Ангел Тьмы

— Вот ты меня любишь? — послышался девичий голос. — Люблю конечно… — словно неуверенно ответил голос ниже. — А докажи? — Кари, мы не на уроке геометрии, чтобы что-то доказывать. — Ну, какой ты скучный… — А как я тебе докажу?       Шестнадцатилетняя девушка с голубыми волосами и жёлтыми глазами задумалась, упёршись взглядом в приоткрытое окно комнаты. Рядом с ней лежал парень, который по виду был старше неё. Его зелёные глаза и рыжеватые волосы слегка отблёскивали в свете утреннего солнца. — Даже не знаю… может поцелуешь меня, Эд? — Пять минут назад уже целовались.       Девушка цыкнула и закатила глаза. — Кари, не начинай. — Я и не начинаю, — Кари тут же улыбнулась. — Может всё-таки поцелуешь меня? — Карисса! — за дверью послышались чьи-то шаги, а после она открылась и явила взору наших влюблённых светловолосую с проседью голову. — Мама! — воскликнула Карисса, застанная врасплох родителем. — Прошу прощения, ребятки, но Эду вообще-то пора домой, — сказала она, широко улыбаясь. — Да, точно… мать же сегодня с ночного дежурства возвращается, опять искать будет, — Эд схватился за голову.       Как только дверь закрылась, Эд вскочил с кровати и стал одеваться. Карисса встала вслед за ним и подняла с пола свою мятую чёрную футболку. — Одевайся давай, чего в зеркало смотришь? — Смотрю, чтобы у меня живот не появился… а то мало ли что? — Не переживай, не залетишь. — Да я и не переживаю, — она подпрыгнула, чтобы подтянуть джинсы на талии. — А вот насчёт своей физической формы после каникул… немного нервничаю. — Ладно, фитоняша, я пойду, — Эд направился к двери. — Стой, стой, — Кари схватила его за рукав и резко развернула к себе. — Ты сегодня на репетицию придёшь? — Конечно приду. — Обещаешь? — Небом клянусь, — он усмехнулся и поцеловал Кариссу в щёку. — Я пошёл, долг зовёт. До скорого!       Эд сбежал по лестнице вниз, неаккуратно обулся в кеды и выбежал на улицу, помахав на прощание рукой. Кари проводила своего парня взглядом и тоже спустилась вниз на кухню. Там, тем временем, за столом сидели её родители и что-то оживлённо обсуждали. И судя по их уставшим лицам, они только что вернулись с работы. — Доброе утро, пап, — сказала Карисса и уселась за стол. — А? — мужчину словно отвлекли от дела. — Чарли, ну ты… — чуть было не ругнулась мама. — Хоть бы внимание на ребёнка обратил. — Доброе утро, солнце, — наконец ответил Чарли дочери. — Как спалось? — Как обычно, ничего необычного… а где Милена? — Она сегодня ушла пораньше, ибо у них там проверка, — ответила мама. — А что? — Да так… поговорить хотела. А как у вас дела? — Как всегда криминально, — отшутилась мама. — Узнаю свою Рин… — тихо проговорил Чарли. — А если серьёзно? — полюбопытствовала Кари. — Зачем тебе? Я думаю, девочке твоего возраста это не интересно. Да и жути многовато будет, — отмахнулась Рин. — Но… — она остановилась в нерешительности перед возражением, — ладно. — и встала, чтобы налить себе чай.       Дальше семейное чаепитие проходило в тишине. Карисса листала ленту в телефоне, её родители незаметно для себя дремали после ночной смены. В такие моменты Кари ощущала себя обделённой. Ну, собственно, она была старшей дочерью, ей это было привычно. Что ж, главное, чтобы в семье лад был, денег давали и с друзьями гулять отпускали. — Ну, я наверное пойду. До вечера, — Кари встала из-за стола и взяла стоящий возле лестницы футляр с гитарой. А после вышла на улицу. — До вечера! — крикнула ей напоследок Рин и тут же обернулась к Чарли. — Ты чего так на меня смотришь? — спросил он. — Да так, ничего, — как-то грустно ответила она. — Просто… как быстро растут дети. Да и… теперь Кари стала самостоятельной, уже с мальчишкой встречается. — Главное, чтобы ему за это не влетело… — Чарли! Ты опять? Я, между прочим, эти слова могу Сирен передать. А ты её знаешь… — Знаю, знаю. Я ж не в обиду. Эд хороший парень, я не против того, чтобы они с Кариссой были вместе. Но ведь всякое может у них случится… — Не надо дразнить судьбу. Всё у них хорошо ведь? Вот, так что не надо. — Как скажешь.       Через несколько минут спокойных супружеских посиделок дверь в дом резко отворилась, а после так же резко захлопнулась за светловолосой девчонкой. Её голубые глаза как-то яростно сверкнули, а вздёрнутый нос слегка подрагивал. Но не понятно — от чего. Она швырнула свою сумку в угол прихожей и заспешила куда-то. — Привет, а ты чего так рано? — спросила Рин у девочки, но она лишь прошла мимо и быстро поднялась по лестнице. — Милена, ты меня слышишь?       Наверху тоже раздался звук захлопнувшейся двери. Похоже, у дочки что-то стряслось. И скорее всего, это было связано с балетной школой, в которую она ходила. Ведь есть же причина тому, что Милена пришла домой раньше положенного. — Вот же… — пробормотала Милена, войдя в свою комнату.       Она тряслась от злобы и отчаяния… Несколько лет она ходила на балет, трудилась, старалась прыгнуть выше головы, а тут… «Полукровки портят статус нашей школы. Проверяющая комиссия наверняка не обрадуется твоему присутствию…»       Милена рухнула на кровать и обхватила руками подушку. Хотелось плакать, но не получалось. Так стало бы наверняка легче. Получалось только молча злиться на несправедливость мира. — Пошли они все, — Милена со всей силы кинула подушку в стену и стиснула до скрежета зубы. — Всё равно я отстаю… зачем я стараюсь, если я такая слабая и меня наверняка скоро исключат?       Она обняла колени и упала на спину. Пара минут выпускания пара из-за проблем ничуть не помешали. Даже наоборот, прояснили ум. Милена встала с кровати, взяла свои пуанты и вышла из комнаты в направлении лестницы.       «Даже если я и слабая, я буду стараться. Я боролась за место в школе и не отдам его какой-нибудь самодурной чистокровной девчонке или сыну богатых родителей… Я докажу, на что способна дочь хранителей, всем докажу… Они ещё извинения будут приносить», — думала она.       Оказавшись на заднем дворе, она решила размяться перед тренировкой. Ведь позаниматься в школе в тот день не получилось, а так нельзя, это вредно. После разминки Милена надела пуанты и попыталась выполнить простые упражнения, но у неё не получалось: её мысли были сосредоточены на возможном провале, на возможном исключении. Поэтому когда она в очередной раз встала на носки, она упала и от обиды чуть не пустила слёзы. Нет, она не должна плакать, слёзы — признак слабого человека. — Чёрт, — ругнулась Милена. — Почему ты не сказала мне о том, что тебя прогнала завуч? — из открытой двери вышла Рин. — Потому… — она встала с земли. — Зачем я должна жаловаться? Я же не какая-нибудь… — Я не потерплю того, чтобы мою крошку кто-то обижал, — Рин взяла небольшую табуретку и села на неё. — Особенно когда она талантлива не по годам. — Ты говоришь это, потому что ты моя мама, — Милена скрестила руки на груди и присела под дерево рядом. — Я это серьёзно. Тем более, когда мне об этом говорили некоторые учителя.       Сомнения всё же были сильнее, и Милена тяжко вздохнула, ведь переубедить маму она не смогла бы в любом случае. — Не для того я тебя рожала, чтобы ты была неуверенна в себе. — А для чего тогда? — Чтобы любить, любить и ещё раз любить, — Рин крепко обняла дочь, и она растаяла в этих тёплых объятиях.       Всё-таки, хорошо иметь понимающих родителей, которые постоянно поддерживают тебя в начинаниях и не дают раскиснуть в тяжёлых ситуациях… Думая о своих родных, Милена часто молилась Небу о том, чтобы все они были живы и здоровы, чтобы они прожили долгую и счастливую жизнь. И даже несмотря на свой характер, она верила в светлое будущее.