#сплетники

— Ричи! Ричи, подожди!       Но я ворвался в свою комнату, громко хлопнув дверью и успев повернуть ключ в замке так, чтобы Билл не влетел сюда следом. Как только я опустился по двери на пол, закрывая лицо руками, я услышал, как Билл стучит кулаками в дверь. — Ричи, открой. Ричи! — удар, — пожалуйста, давай поговорим. Впусти меня. Я один. — Нет, — ответил я через дверь, чувствуя, как по лицу начинают течь слезы. Эдди считал меня не другом? Чем-то большим?! Черт, черт, черт! Но я ведь. Он же… Мы… Я шмыгнул носом, и Билл словно почувствовав это, снова ударил кулаком по двери. — Ричи, пожалуйста. Я просто хочу помочь. У вас произошло недопонимание, так бывает, но… — Билл, я что, правда такой тупой? — я зажал уши руками, но все равно слышал его ответы. — Нет, Ричи. Я с самого начала знал, что ты не относишься к Эдди иначе, чем просто как к другу. Это он себе что-то придумал. Ты не виноват. — Ты слышал, что он мне наговорил, — я вздохнул, вытягивая перед лицом пальцы. «Был бы у меня такой сын, я бы тоже сдал его в детдом». — Он на эмоциях. Его тоже можно понять, Ричи. Уверен, он не хотел говорить такого, на самом деле, — и я услышал, как Билл за дверью завозился и сел на пол, прислонившись спиной к своей стороне двери. — Он меня не простит, — я покачал головой, чувствуя, как все органы сворачиваются в тугой узел, — никогда не простит. — Не говори ерунды. Простит, конечно, — голос Билла звучал мягко, — Рич, блин, почему вы сразу обо всем не поговорили? — О чем? О том, что мы друзья? — Вы ведь спали вместе, — послышался какой-то звук, кажется, Билл случайно ударился локтем об дверь, — черт… — Это было один раз, — я утер лицо, — просто Эдди сказал, что он боится близости… Ну, типа, после того случая, — я даже сейчас мысленно давал себе подзатыльники за каждое слово «типа», — и я решил помочь ему. Ну, показать, что это не страшно. — И как? — Ну, я просто хотел помочь, — я пожал плечами, — ничего такого. — Ричи, твое тело не помойка, чтобы подставлять его каждому, кто скажет тебе, что боится секса, — я на этом моменте даже дернулся от его слов. — Но мне понравилось. — Допустим. А если бы не понравилось? Терпел бы? — Билл опять завозился под дверью, — блин, Ричи, почему ты такой? Ты красивый, талантливый чувак, отличный друг. Почему ты так к себе относишься? — Я тупица из детского дома, — тихо произнес я, но Билл все равно услышал. Он тяжело вздохнул. — Это не так. Ни твой интеллект, ни твой дом никак тебя не характеризует. Ты действительно не любишь Каспбрака?       Люблю ли я Эдди? Ну, конечно, да. Как люблю Билла. И всех остальных своих друзей, которые у меня когда-либо были. Но я не люблю его, как парня. Не в этом плане. Да у меня даже мыслей таких не было! — Как друга только. — Но вы с ним целовались, — Билл прислонился головой к двери, — и все такое… Это было как со мной, да?       Я понимал, о чем говорит Билл. Мне нравилась любая физическая близость. Обниматься, целоваться, трогать друг друга. Я был лишен всего этого в детстве, и теперь вот хватался за любую такую возможность. Я просто порой забывал, что для других людей это значит что-то другое, имеет какой-то романтический подтекст, которого у меня не было по отношению к Эдди. Я был влюблен по-настоящему, я знаю это чувство. Но к Эдди этого у меня не было. — Да, — коротко ответил я, — я просто думал, что и ему не нужны отношения, после того, что он пережил с Виктором. Думал, мы сошлись на этом, что, ну вот, просто типа проводим вместе время и все довольны и рады. — Ты говорил ему, что любишь? — Билл за дверью даже перестал ерзать. — Да, но я… — Понятно, — Билл помолчал. Я тоже. Я сидел, подтянув колени к подбородку, обхватив их руками. Чувствовал я себя паршиво. Все равно даже сейчас, когда Эдди наговорил мне столько гадостей, я не обижался на него. Понимал, почему он сказал такое. Мне было грустно, что это я его обидел. — Ричи, я не буду говорить тебе ничего. Что ты был прав или не прав. Так просто случилось. Произошло недопонимание. Эдди остынет, уверен, он даже ко мне смог поменять отношение в лучшую сторону, — Билл издал легкий смешок, — так что тебе уж точно нечего переживать. Он успокоится и вы поговорите. — Ты уверен? — на глаза снова набежали слезы. Я думал, что Эдди будет тем единственным человеком, который захочет со мной только дружить, дружить именно потому что я — это я, и со мной весело и прикольно общаться, а не только встречаться и трахаться. Хотя я и сам предложил ему это, но я думал… Видимо, я ошибся. Но не в Эдди, а в самом себе. — Не уверен, — честно ответил Билл, — ты сделал ему больно. — Он мне тоже, — тихо сказал я, пряча лицо в коленях. Билл наверняка пожал плечами. — Все люди делают друг другу больно. — Я знаю, — протянул я, водя ладонью себе по щеке и стирая слезы, — Билл, я ведь так не обижался на тебя, когда у нас с тобой… Ну. Ничего не получилось?       Билл замолчал. Я знал, что поднял не самую лучшую тему. Когда я только расстался с Арчи, мне было так хреново, что я просто не знал, куда себя деть, кем или чем заткнуть эту пробоину в груди. Я все свое время проводил с Биллом, нам было хорошо и комфортно вместе. Наверное, я типа, даже в какой-то момент стал к нему чувствовать что-то, что-то в романтическом плане. Я решил, что, раз нам так хорошо вместе, что мы так хорошо понимаем друг друга, то у нас могло бы что-то получится. Брехня. Мы чуть не разрушили дружбу, и слава Богу, что у Билла хватило мозгов остановить меня, не давая шанса попробовать и все разрушить. А мы бы разрушили. — Ричи, я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь. Думаешь, мне было так легко отказывать тебе? Обижать тебя, останавливать в твоих проявлениях чувств? Я ведь очень хорошо к тебе относился, и сейчас тоже. И всегда, Рич. Именно поэтому я это и сделал. Мы могли бы попробовать начать отношения — они бы в любом случае закончились, потому что нельзя начинать встречаться с человеком, только потому что он просто хороший, — Билл перевел дыхание, — и именно поэтому я это сделал. Иногда в жизни есть вещи поважнее отношений, которые так же тяжело терять, только мы об этом забываем. — Я не хотел делать ему больно, Билл, правда. Я по-прежнему считаю его замечательным, и мне жаль… — Ричи, — голос Билла раздался у меня почти над самым ухом, и я даже испуганно оглянулся, решив, что он каким-то образом проник ко мне в комнату, — не надо чувствовать себя виноватым. Ты просто не любишь Эдди так, как он от тебя этого ждал. Твоей вины здесь нет. И никогда, слышишь? — он слегка ударил ладонью по двери, — не извиняйся за свои чувства. Или за их отсутствие. — Спасибо, — тихо сказал я, опускаясь по двери полностью на пол, и сворачиваясь так клубком. Я чувствовал себя ужасно; мусором; плохим человеком, поэтому решил, что мне самое место на полу.       Билл все это время просидел за моей дверью.

***

      Но Эдди не отпустило ни через день, ни через пять, ни через неделю. Я работал, играл с Джорджи, пока Стэн и Билл проводили время вместе, но Эдди молчал. Мы почти не пересекались с ним в «Венере», один только раз я заметил его в конце коридора, но он тут же зашел в лифт и спустился на нижние этажи. Я не стал за ним бежать — понимал, что ему нужно время и вряд ли хочет меня видеть.       Я стал сам читать те книжки, что он мне подарил. Было больно, потому что без Эдди это было все не то. Будто бы не хватало целого куска картинки, но я мужественно просиживал над предложениями, составленными из больших букв. Так я отвлекался. Удивительно, хорошая книга может отвлечь от разбитой жизни, если там, конечно, не написано о чем-то похожем.       Я несколько раз порывался подойти к Эдди и заговорить первым. Но как только представлял его грустное, разозленное лицо, представлял, как он будет кричать на меня, размахивать руками — все мысли, которые появлялись у меня в голове, тут же исчезали. Я попробовал было написать их на листочке, но с письмом дела у меня обстояли все так же плохо и больше двух слов я написать не смог. А сказать хотелось многое.       Лежа каждый вечер на своей кровати с книжкой, я думал про Эдди, о том, как несправедливо его обидел, и не знал, что мне делать.       А потом в комнате раздался звонок. Незнакомый номер заставил меня подскочить на постели. Может быть, это Эдди? И он решил поговорить со мной сам? Где-то краем глаза я увидел всплывающие сообщения от Сплетника, но мне было не до них. Я схватил телефон. — Алло? — Мистер Тозиер? — приятный женский голос пробрался мне прямо в ушную раковину, — добрый день. — Здравствуйте, — сказал я, — а кто это? — Меня зовут Ванесса Милдред, я представитель кинокомпании «Red Fox». Я увидела Ваше резюме на сайте, и очень заинтересовалась. Точнее не я, а вся наша команда. — А, — протянул я, ложась обратно на спину, — понятно. Вы порно снимаете? — Что? — женщина откашлялась, потом засмеялась, — нет, сэр. Мы снимаем современные комедии, драмы, мелодрамы. Под эгидой нашего медиахолдинга вышли такие фильмы, как «Потеря памяти», «Говори со мной», «Любовь во время наводнения». Вам что-нибудь говорят эти названия?       Я подскочил на кровати, сердце перепрыгнуло через грудную клетку. Говорили ли мне что-то эти названия?! Да я ходил на все эти фильмы в кино! Арчи смеялся, говорил, что я люблю смотреть подростковые сопли, но вообще-то эти фильмы попадали в топ наравне с такими мелодрамами, как «До встречи с тобой», «Дневник памяти», «С любовью, Рози»… — Алло, мистер Тозиер, Вы меня слушаете? — Да, да! — крикнул я, — это правда Вы? — Я могу выслать Вам на почту информацию, подтверждающую правдивость моих слов, — судя по голосу, она явно улыбалась, — дело в том, что мы хотели бы позвать Вас на кастинг. Нам очень приглянулась Ваша внешность, описание ваших данных…       Сердце кольнуло под футболкой. Эдди. Это Эдди сделал для меня. — Вам было бы это интересно? Конечно, я ничего не обещаю, но режиссер, Питер Грауб… — Кто?! Вы хотите позвать меня в фильм, который будет снимать сам Питер Грауб?!       О боже, о боже! Я прижал свободную от телефона руку к лицу, чувствуя, как оно начинает гореть. Да его же все знают! Он и снимал все эти культовые подростковые драмы, после которых актеры становились бешено популярными! Да у него все мечтали сняться, потому что то, как он снимает — это же нечто!  — Именно так, — женщина коротко хохотнула, — так как Вам предложение? Мистер Грауб сказал, что внешне Вы идеально подходите на главную роль. — Главная роль?!       Это сон. Этого не может быть. Я ущипнул себя за руку, чуть не вскрикнул, но продолжая смотреть на то, как краснеет кожа, почти уже не слушал, что говорила женщина в телефоне.       Мечта сбылась. Этого не может быть. Просто невероятно. — Я тогда пришлю Вам на почту всю информацию… Куда, во сколько. Это всего лишь пробы, мистер Тозиер, поэтому пока не волнуйтесь. — А текст? Сценарий? Вы… Вы мне тоже пришлете? — Пока нет. Мистер Грауб сначала хочет посмотреть на внешние данныю, фактурность актеров, а учить реплики это дело десятое.       Я хмыкнул. — Как бы не так. — Ну, я всего лишь его ассистент, — она улыбалась мне прямо в ухо, — в общем, будем ждать Вас. Вы потрясающе красивы, и мы уверены, что не менее талантливы. Вы не поверите, но этот фильм был в разработке уже почти год, большинство актеров уже подобраны, кроме главного. И как только я показала мистеру Граубу Вашу фотографию… Он захотел встретиться с Вами лично. — Это… Это огромная честь для меня, — тихо произнес я, прикладывая руку к груди. Она стучала, как крышка стиральной машинки. — Тогда до встречи, мистер Тозиер. — Ричи, — быстро проговорил я, — можно просто Ричи. — Хорошо, Ричи. Всего доброго! — и еще раз улыбнувшись прямо в трубку, она ее положила.       Я упал без сил на кровать.       Конечно, это еще ровным счетом ничего не значило. Абсолютно ничего. Всего лишь звонок. Может быть, как только он увидит меня, поговорит со мной, он решит, что я полноценная тупица, который не может сниматься даже в порно. Но, может быть, это просто мой шанс?       Я оглядел комнату. Я же не могу оставаться здесь постоянно? Всю жизнь? Может быть, Эдди считал меня тупым не потому что я не умею читать, а потому что я сидел на одном месте? Что, если мне стоило потерять друга, чтобы начать что-то новое в своей жизни?       Я спустился с кровати, залез под нее, откидывая в сторону длинную простынь. Пошарил под кроватью в ворохе пыли, вытащил оттуда небольшую картонную коробку. Там у меня хранился всякий хлам, какие-то комиксы, вырезки интервью с любимыми актерами. Поворошив эту груду мусора, я достал со дна старинный маленький диктофон. Черт знает, откуда он у меня взялся — как-то купил в магазине техники по приколу, представлял, что даю интервью журналистам, записывал свои реплики и слушал потом. Я давно на него ничего не записывал, но надеялся, что он еще работает. Я проверил, закрыта ли дверь — не хотелось бы, чтобы Билл ворвался в такой момент. Я сел на пол, складывая под собой ноги и приваливаясь спиной к кровати. Сердце стучало, ухо все еще обжигала телефонная улыбка Ванессы. Ее голос так приятно ласкал мой слух, что я не смог бы бросить трубку, даже если бы она тоже предложила мне сняться в порно. Так и появилась моя идея.       Я включил диктофон, разом удаляя все прошлые записи. Мне больше не нужны ненастоящие интервью. Время писать новую историю. И даже если ничего не получится — я хотя бы рискну.       Я нажал на кнопку «Rec» и поднес диктофон к губам. Прежде чем начинать новую жизнь, нужно было попросить прощения у прошлой.        «Эдс.       Это я.       Если не захочешь слушать — что ж, все нормально, я все пойму, но, пожалуйста, дай мне шанс сказать тебе все, что я хотел, но так и не смог.       На самом деле, говорить оказалось даже сложнее, чем я думал, но уверен, что если бы я решил все это написать, времени бы ушло так много, что я бы уже успел постареть, а читать письмо от старика, если это, конечно, не завещание, так себе занятие. А если взять еще в расчет мой почерк — то письма старика, у которого трясутся руки, да и вообще все нутро.       Шутка.       Шутка про старика, а вот про трясущееся нутро — нет. Стараюсь держать диктофон аккуратно, чтобы случайно не нажать пальцем на кнопку «стоп» и не начать говорить все заново. Мысли бегут, я путаюсь. Как люди, писатели, успевают их записывать? Ладно, это все ерунда и болтовня.       Откашливаюсь.       В общем, Эдс. Прости.       Может быть, признаваться в не-любви даже сложнее, чем признаваться в своих чувствах. Не знаю. Я очень часто в своей жизни признавался в любви, но редко когда получал взаимность в ответ. И всегда при этом думал: а что со мной не так? Я слишком тупой? Недостаточно красивый или хороший для этого человека? И я долго винил именно себя, когда сталкивался с этой самой нелюбовью, не понимая, не давая себе шанса понять, что дело не во мне — просто человек меня не любит, или любит не так, как я бы того хотел.       Ведь мы как привыкли? Если любовь — то только романтическая. Ну там, отношения, все дела. А как же любовь друзей? Родителей? Мне всегда было так обидно и грустно слышать от своих знакомых, которые говорили, мол, меня никто не любит! Имея при этом в виду какого-нибудь мудака или мудачку (да, такого слова нет, но я не хочу прерывать запись и искать в словаре другое). Я это к чему — мы все всегда окружены любовью, просто мы не всегда можем ее замечать. Наши родители нас любят. Друзья. Животные домашние! Дети какие-нибудь, с которыми ты пару раз посидел, как нянька. Это все тоже любовь. Это то же самое, как делить удовольствие на какие-то куски, типа, вот это хорошее удовольствие, а это нет. Вот это хорошая любовь, а эта нет. Так и тут — я люблю тебя, Эдс, но просто не так, как ты того хотел.       Я, наверное, просто перегорел всем этим — отношениями, и всем прочим, что происходит между двумя людьми, когда один из них тыкает в другого членом (да простят меня лесбиянки, просто хотелось как-то покороче донести свою мысль). Так вот о чем я: я хотел просто друга, Эдс. Такого друга, как ты, и я был счастлив, что я встретил тебя. Может быть, Билл прав, и я неправильно дружу, но я умею только так, и никак иначе. Для меня друг — такой же близкий человек, как и тот, с кем я хотел бы строить отношения. И порой даже важнее, потому что парня потерять не так обидно и больно, как друга.       А я знаю, я терял, Эдс. И парня, и друга.       Прости, что не сразу сказал тебе все, что между нами произошла какая-то неразбериха. Просто я хотел бы сказать тебе еще раз, что, если тебя вдруг кто-то не любит — дело не в тебе. Не потому что ты какой-то плохой или не такой, или не заслужил любви — заслужил, еще как! Просто этот человек не может тебе ее дать.       Это, знаешь, как с актерами. Я вот без ума от Роберта Паттисона, а кому-то он кажется ужасным и бездарным. И если кто-то не любит Роберта Паттинсона — это же не значит, что он плохой или не заслуживает чьей-то любви. Просто его любят другие люди; а тот, кто не любит его, любит, ну, например, Джека Джилленхола. Понимаешь? И я думаю, самое главное в жизни найти того, кто будет любить фильмы с Робертом Патинсоном сильнее всех остальных фильмов.       Да и что касается меня — ты заслуживаешь человека куда как лучше, чем того, кто в двадцать два года еле-еле осилил книжку про Принца. И знаешь что, Эдс? Ты и есть тот самый Принц. Честно-причестно! Просто я оказался не розой, а, скорее, кактусом, но это уже вопросы к производителю. Ого, сказал это слово, даже не запнувшись.       В общем, Эдс. Прости. Ты для меня все равно останешься самым дорогим и близким человеком. И то, что между нами произошло тогда, в комнате, было не просто так. Я хотел показать тебе, что тебе пора переставать бояться и вылетать не только на свою планету. Ты заслужил весь мир; и я делаю тебя свободным и отпускаю. Будь счастлив, Тэдди. И еще раз прости.       Перевожу дыхание. Значок на диктофоне все еще мигает красным. Запись идет, я тяжело дышу, сердце стучит где-то во рту. Снова подношу устройство к губам.       Я не хочу и не могу тебя обманывать; и никогда не хотел. Все, что было между нами — было искренне, просто мы оба неправильно подобрали для этого слово. Ну, у меня диагноз, что поделать (вымученно смеюсь). Просто помни, что дружба — это не так уж и плохо. Я по-прежнему готов остаться в твоей жизни, всегда быть рядом, помогать тебе, просто… Просто я не хочу с тобой встречаться, потому что я не знаю как это — строить нормальные отношения с таким человеком, как ты. Который заслуживает всей любви, всего внимания, всей заботы, в то время как я нуждаюсь в них сам. И просто не могу дать тебе того, чего нет у меня.       Я ведь не думал, что так получится. Но если бы я мог что-то изменить — я бы попытался только стереть твои слезы и не делать тебе больно. Ты замечательный, нет, ты самый лучший человек, и прости, что я появился в твоей жизни и испортил тебе эти полгода.       Прости.       Я считаю тебя красивым, прекрасным, замечательным парнем, и именно поэтому не захотел портить нашу дружбу отношениями. Как показала жизнь, в отношениях я полная катастрофа, и они всегда заканчивались. А дружба может длиться чуть дольше, чем вечность. И я хотел такого с тобой, Эдс. Прости, что разочаровал тебя.       В общем, ты вряд ли дослушал до этого места, но если все же да, то хочу сказать спасибо за то, что в этом длинном голосовом сообщении нет ни одного слова «типа».

С любовью (просто другой), Твой самый худший друг Ричи.