Два лица друга

Энакин вернулся к обеду, до этого он помогал Петро чинить его спидер. Мальчишка мог бы и сам справиться с этой поломкой, но решил не упускать возможность пообщаться со своим кумиром и Скайуокер с радостью согласился. Он не знал, что будет делать Асока и как-то особо не задумывался, предполагал, что она как и обычно занята с детьми. И потому, когда ремонт спидера был завершён и Энакин пришёл к себе, то сильно удивился тому, что возле кроватки близнецов сидела Катуни, а вовсе не Тано. - Привет, Катуни, - произнёс он вежливо - А ты не видела Асоку? Девочка поднялась со стула, поскольку вошёл старший и опустив взгляд вниз, явно предполагая не очень хорошую реакцию, ответила: - Она сказала, что хочет ненадолго отлучился и попросила меня присмотреть за детьми. - И куда же она собралась? Да ещё и одна? - не смог Скайуокер побороть недоумение, припомнив, что Асока не слишком любила одинокие прогулки, да и местность Эндора она знала не слишком хорошо. - Она не сообщила, - попыталась Катуни припомнить все подробности - Сказала только, что скоро вернётся и принесёт мяса на ужин. - Ничего не понимаю, - совсем уже растерялся Энакин - Неужели она куда-то пошла. - Полетела, - вспомнила вдруг девочка - Я успела увидеть, что она взяла спидер. В первый момент Скайуокер успокоился, подумав, что Асока просто захотела прогуляться и побыть в одиночестве, но потом сказанное Катуни дошло до него в полном объёме и нехорошее подозрение начало постепенно прокрадываться в душу, сжимая её ледяной рукой. И в качестве добивающего элемента на память пришёл разговор с Тано, в котором она просила его научить её премудростям охоты. Энакин тогда не ответил ни согласием, ни отказом, а потом стало не до того и эта тема как-то отошла, по видимо не была забыта. - Ситх! - выругался он громко и с чувством, забыв, что рядом ребёнок, вернее, три - Она же не знает, как это делать! Катуни, посиди ещё немного с Люком и Леей, я сейчас! И тут же выбежал из дома, направляясь к ангарам. При этом его гнали вперёд эмоции и очень смешанные чувства. Первым было всё же негодование, ведь как она могла вот так поступить? Отправилась одна, в лес, совсем не подготовленная. Небось вернётся ни с чем, да ещё и в синяках. Потом пришли на память воспоминания о совместном прошлом, вспомнилось, как и во время ученичества Асока часто вела себя так. Рисковала, не думая о последствиях, сбегала из-под надзора и не слушалась приказов. Сколько же нервов с ней потерял Скайуокер. Однако всё равно заметил сейчас, что тогда подобное вызывало совсем другие эмоции и чувства. Да, недовольство тоже было, но его, как правило, перекрывало беспокойство и волнения о дорогом человеке, а так же тайная гордость за то, что он воспитал подобную себе. А сейчас? Почему нет этого больше? Или есть, только задвинуто куда-то в глубины сознания, причём, сознательно, чтобы не думать о ней как прежде или лучше, чем следовало. Впрочем, какая разница, в данный момент главное схватить её за лекку и притащить обратно в лагерь, чтобы никогда больше не смела сбегать от детей и мужа. Спидер набирал скорость и выйдя на максимум, бросился в чашу леса.

***

Тяжёлые веки тогруты нехотя распахнулись, явив взору не меньше десятка низкорослых существ, покрытых густой коричневой шерстью и имели крайне свирепый вид. Потом один из них, самый крупный, в шлеме из черепа, по всей видимости, это был вождь, вышел на шаг вперёд, таким образом оказавшись рядом с головой Асоки и глядя ей в глаза, залопотал страшно рассерженным тоном: - Как я должен понимать это вторжение? По какому праву ты сюда пришла? Влезла в нашу долину! Убила нашего ездового зверя! Ты думала, что сможешь убить нас? Это были эвоки, именно такими они были на изображениях. Вождь говорил очень быстро, часто глотая окончания слов, к тому же, ужасно коверкая основной галактический язык. И Асоке пришлось здорово напрячься, чтобы понять, о чём это он. Попытку осложняло головокружение и боль в правой ноге, что усиливалась при любом движении. А она даже не могла посмотреть, что там. - Всё не так, - только и могла сказать тогрута - Я своя, я друг, я не причиню вреда, я пришла охотиться. - Ты, никак, ума лишилась? - вступил в беседу другой эвок, чуть меньше, в красном плаще - Здесь нельзя, тут наша территория! За это тебя накажут, отнесут к нам и решат твою участь. - Да не хотела я ничего такого! - выкрикнула Асока в возмущении, наконец вставая - Ай! - вскрикнула она тут же от резкой боли в ноги, такой сильной, что на глазах выступили слезы, и поняла, что не сможет больше и слова сказать, поскольку взгляд наконец заметил, что с ней случилось. Правая нога по колено оказалась залита кровью, которая до сих пор сильно сочилась, колено совсем не разгибалось, а чуть ниже, рядом с костью, из мягких тканей торчал большой сук. Было от чего свалиться в обморок. Похоже и эвоки что-то заметили, поскольку орать резко перестали, а третий из них, в белом балахоне подошёл ближе и задумчиво оглядев ногу, выдал единым духом: - Похоже у вас вывих и опасность заражения крови, возможно придётся ампутировать. Тут и понимать было нечего, слезы опять прилили к глазам и заструились вниз бурным потоком. Вот он, печальный конец. Ну, разумеется, иного она и не заслужила. Да и вся жизнь тогруты - одна сплошная боль. Сперва умер отец, потом предали близкие люди, затем, в родном доме над ней надругался сводный брат, потом умер ребёнок, из-за чего она оказалась в лагере выживших и никому и там не была бы нужна, если бы не молоко. А теперь вот наконец эта травма. Может быть, всё и должно было закончится так. Ведь вряд ли кто-то броситься на её поиски, Энакин будет только рад избавится от дважды навязанной ему обузы. И значит её доля именно такая - медленно умирать от боли и заражения крови, вспоминая о том, как была прежде счастлива. Глядя угасающим взором на кусок неба, видневшийся из-под крон деревьев. Думая о том, как хорош мир там, за пределами леса. Слезы пришли новым потоком, лишая последних сил. Она уже почти лишалась чувств, когда на краю обрыва возник неожиданный спаситель. Такой обычный в подобной ситуации прежде и почти невозможный сейчас. Энакин мчался на всех парах, действуя чисто интуитивно, просто летел туда, откуда стартанула Асока и никуда не сворачивал. И наконец увидел на дне обрыва знакомую красную тунику, ту самую, что была на ней и в Ордене, только выцветшая и потерявшая вид. А вокруг стояли эвоки. Он посадил спидер, минутой позже заметив невдалеке транспорт Тано, Скайуокер начал осторожно спускать ко дну обрыва, прислушиваясь к тому, что говорили все присутствующие. - Я никому не нужна, мне лучше умереть, - услышал он негромкий всхлип знакомого голоса, а ответом на него служило участливое бормотание эвоков. И такой надрыв был в этих словах, что просто порвал бы на части любую душу, заставив забыть всю злость и негодование. Энакин не стал исключением, а просто подскочил к этой интересной процессии и склонившись над Асокой, хотел заговорить, но замер без движения, увидев её ногу. А эвоки, хорошо его знавшие, принялись лопоча и перебивая друг друга, рассказывать ему ситуацию. - Она случайно, правда, помоги ей, - сказал самый младший эвок, стоявший позади старших собратьев. Энакину и пояснять было уже не нужно, он и так понял, что делать, но всё то, что свалилось в один момент на его сознание, заставило растеряться и сказать первое, что было в голове: - Вот до чего доводит самонадеянность! Шпилька, ну сколько раз можно тебе говорить, чтобы ты не делала сама того, что не знаешь! Лучше бы он молчал, а то этим возгласом лишь утвердил Асоку в том, в чём она уже была убеждена. - Мне всё равно, - ответила она безразлично - Зачем только прилетел? Бросил бы, я всё равно хочу умереть. Энакин уже и сам был не рад своей несдержанности и решив больше не усугублять ситуацию словами, с которыми у них обоих сейчас явно не клеится, просто подхватил Асоку на руки, не замечая, как её кровь тут же запачкала ему плащ, и быстро понёс на спидер. Даже в полете он не спустил её с рук, лишь на время, чтобы привязать её спидер к своему. Ей было плохо, она почти теряла сознание от боли, но всё равно ощущала, как бережно Скайуокер прижимает её к себе, как просит потерпеть, а её сердце билось рядом с его. Если закрыть глаза, то можно легко представить прошлое, где они были Учителем и ученицей. Путь оказался недолгим и не желая терять время, Энакин занёс Асоку в дом и велел вскрикнувшей от ужаса Катуни: - Немедленно позови сюда Мастера Шаак Ти! Сам же остался с Асокой, устроив её на кровати поудобнее. Поднял подушку, положил пострадавшую ногу поближе к краю, подсунув под неё клеенку. При этом, видимо, неудачно задел больное место и получил за это сильный удар по спине. Он понимал умом, что это было чисто рефлекторное действие, злого умысла не было у обоих, но эмоции всё равно взяли верх и Энакин снова возмутился: - Хочешь ещё и без рук остаться? Совсем уже обнаглела! Скажи спасибо, что вообще с тобой вожусь, мог бы в лесу оставить! Взял тебя, чтобы за детьми смотрела, а теперь сам должен ходить за тобой! - Ну так и оставил бы! - прилетела ему волна ответного возмущения - Я не просила спасать меня! Думаешь я не знаю, что ты меня ненавидишь и больше обоих ситхов мечтаешь, чтобы я подохла! Давай же, добей, вон, меч у тебя на поясе! Вся кровь бросилась Скайуокеру в лицо при этих словах и повернувшись к Асоке, он, опять не думая, что говорит, выпалил, глядя ей в глаза: - Ненавижу? Хочу убить? Как ты можешь? А я ведь любил тебя! - Что?!!! - выкрикнула Асока в ответ, поражённая последней фразой, но она прилетела лишь в спину Скайуокера, спешащего сбежать прочь из домика, подальше от собственных откровений.