль, которую я причинил тебе, — он подходит к омеге, расплетая их замок, нежно обнимая. Ким сильнее прижался к родному телу, чувствуя то самое тепло, о котором мечтал. Только Хван резко отстраняется, испуганно смотря на него. Он переводит взгляд на живот омеги, неуверенно прикасаясь к нему, чувствуя выпуклость в этой области. Малышка будто почувствовала прикосновение своего отца, легонько толкнулась в его руку, насколько позволяло ее крошечное тело. Хенджин с неверием смотрит на омегу, не до конца понимая всю ситуацию. — Сынмин? — Я беременный, — счастливо ответил Сынмин, приподнимая свою толстовку, показывая виднеющийся животик. Альфа растерянно хлопает глазами, внезапно становясь грустным, опуская свой взгляд. — Ты чего? Что-то не так? — Все хорошо, — он отрицательно покачал головой, давая понять, что все нормально. — Я счастлив за тебя, ты обрел свое счастье, — Хенджин сжимает ладони, поглядывая на живот. Сынмин носит под сердцем ребенка, скорее всего Чанбина, будь он неладный. — Он, наверное, счастлив, что скоро станет отцом. Ему так повезло с тобой, жаль, что я немного не успел, — ему хочется сейчас свернуть шею старшему, из-за того, что посмел прикоснуться к его омеге. Сынмин лишь улыбнулся, альфа достался ему немного тупой, но ничего, это даже делает его по своему милым, может в эту тупость, омега и влюбился. Он взял чужую ладонь, прикладывая обратно к животу, наслаждаясь этим моментом, от которого мурашки по телу бегают. — Не знаю, счастлив ли отец ребенка, — спокойно проговорил Ким. — Скажи мне, Хенджин, ты счастлив? — В смысле? — Ты такой глупый, но почему тебе эта глупость так идет? Хенджин, ребенку уже пять месяцев, что у нас с тобой произошло пять месяцев назад? Откуда пошла наша боль? Откуда началась наша новая страничка в жизни? — омега не давит, давая время ему, чтобы до него дошло, чтобы сам сказал эти слова. У альфы упорно идет мыслительный процесс, вспоминая, что у них произошло несколько месяцев назад. Неужели… — Пять месяцев назад, — дрожащим голосом произнес Хенджин. — У тебя началась течка…которую мы провели вместе… Неужели, тогда? — положительный ответ, и это все что нужно для счастья. — Мой ребенок… — Сынмин обнял его, носом утыкаясь в шею, оставляя невесомый поцелуй. Альфа не может пошевельнуться, все еще находясь в прострации. Он дико счастлив, омега не убил его ребенка, после всего, что он с ним сделал, хотя имел полное право, но оставил, и вынашивает его уже пять месяцев. Горячие слезы начинают аккуратно течь по щекам, падая на тонкие плечи Сынмина, его жизнь изменится, он станет самым счастливым, благодаря этому человеку. Эта омега изменила его жизнь, и до сих пор меняет, меняет в лучшую сторону, хоть и не сразу получается что-то изменить, но ошибки становятся такими приятными, из-за таких моментов, как этот. Сейчас обоим плевать на всю ту боль, которую причинили друг другу, сейчас они вместе, сейчас у них налаживается жизнь. Они наконец-то испытали счастье, о котором мечтали. Хенджин поднял на руки Сынмина, начиная кружить. Ким испуганно схватился за его шею, ожидая, когда его отпустят. Альфа рад, что видно по счастливому выражению лица, рад такому подарку, который преподнёс ему истинный. Омега бы тоже был бы рад, только от кружения его начинает подташнивать, токсикоз никто не отменял. Он начал бить Хвана по плечу, держась рукой за рот, чтобы не дай боже, его не стошнило на него. Хенджин быстро понял, о чем идет речь, и побежал к ближайшему туалету. Зайдя в помещение, он поставил омегу на ноги, придерживая его, пока тот оставляет в унитазе свой съеденный завтрак. Омега выгнал альфу с кабинки, закрываясь в ней, ему стыдно, что его видят в таком свете. Его выворачивает, даже кажется, что в этом унитазе, оставит свои внутренности, чего не сильно-то и хочется. Хенджин лишь устало выдохнул, облокачиваясь на раковину, которая как-то подозрительно скрипнула, надеюсь, что не развалится от чужого веса. Он смотрит на кабинку, где сейчас находится его омега, и вспоминает тот злополучный день, когда у истинного неожиданно пошла течка. Сколько раз Хенджин себя винил, за то, что не смог сдержать свои инстинкты, и нагло воспользовался невинным телом, даже не сочетаешь. Но сейчас, даже рад, что тогда у них произошла близкая связь, если бы не она, они бы так и не поняли своих чувств, и вели бы себя, как упертые бараны, не видевшие их. Можно сказать, спасибо этой течке. Только она и боли много принесла, попытка самоубийства, депрессия, разрыв истинности, и пропасть между ними, длившаяся несколько тяжелых месяцев. Насчет истинности, почему Хенджин все еще ощущает привязанность к нему? Операция не помогла, или что-то произошло? Это даже к лучшему, помимо чувств, у них будет немного странная истинность, любовь, созданная на небесах, да, альфа в это верит, что идеальные пары создают именно там. Из мыслей его вырывает, скрипящая дверь кабинки, из которой показывается усталый омега. Ему пришлось приложить все усилия, что не выплюнуть все свои органы, но этот ад закончился, и он может спокойно улыбнуться своему альфе, который с облегчением вздыхает. Они ведут себя, будто уже несколько лет встречаются, и ждут второго ребенка, но нет. Почему же тогда такое спокойствие? Почему нет той неловкости, которая должна присутствовать? Все просто, им комфортно быть вместе, они расслаблены сейчас, не боясь уже ничего, ведь наконец-то они вместе. Сынмину безразлично на все, кроме парня, стоящего напротив него. Хенджин чувствует тоже самое. Им неважно, что их ждет впереди, главное — реальность, которой наслаждаются каждой минутой. У них налаживается жизнь, хоть и нормальностью это не назовешь, но кого это должно волновать? Они любят, и будут делать все, чтобы сохранить свою любовь. Хенджин медленно подходит к Сынмину, аккуратно подхватывая его под бедра, заставляя обвить свою талию ногами, и унося из этого помещения. Целоваться в туалете, не самое хорошее решение, поэтому надо найти другое место, где можно и перейти некоторые границы. Им не хватало друг друга все это время, скучали, боялись своих чувств, боялись быть отвергнутыми, но теперь все хорошо. Их ничто не тревожит, главное уйти из университета, а то, и так много новостей узнали внутри этого здания. Будет, что рассказать детям, узнать про беременность в университете — мечта, особенно возле аудитории, где преподают биологию. Хенджин несет омегу к выходу, чтобы потом отвезти к себе домой, и насладиться обществом друг друга. Альфе еще многое нужно ему рассказать, также многое услышать от него. Нужно расцеловать Сынмина, особое внимание уделить животу, нужно затмить их первый раз, который желает лучшего. Расспросить про ребенка, и правда ли, он отец. Столько нужно сделать, и Хенджин уверен, что у них много времени впереди, и никто не сможет его забрать. Еще нужно спросить про Чанбина, как омега отнесется к тому, что ему больше нельзя будет контактировать со старшим. В коридорах ни единой души, что играет на руку. Никто их не заметит, не поднимает шуму, ведь та самая парочка, которая когда-то ненавидела друг друга, идут сейчас в обнимку, боясь оторваться, и потерять только что приобретенный покой. Сынмин сильней прижимается к телу, наслаждаясь опьяняющим запахом рома, вкус которого можно почувствовать на кончике языка, так и хочется попробовать его полностью, попробовать этот вкус, как он будет ощущаться на языке. Что ему мешает это сделать? Омега хитро улыбается, приближаясь ближе к шее, где находится та самая вена, от которой исходит этот дурящий аромат. Он оставляет еле ощутимый поцелуй, наслаждаясь, как альфа немного напрягся. Сынмин высовывает язык, начиная облизывать кожу, иногда засасывая ее, но так, чтобы не оставлять следов. Хватка на бедрах стала сильнее, а дыхание Хенджина участилось, он считает это своей маленькой победой над ним. Дальше действия становятся уже более уверенными, Ким в открытую начинает целовать область шеи, уже оставляя багровые следы, которые красиво распускаются на коже, создавая шикарную эстетику. Он ладонями сжимает чужую белую футболку, даже не заботясь о том, что она помнется или растянется, ногами сильнее сжимает чужую талию, задницей приходясь прямо над ширинкой альфы. На что получает рваный вдох в ухо, от которого начинают бегать мурашки по телу, Ким повторяет свои махинации, получая тихий стон в ответ. — Сынмин, — тихо прошипел Хенджин, сильнее сжимая чужие бедра. — Ты что творишь? Хочешь, чтобы я тебя уронил? — задал он вопрос, на что получил лишь мимолетный поцелуй в губы, и невинные глазки, в которых черти играют. Они дошли до выхода, чему Хенджин, несомненно, рад, терпеть эту пытку в виде сексуальных поцелуев, он больше не может, да и желания нет. Главное, доехать до дома, а там уже делать все, что только в голову придет, если настрой омеги не пропадет. А он не пропадет, об этом альфа позаботится. Парковка находится недалеко от университета, и на ней стоит только одна единственная машина, которая принадлежит ему. Раньше, Хенджин не сильно любил на ней ездить, и всегда ходил пешком, а сейчас рад, что сегодня приехал на ней. Хван посадил Сынмина на капот машины, доставая ключи от нее. Ким не отрывал своего взгляда от парня, чуть ли не раздевая его, хочется прямо тут, прямо на этой машине, жестко и без нежностей, как у них было в первый раз. Но для такого случая, надо потерпеть еще девять месяцев, ибо, омега в не состоянии потянуть такой марафон. Хенджин посадил омегу на переднее сиденье автомобиля, садясь рядом с ним. Надо доехать до дома, быстро, но аккуратно, чтобы не навредить омеге, а то его опять может укачать, как было несколько минут назад. Сынмин наконец-то оторвал свой взгляд от красивого тела альфы, наслаждаясь видом из окна. Он вспомнил про своих друзей, надо будет им написать, а то будут волноваться за него, ведь неожиданно пропал, а даже не предупредил, чуть попозже напишет. Сегодня хочет провести день только с одним человеком, который красиво и плавно ведет машину. Все остальное — потом. Они доезжают до незнакомого Сынмину района, здесь он ни разу не был, да даже не слышал о нем, наверное, новостройка, только недавно закончили строить, раз еще не прославился на весь город. Альфа выходит первым, открывая дверь для омеги, как истинный джентльмен. Пара заходит в лифт, в котором на удивление не было камер, что очень странно, обычно для таких новостроек, первым делом устанавливают камеры. Сынмин повернул голову в сторону Хенджина, сразу натыкаясь на пухлые губы. Альфа целует страстно, с оттенками нежности, на что сразу получает ответ, и тихий стон в самые губы. Омега пальцами зарывается в густые черные волосы, сжимая их у корней, принося такую сладкую боль. Хенджин не разрывая поцелуй, подхватывает омегу под бедра, выходя из душной кабинки, по памяти идет к своей двери, ведущей в их будущий уютный уголок. Он прижал парня к стенке, отрываясь от него, чтобы открыть квартиру, и пройти внутрь. Сынмин удивленно рассматривает квартиру, подмечая про себя некоторые факты. Здесь уютно, и просторно. Есть кухня, которую можно увидеть с коридора, она выполнена в темно-бежевых цветах, длинный коридор, совмещенный с гостиной комнатой, которая выполнена в бежевом цвете. А дальше идет комната альфы, в которую Ким так хочет попасть. Хенджин снимает с них обувь, направляясь в свою крепость. Открыв, темную дверь, Сынмин первым делом увидел большую двуспальную кровать, рядом с ней стоит письменный стол, и огромный шкаф с зеркалом, и темные шторы. Ничего лишнего, но все это сочетается до безумия красиво. Хенджин кладет омегу на кровать, нависая сверху, начиная целовать шею Сынмина. Он оставляет багровые пятна, неосознанно вдыхая аромат омеги, который он стал выделять еще больше от возбуждения. В его запахе выделяется совсем незнакомый ему аромат, кому он принадлежит? Насколько Хенджин помнит, то Чанбин пахнет немного по-другому, а тут совсем иначе. Сынмин стонет, запрокидывая голову назад, из-за чего альфа отвлекается от своих мыслей, приступая к делу. Он плавными движениями снимает с омеги толстовку, бросая куда-то в сторону, чтобы не мозолила глаза. Хенджин начинает вести дорожку от шеи к бусинкам соскам, начиная уделять им особое внимание, одну бусинку держит меж пальцев, начиная с ним играть, а вторую взял в рот, играя с ней языком, вырывая сладкие стоны. Сынмин выгибается в спине, тихо скуля, слишком сладко, слишком сладкие пытки для него. Возбуждение давит на ширинку штанов, из-за чего доставляет легкую боль вперемешку с незабываемым удовольствием. Из-за беременности, он стал все ощущать в два раза чувствительнее. Любые прикосновения вызывают дрожь. Хенджин выпускает из своего плена соски Сынмина, спускаясь к животу. Он целует пупок, начиная улыбаться. Там внутри его ребенок, который скоро появиться на свет. — Минни, — томно шепчет альфа, снимая с себя футболку, откидывая ее к толстовке омеге. — Кто у нас будет? — Нашел же момент, когда спросить, — еле как отвечает Сынмин, хватая ртом воздух. Ведь Хенджин прикоснулся к его возбуждение, начиная поглаживать сквозь штаны. Ким дрожит, и даже слова из себя выдавить не может. — Пожалуйста, прекрати издеваться… — Ответь на вопрос, — Хван сильнее сжал чужой орган, улыбаясь с реакции омеги. Он снимает с омеги штаны, оставляя его полностью голым, начиная его разглядывать. Его омега — произведение искусства, хочется запечатлеть все его изгибы идеального тела, и никому не показывать шикарное произведение. — Девочка, будет девочка, — выдавил из себя Сынмин, сжимая простынь в кулаках. Хенджин наклонился к нему, оставляя на губах поцелуй, наполненный нежностью и любовью. Он вернул свое внимание к возбуждению омеги, начиная аккуратно поглаживать головку, размазывая естественную смазку. Только все его действия прерывает мелодия, исходящая из мобильника омеги. Ким быстро тянется штанам, доставая из них нужный ему предмет. Он испуганно смотрит на дисплей мобильника, боясь ответить на вызов. На немой вопрос Хенджина, Сынмин показывает контакт. Чанбин, блять, как не вовремя.