Дорогой Гарри, я знаю, что по пятницам после полу- дня ты свободен. Не хочешь зайти ко мне на чашечку чая в районе трёх? Хочу знать как прошла твоя первая неделя. Пришли нам ответ с Хедвиг. Хагрид
Гарри ненадолго уставился на записку, жалея, что не избавился от великана, когда была возможность. Или по крайней мере не вёл себя с ним более естественно в тот день. Хагрид бы не беспокоил его теперь, если б знал, что Гарри Поттер был далек от дружелюбного восторженно визжащего безмозглого маленького ребенка, которому необходим присмотр и общение. Внутренне вздыхая, Гарри одолжил у Рона перо и написал ответ на обороте записки, обещая прийти после занятий. Он отдал пергамент Хедвиг, и птица тут же улетела. Вся эта игра в Мальчика-Который-Выжил начинала надоедать. Все, кто окружал Гарри раздражали его неимоверно, и притворяться, что он один из них… Делать это становилось всё сложнее и сложнее с каждым часом. В добавок ко всему, во время каждого завтрака, обеда и ужина, а также в коридорах между классами, он чувствовал на себе выжидающий взгляд Дамблдора. Старик, очевидно, надеялся, что Гарри примет решение и придёт к нему. Только Гарри не был готов к ещё одному разговору с директором, не в таком состоянии. Так что он старался его игнорировать. Кабинет зельеварения был новой локацией, поэтому мальчики разумно сократили время завтрака и отправились в подземелья. Двадцать минут, один тупик, портрет и призрак спустя они наконец-то вошли в нужную комнату. Бесконечный поток болтовни Рона тут же затих. В кабинете было холодно, холоднее, чем в коридорах подземелья, и выглядел он откровенно жутко из-за приглушённого света и бесчисленных полок на каждой стене, заставленных стеклянными банками с какими-то… штуками внутри. Пока студенты один за одним входили в кабинет и рассаживались по местам, профессор стоял в тени позади своего стола, сложив за спиной руки, и внимательно наблюдал. Гарри мгновенно мог распознать, кто его заметил — они тут же замирали и затихали. Только когда в кабинете наступила абсолютная тишина, Снейп шевельнулся. Он медленно скользнул вперёд, в более освещённую часть, и оглядел комнату оценивающим взглядом ещё один раз. — Когда я назову ваше имя, вы поднимете руку, — произнёс он тихим мелодичным голосом. — Браун Лаванда. Девочка осторожно подняла трясущуюся руку. — Булстроуд Миллисент. Рука слизеринки смело взлетела вверх, и девочка усмехнулась. Маленький паразит. Гарри должен был быть там, на зелёной стороне комнаты, а не здесь — на глупой красной. Перекличка шла гладко до тех пор, пока глаза Снейпа не наткнулись на строчку с именем Гарри. — О да… Гарри Поттер. Наша. Новая. Знаменитость, — протяжно произнёс профессор, делая ударение на каждом слове. Глаза его злобно заблестели. Гарри этот блеск не понравился. Где-то слева Малфой и его тупорылые громилы тихонько засмеялись. Гарри неожиданно обнаружил, что не прочь бы вырвать язык грёбаного хорька, причём голыми руками. Чтобы отвлечься от тех дураков, он сконцентрировался на Снейпе. Мужчина очевидно воспринимал свою репутацию очень серьёзно. Высокий, худой — опасно худой — и тёмный. Слишком тёмный, чтобы быть реальным. С завесой его чёрных волос, глазами-тоннелями, слишком длинными рукавами, слишком высоким воротом его тесного сюртука и воздушной манией, Снейп выглядел, как демон ночи. Словно персонаж детских сказок, где все и всё нарочито преувеличено для большей ясности. Гарри тут же заинтересовался, каким Снейп был в действительности. он не решился легилимизировать профессора, но в этом и не было необходимости. Потому что по его опыту, темнота никогда не означала зло, она означала секреты. Гарри выучил это давным давно. И у Снейпа была привычка иногда прятаться за ширмой своих волос, будто пытаясь скрыться от мира. Эти его чёрные «доспехи» и вся манера поведения так же предназначалось именно для этого, предположил Гарри. И ему сразу стало любопытно, сколько людей в этом замке — не считая его самого и директора (потому что старик просто не мог не знать) — также это заметили. Забини Блейз, наконец, поднял руку, и Снейп скрутил пергамент, молча и без использования палочки отправляя его куда-то, а потом сфокусировал свой тяжёлый взгляд на студентах. — Вы здесь для того, чтобы изучить тонкую науку и точное искусство зельеварения. Поскольку здесь мало глупого махания волшебной палочкой, многие из вас с трудом поверят, что это магия. Я не жду, что вы оцените красоту мягко кипящего котла с его мерцающими парами, деликатную силу жидкостей, пробирающихся по венам, завораживая разум, обманывая чувства… Я могу научить вас, как разлить по бутылками известность, сварить славу, даже закупорить смерть… — полупрошептал он своим глубоким голосом, — если вы не настолько большое сборище болванов, которых я обычно вынужден учить. Если вся школа и правда верила, что Северус Снейп любил что-то больше, чем зелья, они и правда были большим сборищем болванов. Потому что никто не говорит так о том, что не нравится. Казалось, никто не смел даже дышать. Гарри сидел поражённый, в тысячный раз за эту неделю жалея о том, какой факультет выбрал. А потом передумал. — Поттер! — рявкнул Снейп и направил свой тяжёлый взгляд прямо в глаза Гарри. — Что я получу, если добавлю растёртый в порошок корень асфоделя в настойку полыни? «Серьёзно?» Гарри быстро просканировал свой мозг в поисках ответа, но не нашёл ничего, кроме тех фактов, что асфодель — это растение, которое считалось цветком мёртвых в древнегреческой мифологии, и что полынь имела много различных способов применения даже вне зельеварения. «Подождите… Точно, Настойка живой смерти», — неожиданно вспомнил он. Это было упомянуто в его копии «Одной тысячи магических трав и грибов». Правда демонстрировать свои знания скорее всего не было хорошей идеей. Это вызовет вопросы у его однокурсников. Так что Гарри бросил быстрый взгляд на абсолютно ошарашенного Рона, а потом обратно на профессора. — Я не знаю, сэр, — просто ответил он, стараясь сохранять свой голос нейтральным. Гермиона Грейнджер хмыкнула позади него, и Гарри представил себе её полное надежды лицо и поднятую руку, но тут же избавился от этой картины. Это только быстрее его разозлит. — Тат, тат… Видимо, слава — это ещё не всё, — насмешливо протянул Снейп, несомненно весьма довольный ответом. — Попробуем ещё раз. Поттер, где вы будете смотреть, если я скажу вам найти мне безоар? «В желудке козы» — мысленно ответил Гарри. Это начинало его раздражать. — Я не знаю, сэр, — произнёс он вслух, старательно игнорируя беззвучный смех хорька и его банды, иначе снейповская коллекция всего самого жуткого пополнится частями человеческого организма. После взрыва. — Думали, что в книги можно и не заглядывать перед приездом, Поттер? — усмехнулся Снейп. Гарри посмотрел ему в глаза, на всякий случай проверяя свои ментальные щиты. И, как оказалось, правильно сделал. — В чём разница между клобуком монаха и волчьей отравой? Через мгновение после того, как вопрос слетел с губ профессора, Гарри почувствовал едва заметное вторжение в его разум. Оно не продлилось дольше нескольких секунд, во время которых Снейп быстро просмотрел верхний слой его воспоминаний. «Сукин ты сын. Кто превратил мой разум в грёбаный парк, чтобы каждый встречный там прогуливался?!» Гарри неподвижно сидел, делая всё возможное, чтобы сдерживать свою ярость. Судя по всему, она всё равно просочилась сквозь щели, потому что Снейп перестал вдруг выглядеть довольным, но Гарри в тот момент было уже наплевать. Никого не убить было гораздо важнее (разгребание последствий не стоило секундного удовлетворения), чем выглядеть напуганным. — Я не знаю. Но думаю, что Гермиона знает, так что почему бы вам не спросить её? — отрезал Гарри. Кто-то засмеялся. Дебилы. Лицо профессора застыло в ужасной гримасе, и тот злобный блеск, который Гарри заметил ранее, вернулся. Снейп действительно ненавидел его. Не просто легенду о Мальчике-Который-Выжил, он ненавидел Гарри Поттера. Это было что-то личное и явно давно укоренившееся. Гарри видел подобный взгляд на жирном лице тюленя сотни раз за свою жизнь. «Что за херня, приятель? Что, чёрт возьми, все это значит?» — Сядьте! — рявкнул Снейп на Грейнджер, потому что глупая девчонка уже чуть ли не прыгала на месте с поднятой рукой. Неужели она не понимала, насколько сильно это раздражает? — К вашему сведению, Поттер, из асфоделя и полыни делают зелье для сна настолько мощное, что оно известно как «Настойка живой смерти». Безоар — это камень, который извлекают из желудка козы и который спасёт вас от большинства ядов. Что же касается клобука монаха и волчьей отравы, то они — одно и то же растение, известное так же как аконит. Ну что же, почему вы все это не записываете? Все студенты, кроме Поттера, тут же очнулись и начали делать заметки на пергаменте. — И один балл будет снят с Гриффиндора за вашу наглость, Поттер, — объявил Снейп, отворачиваясь от Гарри и тем самым показывая, что разговор окончен. — Зелье (от праславянского «зель», что означает «варево из трав») — это магическая смесь, чаще всего сваренная в котле и используемая для создания ряда магических эффектов на том, кто её употребляет, — рассказывал Снейп, медленно прохаживаясь между рядами парт. — Зелья дифференцируются по их эффектам, природе и сложности приготовления. В этом году вы изготовите несколько простейших зелий, стараясь отточить свои навыки подготовки различных ингредиентов и изучив несколько основных техник зельеварения. Мы начнём с одного из самых элементарных зелий: зелья для исцеления фурункулов. Откройте ваши учебники на странице двадцать пять. Те из вас, кто удосужился прийти подготовленным, — глумился профессор, чуть ли не тыча пальцами в сторону Гарри, — уже знакомы с теорией, практическими особенностями и, конечно же, с самим рецептом. Разбейтесь на пары и подготовьте рабочее место… Снейп продолжил говорить, но Гарри слушал только наполовину и двигался на автопилоте. Он разделял неприязнь профессора к Мальчику-Который-Выжил из-за всей этой абсолютно незаслуженной славы и фанфар, пустой любви публики. Ни один из этих людей не знал его даже чуть-чуть, но казалось, что это не имело большого значения, так как все они уже считали Гарри определённым человеком, который думает и действует определённым образом. Как выяснилось, Северус Снейп совсем не был исключением из этого правила. Да, в отличие от остальных, он не питал к Гарри тёплых чувств, но ровно по той же причине. Гарри вздохнул и сосредоточился на своей задаче. Зелье для исцеления фурункулов оказалось легче, чем куриный суп. По крайней мере по мнению Гарри. Там было всего пять ингредиентов, которые не нуждались в особой подготовке, да и сам процесс варки был предельно прост: вскипятить воду, добавить ингредиент, мешать в любом направлении до тех пор, пока ингредиент не растворится, подождать, пока вода снова закипит, и повторить процесс. Единственное подобие трудности заключалось в том, чтобы отмерить нужное количество каждого ингредиента и правильно подготовить рогатых слизней. Но Уизли не мог справиться даже с этим. И не только Уизли, половина класса постоянно совершала глупейшие ошибки. Их шипение и стоны наполнили кабинет, как только началась практическая часть. К сожалению, у Гарри не было выбора, кроме как присоединиться к общему хору. Снейп скользил между партами, наблюдая и критикуя студентов не самыми добрыми словами. Когда он в очередной раз остановился около соседнего стола, ругая Браун за очередную глупость, которую она совершила, и не замолчал даже когда девочка, очевидно, была на грани слёз, Гарри, наконец, понял почему вся школа пребывала в таком ужасе от профессора. Он совершенно не знал пощады. Но Гарри также понимал озлобленность Снейпа на тупых студентов… Он сам был бы зол. Очень зол. Единственным, кто справлялся лучше большинства, был грёбаный Малфой. И он определённо этим фактом очень гордился. Особенно когда Снейп неоднократно сообщал об этом классу, что раздражало не только Гарри, но и остальных. — Что там дальше? — прошептал Уизли, наклоняясь к учебнику. — Змеиные клыки, — ответил Гарри. — Они почти готовы. В самом начале они решили, что готовить ингредиенты будет Гарри, оставив Рону сам процесс варки. Это был их единственный шанс получить проходной балл. К тому же при таком раскладе Гарри мог спокойно изучать магию, бурлящую в котле. Это был удивительный процесс. Гарри настолько в него погрузился, что чуть не пропустил несчастный случай, произошедший прямо рядом с ним с зельем Невилла и Симуса. Одному Богу известно как, но эти болваны умудрились расплавить котёл… Наверняка сделали что-то невероятно глупое. — Идиот! — рявкнул Снейп, поворачиваясь к Лонгботтому, когда ядовито-зелёный дым и громкое шипение заполнило комнату. Зелье — или то, что он него осталось — быстро растекалось по полу, заставляя студентов запрыгивать на стулья. Симус отскочил как можно дальше, по пути сбивая мебель. Не удивительно, учитывая, что бурлящая жидкость, кажется, прожгла дыры в одежде, обуви и даже коже Невилла… Он выглядел ужасно и застонал от боли, когда огромные волдыри начали покрывать его руки, шею, частично лицо — везде, куда попало зелье, когда оно взорвалось. «Какая ирония», — мысленно усмехнулся Гарри. Снейп яростно взмахнул палочкой, убирая зелёную жижу до того, как кто-то ещё умудрился пораниться. — Полагаю, вы добавили иглы дикобраза прежде, чем снять котёл с огня? — продолжил профессор, наступая на бедного Невилла, который, кажется, его даже не слышал. Затем он повернулся к Симусу и быстро окинул его взглядом с головы до ног, замечая, как тот прижимал к себе правую руку. — Проводи его в больничное крыло! — в конце концов бросил он Финнигану, снова поворачиваясь, в поиске других пострадавших. К несчастью, ближайшим студентом оказался Гарри. — Ты, Поттер, почему ты не сказал ему не добавлять иглы? Думал, что будешь выглядеть лучше, если он облажается? Это ещё один балл, который потерял Гриффиндор из-за тебя. Гарри это надоело. Если профессор хочет войны — он её получит. Он открыл рот, чтобы поделиться со Снейпом парой своих мыслей, но идиот Уизли пнул его под столом. — Не нарывайся, — яростно прошептал он. — Я слышал, что Снейп ужасен, когда зол. Конечно, он ужасен. Но и Гарри был не лучше. Он уставился профессору прямо в глаза, даже не пытаясь скрыть свой гнев, но ничего не сказал. Снейп усмехнулся, полагая, что победил, и ушёл в переднюю часть класса. — Спускайтесь вниз! — огрызнулся он на ошеломлённых студентов, которые всё ещё стояли на стульях. — Возвращайтесь к работе. Если ваше зелье не будет готово через пятнадцать минут, вы получите ноль баллов за работу в классе. Гарри не шевельнулся, всё ещё пристально наблюдая за профессором, но был демонстративно проигнорирован. Уизли пнул его ещё раз и кивнул в сторону их яростно кипящего зелья. Гарри вздохнул и вернулся к растиранию змеиных клыков в порошок. Он обдумает всё это позже.***
Пока они шли от хижины полувеликана в Большой зал на ужин, Гарри не мог перестать думать о словах и поведении Хагрида. Этот болван был хуже, чем открытая книга. Добавьте к этому способность Гарри читать разумы, и любые секреты переставали существовать. И теперь Гарри знал две вещи: первая — если верить воспоминаниям Хагрида, Снейп ненавидел его из-за его схожести с Джеймсом Поттером, с которым у него была полномасштабная война в школьные годы, и, возможно, из-за того, что его мать, которая когда-то была хорошим другом будущего профессора, в один момент отвернулась от него, а потом, в довершение всего, выскочила замуж за Поттера. Мелочная и глупая причина, чтобы ненавидеть того, кто никогда даже не знал Лили и Джеймса, но что есть — то есть, полагал Гарри. И второе, что он узнал, так это то, что Дамблдор говорил правду об этой грёбаной войне. Потому что, судя по всему, Лорд Волдеморт пытался вернуться в мир живых, используя философский камень, который Хагрид забрал из хранилища в Гринготтс в июле и спрятал в чёртовой школе, оставив «Пушка» охранять его. И Гарри не мог решить, что, чёрт побери, теперь с этим делать. — …думаешь? Гарри очнулся от своих размышлений. — Извини. Что? — Я сказал: о чём ты думаешь? — повторил Уизли, качая головой. Они входили в замок. — Да ни о чём особо. Просто… Это странно, тебе не кажется? То ограбление. Мы действительно могли быть прямо там, можешь себе представить? — спросил Гарри, притворяясь заинтересованным. — Да, это было бы круто, — согласился рыжий. — Вы не могли бы ничего сделать, конечно, но всё же. Это круто. Большой зал был заполнен как студентами, так и учителями, сохраняя непрекращающийся гул на высоком уровне. Гарри посмотрел на преподавательский стол, и его глаза автоматически сместились на фигуру в центре. Их взгляды соприкоснулись на несколько долгих мгновений, но в этот раз Дамблдор не попытался его легилимизировать, слава богу. Они просто спокойно смотрели друг на друга. — Хэй, приятель, — позвал Рон. — Садись уже. Ты вообще с нами? Гарри сосредоточился на смеющихся гриффиндорцах и сел, заставляя себя улыбнуться. Невилл вернулся из больничного крыла как новенький, так что за столом завели разговор о сегодняшнем уроке зельеварения. Опять. Гарри неспеша ел, кивая в нужных местах, пока Рон пересказывал события. — Не повезло, Гарри, — сказал Лонгботтом, когда Уизли замолчал, и сжал его плечо (Гарри еле удержался, чтобы не вздрогнуть. Он ненавидел, когда его трогали). — Я не мог даже сконцентрироваться, когда Снейп был рядом. Он ужасен. Гарри Снейпа таковым не считал, но бедному Невиллу знать об этом было не обязательно. — Всё в порядке, не переживай. Учителя в моей старой школе тоже меня не любили, так что я вроде как уже привык. Я просто постараюсь его игнорировать. Уизли фыркнул. — Ты видел своё лицо сегодня в классе? Я думал, ты бросишься его душить прямо голыми руками! — рассмеялся он. — У меня была такая мысль, — солгал Гарри, также улыбаясь. Разговор тут же перекинулся на обсуждение способов убийства профессора, и он перестал слушать, когда к беседе радостно присоединились близнецы. Всё это заставило его задуматься. Что теперь делать? Он бросил быстрый взгляд туда, где справа от Дамблдора сидел Снейп, хмуро глядя в свою тарелку. Вот почему что-то хоть раз не может быть хорошо и просто? Неужели он правда так много просил? Гарри знал, что не сможет долго держать себя в руках на следующем уроке зельеварения, по крайней мере, не без чертовски веской причины. И он действительно не хотел, чтобы профессор подвергся травле ещё одного Поттера, особенно зная самого себя. Гарри было жаль дурака, который смог бы заслужить подобное… Ему нужно было больше информации, прежде чем принять решение. Это заставило его мысли вернуться к директору. Он точно ей обладал, но спрашивать Дамблдора Гарри точно не собирался. С другой стороны, если старику действительно так нужно было иметь Гарри на своей стороне, что-то он может и расскажет. Особенно если будет думать, что его прекрасный бесценный шпион был в опасности. А как оно было бы на самом деле, Альбуса Дамблдора совсем не касалось. Гарри повернулся к учительскому столу, отмечая для себя, что директор уже ушёл, а затем взглянул на смеющегося Рона. — Слушай, я пойду. Голова сейчас взорвётся… Я пойду навещу Хедвиг, подышу свежим воздухом в тишине и всё такое, ладно? Уизли просто кивнул, не в состоянии прекратить хихикать над какой-то без сомнения глупой шуткой, так что Гарри поднялся, взял свой рюкзак и спокойно вышел из зала. Положив руки в карманы мантии, он медленно шагал по коридорам, не замечая даже, куда идёт. Он затерялся в собственных мыслях, пытаясь решить, как лучше повести предстоящий разговор, но делать это было трудно. Гарри не врал, когда говорил Уизли, что у него болит голова. Она и вправду раскалывалась, сейчас ещё больше, чем утром. Он бы не отказался от дозы Обезболивающего зелья… Идея пойти к Дамблдору и потребовать найти для него небольшое тихое помещение под лабораторию для зельеварения (в числе прочего, разумеется) становилась всё более и более заманчивой. Потому что Гарри не собирался пошевелить и пальцем ради старого урода без какой-то выгоды для себя, спасибо большое. Гарри оглянулся вокруг, пытаясь понять, где, чёрт возьми, он находился. Коридор был ярко освещён факелами на одной из стен. Сквозь узенькие окна, растянувшиеся вереницей по противоположной стороне, были видны территория школы в полутьме, хижина Хагрида и край Запретного леса. Легкий ветерок заставлял огонь факелов извиваться, отбрасывая на стены и пол причудливо, но ритмично танцующие тени. Это успокаивало. Гипнотизировало. Гарри нашёл небольшую нишу чуть дальше по коридору и сел на низкий каменный постамент, на котором когда-то должно быть была какая-нибудь статуя, отодвинулся назад до тех пор, пока не облокотился на стену, и посмотрел в окно на тёмное звёздное небо. Знал ли Дамблдор, что он здесь? Скорее всего. Как ещё он бы умудрялся постоянно попадаться на пути у Гарри в коридорах? Старик наверняка тоже имеет доступ к магии замка, это было логично, но не сулило Гарри ничего хорошего. Ситуация была более ужасная и сложная, чем он себе представлял. Он чувствовал себя загнанным в ловушку. Опять. Что сделало и без того непрекращающиеся тошноту и головную боль ещё хуже. С глубоким вздохом Гарри резко откинул голову назад, ударившись о стену. Он вдруг понял, что смертельно устал. Столько лет постоянного преодоления препятствий сквозь боль, измотанность, голод, ненависть… И ради чего? Чтобы достичь лучших результатов, чем вчера? Научиться тому или этому? Стать сильнее, умнее, жёсче? Какого хрена ему вообще всё это было нужно? Может, стоило просто уйти. Но Гарри не мог пошевелить ни одним мускулом. Он сидел, разглядывая яркие пятна на чёрном полотне неба, без единой мысли в голове. Он не знал, сколько времени провёл вот так просто таращась в окно, но к тому моменту, как раскат грома разорвал тишину вечера, его желудок успокоился и головная боль снизилась до едва заметной пульсации. Начался дождь. Гарри проверил время и вздохнул. Было уже почти восемь. Нехотя, он встал и потянулся, слушая, как позвонки, щёлкая, встают на место. По наитию (и ещё потому, что сил на побег сейчас просто не было), Гарри решил дать волшебному миру ещё один шанс и вернулся обратно к тому месту, где видел в последний раз портрет, чтобы узнать, как добраться до кабинета Дамблдора. Нужно было принимать решение по поводу Снейпа, и чем раньше, тем лучше. Примерно пятнадцать минут спустя Гарри прошагал мимо Сладкой Горгульи и поднялся по движущейся лестнице. Глубоко вдохнув, чтобы успокоиться, он укрепил свои ментальные щиты и постучал в дверь. — Войдите, — прозвучало с обратной стороны. Гарри открыл дверь кабинета, вошёл внутрь и остановился за креслом напротив стола директора, положив руки на мякгую плюшевую спинку. На какое-то мгновение Дамблдор казался удивлённым, но быстро оправился. «Так, так… Как невинно мы выглядим…» — О! Мистер Поттер. Чем могу помочь? — спросил Дамблдор, тепло улыбаясь. — Лимонную дольку? «Да ладно, приятель, ты не можешь на самом деле быть таким тошнотворно хорошим. Это жутко». — Нет, спасибо, профессор. Я бы хотел задать вам несколько вопросов, если можно. — Дамблдор приподнял бровь, но кивнул. — Да, разумеется. О чём вы хотели бы поговорить? Гарри уставился на директора, готовясь поймать даже самую незначительную реакцию. — О профессоре Снейпе, — ответил он ровным голосом. — Хм… — Дамблдор задумчиво погладил бороду. — Должен признать, мой мальчик, вы снова меня удивили. Что-то произошло, что заставило вас заинтересоваться? Гарри проигнорировал это раздражающе снисходительное «мой мальчик» — в этот раз — ради ускорения разговора. — Видите ли, сэр, сегодня было моё первое занятие по зельеварению, и профессор Снейп вёл себя довольно странно в течение всего урока. Я абсолютно уверен, что мы никогда раньше не встречались, но казалось, что профессор, эм, не то, чтобы меня ненавидел, но определённо был далёк от безразличия. Я бы не стал спрашивать, если бы не был убеждён, что это как-то связано с прошлым моей семьи. Я не вижу другого объяснения. Дамблдор нервно поёрзал, но попытался это скрыть, указывая на кресло, за которым стоял Гарри. — Что ж, Гарри, почему бы вам не присесть для начала? «Почему бы тебе просто не ответить…» Но Гарри всё же сел на указанный стул. — Должен признать, мистер Поттер, что я не ожидал подобного вопроса, хотя, возможно, должен был. Вы, вне всяких сомнений, один из наиболее наблюдательных молодых людей, с которыми я имел удовольствие быть знакомым. Поэтому я не стану вас обманывать. Но и ответить также не могу. Видите ли, некоторое время назад я дал обещание ни с кем не обсуждать эту тему, поэтому, если профессор Снейп не дал вам разрешения, я продолжу хранить молчание. Гарри внимательно наблюдал за директором и предотвратил ещё одну попытку вторжения в свой разум. «Ты старый болван. Смирись. Давай посмотрим, как тебе самому это понравится…» Не слишком осторожно, он проник на самый край сознания Дамблдора и ухмыльнулся, увидев вспыхнувшее в его глазах удивление и почувствовав мгновенно поднятые щиты. «Вот так вот. Не понравилось, не так ли?» Несколько секунд висела тишина. — Профессор Снейп — сложный человек, Гарри, — произнёс Дамблдор, а затем сделал довольно драматическую паузу, переорганизовывая черты своего лица так, чтобы выглядеть смертельно серьёзным (что по мнению Гарри было невероятно смешно. Ему нужно больше спать… Предпочтительно где-нибудь подальше от замка. Чем дальше, тем лучше). — Он и есть тот самый двойной шпион, о котором я рассказал вам недавно. Его позиция весьма запутана, сложна и опасна. Война… «Почему ты всё время говоришь только о войне? Я спросил не об этом». — …полностью. Я доверю ему свою жизнь. Гарри изобразил удивление от сказанного. Не было никакого смысла притворяться, что Дамблдор не следил за его реакциями так же тщательно, как и он сам следил за стариком. Но, шпионские игры в сторону, это не было тем, зачем он сюда пришёл. Так что Гарри продолжил гнуть свою линию. — И что же, вы так о нём беспокоитесь? Дамблдор даже не моргнул, прежде чем ответить: — Да. Разумеется. Так же, как я беспокоюсь за всех остальных. Так же, как я беспокоюсь за вас, мой мальчик. «Что-то слабо верится…» Возможно был шанс, что Дамблдор мог переживать за Снейпа — они проработали вместе годы, в конце концов, но за Гарри… В это было невероятно сложно поверить, учитывая ситуацию. — Профессор… — Гарри, пожалуйста, зови меня Альбус. Гарри приподнял бровь. Это просто смешно. Можно подумать, что ситуация настолько безвыходная, что требует таких отчаянных мер… — Эм, хорошо, Альбус. Вы дали это обещание профессору Снейпу? — Да, — кивнул Дамблдор. — И как вы предполагаете мне следует поступить? Игнорировать всё это? — Дамблдор вздохнул и сцепил пальцы на столе, наклоняясь вперёд. — Это решать тебе, Гарри, не мне. Но я был бы очень благодарен, если бы ты попытался помочь Северусу поддерживать его легенду. Думаю, и он сам был бы не менее признателен тебе за это. «Тонко. Очень тонко…» Просто посмотрите на это. Назвал Снейпа по имени, пытаясь вызвать чувство панибратства, указал на особое положение самого Гарри в этой ситуации… Дамблдор действительно нуждался в нём, и сильно, и при этом не брезговал использовать любые доступные средства. Не то, чтобы Гарри купился на этот бред. Но кое-что было ясно: придётся прикусить язык во время зельеварения, по крайней мере пока. Злить старого пердуна до тех пор, пока не станут известны пределы его магических возможностей и влияния было не самым мудрым решением. Особенно зная, насколько Дамблдор был помешан на этой войне. — Спасибо, сэр. — Гарри кивнул, встал и направился к выходу, надеясь избежать неизбежное. — Подожди, мой мальчик… — Не надо называть меня так! — рявкнул Поттер, резко разворачиваясь обратно. Брови Альбуса взлетели вверх, но он ничего не сказал. Гарри слегка усмехнулся. Старик хотел быть на одном с ним уровне — желание было исполнено. Если теперь он имеет что-то против, ну… Нужно было быть более осторожным в своих желаниях, потому что мечты могут и сбыться. И укусить за задницу. — У меня тоже есть несколько вопросов, если не возражаешь, Гарри, — сказал Дамблдор, вынуждая его сесть обратно. Они молча смотрели друг на друга тяжёлыми взглядами. — Пришёл ли ты к какому-либо решению касательно нашего предыдущего разговора? — в конце концов спросил Альбус. — Разумеется. И я уже даже озвучил его во время нашего предыдущего разговора, прямо после того, как ты спросил, если помнишь, — спокойно ответил Гарри. — Я не буду участвовать в твоей войне. — Гарри, пророчество… — Может катится к чёрту. Мне плевать на пророчества. Мне плевать на Тёмных Лордов. Мне плевать, сколько людей погибнет. Знаешь, почему? Потому что смерть неизбежна. Все умирают. — Вы думаете, это шутка, молодой человек? — прогремел Дамблдор, вставая на ноги. Его глаза перестали поблёскивать, и комната затрещала от наполнившей её магии, из-за чего стало трудно дышать. Головная боль Гарри вернулась в полную силу, в ушах зазвенело от напряжения. Что исключительно злило. Он тоже поднялся и прошипел: — Похоже, что я шучу? — Это невероятно важно, Гарри, — настаивал директор. — Ты должен немедленно прекратить свои ребячества и образумиться. Взгляд Гарри стал ледяным, и комната застыла. Дамблдор слегка потерял свою грозность, но всё ещё выглядел как величайший волшебник столетия, маг, внушавший страх самому Волдеморту. Но Гарри не было до этого дела. Он и сам имел несколько трюков в рукаве. Лицо его исказила ярость от услышанных слов, но в следующую секунду он взял себя снова в руки, надевая нейтральную маску. — Не испытывай моё терпение, старик, — произнёс он спокойно. — Я, может быть, и выгляжу маленьким, но уверяю, если ты меня по-настоящему разозлишь, последствия тебе не понравятся. Мне абсолютно нечего терять. Комнату окутала гробовая тишина. Даже все бесконечно шумящие безделушки перестали работать. Свет замигал и с неожиданным порывом ветра потух, погружая кабинет в темноту. Альбус моргнул, а когда снова открыл глаза — всё вернулось в норму, не считая одной маленькой детали: Он был один.***
Гарри нервно расхаживал по коридору, в котором сидел ранее. «Наглость этого старикана! Ребячество… Я покажу ему ребячество! Он пожалеет, что на свет родился. Чёртов старый козёл». Гарри резко остановился и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Нельзя так терять контроль над собой. Это опасно, глупо, и да, по-детски. Он вздохнул. Эта выходка с исчезновением была и правда ребячеством… И огромной ошибкой. Потому что теперь Дамблдор был в курсе если не природы сил Гарри, но по крайней мере их количества. Даже директор не мог аппарировать внутри замка. Способность Гарри это делать говорила сама за себя и довольно громко. Не то, чтобы он планировал повыпендриваться… Он просто старался взять себя в руки прежде, чем совершил бы что-то болезненное и неизлечимое, например, покалечил бы этого болтливого дурака. Или даже убил. У всего этого было только две позитивных стороны: во-первых, Альбусу Дамблдору придётся теперь быть более осторожным с Гарри, если, конечно, он знал, что хорошо для его здоровья. Ну и во-вторых, Гарри смог, наконец, полностью расслабиться и перестать постоянно применять окклюменцию. Разворачиваясь на месте, Поттер поспешил к башне Гриффиндора. Чем больше времени он проводил в Хогвартсе, тем лучше акклиматизировался к его магии и тем больше понимал, что замок был разумным. И теперь, после неожиданной аппарации, когда Гарри был вынужден с ним взаимодействовать, нырнуть в магию этого места с головой, ломая все баррикады, он вдруг смог чувствовать замок. Едва заметное знание (где-то далеко на задворках разума) о местоположении всех его жителей, о каждом используемом заклинании, каждом возмущении защитного поля снаружи — вдоль границ территории — и внутри — на запрещённых областях замка, персональных комнатах работников, на классных комнатах, кладовых и так далее. Гарри знал всё. Он чувствовал всё. И это было потрясающе. Единственным вопросом было, мог ли Дамблдор ощущать то же самое, и если да, то что он мог с этим делать. Позволяя замку себя вести, Гарри быстро и тихо шёл по коридорам пока не достиг входа в башню Гриффиндора. Было без пяти девять — почти комендантский час. Толстая Леди изогнула бровь при виде него, и Гарри с удовольствием повторил её жест. И поскольку вокруг никого не было, он не стал себя утруждать и называем паролей. Портрет распахнулся, открывая обычную суету десятков студентов. Некоторые громко смеялись, кто-то играл, кто-то разговаривал у камина, кто-то тихонько читал или писал что-то, старательно игнорируя шум. Гарри стоял у входа, желая иметь свою собственную тихую спальню, а лучше всего — личные комнаты. Учителя были не единственными, кому был нужен отдых после долгого и трудного дня. Сволочи. — Гарри! Где ты был? — воскликнул Рон, перекрывая голоса, спрыгнул с дивана и рванул к другу. — Я везде тебя искал! Гарри виновато улыбнулся. — Прости, я немного заблудился. Свернул не там, а потом проклятые лестницы продолжали двигаться в противоположную сторону, ты знаешь, как это бывает… — соврал он. Уизли выглядел задумчивым на мгновение, и Гарри уже было испугался, что его ложь разоблачили, но потом Рон расслабился и потянул друга к одному из диванов. — Как твоя голова? — спросил Уизли, когда они сели. — Лучше, — отмахнулся Гарри, не желая об этом разговаривать. — Чем ты тут занимался всё это время? Через полчаса пустой болтовни, он оставил Рона в общей комнате играть во Взрывающиеся щелчки с Томасом и направился в спальню. Комната была божественно темна и пуста. Гарри быстро почистил зубы, переоделся в пижаму и забрался в кровать. Он был измотан и уснул в считанные минуты, раздумывая о способах спрятать своё присутствие в замке от вездесущих бдительных глаз Альбуса Дамблдора.