Два лица друга

Когда Магистру Кеноби исполнилось двадцать пять, ему нежданно-негаданно пришлось стать наставником. Вот прямо так, на ровном месте, его собственный учитель, почитаемый им как отец, вдруг заявил Оби-Вану, что он теперь Рыцарь. Даже не спросил готов ли он, и главное, хочет ли или может стать самостоятельным специалистом. Но это случилось и спорить было нельзя, хотя слова Квай-Гона заставили Кеноби болезненно поморщиться и с трудом сдержать рвущиеся наружу слова обиды. Но джедай не имеет права показывать то, что он чувствует, ему следует иметь бесстрастное лицо и покорность всему, что ждёт впереди, каким бы оно не оказалось. Наставник будет доволен и вовсе не важно то, что происходит в душе, главное сделать всё по правилам. И потому тогда, когда Оби-Ван услышал такие слова учителя, из всего спектра чувств и их выражений, он позволил себе лишь небольшое удивление, робко намекающее на возможную ошибку, но Квай-Гон ничего не заметил, как и другие члены Совета, которые так же слышали всё, глядя на стоящих посреди зала Квай-Гона и Кеноби. Они тоже не выразили сомнений, один лишь Магистр Йода спросил, уверен ли Мастер Джин в своём решении, на что тот ответил, что да, Оби-Ван готов пройти испытания. А у него самого спросить? Нет, никто, ни один не соизволил. Недовольство молодого падавана выросло ещё на несколько единиц своего измерения. И ладно бы ещё, если бы Квай-Гон решил так просто потому, что действительно решил, что Оби-Ван выучен и готов к самостоятельной карьере, тогда бы это могло быть даже лестно. Ведь тогда это означало бы, что Мастер доверяет ученику и передал ему свои знания. Но нет, Квай-Гон поступил так потому, что у него появился другой кандидат на обучение, а посему следовало срочно освободить для него место. Иными словами, как показалось тогда Кеноби, надоела Квай-Гону старая игрушка, новую нашёл, получше и покрасивее, а места-то и нет, надо старую выкинуть, чтоб было. А если официально, то просто отказаться от ученика было не этично и потому Квай-Гон сделал это красиво - отправил в Рыцари, не учтя, что срок ученичества может быть не завершён и сам Оби-Ван до сих пор нуждается в поддержке и внимании учителя. Он и попытался поговорить об этом с Квай-Гоном, но тот лишь отмахнулся от него, сказав, что это не более, чем претензии ребёнка, ревнующего к младшему. Кеноби опять проглотил это, и пока наставник не видит, метнул недовольный и почти злой взгляд на того, кого учитель готовил ему на замену. Он, Энакин Скайуокер, мальчишка лет десяти из бывших рабов, ещё вчера ковырявшийся в грязи на песочной планете без права на свободу, обречённый всю жизнь заниматься этим, не прилети туда они с Квай-Гоном. Тот сразу проникся к мальчику, как и тот к нему, Оби-Ван сперва тоже отнёсся к Энакину с пониманием и сочувствием, но так было лишь до тех пор, пока он не узнал, что наставник собрался взять мальчишку с собой. Да, Квай-Гон всегда был жалостливым, он вечно подбирал всякие отбросы, давая им вторую жизнь, но на взгляд Кеноби иногда перегибал, например, как тогда. Допустим, он прав, мальчику и вправду надо помочь, ибо жить в таких условиях, как жил этот человек, жить просто нельзя, но зачем же для этого тащить его с собой в храм? Разве это обязательно? Можно было просто выкупить его из рабства, а после вывезти на безопасную планету, найдя ему жилье, пристроив учиться или работать, а после посчитав долг выполненным, со спокойной совестью вернуться в храм. Да, Энакин был и правда талантливый, может быть даже и больше, чем оба они вместе взятые, но возраст... Возраст был непозволительно высок для начала обучения. Десять лет. В такие годы становятся падаванами, а не юнлингами. Неужели Квай-Гон не понимал, что Совет пошлёт его подальше, и это в лучшем случае. Сам Оби-Ван, например, именно так бы и поступил, будь он Магистром. Но возражать учителю не стал, знал уже, что тот не послушает. Это раньше Квай-Гон во всём советовался с учеником, хотя тот и был сильно моложе, но это было, а теперь, ослепленный блеском новой игрушки, учитель слышал и слушал только себя. Именно в тот момент Оби-Ван поймал себя на том, что начинает испытывать к этому белобрысому мальцу совсем уж неправильные чувства. Раздражение, зависть и... Ревность. Да, именно они, ведь несмотря на то, что сейчас его отношения с Квай-Гоном были близкими и доверительными, Кеноби не забыл, какой долгий путь предшествовал этому. То, как долго учитель сомневался, сколько раз думал, стоит ли ему обучать Оби-Вана. А тут только увидел и сразу же решил учить. Это ли не есть несправедливость? Оби-Ван понимал, что джедай не должен так думать и честно старался подавить неприятные чувства. Но получалось плохо, раздражение росло, а ощущение того, что его предали с каждым днём становилось всё сильнее. И вот наконец эти слова о том, что Квай-Гон отпускает его и вместо него берет себе этого Энакина. А тот стоит рядом, скрывая гордость и заносчивость за видимым смущением. Добрые чувства к мальчику испарились окончательно, а обида на учителя достигла размеров целой планеты. Но ему не дали разобраться в себе, а вместо этого отправили на Набу. Их всех троих. Тогда Кеноби не знал, что другой возможности поговорить с наставником по душам у них никогда больше не будет. Квай-Гон погибнет, почти на глазах у его безутешного пока ещё ученика. Оби-Ван успел подойти, когда тот был ещё жив, хотя и находился на последнем издыхание. Кеноби был вне себя от горя и скорой утраты, но всё равно неосознанно ждал, что учитель попросит прощение за холодность в последнее время и свой откровенно плохой поступок. Но и этого небольшого прощального подарка юноша не удостоился. Последние слова Квай-Гона были всё про того же уже почти ненавистного ему Энакина. Он доверял его ему и Оби-Ван понимал, что обязан это сделать, как бы не было тяжело и откровенно нежелательно. Но никак не мог избавиться от чувства досады и мог лишь в тайне надеяться, что Совет не разрешит оставить мальчишку в Ордене и прикажет отправить обратно. Вот тогда совесть Оби-Вана будет чиста, это не он нарушил последнюю волю умирающего, а просто обстоятельства сложились так. Назад на Татуин, к прежнему злому хозяину Кеноби Энакина, конечно же, не вернёт (хотя, хотелось бы указать этому выскочке его место), не изверг же он какой, но увёз бы подальше от Корусанта, пристроив к какому-то делу. И всё, долги уплачены, можно со спокойной совестью вернуться к жизни джедая не вспоминая больше про этого мальчишку. Но Совет совершенно неожиданно дал согласие и Оби-Вану осталось лишь молча скрипнуть зубами, понимая безвыходность своего положения. Он почти ненавидел этого мальчишку и теперь остался для него единственным близким человеком и он должен это оправдать, иначе Квай-Гон напрасно вложил столько сил в его обучение. Значит надо наступить на свои эмоции, засунуть подальше истинные чувства и сцепив зубы, начать быть таким, каким тот хотел бы его видеть и постараться сдержать своё отношение к Энакину, став для него настоящим Учителем, только тогда долг будет по-настоящему выплачен и другие джедаи ни в чём не смогут его упрекнуть. И это стоит того, чтобы принести себя в жертву, посвятив жизнь тому, кого сейчас не хочется и видеть, в конце-концов, это же просто ребёнок, оставшийся один в огромном и незнакомом ему враждебном мире. Попробовал даже вспомнить о том, что ощугал сам, впервые попав на Корусант. Этими мыслями Кеноби пытался исправить свои собственные, убеждая себя в том, что у них с Энакином есть шанс стать друг другу по-настоящему близкими людьми, такими, какими были он с Квай-Гоном за долгое время до того, как появился этот мальчик. Ведь, несмотря на то, что поначалу у них тоже были свои трудности, со временем они всё равно стали доверять друг другу так, как если бы были отцом и сыном. И потом, кто сказал, что он настолько плохой, как думает Оби-Ван, кто знает, может быть потом всё станет иначе и Оби-Вану ещё станет стыдно за свои первоначальные мысли о нём. Надо, в конце-концов, призвать на помощь Кодекс, который призывает к сочувствию, пониманию и непредвзятости. Именно об этом думал молодой Кеноби во время посвящения в Рыцари и с того дня честно старался добросовестно нести бремя наставника, продолжая убеждать себя в том, что на самом деле всё обстоит совсем даже неплохо. Энакин и правда очень старался, он, похоже, догадывался о том, что между ним и Оби-Ваном не всё так просто и очень старался угодить наставнику. Это не смогло бы оставить равнодушным даже самое черствое сердце, а оно у Кеноби таким вовсе не было, просто он никак не мог забыть поступка Квай-Гона, и тот понемногу стал проникаться своим учеником и всё реже вспоминал их незадавшееся знакомство. Казалось бы, Скайуокер, своей искренностью и старанием, смог растопить лёд в душе учителя, сделавшись ему со временем настоящим другом, все видели это, считая, что не ошибаются, но, увы, учёные Магистры сильно ошиблись...