#сплетники

Sting — Shape of My Heart

      Все тело сковывало липкое ощущение отвращения. Билл был изменником, а Ричи так просто открыл его ящик Пандоры, выпуская все самые темные секреты на волю. На какое-то мгновение мне показалось, что зловещая тишина окутала весь мир, а время остановилось. Я шокированно переводил взгляд с Билла на Стэна и обратно. Мне почему-то казалось, что Денбро сейчас взорвется, но он лишь безразлично пожал плечами, как будто Ричи сообщил о его предпочтениях в еде, а не о факте измены. — Я не горжусь этим, но и не жалею, — Билл сказал это, глядя на мистера Уриса, а тот едва заметно кивнул, совершенно не меняясь в лице. — Это не новость, — хмыкнул Стэн, — я слышал этот необычайно занимательный факт, когда твой бывший чуть не втоптал тебя в дерьмо и орал на всю «Венеру», — мы с Ричи притихли, наблюдая за разговором Стэна и Билла. Было такое чувство, что они вообще забыли о нашем существовании и общались не только словесно, но и с помощью взглядов. За ними было очень интересно наблюдать и подмечать детали. — Нужно поговорить, — Денбро откинул челку и едва прикоснулся к шее, а мистер Урис неосознанно продублировал его движение и поерзал, слегка шурша обивкой дивана, — не здесь, — с этими словами Билл резко подскочил с дивана и кивнул Стэну в сторону выхода из гримерки. — Нам не о чем с тобой разговаривать. Но если ты настаиваешь, то… — не закончив свою мысль, мистер Урис вышел из гримерки, не прощаясь. — Увидимся позже, Рич, — Билл подмигнул другу, полностью меня игнорируя и вышел вслед за Стэном.       Так было даже лучше, мне не нравился Билл, и больше всего на свете я не хотел с ним общаться. Он пугал меня своей агрессией и каждый раз, когда Денбро начинал говорить со мной, мне хотелось спрятаться и стать невидимым. В моем воображении образ Билла и жестокого коварного бога войны Ареса слились воедино, принося в «Венеру» разруху. — Мне не нужно было пиздеть про измену, да? — Ричи посмотрел на меня так наивно и виновато, что мне тут же захотелось его утешить и сказать, что это ерунда. Ведь если бы Билл действительно заботился о своей репутации, то он бы так не поступил со своим бывшим парнем. — Ты не виноват, — я тут же почувствовал жгучее желание поддержать Ричи и показать, что я рядом. Не давая себе даже малейшего шанса передумать, я накрыл его руку свой и замер, не в силах даже вздохнуть. Мы встретились взглядами, и мне показалось, что я умер, а Харон уже перевозил мою потрепанную душу через Стикс — реку мертвых. — Ну, и похуй, — Ричи улыбнулся и начал поглаживать мою руку. Какое-то невероятное тепло разошлось по всему телу и на мгновение мне показалось, что я бы мог согреть этими ощущениям весь мир, — Билл же вроде не злится, а Стэн и так знал? — я кивнул, а Ричи облегченно выдохнул.       Краем уха я уловил какой-то шум за дверями гримёрки. Я неосознанно прислушался, различая голос Стэна и Билла. Видимо они так и не ушли, продолжая разговаривать. В «Венере» были удивительно тонкие стены, и при желании можно было узнать очень много интересного о сотрудниках и постояльцах. Любопытство вспыхнуло во мне слишком стремительно, и я даже не успел подумать, что подслушивать неправильно. — Эдс, прикинь, я однажды прочитал несколько страниц комикса про Человека-Паука и Дэдпула, — вдруг с гордостью сказал Ричи, видимо, меняя тему, потому что уже не думал про Билла и измену. — Ага, — я автоматически кивнул, пытаясь разобрать, о чём говорили Денбро и мистер Урис.       До меня доносились обрывки фраз, но мне не составило никакого труда сопоставить очевидное и почти полностью воссоздать их разговор. — Так значит была не одна измена? — голос Стэна прозвучал безэмоционально, и я был готов поклясться, что сейчас он поправил свой шейный платок.       Какую-то секунду Билл не отвечал, а потом отчеканил твёрдое и уверенное «нет». — Ты в который раз меня убедил, что ты та еще блядь. Нужно было защищать бывшего от тебя, а не наоборот. — Стэн, завали ебало. Ричи был последним, и потом Стив меня бросил, — мне показалось, что Денбро сказал это без сожаления. А я не понимал, как так можно… Никто не заслуживает такого отношения и предательства. Неужели парень Билла был настолько плохим, что он так просто ему изменил и не один раз? — Ну-ка, удиви меня? Сколько раз успел потрахаться на стороне? Раз десять минимум? — мистер Урис говорил с явной издевкой, определенно довольный тем, что ему в который раз удалось подловить Денбро на неподобающем поведении. — Блять, это не твоё дело! — голос Билла дёрнулся, а я почти увидел, как он нервно откидывает чёлку с лица и закатывает глаза, — и почему это тебя так беспокоит? Боишься, что изменю и тебе? — Не смеши меня, — Стэн засмеялся, но мне почему-то показалось, что это было не искренне. По-моему я вообще ни разу не видел, как мистер Урис смеялся, — мы с тобой не встречаемся и никогда не будем. — Твоя правда, — согласился Билл, — с такой сукой, как ты, встречаться себе дороже. — И с такой шлюхой как ты… — Так вот, Эдс, Паркер настолько умный, что сам создаёт паутину. А Дэдпул его так заебал… Бля, ты меня слушаешь? — Ричи помахал перед моим лицом рукой, отвлекая от разговора Стэна и Билла. Он смотрел на меня широко открытыми глазами и улыбался. — Да, слушаю, Ричи, — переключая на него внимание, ответил я, — так что там с паутиной? — Говорю же, комиксы прикольная штука. Так вот, че было дальше… — активно жестикулируя руками, Ричи продолжил рассказывать, а я снова навострил уши, пытаясь уловить чужой разговор.       У меня не получилось разобрать слова Билла, но я услышал, как Стэн немного присвистнул, но ничего не ответил. Интересно, на что он так отреагировал. Я не понимал, почему во время разговора голос мистера Уриса оставался таким безразличным. Ведь он, получается, спал с изменником, почему он об этом не думал?       Голоса стали постепенно отдаляться. Видимо, они отошли немного дальше от гримерки, потому что больше я не мог разобрать ни слова. Тайна измен Билла так и осталась для меня неразгаданной загадкой. Но мне хватило и того, что я услышал. Я не хотел, чтобы Ричи дружил с Биллом.       Мне не хотелось перебивать увлеченный рассказ Ричи, потому что он выглядел так красиво, когда делился тем, что ему нравится. В тот момент мне показалось, что он может говорить о любой ерунде, а я буду его слушать, открыв рот. Просто потому что это был Ричи. Но я все-таки решил задать интересующий меня вопрос: — Ричи… Ты можешь не отвечать, если не хочешь, но… — я задумался, как спросить более деликатно, — почему ты… Ну, поспособствовал измене Билла? — Ну, а че нет? — наверное, Ричи понял, что сказал что-то лишнее, когда встретился с моим перепуганным взглядом. Для меня это было недопустимо, — бывший Билла — мудак. Они встречались с ним два года и почти не трахались, прикинь? И че это такое?       Ричи разочарованно цокнул и покачал головой, а я уселся на диване поудобнее, обхватывая коленки. — Почему? — Бля, ну, Билл же любит всякие извращения типа плеток, ошейников, а бывший был против этих штук. Билл говорил, что Стив вообще не любил трахаться. Как можно не любить секс? Типа, это же прикольно, — я кивнул, продолжая слушать Ричи, — ну так вот, однажды Билл набухался и начал ко мне приставать. Ну, а я такой, че бы и нет? Если друг хочет трахаться, то я могу и помочь. — В смысле? — удивился я. — Ну, мы начали сосаться и как-то увлеклись. Вот так и потрахались. Потом Стив узнал и киданул Билла, но он вроде не сильно страдал. — Ричи, а вы с Биллом пробовали… Ну… — я зажмурился, не в силах произнести слово «плетка». Мне было до ужаса неловко. — Че? Плетки и кляпы? — Ричи удивленно вскинул брови, — не, я не фанат плеток. Не люблю, когда меня пиздят. А Билл любит. Ну, не когда его, а когда он.       Это было отвратительно. Я в самом страшном сне не мог представить людей, которые добровольно соглашаются на такую жестокость. Странно, неправильно, пугающе. — А Стэн… Неужели ему это может нравиться?.. — мне было сложно представить, что мистер Урис мог действительно любить такое. В голове проскочила страшная мысль, что Билл мог и не спрашивать Стэна, а просто взять то, что хочет. Но я тут же отбросил эту догадку в сторону, потому что мистер Урис не выглядел тем, кто будет делать что-то против своей воли. — Ну, раз трахаются, значит нравится, — Ричи безразлично пожал плечами. — Когда в сексе больно… Это… Это отвратительно, — мои внутренности сжались в комок от омерзения. А сердце начало предательски выскакивать из груди. Любая жестокость была для меня табу. Я искренне не мог понять, как можно получать удовольствие от жесткого секса, в то время как меня пугали даже грубые слова и любой намек на агрессию. — Так ты че, не девственник? — на лице Ричи застыло удивление, и он развернулся ко мне всем телом, ожидая ответа, — Эдс? — Нет, я… Я девственник, — мне было стыдно признаваться, и я отвел взгляд, начиная теребить рукава толстовки и пытаясь унять нервы. — Ну, вот когда попробуешь, то поймёшь, че и как тебе нравится, — Ричи улыбнулся, беря меня за руку и переплетая наши пальцы, — эй, че ты? — А ты?.. Ну… Ты давно уже?.. — слова застревали у меня во рту, спотыкаясь о губы. Перед Ричи я чувствовал себя обнаженным, и дело было совсем не в наготе. Я был готов делиться всеми своими мыслями и чувствами, обнажая свою сущность, потому что с Ричи не было страшно. — Трахаюсь? — Ричи засмеялся и стал загибать пальцы, пытаясь что-то подсчитать, — с четырнадцати лет. Первый раз был тем еще дерьмом. — Так рано… — Ну, а че ещё делать? В приюте не так много развлечений, а трахаться я люблю, — немного поиграв бровями, Ричи подмигнул мне, — Эдс, я хочу тебя обнять, — не дожидаясь моего ответа, он сгреб меня в охапку, обнимая и утыкаясь подбородком в мою макушку, — ты вкусно пахнешь. Печеньками. — Понятно, — глупо кивнул я, поражаясь насколько он легко рассказывает факты о своей сексуальной жизни. С каждым прикосновением Ричи я привыкал к нему, и мне становилось не так страшно. В этот раз я даже позволил себе расслабиться и на секунду прикрыть глаза, вдыхая уже знакомый запах сигарет и женского шампуня. Для меня Ричи пах именно так. — Эдс, я вот, че хочу спросить. Так ты все-таки по парням? — воспользовавшись моим замешательством, Ричи потянул меня на себя, заставляя сесть ему на колени. У меня перехватило дух, и я тут же захотел слезть, но Ричи крепко удерживал меня и почему-то я сдался, обмякая у него в руках — Я… — щеки горели. Мне не хотелось думать, что от волнения скорее всего мое лицо покрылось красными пятнами, а голос предательски дрожал, — Ричи… Арчи мне сказал, что я… Что я тебе нравлюсь. Это… Это правда? — задыхаясь прошептал я, сходя с ума от смущения. — Ага, — улыбка расцвела на лице Ричи, — очень нравишься, Эдс.       Мне показалось, что мне послышалось, что все это не по-настоящему, а всего лишь проделки Морфея, который насылал на меня такие сладкие сновидения. Неужели я нравился Ричи? — Правда?.. — преодолевая нехватку воздуха и стеснение, спросил я. — Правда, — согласился Ричи, обхватывая мое лицо руками, — очень-очень нравишься, Эдс.       Пока я пытался прийти в себя и хотя бы немного осмыслить слова Ричи, он притянул меня к себе и чмокнул в нос, слегка задевая его языком. Клянусь, этот поцелуй был самым лучшим в моей жизни. Я никогда не испытывал подобных эмоций, полностью растворяясь в другом человеке.       Кажется, стрела Амура окончательно добралась до своей цели, пронзая мое сердце насквозь. Я окончательно и бесповоротно влюбился в Ричи.       Расстояние от гримерки до своего номера я преодолел слишком быстро. Я чувствовал себя окрыленным признанием Ричи. Было такое ощущение, что за спиной выросли невероятные крылья Пегаса, возвышая меня в небо к звездам. Хотелось кричать от переполняющих меня эмоций и счастья. Эндорфины, как патока растекались по телу, заставляя глупо улыбаться своим мыслям. Даже не раздеваясь, я завалился на кровать и блаженно прикрыл глаза, растворяясь в ощущениях. Недолго думая, я решил позвонить маме и узнать, как у нее дела. Несмотря на наши натянутые отношения, я скучал по ней и безумно любил.       На том конце послышались длинные гудки, и я замер, предвкушая разговор. — Да? — я не смог сдержать улыбку, когда услышал такой знакомый и родной голос. На фоне играла музыка, и слышались какие-то странные звуки. Я почти сразу понял, что мама была в тренажёрном зале, а эти странные звуки были скрипом тренажеров и стуком гантель друг о друга. — Мам, привет, — в трубке улавливалось тяжелое дыхание, и я догадался, что мама как обычно ходит на беговой дорожке, чтобы сжечь калории и согнать несуществующие лишние килограммы, — как ты там? — Худею, — она фыркнула в трубку, — лучше расскажи, как у тебя дела, сынок? — с придыханием, запыхавшись спросила мама. — Все хорошо, — мне было страшно произносить это в слух, но сегодня все было и правда прекрасно: Сплетник не публиковал гадости, Ричи признался мне в симпатии. Что еще можно было желать? Впервые за многое время я чувствовал себя счастливым, но я настолько не привык к этому ощущению, что почти физически ощущал, как неприятности протягивают свои мерзкие щупальца к моему временному островку спокойствия. — Надеюсь, ты там не влез в неприятности? — я промолчал, не знаю, что ответить на этот вопрос, — Эдди? — Нет, мам, — разочарованно выдохнул я, понимая, что наш разговор уходит в какое-то не то русло. Мне просто хотелось услышать голос мамы, узнать, что она по мне скучает и ждет дома, а она… — Ты там хотя бы с кем-то подружился? — звук гнущегося пластика резанул уши через динамик. Кажется, мама открутила крышечку от бутылки и жадно пила воду, не прекращая упражнение. — Да, мы общаемся с одним парнем. Его зовут Ричи, — его имя приятно согревало изнутри, окутывая меня теплом и фантомным ароматом табака, который мне даже начал нравиться. Наверное, дело было не в табаке, а в Ричи. Мне все в нем нравилось, заставляя сердце подпевать лире Орфея. — Ричи, значит, — мама фыркнула, а мне почему-то стало неприятно, — Бен не дает тебя в обиду? — Бен всегда рядом, — я вспомнил, как он меня всегда защищал от нападок Билла и остальных и еще раз мысленно поблагодарил друга. — Хорошо, Эдди. Этот Ричи, — я услышал, как пикнул тренажер, прекращая шуметь, — он точно хороший парень? — Да! — ни капли не сомневаясь выпалил я, — самый лучший. Мы дружим. — Я просто не хочу, чтобы повторилась ситуация с Виктором, — я опешил, пробуя это имя на вкус — сажа и гниль. Мне тут же захотелось помыть руки, а лучше все тело, чтобы смыть с себя эти воспоминания и ощущение тревоги. ВИКТОР.       Это имя оглушающим раскатом грома пронеслось в сознании, причиняя почти физическую боль. Я почувствовал, как все шрамы начали зудеть, словно готовые раскрыться прямо сейчас и залить мою бесформенную огромную толстовку кровью.       На какую-то секунду я ощутил себя аморфным, теряя связь с телом и ощущая себя сгустком негативных эмоций. — Эдди, ты еще здесь? Эдди? — голос мамы доносился до меня словно с подземного царства Аида, я почти не слышал ее. Все мои мысли были о Викторе и о своей никчемности. — Да, — не своим голосом сказал я, — мам, тут пришел Бен. Я позже тебе перезвоню, — не дожидаясь ответа, я сбросил вызов, откидывая телефон и обнимая себя руками. Хотелось почувствовать тепло, заботу, но я ощущал только холод, как будто сама смерть дышала мне в затылок.       Руки сами потянулись за серым, слегка потрепанным блокнотом, который был проводником моих плохих эмоций в этот мир. Я записывал там заказы, работая официантом, а также свою боль и переживания. Это был не дневник, скорее отдельные записи — рваные куски воспоминаний и чувств.       Я открыл девственно чистую страницу, на которой можно было написать мечты, планы на следующее лето, свои немногочисленные достижения, но вместо этого я написал одно имя — ВИКТОР.       Почти со скрупулёзностью я выводил каждую букву, контролируя нажим и наклон: витиеватая «В», фигурная «К». Буквы, как конструктор, складывались в имя, которые вызывало во мне волну неприятных ощущений. Я чувствовал, как Деймос — ужас и Фобос — страх, усаживаются на моих плечах и начинают нашептывать, словно внутренний голос — «Ты знаешь, как с этим справиться, Эдди. Больнее уже не будет».       Я почти физически ощущал, как липкие лапы Фобоса и Деймоса забираются под толстовку, оставляя на теле грязь, которая проникала внутрь. К счастью, я знал, что нужно делать.       Изо всей силы я начал зарисовывать имя Виктора, разрывая бумагу стрежнем ручки. В нос ударил запах чернил, а в сердце развязалась война, и мне было не суждено в ней победить. Арес нес знамя кровопролития, а кто я такой, чтобы противиться воле божества?       Гонимый отвратительными ощущениями и накатывающей истерикой, я заглянул под кровать, вытаскивая чемодан, который успел немного запылиться. Как и мои шрамы, подумал я…       Чемодан оброс пылью, а мои увечья кожей, но это ненадолго. Оглядываясь и ощущая себя под прицелом, я достал из потайного кармана пачку запечатанных лезвий. Получая какое-то садистское наслаждение, я вскрыл пачку, выуживая мою серебристую погибель, и скрылся в ванной, закрывая дверь на щеколду.       Мне хотелось рыдать, но на удивление я оставался устрашающе спокойным. Безразличным. Медленно, давая себе шанс передумать (но глубоко в душе я знал, что не передумаю), я снял с себя толстовку, рассматривая отражение в зеркале. Ничтожество. Провокатор. Урод. Нытик. Шлюха.       Слова отпечатывались на сердце дикими ожогами, наверное, примерно так себя чувствовал Прометей, когда орел кусок за куском выклевывал его печень. Несколько секунд я завороженно смотрел на свое запястье, а потом провел лезвием по коже, оставляя длинный глубокий порез. Мне не было больно, я словно под гипнозом наблюдал, как кожу окрашивают багровые капли, которые скапливаются в одну большую и начинают капать на белый мраморный кафель, оставляя на нем уродливые следы.       Господи, что я наделал?       В истерике я отшвырнул от себя лезвие и почти рухнул на холодную плитку, обхватывая себя руками. Не помогало, одиночество сжирало меня, обгладывая кости до основания. — Нет, нет, — тихо, захлёбываясь слезами, причитал я, а в голове победно смеялся Хаос, оглушая меня и мое израненное сознание и тело. Было больно, но не из-за вспоротой руки, которая саднила и продолжала сочиться алыми нитями, а из-за своей слабости и беспомощности перед лицом взрослой жизни.       Не знаю, сколько времени я провел на грани бреда и реальности, но у меня больше не было сил оставаться одному. Кое-как я устранил доказательства своего срыва: оттер кафель от крови, заклеил рану пластырем (жаль, что еще не придумали пластырь от душевной боли) и вышел из номера.       Мне нужен был Ричи, только с ним мне было хорошо.       По пути к Ричи я пытался сдержать слезы, которые разрывали меня изнутри. Мне не хотелось, чтобы он видел мою слабость, но у меня не получалось взять себя в руки. Глаза были на мокром месте, и я чувствовал, как щеки начало щипать от соленых слез.       На какую-то секунду я замер у двери Ричи, не решаясь постучать, но страх одиночества был сильнее, и поэтому я нерешительно стукнул пару раз костяшками о дверь.       В номере послышался странный шорох и буквально через несколько минут прямо передо мной появился улыбающейся Ричи. Господи, какой же он красивый… — Эй, Эдс, ты, че? — улыбка Ричи стала медленно растворятся, а на его лице отпечатался испуг, — че случилось? — не дожидаясь ответа, Ричи притянул меня к себе, сгребая в объятия. — Ричи… — его запах окутал меня, и я не смог сдержаться, разрешая себе плакать и выпускать на волю всю свою боль. С Ричи было безопасно, казалось, что его руки, как самая надежная крепость — смогут защитить от любых проблем и страхов. — Тише, тише, — Ричи почти затащил меня к себе в номер, не отпуская ни на секунду, — почему ты плачешь? Эдди? — я чувствовал поглаживания Ричи на своей спине и позволил себе таять в его руках. — Ничего… — ответил я, сжимая в кулаках уже намокшую от моих слез футболку Ричи, — все нормально. Просто… — мне хотелось рассказать, вытащить всю боль из самого сердца, но я не мог. Казалось, что если я произнесу вслух свой секрет, то страхи обретут оболочку и воплотятся в реальность. — Ну, и че ты меня обманываешь? — Ричи отстранил меня от себя, заглядывая в глаза, — ты бы не плакал, если бы все было нормально. — Я… Я просто не хочу говорить об этом, — мне было неловко, но рядом с Ричи мне было намного спокойнее, чем одному в пустом номере, где из каждого угла на меня смотрели мои собственные страхи. Всхлипывая, я постарался вытереть слезы, но Ричи не дал, обхватывая мое лицо своими длинными слегка прохладными ладонями. — Ну, хватит. Ты милее, когда улыбаешься, — большими пальцами Ричи смахнул мои слезы и едва ощутимо погладил по щекам, — че произошло? Колись давай. — Я… Я поссорился с мамой, — это была почти правда, а Ричи даже не заметил подвоха. — У тебя хотя бы есть мама, Эдс, — Ричи все еще обнимал меня, — это, наверное, прикольно. — Не всегда, — сказал я, сразу же прикусывая язык, ведь у Ричи не было родителей, и ему скорее всего такое было неприятно слышать. Почему я был таким глупым? — прости, Ричи. Я не хотел… — Че не хотел? Ты это, главное прекращай плакать, ладно? — я замер, прислушиваясь к ощущениям. Рядом с Ричи не было страшно, он заполнял мое тело теплом и уверенностью, которой мне никогда не хватало. — Ричи… — легкие перестали функционировать. Казалось, что все тело впало в вечный анабиоз. Словно со стороны я смотрел на Ричи, подмечая красивый завиток черных волос возле уха, созвездие веснушек на кончике носа, длинные смоляные ресницы и бездонные глаза. Они манили меня, заставляя тонуть в этой черной пучине. — Че? — мы все еще были слишком близко друг к другу. Руки Ричи ощущались так правильно, и я был бы готов заменить Атланта и держать за него небесный небосвод, только бы Ричи еще минуту был рядом. — Я… — я даже не успел подумать, как Ричи наклонился ко мне и оставил поцелуй на кончике носа, прижимая меня к себе и позволяя спрятаться в его объятиях. — Хочешь, полежим вместе? — беря меня за руку, Ричи подтолкнул меня к дивану, — можешь лечь на меня. Ты такой маленький и милый, как плащевая игрушка. — Плюшевая, — я засмеялся, замирая и не решаясь лечь. Хотя очень хотелось хотя бы раз в жизни сделать то, что я желал больше всего на свете. — Ну, че ты? — Ричи подмигнул мне, притягивая к себе, — места хватит.       Нерешительно я сел на край дивана, боясь лишний раз пошевелиться. Мой взгляд зацепился за оголённый кусок кожи на животе Ричи, и я почти неосознанно поправил его футболку. Иглы смущения пронзили меня, и я ощутил себя, как бабочка с распятыми крыльями под стеклом на стене у коллекционера. Хотя для бабочки я был слишком уродлив… Я был скорее слизняком. — Все? Больше не будешь плакать? — я отрицательно покачал головой, ощущая, как пекут глаза от недавней истерики, — вот и хорошо. Такие малыши не должны плакать. — Я не малыш, — не контролируя себя, я нахмурился, надувая губы. Мне не хотелось, чтобы Ричи считал меня беспомощным и маленьким, хотя я и правда ощущал себя именно таким. — Че ты? Это же типа конмилент. — Компли… — хотел исправить я, но не успел, потому что Ричи притянул меня к себя, облизывая языком мою щеку, как игривый щенок. Неосознанно из моей груди вырвался смех, а ощущения влаги на коже было таким приятным… Наверное, это было из-за Ричи, он был для меня словно Золотое Руно, исцеляющее не только телесные повреждения, но и душу. С ним я даже забыл о свежем порезе, который все-таки саднил и слегка покалывал под пластырем и толстовкой. — Прикольно. Тебе нравится, — Ричи улыбнулся и еще раз облизал меня всей поверхностью языка, а я опять засмеялся, отдаваясь этим ощущениям. Лицо Ричи было ко мне слишком близко, я чувствовал его дыхание, запах. Он проникал под каждый дюйм кожи, оставаясь там, признанным и полноправным хозяином. — Ты… Ты мне нравишься, — это были просто слова, но я почувствовал, что должен их сказать. Мне хотелось кричать об этом на весь мир, чтобы каждое существо слышало о моих чувствах, которые разрывали меня изнутри. За короткий промежуток времени Ричи стал тем, кого я подпустил ближе, чем кого-либо еще в своей жизни.       Его простота, легкость была моим лекарством, моим плацебо, которое возвращало к жизни. — Классно, — Ричи прошептал мне прямо в ухо, задевая носом мою мочку, — ты мне тоже очень нравишься, Эдс.       Я почувствовал, как Ричи ведет кончиком носа по моей шее, щеке. Тело покрывалось мурашками, заставляя меня поддаваться этому сумасшествию. Он был рядом, до дрожи близко. Мне было страшно, странно, но я не хотел отстраняться, впитывая новые ощущения, как губка. — Эдди-Тэдди, — Ричи улыбнулся и потерся носом о мой нос, вызывая дрожь и смех. С ним хотелось улыбаться, с ним хотелось жить. Ричи был моим спасением.       Мне хотелось, чтобы этот момент длился вечно, но в кармане толстовки завибрировал телефон. Мое сердце рухнуло вниз, а ладони покрылись липким и холодным потом. Это был Сплетник. Сплетник: Прошел слушок, что тупица Тозиер учится читать и даже делает успехи. Что-то я сомневаюсь, поэтому специально для тебя, Ричи, я пишу этот пост по складам. ОТ-СО-СИ ЭД-ДИ ОН КОН-ЧА-ЕТ ДА-ЖЕ ОТ ТВО-ИХ ПРИ-КО-СНО-ВЕ-НИЙ. Прочитал? А теперь за дело, хохох