Вильгельмская Охота

Погода этим днём особо не отходила от общего стиля округа Южного Дасилоса, разве что сегодня меньше жалких и отборных лучей света проходило через потускневшее стекло мозаики в святилище дома Амона. С десяток человек на своих коленях сидели с поднятой головой, и своей энергией озаряя статую бога, воображали его будто светлый, как солнце аватар, который им даровал надежду на светлое будущее, капризную, непостоянную, на самом деле ложную. Может некоторые это и признавали, но все равно страсть к Амону была уж слишком преувеличена в их глазах, не осуждаемая, личность эта была велика, признана среди людей этих. С рук их бога, божья пыльца как бурный ручей стекала перед их лицом, некоторые пылинки может даже и попадали на нос верующих, но теплота их тела от нервного состояния растворяла их с неминуемой скоростью. Но честно, все это было лишь грезами последователями Амона, что отрицать, даже сейчас, никто не может. Сверху за людьми все это время каждую секунду смотрели, устремили на них взгляд, боги. Иона, Амон, Дияз, баланс их жизни уравновешивал их непостоянную и великую мощь, отец наложил на них печати, не сорвав взгляда со своих идеальных, совершенных детей, сделав следующих богов еще справедливей и бесчувственней, чем раньше. Но страсть от отца к детям, к светлому элю, хоть и была внутри, но перешла с еще большим энтузиазмом. Их отец, его имя никому, даже богам неизвестно, исчез, ушел в небытие, но иногда шепоты высших передавали чувства и слова, Гулу. Гулу давал первым людям свои знания, мощь и открывал секреты на необъяснимые вещи для людских предков, вел их, дал им понятие пути истинного. Но люди то обрели чувства, их внутренние капризы налегали на них еще больше, каждый ссылался на свои интересы и выгоду, подавляли понятие доброты и выделяя в ней зло как истину, по которой нужно идти. Отец пытался влиять на людей, но их было много, а он один. Он любил их, не хотел терзать и мучить, убивать с горечью на лице. И чтобы казнить своих рук дело, он выбрал самое милосердное, обращая их тела в прах, быстро, чтобы его сердце не колола боль от утраты. И воссоздал он праховные часы наполняющиеся прахом людей и когда заполнятся они страданиями, очистит отец весь мир от них, источая новый свет для новых детей. Праховные часы внешне были великолепно украшены и не казалось, что они обитель мук первых детей Гулу. Стекло было идеально прозрачным, с оттенками белого света, а кольца из светлого, как солнце, золота обходили и звонким полетом в небытие вокруг пороховницы украшали часы. И во время того, как он наблюдал за работой механизма, энергия его тела приобрела смысл в его голове, обрела неимоверную форму, давая понять следующие шаги для него. И на людей наложил он волшебные символы, которые дети его прозвали рунами, чтобы направить и зло, и добро в то русло, которое обеим сторонам было выгодно и полезно. Дал рунам силу человеческих грехов, способностей, вещей и обычаев. Обучив первых детей, отправился в небытие он, чтобы разум его отдохнул от мыслей о людях, и приспособиться к новому образу жизни. Перебирая разные думы в своей божьей макушке, верховный бог осознал, что время его хоть и вечно, но не безгранично, что хоть сейчас его сила велика, но вскоре будет она меньше, а потом и вовсе иссякнет. Для сохранения баланса в новой эре верховный повелитель сотворил трёх новых богов: Дасилоса, Зиккурата и Винерона. Дасилосу под правление дал он море и небо, Зиккурата наделил воплощением солнца, а Винерону кусок небытия и космоса он предоставил. Троица отцу помогала, людям о мире новое представление явила. Чтобы еще сильнее порадовать отца, они поселились на земле, каждый в своем уютном и уединенном уголке. Пока однажды один из богов не нарушил отцов завет, полюбив женщину мирскую и при попытки провести ее в небытие, она превратилась в прах. Он плакал, молил отца оставить ничем невинную девушку в покое и вернуть ее жизнь обратно. Но Гулу был непреклонен и обязал сына он, что тот должен отвечать за это. А этим сыном был Винерон. Вскоре он скрылся в дальних уголках небытия, чтобы обрести покой. Но дела богов для детей их них были непонятны и неразумны, поэтому перенесемся мы обратно в святилище дома Амона, к тем верующим. Представляя образ богов, подошел к концу богослужения цикл сегодня, поэтому люди начали расходиться обратно по своим обителям, чтобы отдохнуть и накопить энергию для следующего цикла. Их монотонные лица словно были с ноткой какой-то злости, но негативная энергия на удивление обходила их стороной. Когда время было к вечеру, группа фанатиков шли по своим домам, но по совпадению пути их были довольно схожи. Если и говорить что-то про внешний вид 16 Левады Сестры, а если точнее, про ее улочки, мало чего интересного можно выделить в них. Это проще говоря, кубики с редко выделяющимися окнами и соответственно рамами, обычно сделанными из прошлогоднего красного кедра, которые максимально плотно прилегали к друг другу. Конечно не забудем о довольно хрупких канатах над головой проходящих людей, которые изредка пустуют, но в этот день, как обычно, они были усыпаны разнообразным хламом и вещами. Пройдя больше половины пути, большинство людей отошли от группы и скрылись в пелене ужасающей тьмы, как сделала одна из тощих дам, скрывшись в переулке и обходя дома. Заворачивая за угол, она оступилась и резким звоном костей повалилась на землю и в попытке поднять свою голову поверглась в шок, увидев перед собой ночной силуэт. — Ой, даже не знаю кто попался мне на этот раз! —своим тонким и уродливо-смешным, однако при этом мужским голосочком описал ситуацию, на то похожий парень лет двадцати — знаете, не хочу вас томить ожиданиями и ложной надеждой, просто хочу сказать, что наша система должна быть идеальной, именно она должна решать кто бог, а кто грязный пес с помойки, но такие как вы рушите ее! — уже с легкой агрессией, которая мастерски скрывалась под маской сумасшедшего, наемного и контролируемого разума, цель которого просто выжить за счет чужих страданий. — Но ведь от страданий другого человека заполняются праховные часы, вы ведь это же... — тут женщина остановилась, ведь фраза уже похожая на крик, перебила ее, — Вы лишь жалкая песчинка, а содеянные вами грехи дают еще одну причину казнить вас! — и вот тогда в пространстве воздух рассек кинжал, который легким прикосновением прорезал кожу на шее жертвы. Жалкие стоны о спасении рассеивались в воздухе мгновенно, а вскоре и остановились из за того, что наемник расколотил голову жертве своими ногами, не дав оправдаться. Теперь это был сумбур из конечностей и мяса, мышц и костей элегантно облитых сладкой и обжигающей руки кровью. Волосы и некоторые участки кожи разлетелись по сторонам, делая эту картину еще страшней и пугающей. Сняв перчатки с себя, парень вмазал их в размятую голову жертвы и скрылся в темноте. А в это время дух умершего подходил к преддверию богов, к воротам в небытие. В это время парень шел по протоптанной тропинке, которая изрядно вымокла за последние несколько часов, несмотря на то, что дождя вроде-бы не было, и шел он в сторону авангардских укреплений. Издалека казалось, исходили звуки будто кольчуги, которую мотают по полу, как метлу. Подходя еще ближе, можно было разглядеть довольно широкую и длинную цитадель, в окружении крепостных стен, которые выглядели стойко и если сказать честно, давали некое ощущение мужественности и защиты. Когда малец окончательно подошел к воротам, ближайший воин устало поднял зад и дернул рычаг. Механизм заработал и с небольшим скрипом открыл проход перед уставшим наемником. Пройдя дальше, он, заметил средние по размерам дворцы, которые внешне мало были на них похожи. Уже находясь рядом с дверьми, их неожиданно резко открыли стражники, пропустив парня внутрь. Что же можно сказать о интерьере зданий высшего авторитета? Честно сказать, выглядели они и вправду красиво. По сторонам статуи выделанные мрамором и золотом, которые похоже принадлежали членам королевской крови, ну и не обошлось без алого ковра, которым слуги занимались чуть не десятки раз за день, вычищая его от пыли и комков грязи. Вот и самое главное, тронный зал, ну, а если точнее, примерно что-то похожее на него, потому что вместо трона, был всего лишь хоть и красивый, однако все таки стул. Далее, парень вошел в зал, довольно неторопливыми шагами и с легкой ухмылкой на лице. Она была свойственна с рождения, но именно сейчас выглядит жутко, однако эта была маска, скрывающая тощего мальчишку, который из безысходности решился взяться за такие отчаянные меры, чтоб заработать хоть крошку хлебу на следующий день и остаться в живых, чего не позволял тоталитарный режим дома Амона. На сброд в свою очередь мелькнул взгляд отчасти пухлого мужчины, который почесывая левую руку обратил взгляд примерно уже как на сотого человека низшего класса. Поперхнувшись, принц похлопал руками, и на его лице появилась щедрая благодарность. — Что я могу сказать насчет твоей работы... Выполнена довольно неплохо, свидетелей по моим сведениям нету, а это можно сказать, моя искренняя благодарность. Однако поверь, что нам от таких как ты большая, а точнее двойная польза! Вы нам помогаете избавляться от нарушителей веры, а во-вторых мы не мораем руки кровью такого сброда как ты. И еще, мы можем благодаря тебе повышать авторитет, ведь, если мы тебя устраним, наш авторитет повыситься, правда?! — с улыбкой на лице сказал пухляк и тихо посмеялся. — Но ведь, мы же договаривались, что я сделаю работу и ты дашь мне деньги, господь помилуй, умоляю, оставь в живых, ты же обещал! Я же всего лишь помог тебе! — сказал малец и на его лице, которое было измазано кровью, выступили капли слез — Я же не хочу умирать, пойми, умоляю, сохрани жизнь, я хочу жить! Разве так сложно оставить меня в покое! — уже начал захлебываться своими же слезами, сидящий на коленях молодой наемник. — Я не хочу тебя обидеть, но останешься ли ты в живых, уже мое дело и если я сказал, что ты умрешь, то ты обязан сдохнуть тварь! Хотя ладно, пока я думаю, тебя отправим в темницу, а завтра повесим! — уже с более явной и злой ухмылкой сказал дворянин. Встав со стула и подойдя к мальцу, он дал ему пощёчину и прошептал гадости на ухо. Потом приказал стражникам отвести его в карцер. — Нет, нет, нет нет, нет! Я же хочу помогать вам, благослови Амон, помоги господь, отец, спаси, сохрани жизнь, умоляю! — уже чуть задыхаясь от наполнных глаз слезами он ревел, махал ногами и кричал во всю силу, пока ему не закрыли рот, перевязав его тряпкой, и только стоны доносились от него. Через несколько секунд он исчез из поля зрения. Свет погас и большинство силуэтов скрылись в пучине тьмы. Пухлый прошел по коридору, причем каждые несколько шагов чуть не спотыкался, однако он все таки дошел до своих апартаментов. Зайдя внутрь, мужчина вытер руки нежной салфеткой, укрылся таким же как ковер, алым одеялом, когда лег на кровать и потянув за рычаг, окончательно вырубил весь свет в дворце...