***
Музыка жизни умолкнет, если оборвать струны воспоминаний. ©Джером К. Анна — дерзкая, самоуверенная, наглая и такая до чертиков раздражающая персона! Как только таких еще выдерживают?! Костя явно готов был посадить её за решетку, только чтобы не попадалась на глаза. Она его раздражала, она его бесила только своим существованием! Да он её открыто терпеть не мог. До тех пор, пока её не оправдали… Проскурин тогда недоумевал. Он был на девяносто девять и девять десятых процента уверен, что именно эта нахалка убила Елесеева. Но к его огромному разочарованию Анна оказалась невиновна. И тогда настал ее черёд откровенно призирать Проскурина. Она хамила ему, открыто показывала свое недовольство и имела наглость даже закатывать глаза и «цокать», когда Проскурин что-то спрашивал у неё. А Проскурин терпел. Терпел их отношения с Литнёвым (которые продлились не так уж долго), терпел все её «выкидоны», терпел вечно прожигающие взгляды в его сторону. Он терпел Дорофееву. До такой степени, что влюбился. Вскоре, когда Проскурин решил попросить помощи у женского квартета, у них с Анной в отношениях стало все более-менее стабильно… И это удивляло. Они прекрасно работали вместе, а Крючков все больше и больше удивлялся, как Проскурину удается так быстро раскрывать дела. После Проскурин обращался за помощью именно к Дорофеевой, потому что помнил, чем ему может грозить приплетение Ирины, Катерины и Сони к расследованию. Случай с бомбой доказал Константину его чувства к Анне. Ведь он не раз оглядывался назад, чтобы убедится, что с Дорофеевой все в порядке. Он злился на неё, он хотел накричать за то, что она прибыла на место преступления. Он был зол на самого себя, (ведь кто знает, может Дмитрев захотел бы взорвать бомбу) тысячу раз пожалел, что вообще обратился к этим женщинам. Но слава Богу все обошлось. Проскурин тогда не на шутку переволновался, но волнение сняло рукой, когда Анна позвала его в гости, на чай. Он до сих пор вспоминает, как скованно себя вел, когда первый раз заглянул к ней. Но разговор, на удивление, начинался быстро и не заканчивался еще долго. Проскурин не раз ругал себя за излишнее откровение перед Анной. Ведь они мало знают друг друга и тем более, по идеи, должны просто не переносить друг друга! Но не доверять этой женщине он не мог… Она была для него всем. Он не мог дышать без неё.***
Любовь — это бесценный дар. Это единственная вещь, которую мы можем подарить и все же она у тебя остается. ©Л.Н. Толстой Проскурин потянулся до будильника и, слегка хлопнув по нему, выключил. Время было раннее, шесть часов утра, но армия научила «быть всегда наготове». Вдруг, с другой стороны кровати, послышался шорох и чье-то недовольное, но до чертиков милое, вздыхание. -Спи, еще рано. — Проскурин потянулся к еще сопевшей Анне и провел пальцем от лба к её носу, слегка дернув его. Анна нахмурилась и перевернулась на другой бок. Подполковника это забавило и он было хотел уже встать, как Дорофеева быстро и ловко «оседлала» его. Она пленительно улыбалась и водила руками по его груди. Проскурин же слегка напрягся, но взял инициативу на себя. Нежно водя руками по изгибам женского тела, Костя не раз замечал, что не может налюбоваться Аней. Он просто смотрел в её голубые глаза и искренне был рад (как ребенок конфете), что она перед ним как на ладони. Он мог касаться её, разговаривать и смеяться с нею. Анна переместила руки на шею Кости и чуть, наклонившись, взяла в сладкий плен его губы. Поцелуи были нежные, последовательные, откровенно-влажные. Анна слегка приоткрыла губы и Костя оценил это, как согласие на более страстный поцелуй. Они целовались долго, целовались нежно. Со стороны это выглядело, как будто они снимались в каком-то фильме с жанром «Романтика». Вот-вот заиграет тихая мелодия, и нам покажут сплетенные воедино кисти рук и качающуюся в кровать, но нет. Вместо мелодии — тихое тиканье настенных часов, да и продолжения не будет, так как возлюбленным пора на работу (но видимо их это никак не волнует). Проскурин только крепче сжимает тонкую талию, не разрывая страстный поцелуй, а Дорофеева обхватывает его шею, теснее прижимая к себе. И вот, кажется, сейчас полетит в разные стороны одежда (если сорочку можно таковой считать), но в один момент все обрывается. Анна резво спрыгивает с Кости, надевая тапочки, бежит к выходу, при этом смеясь. -Я в душ! — осведомляет она своего благоверного, находясь на полпути к ванной комнате. -Вот чертовка! — тихо произносит Проскурин, все еще сидя на кровати. Она ворвалась в его жизнь ураганом. Она стала для него всем. Она украла его сердце.