Два лица друга

Пилоты выстроились в ряд, ожидая своей команды к вылету. Всего их собралось четыре эскадрильи: золотая, красная, синяя и зелёная. Состояла каждая из молодых пилотов, некоторые были джедаями, другие принадлежали к повстанцам, а третьи и вовсе происходили из мирных жителей, учась в академии пилотов, но не имея целью после окончания служить Империи и потому надеялись, что она падёт до того, как закончится их обучение. И охотно согласились помочь в этом нелёгком деле. Командиры вышли вперёд им предстояло проконтролировать своих пилотов и проследить, чтобы те вылетели без опозданий и не покидали своего строя. Первой шла золотая эскадрилья, капитан которой достался очень необычный, по имени Тинн Гренит. Этот на вид совершенно обычный мужчина средних лет прежде служил Империи и даже больше того, присутствовал при строении Звёзды смерти и несколько раз был на её испытаниях. Каждое он выполнял не думая, просто следуя воде Императора, зная о том, как жестоко Дарт Кийн карает ослушников. Но вот одно из последних потрясло Тинна до глубины души. Тогда Император впервые решил испытать станцию на обитаемой планете, жители которой не ожидали этого, хотя прежде выстрелы производились исключительно по бесплодным мира и системам. Этой самой планетой выбрали Альдераан и Тинн догадывался по какой причине, по той, что сенатором от него являлся Бэйл Органа, некогда друживший с Императором, в то время, как тот был ещё джедаем. И был одним из немногих в галактике, кто знал, какое имя прежде носил ужасающий Дарт Кийн, давно уже бывший скорее машиной, нежели человеком. Зависело от того, какой стороной лица тот поворачивался к людям. Но не о том думал Тинн, когда увидел, что выпущенный им смертоносный луч в долю секунды охватил планету и в такой же срок превратил её в тысячи горящих обломков. Первое, о чём подумал тогда этот мужчина, это о людях, которые были в этот момент на планете, о том, как они погибли, явно успев всё понять и осознать весь ужас своей ситуации. Тинн и сам пребывал не в лучшем состоянии, ведь он хотел не этого, он до последнего не знал, что так будет. И настоящим счастьем оказалось то, что Бэйла Органы там не было, он в этот момент находился на базе Повстанцев и потому остался почти единственным альдераанцем, существующим в галактике не в качестве разорванного на части. Это стало последней каплей, явив стрелку истинное лицо, как Империи, так и самого Императора. Лица жестоких убийц и тиранов, для которых нет ничего святого и значившего больше, чем собственное эго. И Тинн принял решение, оставив службу в Империи и примкнув к отряду восстания, правда не раскрывая им своей настоящей личности, а то, мало ли, как те отреагируют на неё, особенно, Органа. Но, странное дело, его способности в пилотировании и стрельбе были замечены уже очень скоро, после чего он был даже назначен командиром эскадрильи, которая вылетала первой. Как и все пилоты, Тинн знал чертежи станции, их давно заучили наизусть и могли воспроизвести с закрытыми глазами, но никто другой не видел станцию изнутри, как видел он сам. А значит шанс был более, чем неплохим. Между тем на большом экране загорелся красный огонёк, служившей сигналом к вылету...

***

Император стоял возле окна, когда корабль его верного адьютанта приземлился и видел, как тот ведет к нему Энакина. Даже успел вдоволь насладиться триумфом от того, насколько потрепанно выглядел Скайуокер на его фоне, просто жалко. Вернее, был бы таким, если бы не идеально прямая спина и твёрдый, несломимый взгляд, который тот устремил на Императора, когда странный штурмовик ввёл его в главный зал дворца. Дарт Кийн стоял в профиль, именно той стороной, которая сохраняла человеческий облик, почти не пострадав от лавы Мустафара. Энакин помнил, как они сражались и какие чувства бурлили в нём, когда он наносил тяжёлые разящие удары тому, от кого узнал многие из них. Но вот, всё так же продолжая молчать, Император повернулся лицом и Скайуокер увидел другую сторону, что почти полностью представляла собой кибернетический имплант из серебристой стали с горящим красным огнём искусственным глазом. - Приветствую тебя, Оби-Ван Кеноби, - спокойно и ровно принёс Энакин, за время полёта успевший морально подготовиться и прийти в нужное состояние для решающей встречи друзей, в финале которой выживет только один. И надо сказать, начало вышло эффектным, Император точно оценил, выйдя на шаг вперёд: - Мы давно уже не друзья, Скайуокер, и вряд ли были ими прежде, я долго скрывал свою ненависть и теперь получил возможность заявить о ней. Энакин был готов к такому, однако сдаваться не спешил, зная прекрасно, победа не будет лёгкой. - Оби-Ван, - умышленно обратился он к Императору настоящим именем - Я пришёл с миром, я не стану сражаться с тобой. - Этого имени больше не существует, - холодно произнёс Дарт Кийн - Оби-Ван был жалким слабаком, никем нелюбимым и всеми презираемый, несчастный зануда, которого собственный ученик ни во что не ставил. Его больше нет, я убил его. - Но это неправда, - горячо возразил Энакин - Тебя уважали в Ордене и каждый советовался с тобой. И я тоже. Я любил тебя, Оби-Ван, любил всей душой. - Не верю! - повысил голос ситх - Ты первый же и заявил мне о своём презрении, сказав, что я не Квай-Гон и никогда не стану таким? Скайуокер не мог найтись с ответом. Кто же знал, что его слова, брошенные в запале подростковых эмоций оставят такой глубокий след в душе учителя. След, в котором зародится боль, затем переросшая в ненависть. И Энакин понял, насколько он на самом деле виноват и ему стало горько. - Я не стану с тобой сражаться, - повторил он значительно тише - Я пришёл к своему другу, я пришёл за ним. - Значит, пришло твоё время, - невозмутимо продолжил Кийн - Я давно мечтал отыграться на всём Ордене за то, что по его вине, по вине их глупого Кодекса я не смог быть с той, которую любил и поэтому она погибла. Мне не дали спасти её. Спасти мою Сатин. На секунду человеческую сторону лица Императора исказила боль, на секунду даже показалось, что в живом глазу блеснула слезинка. Но это был лишь миг, после которого лицо вновь вернулось в выражению ненависти. Ярко сверкнул красный клинок меча и резкий выпал, сделанный без предупреждения, застал Энакина врасплох. Но не зря тот много времени отдавал тренировкам, реакция не подвела, и тотчас же другой клинок, только ярко-синий отбил вертикальный удар. Ситх не принял мира, а значит только война. Неважно, что Энакин не хотел её. Император не отступал, продолжая атаковать теперь уже сбоку, ловко меняя положение в последнюю долю секунды. Энакин едва успевал поставить блоки, как удар ждал его с совсем другой стороны. Кибернетические имплант давали ситху дополнительную скорость и преимущество в бою, однако, на стороне Скайуокера были молодость и упорство, а ещё эмоции, которые всегда были его источником Силы. И Энакин снова пустил их в дело, вот только теперь направил чувство не на уничтожение, как это было тогда с тускенами, а на защиту и попытку вразумить своего наставника. Он сознательно не хотел убивать Кеноби, желал только обезвредить его, а затем снова достучаться до его разума, отравленного Тёмной стороной. Поэтому целился только по мечу и никогда по живой плоти. Поэтому, наверное, ситх ощутил перевес и почти смог оттеснить Энакина к стене. Вот он подпрыгнул на выступ в стене и победно воскликнул: - Всё кончено, Энакин, я стою выше тебя! Теперь выше, - уточнил он, вспоминая Мустафар и уже приготовился соскочить вниз, протыкая Скайуокера мечом, насадив того на клинок, как внезапно услышал: - Не стоит, ваше превосходительство, позвольте мне сделать это. Я привёл его к вам и явно заслужил награду. Император замер, не спеша деактивировать меч. Он задумался о словах адьютанта, но только на некоторое время, в течении которого Энакин начал смутно о чём-то догадываться, для этого вынужден был спросить: - Скажи, а что ты имеешь против меня? - Очень многое, - ответил штурмовик и решительно снял с головы шлем.