Два лица друга

Следующие дни пролетели как один миг, а уже на исходе второго на Эндор прилетели повстанцы. Но это было на второй день, а на первый произошло то, чего не ожидал никто из присутствующих, но каждый из них в тайне опасался. Например, тот, для кого раннее утро началось с громкого крика: - Так вот ты где, негодяй! А ну не с места! Энакин сонно прищурил глаза и ещё не проснувшись, он инстинктивно потянулся к световому мечу. Но в следующий миг узнал этот голос и понял, что сделать так будет в высшей степени глупо. Ведь когда он всё же открыл глаза и резко сел на своём матрасе, мужчина в смотрелся в того, кто стоял перед ним, наставив на его грудь бластер. Оружие не самое страшное из возможных, а против светового меча и вовсе почти бессмысленное, однако, в данной ситуации разумнее было её не усугублять. Скайуокер уставился на этот крепкого довольно высокого мужчину с совершенно седыми волосами. Его холодные карие глаза, очень похожие на другие, которые он так любил, так же смотрели на него в упор. Вот только в то время, как у Падме точно такие же глаза светились нежным мягким светом, то у её отца они горели неукротимой ненавистью. - Мистер Наберри? - только и смог произнести Энакин, не совсем понимая, как Руви сюда попал и зачем ему понадобилось убивать его. Да, их отношения и прежде не отличались особенной теплотой, ведь Руви не хотел, чтобы его младшая красавица-дочь связывала свою жизнь с джедаем, обрекая себя на вечное существование во лжи и никогда не скрывал своих чувств. Но, чтобы убить его? Нет, такого Скайуокер точно не мог от него ждать - Что вы хотели? - Скажи мне, где она? Где моя Падме? Куда ты её дел? - прогремел прямо перед его лицом хриплый от ярости голос. - Падме? - только и смог выдавить из себя Энакин. Неужели он так ничего и не знает? Разве до сих пор не получил сообщение? - Она умерла, мистер Наберри. Несколько месяцев тому назад. - Умерла? - переспросил Руви резко севшим голосом. Энакин видел, как при этих его словах по всему телу пожилого мужчины пробежала болезненная судорога, однако, выражение лица по-прежнему было жёстким и суровым, лишь только пальцы крепче сжали рукоять бластера. - Я вам тогда сразу же, как только это случилось, прислал подробное сообщение, - начал пояснять Энакин - Она умерла почти сразу, как мы прилетели на Эндор, не выдержала родов... - Ты лжешь, ублюдок! - злобно прорычал Руви и вдруг ударил лежащего Скайуокера ногой по рёбрам. Энакин был расслаблен после сна и к тому же не ожидал ничего такого, а на мистере Наберри были надеты тяжёлые кованые ботинки. Поэтому ребра жалобно хрустнули, а дыхание со свистом вылетело из его груди. Мастер Толм проснулся в другом углу и устремился было на помощь своему молодому другу, но Руви остановил его грубым окриком: - Стоять на месте, старый пень, если не хочешь хоронить своего приятеля! Толм вопросительно взглянул на Энакина, тот согласно кивнул, призывая выполнить приказ Руви. При этом он едва сдерживал слезы, придерживая рукой явно сломанные ребра. - Расскажите ему про Падме, - велел мужчина, ложась на бок, чтобы испытывать поменьше боли. Толм ощущал исходящую от нежданного визитера ауру враждебности, но выбора не было, он должен ему всё рассказать, чтобы помочь Энакину. Однако, выслушав всё до последнего слова, Руви презрительно расхохотался: - И ты думаешь, я поверю хоть одному слову этого сумасшедшего маразматика? Моя дочь не была беременна, она бы непременно сказала об этом нам с матерью, да и не успела бы, этот моральный урод украл её и похитил мои богатства. Хотя, в её смерть я охотно поверю, он убил её, чтобы присвоить драгоценности. - Какие ещё драгоценности? - вырвалось у Энакина в недоумении. Ему было очень плохо, боль вызывала тошноту и застилала глаза неприятной дрожащей темнотой, как же ему хотелось сейчас проснуться и этим завершить дурацкий фарс - Всё, что у меня есть, это надежды на восстановление Ордена. Я знал, что джедаи организуют лагерь на Эндоре и согласилась отправиться туда вместе со мной. - Абсурд! - топнул ногой Руви - И ты всерьёз думаешь, что я поверю будто моя дочь могла бросить комфортную жизнь в обеспеченном семейном доме и легко отправиться с тобой в неизвестность, чтобы неизвестно сколько времени жить на перекладных ради весьма туманного будущего. Энакина заметно тревожило побагровевшее лицо Руви, его горящие ненавистью глаза и бластер, до сих пор направленный на него. До своего меча Скайуокер так и не дотянулся, да и вряд ли сможет теперь, с поломанными рёбрами. Да и не хотелось ему убивать родного тестя. - Так решила она, а не я, - Энакин старался говорить спокойно, хотя всё у него внутри клокотало от ярости - Я, лично, предпочёл бы дождаться вашего возвращения и честно всё рассказать, даже о будущем ребенке... - Не надо тут про детей! - бешено заорал Руви - Или тебе мало одного того, что ты убил её? И не тратя больше слова, Руви ещё раз пихнул Энакина, в этом раз уже прикладом бластера, попав точно в челюсть. - Энакин, в чем дело? - послышался сквозь боль голос Асоки. Энакин постарался мобилизоваться. Он терпел оскорбления Руви, но готов был это делать лишь до определённого предела. Однако сейчас не мог почти ничего, боль туманила разум и сковывала движения. - Асока, - сказал он так твёрдо, как только сейчас мог - Неси сюда Люка и Лею. Асока не понимала, что случилось. Она видела только, что Энакин валяется на земле, корчась от боли, а над ним стоит незнакомый старик, наведя ему на лицо дуло бластера. Не сразу поняла она, в чём дело. Всё было так внезапно, что тогрута даже не успела одеться, стояла перед мужчинами в одном сорочке, через готовую просвечивала почти неприкрытая грудь. Она подействовала на Руви, как красная тряпка на ранкора. Да этот Энакин оказался ещё хуже, чем тот про него думал. Это же надо, избавиться от красивой, утонченной Падме, чтобы затем связаться вот с этой? Этой бесстыжей девицей, сбежавшей от бомжеватого сожителя, от которой за версту несёт развратом. - Не подходи ко мне, - бросил он Асоке, смерив её презрительным взглядом. А Энакин ответил вместо неё: - Мистер Наберри, это ваши внуки, Люк и Лея, посмотрите на них. Но напрасно он думал растопить этим лёд в сердце родственника. - Я не верю в это! - прежним тоном сказал Руви. - Но это правда, - решилась заговорить Асока, прижимая близнецов к груди - Мой ребёнок умер при родах и я взялась кормить детей Энакина. Он женился на мне спустя больше месяца после смерти Падме. - Ну вот, я так и знал, - всплеснул руками Руви - Вы собрались выдать чужих детей за моих внуков, чтобы тянуть с меня содержание! Вот только вы просчитались, мои дорогие. Энакин, как только тебя угораздило променять мою дочь вот на это? - Мне всё равно, что вы о нас думаете, - прохрипел Энакин, поднимая голову - Но неужели в вас нет ни капли любви и человечности? Неужели во имя своего тщеславия вы откажитесь от своих внуков, вашей плоти и крови? - Не тебе говорить мне о гордости, жалкий джедай-отступник! - не дрогнул Руви и сейчас - Я давно уже знаю о тебе всё, как и об этой презренной особе, что так натурально разыгрывает сейчас невинность. Но я повстречался не так давно с её мужем и мистер Хогарт много чего мне рассказал. Например, как недавно был тут и они со своей любимой обсуждали, как лучше выдать тебя Императору, но тут пришёл ты и ему пришлось притвориться бродягой, ищущим работу. - Хогарт? Муж? - недоуменно воззрился Энакин на бывшего тестя. Сейчас ему казалось, что тот окончательно впал в маразм и попросту бредит. Однако, стоило ему посмотреть на Асоку, увидев её глаза и бледное до синевы лицо, как всё ему сразу же стало ясно. - Это был твой муж? - прямо спросил Скайуокер, надеясь на отрицательный ответ. - Нет, это был мой сводный брат, я тебе о нём рассказывала, - произнесла Асока, стараясь унять дрожь в голосе. - Так или иначе, они были связаны, - не отступил он своего Руви. - Значит ты знала правду обо мне ещё до того, как я тебе открылся. И ты правда хотела меня сдать? - Энакин не хотел в это верить, но факты - вещь упрямая. - Нет, я ненавижу его всей душей и очень боялась, что он причинит зло тебе и детям, - Асока надеялась, что он поймёт её. Я подумала, что если отдам ему драгоценности, которые он просил, то Роберт оставит нас в покое. - Да, те самые, которые ты у меня украл! - гневно прорычал Руви - Отдай старому пню пискунов и тащи их сюда! Асока молча повиновалась и передав детей Мастеру Толму, принесла бархатный мешочек. - Отлично, - довольно улыбнулся Руви, как сытая гиена - Полюбуйся, Скайуокер, вот женщина, достойная тебя больше, чем моя бедная Падме. Посмотри на неё, расхаживает тут в одной сорочке, наверное неплохо развлеклась в ту ночь, когда этот Роберт пришёл за обещанным. - Ничего подобного! - неожиданно отчеканила тогрута - Я узнала о драгоценностях от Роберта, откуда о них знает он сам, мне не ведомо. Лицо Энакина с каждым словом всё больше каменело, было видно, что он не верит ей. - Это продолжалось несколько недель? - не выдержал он наконец-то. - Энакин, это он убил Затта и Ферруса и я не могла позволить ему сделать это и с остальными, - Асока не оставляла попыток достучаться до него. - А может ты просто выводила его из-под удара? Отвлекала меня на себя, чтобы ничто не мешало ему? - Энакин понимал, что должен остановиться, но не мог - Ты сделала бы всё, что он тебе скажет и даже переспала бы с ним, ведь тебе это не впервой. - Да, не впервой, - честно и прямо сказала Асока - И я сама предложила остаться с ним, чтобы он не тронул детей. Я была с ним, чтобы спасти свою мать и была бы для того, чтобы Люк и Лея остались живы. Она произносила это, не отрывая от мужчин честного прямого взгляда. Не зная о том насколько сейчас красива. И как не хочется переставать смотреть на неё. Однако, закончить не успела, Руви не дослушал её и с силой толкнул в сторону. Тогрута попыталась выхватить у него бластер, но тот ударил её по руке прикладом. Энакин наконец смог подняться, кое как перетерпев боль. Руви тотчас в него выстрелил, но попал лишь по ветке растущего рядом дерева. Скайуокер в ответ активировал меч и нанёс противнику удар, попав по руке. Рукав дорогого пиджака задымился, запахло паленой материей. Он поднял меч для нового удара, но тут услышал: - Не советую! И обернувшись увидел наконец, что визитер был не один, а целых два и второй выглядел страшнее, чем первый.