#сплетники

      Я хотел сказать Стэну, что люблю его. Это признание уже который день щекотало кончик языка, пытаясь вырваться наружу. Момент, когда Стэн стал для меня не просто партнёром по сексу, а чем-то большим стёрся из памяти, и сейчас мне казалось, что так было всегда.       Мне было все равно на его реакцию, он должен был знать о моих чувствах. Я больше не хотел молчать, хотя мне было очень страшно признаваться даже себе, что я влюблён.       Это не была безумная, дикая любовь, когда ты не можешь жить без другого человека и готов умереть за него или умереть вместе с ним. Нет. Ещё давно знакомые рассказывали мне историю про кокаинового наркомана и начинающего музыканта, которые были зависимы друг от друга. Они так любили, что чуть не уничтожили себя, но всё-таки чудом спаслись.       Это был не наш сценарий. Я бы смог жить без Стэна (уверен, он так же думал и обо мне), но больше не хотел. С ним мне было лучше, чем одному, с ним я чувствовал себя собой и хотел быть рядом. Мне было даже все равно, что Стэн отрицал наши НЕ отношения, потому что для меня это было неважно, ведь я знал, что я ему тоже небезразличен. Наверное, моё признание что-то изменило бы. Может, все было бы по-другому, если бы не ребенок. Стэн станет отцом… Немыслимо. Но, видимо, я и правда был влюбленным идиотом, потому что в первую очередь волновался за него, а не за себя и свои гребенные чувства. Я не брошу Стэна одного, потому что я люблю его. — Но как?.. — шок все ещё сковывал мое тело и разум, путая мысли. — Блять, Билл! — Стэн огрызнулся, расстёгивая первую пуговицу на рубашке, — тебе нужно объяснять, откуда берутся дети? Наверное, презерватив порвался или был бракованным, а мы не заметили. Мы с Беверли никогда не трахались без защиты. Прости, Билл, — последнюю фразу Стэн сказал одними губами, но я услышал. — И… И что ты собираешься делать? Вы с Бев? — слова застревали где-то в горле. Мне было сложно выразить то, что было у меня внутри. Я почти физически чувствовал, как прежний мир пошёл трещинами, разрушаясь с каждой секундой. — Мы… Мы еще не говорили с Бев об этом, но если она захочет рожать, то… — на лице Стэна был испуг и полное непонимание. Он словно растворялся с каждой секундой, теряя себя прежнего. Видеть любимого человека в таком состоянии было невыносимо, — все же думают, что мы родственники. Что… Что мне делать, Билл? Что?.. — Тиши, тише, — я обнял его, прижимая к себе, — я рядом. Успокойся, — мои собственные эмоции зашкаливали, но я пытался взять себя в руки ради Стэна. Сейчас я был нужен ему, — вам с Бев всё нужно обсудить. Это должно быть ваше решение. — Да, да. Я просто… Это мой ребенок, Билл. Мой, — тело Стэна дрожало в моих руках, а я только мог гладить его по спине, целуя в висок. В голове было пусто. Я не знал, что делать, как смириться с тем, что Стэн станет отцом. У меня не было никаких прав советовать ему, как поступить. Это было личное дело Беверли и Стэна. — Ты… Ты бы хотел его оставить? — аккуратно спросил я, воскрешая в памяти воспоминание, когда мама узнала, что беременна Джорджи. У них с отцом не было ни малейших сомнений на этот счёт. Они были рады ребёнку. — Конечно, я… — Стэн запнулся, — но это зависит не только от меня. Бевви сказала, что ей нужно подумать и… Я не знаю, Билл. Я уже ничего не знаю… Я решил, что ты должен знать, потому что… — мое тело замерло, а я словил себя на мысли, что хотел бы услышать продолжение этой фразы, но Стэн молчал. — Стэн, я буду рядом вне зависимости от вашего решения с Бев, — эти слова так легко и естественно слетели с моего языка, что я неосознанно задался вопросом, когда всё-таки был переломный момент в наших отношениях. Как так случилось, что из людей, которые были готовы перегрызть друг другу глотки, мы превратились в это, — буду рядом, — повторил я, — если ты хочешь, конечно.       Неуверенность просачивалась в мой голос, разбивая выстроенные месяцами стены безразличия. Я знал, что когда я любил, то превращался в другого человека: ревнивого, готового прощать и быть рядом вопреки здравому смыслу. — Я хочу ребенка, Билл… Семью. Всегда хотел. Я думал, что это будет нескоро, но Бев беременна. От меня. Думаю, что это произошло после вечеринки с переодеванием. Это был наш последний раз, — Стэн отошёл к окну, а я последовал за ним, чувствуя, что должен быть рядом. Физический контакт был жизненно необходим, поэтому я обнял его со спины, утыкаясь носом в затылок. — Все будет хорошо. Слышишь? — прошептал я, — этот ребенок… Если Бев захочет, то ты будешь замечательным отцом. — Наверное, — неуверенно сказал Стэн, поворачиваясь ко мне лицом. Мы смотрели друг другу в глаза, что даже не обратили внимание, как Беверли вошла в комнату. — Простите, что помешала, — тихим голосом сказала она. Её хрупкая фигурка казалась ещё более мелкой, потому что она была одета в огромную толстовку, которая смотрелась на ней чужеродно, а лицо было непривычно бледным и уставшим. Я привык видеть Беверли в шелковых платьях, с лёгким макияжем, яркими веснушками и улыбкой. Поэтому от этого контраста становилось жутко. — Ты не помешала, — Стэн отпрянул от меня, но тут же схватил за руку, переплетая наши пальцы. Я погладил его по костяшке на запястье, пытаясь успокоить. — Я, наверное, пойду. Вам нужно поговорить, — встречаясь с Бев взглядом, сказал я, хотя мне до боли не хотелось оставлять Стэна, но я понимал, что я здесь лишний, чужой. — Ты можешь остаться, — Беверли улыбнулась, усаживаясь на кровать, — у Стэна нет от тебя секретов, а значит и у меня тоже. — Останься, — попросил Стэн, и я понял, что не смогу уйти.       Стэн сел рядом с Бев, а я остался возле окна, слушая их разговор. Как бы глупо и странно это не звучало, но я чувствовал себя частью их семьи. Они впустили меня в свои отношения и в свой мир. От моей настоящей семьи мало что осталось, поэтому для меня это значило невероятно много. За короткий промежуток времени, Стэн стал для меня почти семьёй. Я молчал, не вмешиваясь, потому что не имел права что-то советовать и принимать какое-либо участие в их разговоре. Мне оставалось просто ждать.       Они разговаривали очень долго, обсуждая все за и против, но потом Беверли сказала свое решение: — Я буду делать аборт.       Мне показалось, что время замерло, а все посторонние звуки выкрутили на минимум. Единственное, что я услышал — это громкий вздох Стэна: — Хорошо, Бев, — он обнял сестру, целуя в рыжую макушку, — это твое тело и тебе решать. И… И я люблю тебя, — было слышно, что голос Стэна дрожал, но он принял выбор сестры, — скажешь, когда ты будешь готова. И мы… и мы пойдем на аборт. — Я пойду одна, — отчеканила Бев, — Сплетник и так разнюхал, что мы спали. Не хочу, чтобы и об этом кто-то узнал. Ты только представь его посты. Наша любимая парочка решила абортировать плод инцеста, — она грустно усмехнулась, — не нужно рисковать. Тем более, у твоей матери везде связи и она обязательно узнает, если мы приедем на аборт вдвоём. — Ты не поедешь туда одна, — Стэн отрицательно покачал головой, — мало ли… Нет, Бев, это исключено. — Стэн, я справлюсь. Обещаю, все будет хорошо, — Беверли обняла себя руками, натягивая рукава толстовки на пальцы и закусывая губу, — я уже взрослая девочка, — она совсем невесело улыбнулась. — Я могу с тобой поехать, — не успев подумать, предложил я. Мне искренне хотелось помочь хоть чем-то, — если слухи об аборте всплывут, то ты можешь сказать, что отцом ребёнка был я, а не Стэн. Все поверят, потому что Сплетник и так писал, что мы спим вместе. Поэтому… Если ты хочешь, то я поеду с тобой. — Билл… — Бев посмотрела на меня, растерянным взглядом. — Даже не так. Я поеду с тобой в любом случае. Это не обсуждается, — я подсел к ним на кровать, приобнимая Бев, — если Сплетник начнёт писать дерьмо по этому поводу, то лучше пусть все думают, что я отец, а не Стэн. Для всех остальных вы брат и сестра. Мы не можем так рисковать.       Когда мы все обсудили, Беверли ушла к себе в комнату, ссылаясь на то, что хочет побыть наедине с собой. А я не мог уйти из комнаты Стэна, чувствуя, что должен быть рядом. — Это её выбор, — безэмоционально сказал Стэн, но я видел, что это всего лишь маска. Он переживал за сестру и за судьбу этого ребёнка, — ты думаешь… Это правильное решение? — Не знаю, — честно ответил я, — но решать в любом случае Беверли. Если тебе так хотелось понянчиться с ребенком, то можешь взять в аренду моего брата. Джорджи от тебя без ума, — я улыбнулся, пытаясь хоть как-то разрушить гнетущую атмосферу, — я бы доверил тебе моего брата… — Я не хочу в аренду, Билл… — я не знал, что сказать, обнимая его, — я бы хотел… — Что? — Ничего… — я гладил Стэна по спине, по волосам, чувствуя, что сейчас мы ближе, чем когда бы то ни было. Мой мир сузился до одного человека в моих руках, и ради него я был готов на всё. — Мы со всем разберемся. Обещаю. Ты мне веришь? Стэн, веришь? — он посмотрел мне в глаза, говоря тихое «да», а я ещё раз убедился, что люблю.       Ночью Стэн решил пойти к Беверли, а я отправился к себе в номер. Обычно мне нравилось яркое освещение в «Венере», но сегодня сотни лампочек, которые круглосуточно светили в коридорах действовали на нервы. Я был взвинчен до предела. Хотелось завалиться лицом в подушку и уснуть. Уже по привычке я тихо зашёл домой, ожидая услышать едва заметное дыхание братьев, но что-то было не так. Почти влетая в комнату Джастина и Джорджи, я увидел то, что предпочел бы никогда не видеть. — Что здесь, блять, происходит? — я уставился на брата, которому увлеченно отсасывала какая-то девушка, не замечая моего присутствия, — Джастин! Стоны и звуки минета разносились по комнате, вызывая у меня желание просто исчезнуть. Я точно не хотел видеть моего брата в такой момент. Он тяжело дышал, но мой взгляд остановился на боку, где все ещё была забинтована рана. — Блять, Билл! — брат почти отпрыгнул в другую сторону дивана, хватая брюки, а его черноволосая спутница (которая, к слову, была старше его на лет восемь) подскочила на ноги, вытирая губы тыльной стороной ладони, — я думал, что ты останешься у своего Стэна. — Вы с ним всё-таки встречаетесь? Сплетник так много про вас пишет, — девушка бесцеремонно задала вопрос, кажется, не собираясь уходить из моего номера. — Нужно поговорить. Сейчас же! — игнорируя незнакомку, я схватил брата под локоть, толкая его к моей комнате, — чтобы через минуту её здесь не было. Ты меня понял? И где Джорджи? — Почему твой Стэн может приходить к нам в номер, а Лили нет?! — брат запротестовал, но сейчас я был не в том состоянии, чтобы вести с ним дискуссию. — Ты меня слышал, — отчеканил я, — и спрашиваю ещё раз. Где Джорджи? — Он у Ричи, — я облегчённо выдохнул, понимая, что хотя бы с младшим братом все в полном порядке, — а теперь выпроводи свою Лили, и мы поговорим. — Но… — Никаких «но». Джастин, живо!       Сейчас я был точно не готов разбираться ещё и с половой жизнью моего брата. Проблемы слишком стремительно врывались в мою жизнь, заставляя переживать. Я не знал, как правильно реагировать на то, что я только что увидел. Что мне делать? Что?! От бессилия я сел на кровать, прислушиваясь, как Джастин прощается с Лили, и хлопает входная дверь. Я вышел к нему навстречу, надеясь услышать объяснения. Честно говоря, я уже и сам не знал, что я хотел услышать… — Как ты это объяснишь? — я сложил руки на груди, облокотившись о стену коридора, — Джас? — Я не должен тебе ничего объяснять! — он взмахнул рукой, случайно смахивая мелочь с полки. Звук монет оказался слишком громким для поздней ночи в «Венере», отлетая от пола с металлическим звоном. — Джастин! — мои нервы лопались, как перетянутые струны. Я больше не мог сохранять спокойствие, чувствуя, как нервная система даёт сбой, — она же намного старше тебя и ей нужен только секс. Зачем ты… — Потому что я хотел трахаться, и я нашёл с кем это сделать. Что тебе не нравится, Билл? Я уже взрослый! — я видел, что брат злился, и, кажется, вообще не понимал, почему я обеспокоен тем, что увидел. Игнорируя меня, он схватил телефон с полки и демонстративно уткнулся в него. — Ты подросток, Джас, и я не хочу, чтобы ты потом о чем-то жалел! И уж извини, но я твой опекун, поэтому будь добр слушать меня, — я пытался не кричать, но голос не слушался, то и дело повышаясь, — и хватит, блять, залипать в телефоне, когда я с тобой разговариваю! — резким движением я выхватил его из рук брата. — Отдай! — он закричал, — ты, блять, не моя мать и не мой отец, Билл! Ты не имеешь никакого права указывать мне, что делать, — Джас нервно провел рукой по шее, уничтожая меня взглядом. Я знал, что я никогда не смогу заменить ему родителей, но я пытался. Искренне хотел, чтобы братьям было со мной хорошо. — Джастин! — Что?! Когда сам трахаешь Стэна, то все нормально! — Джастин начал трястись. К сожалению, последствия аварии ещё не до конца исчезли, вызывая некое подобие приступов, — а мне нельзя?! И говорю ещё раз, верни мне телефон! — Закрой рот и иди в кровать! — из последний сил я пытался держать себя в руках, но у меня ничего не получалось. — А, что ты сделаешь?! Сплетник пишет, что ты трахаешь Стэна за деньги! Он вообще очень много всего пишет. И знаешь что?! Самое печальное, что это правда! Или ты думаешь, что я такой идиот и не могу сложить два и два?! Стэн дарит нам подарки, больше не достаёт меня замечаниями! Как-то он слишком быстро превратился из суки в твою сучку! — Блять, заткнись! — мои руки непроизвольно сжались в кулаки, — хватит, Джастин! — И знаешь, почему я решил трахнуть Лили?! Потому что у меня был отличный пример перед глазами, Билл! Если ты продажная шлюха, то и я стану таким же!       Сердце стучало где-то в голове, я не успел подумать, отталкивая Джастина к стене. Мне хотелось его ударить, но я просто не мог. Не мог! Он отлетел, врезаясь в полку и заваливая все вещи на ней. — Забери свой телефон! — я бросил его в стену, видя, как из него вылетает батарея, а экран трескается, — лучше бы умер ты, чем родители! — выпалил я, тут же жалея о сказанном и сделанном. Я так не думал. Сказал сгоряча, но уже было поздно, — Джас, прости… Прости, пожалуйста… Я куплю тебе новый телефон. Я не хотел… — Отъебись от меня, Билл! — Джастин резко вскочил на ноги, глядя на меня заплаканными глазами и почти молниеносно вылетая из номера, подбирая то, что осталось от телефона. Что я наделал?..       Я пытался не думать. Просто не зацикливаться. Все будет хорошо. По-другому просто не может быть. Пытаясь справиться с эмоциями, я зашёл в номер Ричи, забирая Джорджи. На немой вопрос друга я отрицательно покачал головой, давая понять, что сейчас я не хочу ничего обсуждать. Мне хотелось заснуть и хотя бы на несколько часов забыть о проблемах во сне.

***

      В голове был белый шум. Как будто на автопилоте я проснулся, собрался и пошёл прямиком к комнате Беверли, по пути заскакивая к Ричи и оставляя с ним Джорджи. Мысли о ссоре с Джастином я старался всячески отгонять, не в силах справиться со всем этим дерьмом. Я чувствовал, что не выдерживаю. Уже по обыкновению в комнате Ричи был Каспбрак, который сразу же скривился, замечая меня. — Ваши разборки с Джастином меня вчера разбудили, — Эдди фыркнул, укладываясь на плечо Ричи, который сидел рядом. Каспбрак всеми силами пытался мне показать, что Ричи теперь только его. Для меня это выглядело глупо, ведь я никогда и не претендовал на Тозиера. — Заткнись! — я нервно поправил челку, вспоминая вчерашнее, — ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о моём брате. Ричи, было очень слышно? — Бля, Билл, — Ричи сочувствующе на меня посмотрел, — типа, во всех соседних комнатах точно все знают о вашей ссоре. Но ты это, типа, не принимай все близко к сердцу. Джас у тебя классный. Вы помиритесь.       Я кивнул, отвлекаясь на Джорджи, который дёрнул меня за рукав, привлекая внимание и показывая блокнот: «Я тибя люблю и Джасина. Ни надо ругатся» — И я тебя Джорджи, и Джаса. Все будет хорошо, мы же семья, — я взял брата на руки, начиная кружить, — а ты пока побудь с Ричи, хорошо, малыш. Я скоро вернусь, — Джорджи кивнул, почти по-хозяйки усаживаясь на диван рядом с Эдди и, начиная ему что-то показывать в блокноте. — Так чё ты? Куда идёшь? — Ричи потрепал брата по голове, подходя ко мне, — может, помощь нужна? — Нет, Ричи… Это личное и вообще не мой секрет. — Бля, ну я понимаю. Не дурак. Тогда удачи, — Ричи обнял меня, дружески похлопывая по спине, — мы с Джорджи и Эдди сейчас будем рисовать. Эдс любит вести, типа, всякие анкеты для друзей. — Ричи! — Каспбрак недовольно шикнул на него, но я не придал этому значения. Все мои мысли сейчас были о Беверли и о Стэне.       Расстояние до комнаты Бев показалось непреодолимым, но я уже был здесь. На несколько секунд я замер у её двери, не решаясь войти, но всё-таки пересилил себя. Бев и Стэн сидели на кровати, тихо переговариваясь, а я только кивнул им в знак приветствия. — Пора, — тихо сказал я, не решаясь подойти. Стэн был бледным и уставшим. Синяки под впавшими глазами, выдавали его бессонницу этой ночью, и мне тут же захотелось обнять его, но сейчас я был нужен Бев. — Хорошо, — Беверли кивнула, поцеловала Стэна в щёку и встала с кровати, подходя ко мне, — пойдем.       В комнате застыла оглушающая тишина, ведь мы понимали, что когда вернёмся, то уже ничего нельзя будет исправить. Но решение было принято. Слова здесь были лишними.       Мы хотели уйти из «Венеры» незамеченными. Нам даже это почти удалось, но у самого выхода мы столкнулись с Хэнскомом на ресепшене. Он как раз готовился к своей смене. — Беверли? — он вопросительно на нее посмотрел, вскидывая брови, — куда ты с ним идёшь?       Бев молчала, не оборачиваясь на Бена, но я заметил, как её хрупкие плечи вздрогнули. — Билл, пожалуйста, пойдем, — вслепую она взяла меня за руку, все ещё избегая взгляда Хэнскома и, игнорируя его вопрос. Я не лез в их отношения, но Стэн мне кратно объяснил, что они некоторое время были вместе, но потом расстались, потому что Бев узнала о беременности и просто не знала, что делать. — Беверли. Пожалуйста, скажи мне, — Бен попытался подойти, но я понял, что нужно что-то делать. Выяснения отношений могли подождать, а лишние нервы сейчас было ни к чему. — Отвали от неё, — я выставил руку, преграждая путь Бену. Пользуясь его опешившим видом, я приобнял Бев и вывел её из «Венеры.       Они с Хэнскомом разберутся со всем позже, но не сейчас. Сегодня было не до этого.       В такси мы ехали молча. Беверли уткнулась мне в плечо, ища поддержку, а я обнимал её, пытаясь успокоить объятиями и вселить хотя бы крупицу уверенности. Стэн, Бев, ребенок… За последние сутки я думал только о них, но не о себе и своих проблемах.       Когда мы приехали, Беверли не решалась войти внутрь больницы, ссылаясь на то, что хочет подышать свежим воздухом. Я понимающе кивнул, готовый ждать столько, сколько потребуется. — Стэну повезло с тобой, — она улыбнулась мне, сильнее запахивая джинсовую куртку, — правда, Билл. — Наверное, — я усмехнулся, — но мы с ним не встречаемся. Ну, ты, наверное, и так знаешь, — мне стало смешно от своих же слов. Не пара, не отношения, не серьезно. Здравый смысл подсказывал мне, что эти «не» были лишними, но я ничего не мог поделать, пока Стэн продолжал отрицать, казалось бы, очевидное. — Брось! Ты же знаешь Стэна. Он сложный, но ты дорог ему. Я вижу это. Или ты думаешь, что он бы отпустил меня на аборт с кем попало? — Конечно он мне доверяет. Мы же трахаемся, — я улыбнулся, чувствую себя с Бев раскованно и свободно, как со старой подругой. — Ой, прекрати, Денбро! Сам знаешь, что дело не в этом, — она шутливо пихнула меня в бок, — как ты думаешь, что более аморально: спать с так называемым братом или курить, будучи беременной прямо у входа в больницу, где я собираюсь сделать аборт? — Беверли подожгла сигарету, делая слишком глубокую затяжку. — Даже не знаю. Может быть забивать на воспитание братьев и уходить ночью трахаться к брату девушки с которой я пришёл на аборт? — я усмехнулся своим мыслям и взял сигарету из рук Бев, делая сразу несколько затяжек и, чувствуя, как дым наполняет лёгкие. Мы выкурили две сигареты на двоих, пытаясь отвлечь друг друга бессмысленной болтовней. Как вдруг, через какую-то секунду лицо Беверли изменилось на серьезное и она сказала решительное: — Пойдем, я готова.       От больничного запаха меня начинало тошнить, а белые стены нагоняли тоску. Мы с Беверли уселись на диванчик, ожидая врача. Чтобы как-то отвлечься от тревожных мыслей, она листала какой-то буклет, а я рассматривал других женщин в очереди: равнодушная девочка подросток с розовыми волосами, молодая девушка, которая не переставала плакать (как выяснилось позже, у неё была замершая беременность, которую необходимо было прервать), женщина бальзаковского возраста со странной сумочкой и книгой Стивена Кинга. Разные женщины — разные судьбы, которых объединяла необходимость или желание сделать аборт.       До этого момента я никогда не задумывался о детях. Наверное, потому что был просто не готов. У меня и так было два несовершеннолетних брата, которых нужно было растить. Слишком большая ответственность, которую я не хотел брать на себя. Но потом я вспомнил о Стэне, который так отчаянно хотел семью, что я позволил себе допустить мысль о детях через лет десять. Возможно, это было бы здорово. — Марш? — мои размышления прервала медсестра, которая выглянула из кабинета, — проходите. Ваша очередь. — Можно он пойдет со мной? — Беверли держала меня за руку, не выпуская и пытаясь найти опору. — Отцу лучше остаться здесь. Не переживайте. У Вас небольшой срок, поэтому Вам предстоит медикаментозный аборт. Это не опасно. — Бевви, — я неосознанно назвал её так, как делал это Стэн, — все будет хорошо. Я рядом, — обнимая её, я поцеловал Бев в макушку, чувствуя, как к горлу подбирается ком, — я буду ждать тебя здесь. — Хорошо… — тихо сказала Беверли, в последний раз оборачиваясь на меня, прежде чем скрыться в кабинете.       Время замерло на одной точке. Казалось, что даже звуки исчезли из больницы, оставляя вместо себя только блеклый шум болтовни медсестёр и работы кофейного автомата. Понимание, что эта процедура не смертельна и каждый день тысячи женщин делают аборт никак не помогала мне успокоиться. «Бев в кабинете» — я написал короткое сообщение Стэну, убирая телефон в карман и продолжая ждать. Больше мне ничего не оставалось. Я не имел ни малейшего представления сколько прошло времени: несколько минут или несколько часов, но когда Беверли вышла из кабинета, глядя мне прямо в глаза, я облегчённо выдохнул. С ней все было в порядке. — Билл… — она обняла меня, а я прижал её к себе, понимая, что слова сейчас лишние, — поехали домой. Пожалуйста.       Этот день закольцевался. Дорога из «Венеры» и обратно превратилась в какой-то размытый отрезок времени, но сообщения Сплетника в очередной раз выбили воздух из груди. У него была потрясающая способность превращать и так плохие дни в отвратительные.       Сплетник: Какие новости с утра пораньше! Оказывается, Билли-бой трахал не только суку, но и его сестренку. Но новоиспечённые родители решили избавиться от плода «любви». Хотя аборт — это лучшее, что произошло с этим ребёнком. Везунчик! С такими-то родителями… — Бев, Сплетник поверил, что я отец ребенка. Все хорошо, — я показал ей экран с сообщением, облегчённо выдыхая, но чувствуя невероятное желание разбить этой твари лицо за такие слова. Но следующий пост вызвал ещё более сильную и обжигающую волну страха по всему телу.       Сплетник: Извращенец, я, конечно, знал, что ты дерьмовый брат, но ты удивил даже меня. Как можно было не заметить, что твой криворукий братец не ночевал дома. Билли-бой, что бы сказали мамочка и папочка на этот счёт? Ах, да! Они же мертвы. Кстати, когда в следующий раз будете выяснять с Джастином отношения, то постарайтесь быть немного тише. Теперь вся «Венера» знает, что твой младший брат считает тебя продажной шлюхой. Хотя на правду не обижаются.❤