Сборник драбблов

Проскурин наконец-то посмеялся искренне и живо, а после достал из кармана маленькое красивое колечко и положил в ладонь. Наслаждаясь уличным воздухом, Костя и не заметил, как простоял во дворе еще пять минут. Мысли о радостном событии теперь не волновали его слишком сильно — только сердце екало и щемило от приятной новости. Скоро, совсем скоро Дорофеева станет его женой — по-другому просто не может быть. Мягкая улыбка коснулась лица Проскурина — впервые после войны он чувствует счастье и любовь. Чистую и светлую. Сколько боли потерь он испытал? Сколько любимых ему людей погибло? То ли фонарь стал светить ярче, то ли настолько потемнело — Костя не понимал, лишь положив кольцо в обратно карман, развернулся и целенаправленно отправился в квартиру. Входная дверь квартиры захлопнулась, а после закрылась на замок, извещая Анну о том, что любимый вернулся. Выйдя в коридор, Дорофеева облокотилась о дверной косяк, при этом сложив руки на груди. Её спокойное выражение лица, мягкие жесты и тихий ритм сердца успокаивал подполковника и придавал чувство уверенности и правильного выбора — вот она, та женщина, с которой Константин хочет провести всю оставшуюся жизнь. Та, с которой можно поговорить о рабочих делах, при этом поедая вкусный ужин, приготовленный ею же. Та, которая подтолкнет, направит и укажет на верный ответ, одновременно даря любовь и ласку и не требуя не чего взамен. Его будущая любимая жена. -Ты чего так долго? Я уже ревновать начала, — Аня подошла ближе и обняла мужчину, который смотрелся в зеркало, со спины. -Ухты, — наигранно удивился Проскурин и развернулся к блондинке, — Сама Анна Николаевна Дорофеева, покорительница мужских сердец, заревновала меня? Я польщен, — Костя едва коснулся губами её белой щеки, а после живо подхватил её смех, а заодно и легкий удар по плечу, — С подругой твоей разговорился просто. -С Катериной? — тут же прервала его речь Дорофеева, хмуря брови и приоткрывая губы. В её глазах так и забегали чертята, так и заиграли огоньки жгучей ревности, обжигая чувство собственного достоинства и заставляя сердце глухо стучать. Дорофеева ненавидела это чувство — ревность. Она призирала его и пыталась полностью подавить. Её бесило, когда это скользкое чувство зарождалось внутри нее. Ревность к младшему брату (родители любили его больше, а Анну и её таланты попросту не замечали), ревность даже на фронте, когда Ирина угадывая вновь действия врага придавалась похвалам, а её — девушку, которая не спала день и ночь, шифруя каждую передачу и расшифровывая в ответ — попросту не замечали. Ревность угнетает. -Да нет, с Ириной, — Костя прошел в комнату, доставая из кармана сигареты и чуть не цепляя кольцо. Мужчина приоткрыл форточку и медленно закурил, опираясь локтями на подоконник. Дорофеева выдохнула и прикрыла глаза. Неловкое чувство ушло, прихватив с собой чертят. Аня расслабилась и последовала за Проскуриным. Сев на кровать она с интересом наблюдала за мимикой подполковника: спокойное лицо, чуть прикрывшиеся глаза с интересом рассматривающие ночной город и розовые губы, чуть касающиеся сигареты. Анна сощурилась — подозрительно долго он молчит. Женщина подошла ближе и присела на рабочий стол Кости, который находился совсем рядом с окном. -Так и, — блондинка остановилась, дабы убедится, что мужчина её слушает, — О чем вы говорили? — старательно делает вид, что ей все равно, пряча интерес под густыми ресницами и сжимая руки в кулак. Костя усмехнулся. Он долго работает с людьми и за свою практику выучил все жесты, эмоции и чувства людей наизусть — он может беспроигрышно определить преступника по глазам. Однако Дорофеева держится молодцом — серьезно гипнотизирует его своим взглядом — как тот Мессинг, черт подери — щурится и даже не задыхается от любопытства, а сердце её все так же ровно бьется, не выдавая истинные чувства хозяйки. -Обо всем, — коротко и наотрез ответил Проскурин, а сам продолжил наблюдать за реакцией возлюбленной. Щеки её начали розоветь, а в глазах читалось непонимание. Поняв, что задел Анну своим хладнокровием, Костя поспешил удовлетворить её любопытство, — О тебе говорили, наставления мне Ирина читала. Знаешь, мне кажется, что она что-то подозревает, — мужчина стряхнул пепел и положил окурок в пепельницу. Подойдя к Анне, он так же опустился на краешек стола и посмотрел блондинке в глаза — голубые и большущие, смотрящие на него с ожиданием. -С чего такие выводы? — Дорофеева, с присущей ей манерой следователя в юбке, выжидающе допытывала Костю. Умело манипулировала и доводила до правды. Она наконец-то разомкнула руки, найдя им место удобнее — обхватив руку Константина, Анна положила голову на его плече — так было комфортнее. -Допытывала меня: «Что у Вас там с Анной? Вы что-нибудь к ней чувствуете», — парадируя голос Земиной, Костя размахивал руками, — Еще нотации мне читала, мол, Константин Иванович Вы не решителен. А чего ты смеешься? — Проскурин посмотрел на улыбающеюся Дорофееву и слез со стола. Коленки его дрожали, а ладошки вспотели. Подходящий момент вмиг стал не подходящим. Мужчина сомневался — это было видно. Однако вмиг проскользнувшая идея дала о себе знать. Костя решился, — Посмотрю я на неё, когда она узнает о помолвке. Ишь ты, нерешителен, — Костя, мотнув головой, быстро проговорил предложение и посмотрел на блондинку. Девушка нахмурила губы и приоткрыла рот. Казалось, её мозг загружает информацию. Долгожданную и приятную. -О какой помолвке?.. — Аня вновь щурилась и с детским любопытством рассматривала подполковника. Её хитрый взгляд прям таки кричал о том, чтобы Проскурин произнес предложение снова. Делала из себя дурочку, как будто правда ничего не понимала. Однако Костя не спешил. Он выжидающе смотрел на Дорофееву. Ждал и умело доводил из крайности в крайность. Чуть мотал головой, будто соглашался с мыслями в голове. После, медленно повернулся всем корпусом к блондинке и заключил в несмелые, теплые и родные объятия. Чуть сжимал её тонкую талию в своих руках. Слишком интимно. Чужо и непривычно. Проклятая луна как нарочно светила слишком ярко, освещая силуэты пары. Его равномерное дыхание и бешеный ритм сердца уже выбешивали Дорофееву, заставляя задыхаться в догадках — а что будет дальше? Не смотря на весьма комичную сцену, Аня робко прижалась к мужчине, вдыхая его парфюм. Родной и любимый. -Ты выйдешь за меня? — шепотом произнес подполковник, склонившись к уху женщины. Опаляя её слух долгожданной новостью. Анна вмиг округлила глаза и замерла. Сердце щемило, стучало, билось бешеным ритмом. Разум затуманился похлеще, чем от алкоголя. Проскурин немного ослабил объятия и достал из кармана кольцо. Ждал. Так терпеливо ждал её ответа. Смотрел в глаза, сжимал одной рукой талию, немного нервничал и переживал — а вдруг откажет? -Да, — тихо, неуверенно, совсем шепотом, — Черт возьми, да! — громкая радость вырвалась из груди Дорофеевой небольшим криком. Анна в первую очередь крепко стиснула шею мужчины, кажется, до хруста. Поцеловала пылко в губы, прошептала что-то милое и смешное, а после отстранилась и позволила Косте надеть маленькое, аккуратное колечко на свой тонкий палец. Оно [кольцо] подходило к лицу Дорофеевой идеально. Аня рассматривала колечко с интересом, все еще улыбаясь и не до конца понимая, что произошло. И главное это произошло с ней. Проскурин что-то говорил, говорил, говорил — что-то по поводу того, как удивятся её подруги. Вообщем, Аня не совсем его слушала, а точнее не слушала вообще. Сердце все так же бешено стучало, руки тряслись, на глазах появились едва заметные слезинки. Она выходит замуж за любимого человека. Не за горе-поэта, а за следователя. Того, кто пол года назад упрямо гнал за решетку ставя большой крест в её жизни. За того, которого ненавидела всем своим существованием, пыталась все время задеть и подколоть. Выбесить. Она являлась для него главным источником раздражения, жжения в глазах и гневного кома в горле невысказанных слов. Пелена слез на голубых глазах уплотнялась, намеривая обжечь белые щеки блондинки. -Кость, я люблю тебя… — плачет. Проскурин прибывал в шоке. Он не первый раз видит её слезы, но те, которые текли по её щекам на его допросах были другие. Злые, жаждущие правды и не менее — мести. Мести за неправду, за ошибочные обвинения. -Ты чего расклеилась? — Проскурин по-доброму усмехнулся и заключил родную невесту в объятия. Крепкие и надежные. Слезы все так же продолжали литься нескончаемым потоком из глаз Дорофеевой. Сейчас в её памяти остро вырисовывались лица погибших родителей, которые люблю свою дочь и очень хотели, чтобы она нашла свое счастье. «-Ищи себя, а муж найдется, — заплетая вчерашней девочке, а нынче молодой красавице, косы приговаривала светло-русая женщина с красивой внешностью и неизменно ярко-красной помадой на губах. -А если не найду себя? Вечно в девках ходить буду? — сощурилась, прямо как отец. -Эх, Анечка, — Галина погладила дочь по волосам, приглаживая «петушки» и медленно проговаривая, — Будет у тебя этих мужчин вагон и маленькая тележка, — женщина встала с крыльца и прошла в дом, — Ты главное выбирай сердцем. Ветер игрался с волосами Анечки, а нынче Анны Николаевной, беспорядочно раскидывая их. Маленький белый домик на берегу реки, яблони и вишни в саду, теплый воздух и любимая собака Рекс — все дорого Анне.» -Аня, ты меня слышишь? — Проскурин потряхивал невесту за плечи, обеспокоенно глядя в глаза. Вместо ответа — откровенный поцелуй и явные намеки на что-то большое. Через чур интимное и желанное. Крепко стиснув шею мужчины в объятиях, Дорофеева поддалась соблазну и прикусила нижнею губу Костю. Тот так же не отставал — подхватив возлюбленную за бедра, кинул мягко на кровать — черт подери совсем новую кровать — и навис сверху, чтобы контролировать всю ситуацию. Выцеловывал каждый миллиметр её бледной, прозрачной кожи, сжимал в сильных руках податливое тело, освобождал от ненужной одежды. Дорофеева выгибалась от неописуемо дикого желания. Она горела, дергалась, стонала, хотела, чтобы время на мгновенье остановилось, дабы его губы застыли на её шее, горячие мужские ладонь согревали её, а та любовь, которую ей дарил подполковник, осталась навсегда. Навечно. Стоны и переплетенные кисти рук, зверское желание и милый шепот его имени, легкое утомление и капельки пота на лицах. Луна уже не светило ярко, она стеснялась, пряча свой свет за темными тучами. -Это было превосходно, — Дорофеева легла на плече Константина, вырисовывая узоры на его груди. -Соглашусь, — Проскурин поднял лицо дамы за подбородок и медленно поцеловал в губы. Скользко и некогда пошло. Оба пытались запомнить каждую секунду волшебной ночи. Целуясь, они не замечали времени — для влюбленных его не существует. Глупые предрассудки о том, что в их возрасте уже внуков нужно нянчить, вдруг стали смешными и неправдивыми. Они существую друг у друга и этого им достаточно. -Я представляю лицо Ирины, когда она узнает обо всем, — шепотом, постепенно переходя на смех, произнесла Дорофеева. Она рассмеялась чисто и наивно, будто и вправду представила недоумение — поправочка: всеобщее недоумение подруг- Земиной, её удивленное вечно нахмуренное лицо. Кажется, Дорофеева удивит всех. Даже непоколебимого лейтенанта — извиняюсь, старшего лейтенанта — Вершинина. -Кого приглашать будем? — Костя мило улыбнулся и посмотрел на Анну спокойным взглядом. Спокойствие — вот чего подполковнику никогда не хватало. Война, смерть близких, вечный страх и непонятки, МУР, нескончаемое число жертв, трупов, самоубийц вымотали его нервы до предела. Все что ему не хватало — это спокойствия. Уверенности в завтрашнем дне и маленького, хрупкого чертенка в юбке, который теперь совмещает в себе качества невесты и следопыта. К слову, она уже посапывает у него на плече, даже не ответив на его вопрос. Укрыв любимую одеялом, Костя опустил её на подушки и крепко прижал к себе. Спокойно и равномерно выдохнул остатки прошлой, бурлящей жизни и уснул легким сном. Даже Луна в этот миг разогнала тучи, рассыпая по небу звезды и даря влюбленным прекрасные сны. Завтра её ждет фотоателье, а его родимый МУР. Завтра подруги снова соберутся, дабы обсудить все планы, проанализировать и помочь следователю. Но это завтра. «23:04 Мне хорошо с тобой» ©