Холодные объятия

Сон для слабаков, сказал бы чей-то из Стайлза друзей, но только не наш организм. Если тут был бы человек поумнее, то наверняка сел за уроки, а не переписывался с друзьями, не смеялся со смешных картинок в ленте. Смех? Сейчас явно не до него. За окном была глубокая ночь, а Стайлз всё ещё не ложился спать. Стайлз, вроде такой умница, всегда и во время делает уроки, но не спит до трёх часов ночи в секрете от отца. У них бы явно завязался довольно неприятный разговор на тему почему ночью нужно спать и что отец беспокоиться за своего единственного сына. Да, Ноа явно трясётся за своего любимого сынишку, поэтому и учит, ругает, советует. Стилински старший точно не будет доволен если узнает о ночных, безобидных проделках. Правда, кого это сейчас волновало? Очевидно, не Мечислава. Всё-таки, весна. Это то время, когда можно запросто и неожиданно влюбиться в мимо проходящего красивую незнакомку или того же незнакомца. Эти цветущие деревья, пахнущие так сладко и нежно, это ласковое пение птиц коснулись и Стайлза. Его мысли занимал лишь один и никто другой. Какие там могут быть уроки? Мечислав явно не будет бежать за учителем, чтобы в последний срок сдать примеры по математике или же проекты по биологии. Мечислав всегда будет бежать за Скоттом, дабы хоть на миг увидеть знакомую черную макушку и вечно сосредоточенную, на каком-то деле, моську. С виду может показаться, что это типичный «Playboy», носящий на плечах кожаную куртку, а на носу черные очки. Нет, это был человек, поверженный плохими событиями в его жизни. Возможно, Дерек и скрывает все свои переживания за своей хмуростью, это уже вам никто не скажет. А вот Стайлз был ещё подростком и учился. Учился не только многогранным наукам, но и чувствовать себя человеком, каким он и на самом деле есть. Никто ему об этом не скажет, только он сам, тем более в девятнадцать лет. Стилински массирует, с помощью пальцев, виски, ибо голова начинала постепенно трескаться на части. Из-под подушки начала доносится активная вибрация. Телефон, не переставая, всё давал хозяину знать о новых сообщениях. Телефон словно молил своими уведомлениями взять его наконец в руки и включить. Стайлзу не хватало общения с друзьями в школе, поэтому решил поддаться социальным сетям, но такие частые вибрации заставили его напрячься. Он замер, дыша как можно тише, будто за ним кто-либо наблюдает из-под удобного угла. Уведомления и не думали даже заканчиваться. Словно, это первоклассник специально подшучивал над Стилински, печатая, неумелыми пальцами, одни и те же буквы, и нажимая на стрелку для доставки собеседнику. Брови Мечислава в недоумении сместились к переносице, а глаза стали еле заметно моргать от удивления. — Какого черта? — этот вопрос спросил Стайлз, скорее сам у себя, чем у своего старенького телефона. Он явно был в ступоре от такого активности со стороны. Стилински аккуратно перестроился на живот, шумно вздохнув. Да, действительно, для того чтобы лечь в новое положение в этаком возрасте, нужно немало усилий. Ох, если бы Стайлз знал ту тревогу через экран! Если знал бы, точно давно разрыдался! Мечислав медленно, но верно, взял в руки телефон, большим пальцем нажимая на кнопку включения. В глаза сразу же ударил белый свет, который заставил Стайлза как можно быстрее прищурить глаза. На экране устройства красовалось табло с временем, уже кричавшее, что пора ложиться спать, а не хернёй маяться. Правда, кого это волнует? Очевидно, не Мечислава. Стайлз, немного пораскинув мыслями, стал смотреть уведомления: новое обновление у приложения, «Как дела?» от Скотта, «Скиньте ответы на тест» от всего класса, ничего интересного. Ему такие сообщения приходят каждый день, с чего тревожиться? Если переживать за каждую персону на планете Земля, то и свихнуться недолго. Резко телефон стал верещать как потерпевший. Телефон шмякнулся на матрас, а тело Мечислава вздрогнуло от такого резкого манёвра. Узнав мелодию звонка, которую поставил недавно для телефонных переговоров, Стайлз облегчено вздохнул и приложил руку на грудь, словно старый дедушка, который так близок к земляному покрову. Как можно тише выругавшись, Стилински взял телефон в руки, осознав, что это Лидии не терпится услышать голос своего одноклассника. — Ало? — получилось как-то суховато для Стайлза. Если бы Мечислав мог бы это «Ало» редактировать в тексте, то обязательно изменил бы его на иное «Ало». Эти незамысловатые слова бы звучали на бумаге, как приветствие, чем «Господи, поскорее отстань от меня». — Стайлз? — у девушки голос дрожал. Неужели, подруга смогла вляпаться в неизведанную беду? Они же столько всего прошли! Столько нечисти видели, что сразу и не назовёшь этот список. Она прошептала имя — «Стайлз», а обычно, она это делает, когда плачет или боится. Чего же может бояться банши? Крикнет, да и разбегутся все кто куда! Неужто, что-то страшнее юного оборотня в лесу во время полнолуния? — Да? — неуверенно спросил Стайлз. Неуверенно? Стайлз тоже боится, потому что не знает. Он хочет знать, поэтому и спрашивает. Людей пугает неизвестность. Эти воображалы накрутят себе в чертогах разные варианты событий и обязательно выберут самые ужасные. Дети всегда знали, что монстр обитает в шкафу и хочет как можно скорее проглотить, когда мальчишка сомкнёт глазки, а тут Стайлз не знает и не узнает, пока не спросит. Страшно, но любопытно. Ты хочешь заглянуть в тот лес, но тебе страшно. Страх отложишь в сторону, и пойдешь! Несмотря на то, что в голове ты себе вообразил огромного мохнатого волка с острыми клыками и горящими агрессивно-красными очами, который уже со всей дури перебирает лапами, в сторону тебя. Кроме бешеных ударов сердца, казалось, ничего не было слышно в комнате. Стайлз сглотнул набежавший ком в горле, ожидая ответа своей подруги. — Стайлз… — было слышно, как Лидия сама сглотнула. — Ты же знаешь, что мне приснился сон. Хмурый волчонок скоро встретит, то, чего должен был ещё давно… — судорожные вздохи выстреливали из её груди, но банши старалась справиться с своими эмоциями. Что же могло такого произойти, чего сама Лидия Мартин так тревожилась? — волчонок это Дерек, — тут она набрала воздуха побольше. — Дерек скоро умрет, Стайлз… Сердце словно пропустило удар. Глаза широко распахнулись в ужасе, а волосы встали дыбом от услышанного. Мир полностью рухнул в глазах Стайлза, а, главное, так быстро и легко. Словно фокусник звонко и четко щёлкнул пальцем и кролик из шляпы, магическим образом, исчез. Фокусник лишь обманывает детей своей милой улыбкой до ушей, а тут явно не до разоблачения волшебника. Да и что тут разоблачать? Это смерть, Стайлз! Дыхание стало частым. Мечислав легко приоткрыл рот от удивления, глаза намокли. — Как? — уже дрожал Стилински, прикидывая в голове образ того самого хмурого волка, который готов перегрызть всем глотку, если неприятель тронет семью Хейлов. Хмурого волка с его короткой и торопливой фразой «заткнись». Дерек, который почему-то недолюбливал, до ужаса, любопытного Стайлза. Разве всё должно закончиться так быстро? Разве это справедливо? Разве холодная, как сталь, смерть думает об этом? Её это волнует? Конечно, нет! За Дерека трясется более всего Стайлз Стилински! Слёзы стали разрывать карие глаза Мечислава. Те аккуратно и медленно стекали по щекам. В темноте, где единственным источником света была неполная луна, влажные щеки стали блестеть перламутровым оттенком. Лидия, понятное дело, ничего больше сказать не смогла. Она лишь сбросила звонок, встав в некий ступор. Ей тоже было тревожно, правда, давно сжилась с постоянными намеками на нечто ужасное в судьбе её друзей и близких. Одно за год, но для Мартин очень часто. Ей не хотелось, чтобы каждый год умирал из её друзей. Стилински яростно поднялся с места, схватившись за свою голову. Пальцы Стайлза нервно дрожали и выдёргивали маленькие прядки волос. Мысли запутались в огромный клубок ниток, а маленькими и ловкими коготками стала неприятная известь о Дереке. Какая неприятная? Это же невыносимо! Стайлз готов выть от отчаяния во всю глотку. Пусть он больше не сможет и вымолвить слово, зато проорётся. Прокричит на весь Бейкон Хиллс, что хмуроволка больше не станет! Он всё мечется по комнате, пытаясь окончательно не разреветься, как маленькая девчонка, хотя, Стайлз один в комнате, чего стыдиться? По всей комнате раздался дикий вой, полон горя и отчаяния. Стайлз старался быть тихим, но весь крик выходил всё равно выходил наружу. Ладони тщательно старались убрать всю эту слабость с глаз и щёк, из-за чего лицо стало опухшим и красным. Топот ног доносился по всему дому. Мечислав ходил кругами, размышляя и выдергивая всю новую и новую порцию волос с головы. Что если Дерека уже нет? Тогда кричи прости-прощай, чёрт возьми! Нет, Стайлз не мог так просто дать хмуроволку умереть. Хмуроволку, который вечно ворчащий, вечно мрачный, молчаливый. Который будет пристально пялиться на пол, а не на него! Стайлз всё равно его любит, даже если Хейл его начнёт дубасить об стену со всей дури, всё равно любит и от этого ни Дерек, ни Стайлз не убежит! Стилински повернул голову в сторону окна, где уже постепенно стали распевать свои милые песенки птицы. Чириканье просто проходило мимо ушей, никого не волновало о чём поют пташки, возможно, кроме самих их. Мечислав пытался дышать глубже, но выходило всё довольно плохо и новые приступы плача наполняли его уже обмокшие ресницы.  — Дерек… — донёсся дрожащий шепот в комнате. Все заметно притихли, когда Стайлз медленно, в задумчивости, присел на свою постель. Будто, всё это время около него водили хороводы бесы, чётко и громко выкрикивая плохие мысли, а сейчас, чертики удалились и на душе стало так пусто. Кусок сердца вырвали из Стайлза и оставили ни с чем. Сердце болело, ужасно шимило, кровью обливалось. Он думал только о Дереке, только о его скорой кончины. Ему не хотелось в это верить, но всё же заглянул правде в глаза. Стилински больше никогда не увидит тех болотных глаз с хмурым блеском. Глаза, которые изредка могли покоситься на Стайлза, от чего подросток замирал на месте, а в животе бурлил необъяснимый поток теплых эмоций. Глаза, которые заливались небесным оттенком, если тот вдруг превращается в оборотня. В то время Дерек злиться, готов порвать всех на части своими смертоносными клыками. А черные волосы, которые лишь редко встанут дыбом. Те волосы, черные как смола, никогда не седеют, ибо Дерека почти ничем не напугать. У него всегда на лице будет сосредоточенное хмурое лицо. Что бы добиться лёгкой улыбки у Дерека нужно действительно порадовать его ненаглядную морду чем-то явно стоящим, а не рассказать, всеми известную, пошлую шутку. Не выдержав болезненных мыслей в своей голове, Мечислав со всей дури пнул тумбу, которая безобидно стояла рядом. Та даже не покачнулась и не сдвинулась с места. Стайлз мигом стал переодеваться, дабы увидеть в последний раз те самые хмурые глаза, те самые желанные губы, того самого Дерека, которого знал как оборотня, которого хотел обнять и поцеловать на протяжении долгого времени. Этому оборотню действительно ничего не страшно, кроме ледяного дыхания смерти. Он вылетел из комнаты пробкой, пошагав в сторону выхода из дома. Он так не хотел ждать этой последней встречи с Дереком, но пришлось. Стайлза переполняли разные эмоции, то он нервно оглядывался по сторонам, будто ждал того света, то поскорее хотел грохнуться и забыть о том, что Хейла скоро не станет. Это необъяснимо, все боятся смерти. Никто никогда не рад её холодным объятиям, если ты не самоубийца. Смерть всегда хорошо крадётся, незаметно, а потом как выскочит из-под темного укромного угла и пусто! Пусто везде, на душе, в комнате, в которой обитала жертва участи судьбы. Стайлз стал нервно искусывать свои губы до еле заметных ранках. В гостиной, вдруг, осветила люстра небольшие участки помещения. Мечислав вздрогнул от неожиданности, нервно оглядываясь по сторонам, в поисках наглеца, который мог бы это сделать. Перед ним стоял знакомый ему до черта мужчина, в пижаме, выкрашенная в белёсо-голубую полосочку, как и штаны. Видимо, тот только проснулся, раз так сильно щуриться и отворачивается от источника света. По лицу было видно, что Ноа хорошо напуган. Каждый бы испугался, если кто-либо внезапно, с того с не сего, стал вопить во всю глотку. — Стайлз, ты чего так кричишь? — донёсся до ушей голос папы Мечислава, который успел проснуться из-за воя своего сына. Вой, раздирающий сердце мужчине на куски. Его сын так сильно кричал, что тот подскочил как ошпаренный и мигом побежал к своему любимому. Этот сынишка только что узнал о смерти своего воздыхателя, а отец не знает! Не знает, поэтому боится. Стайлз же шляется где попало с оборотнями и другой нечестью, что стоит удивляться, как его ещё не загрызли мохнатые сволочи! Сердце же у сорокалетнего человека не вечное, тем более со Стайлзом, который постоянно в разнообразных неприятностях! Какой человек не станет вздрагивать от каждого шороха мышки в подвале, а тут такой дикий вой, что хоть реанимацию вызывай обоим! Стайлз приоткрыл немного рот от удивления, вжавшись ступнями в пол. Неужели, он не сможет попрощаться с Дереком из-за родного, ему, по крови, человека? Да, он понимал, что отец беспокоиться за сына, но сам Стайлз не меньше тревожился за своего любимого волка. Любимый серый волк, вот бы он пришел сейчас со словами «Я люблю тебя!». Эту сцену Стайлз столько раз проматывал в голове, но ни разу Дерек её не отыграл. От этих горьких мыслей Мечислав снова завыл, опустив голову вниз. Голос уже сорвался, но было видно, как сильно стискивает зубы Стилински, как сильно его трясет. Слёзы стали падать на деревянный пол, а в теле резко стало холодно. Хотелось прижаться к кому-то, уткнуться носом в грудь и выплеснуть все свои эмоции на рубашку. Ничего лучше, чем ночная кофта своего собственного отца, Стилински найти не смог. Сейчас перед Ноа стоял маленький ребенок, плачущий до изнеможения. Ребенок, которого оставили одного в этом жестоком мире. Этот ребенок не сможет справиться со всеми событиями, ему нужна поддержка. Поддержка от родного, действительно близкого человека. Руки мужчины крепко прижали родного сына к себе, всё тихо и тревожно спрашивая: «Что случилось?» «Что такое, сын?» Уловив главную мысль этих слов, Стайлз просто замолчал, уткнувшись носом в грудь, слушая, как бешено бьётся сердце у папы.