Бешенство ботаника

— Пашенька, вставай, солнышко!       Я честно пытался разлепить глаза, но от сухости их резануло так, что я почти застонал, будто попал в радиоактивную бурю. Где же там мои капли… Пока я нашарил пузырёк «антирадина» на тумбочке, мама уже ворвалась в комнату. — Солнышко, опоздаешь в школу! — Мам, ну еще пять минуточек… — Павел, ты же говорил, у тебя сегодня контрольная! Конец года скоро! ЕГЭ на носу! А ну живо поднимайся!       Обычно я просил ее стучать, но по утрам мать была непреклонна. Все-таки профессиональная деформация после тридцати лет, проведенных в песочнице среди супермутантов с мозгами радтараканов сказалась на бедной женщине, и я её в этом не винил. Она у меня — лучший учитель, заслуженный. И уважение моё она тоже заслужила, поэтому я просто смирился, поддакивал, когда надо, и все у нас было хорошо.       Так что спорить, мол, я все и так успею, было бесполезно. И зачем я только проболтался ей об этой контрольной? Они и так уже через каждый день шли — только и успевай готовиться. Я с нетерпением ждал конца учебного года, чтобы наконец-то вздохнуть свободно. И от мамы, и от уроков, и в особенности от Руслана Бакиева из одиннадцатого «Б».       Руслан был выходцем из горячих южных народностей, оставшихся после полураспада Советского Союза на территории нашего некогда бывшего Содружеством государства. Уж не знаю, что у него там произошло, когда он перекочевал в нашу школу, но уже одно то, что он был всех старше на целый год, по дефолту сразу сделало его лидером. Задиристый, бойкий, в штаны если полезет, то точно не за словом. Еще и красавчик такой, как я люблю: смоляные волосы, резкие черты лица и глаза как у тигра. Помню, однажды я случайно на перемене увидел, как он ребятам хвастался своей новой татуировкой на ребрах. Я как глянул, так потом весь оставшийся день запотевшие очочки протирал. А дома, закрывшись в ванной, ещё и между ног прошелся. «Как у биоробота!» — говорил он, показывая огромное серое пятно у себя на боку. Какой он там биоробот! Синт первого поколения, не больше. Но выглядело это правда очень эффектно. Там, под нарисованными кусочками рваной кожи, живописно проглядывали воображаемые кости и шестеренки. Интересно, какой же дурак согласился несовершеннолетнему… ах да, забыл. Ему же вроде восемнадцать в начале весны стукнуло.       Я стал его мишенью, потому что в физике он был снизу шкалы успеваемости, а я, что не удивительно, — во главе этой гальванической цепи. Это — почти единственное, где я был сверху, не считая быстрых встреч с незнакомцами где-нибудь в туалете торгового центра, иногда — на чужих квартирах, один раз было в машине. И я очень, очень старался, чтобы никто не узнал. Старался как можно лучше прокачать уровень скрытности, заниматься своими тайными делами по стелсу, пока мама причитала, когда же у меня уже наконец появится девушка.       Тяжелая металлическая дверь лязгнула, и я, щурясь от палящего солнца, бликовавшего в моих очках, вышел из своего убежища, чтобы отправиться в очередной рейд по пустошам до школы номер сто одиннадцать, которую при всей своей совдеповской ретро-красоте вполне можно было счесть заброшенной, учитывая столь ранний час. Я всегда приходил одним из первых, чтобы избежать наплыва оголтелых рейдеров, которых чуть позже привезут родители, а те будут с визгами носиться по коридорам, будто накидавшись «сахарными бомбами» или чем еще похуже.       Каждый день я представлял, будто отправляюсь на миссию. Сюжетная она или дополнительная — я еще пока сам не разобрался, но так мне было привычнее. В разговорах с людьми я фантазировал, в какую сторону уйдет ветвь диалога, выбери я ту или иную реплику. Старался прокачивать дар убеждения, а не запугивания. В свободное время по выходным, либо с утра, когда мне нужно было ко второму уроку, я тренировал скорость и выносливость в ближайшем сквере или прямо на школьной площадке. Ребята, конечно, надо мной смеялись иногда, но за спиной. И только Руслан позволял себе издеваться надо мной в открытую.       Так и сегодня, стоило мне подойти к кабинету, я увидел возле двери маячившее лицо этого засранца. Нервно поправив ворот своей клетчатой рубашки, которую по привычке застегивал на все пуговицы, я тихо поинтересовался: — Здравствуй, Руслан! Что-то ты сегодня рано. — Да вот, соскучился за выходные, — дерзко улыбнулся он в ответ.       Я поднес ключ к двери аудитории и только сейчас заметил на белой краске живописные алые буквы: «очко». Это было моё прозвище, и я об этом прекрасно знал. Слишком большие и толстые стёкла. Но и кожа у меня тоже была толстая, поэтому я не обижался.       Проходившая мимо завуч Надежда Сергеевна на секунду остановилась, оценивая масштаб урона и качая головой, посетовала: — Доброе утро! Ох уж эти первоклашки! И где они только помаду раздобыли?       Был бы сейчас только сентябрь, она бы на уши всю школу подняла, пока не перетрясла каждого. Но ближе к выпускным экзаменам все были загружены по полной и не обращали внимания на мелкие хулиганства. Руслан кривлялся, картинно цокая языком и качая головой вместе с ней. Я только вздохнул. Для первоклассников слишком высоко было написано: примерно на уровне роста Бакиева. — Павел, пока я не забыла. Зайди ко мне после урока, пожалуйста, — добавила завуч и удалилась.       Гадая, что от меня могло понадобиться на этот раз, я стал оттирать салфеткой жирные буквы. Руслан, паясничая, тут же подхватил инициативу: — Ой, я сейчас помогу! — выхватил салфетку и старательно принялся размазывать по двери пятно красного цвета. В форме члена. — Вот, так хотя бы не понятно, что написано! — довольно изрёк он, любуясь своей наскальной живописью.       Вздохнув, я размазал пятно до бесформенной массы и наконец отпер дверь. Прошел, не говоря ему ни слова, тихонько сел на своё место и стал ждать начала урока, мысленно представляя, как вечером буду бегать по бескрайнему миру и отстреливать когтей смерти и диких гулей. И одного из них я обязательно назову Русланом, а может, и всех. А он все это время сидел и беззастенчиво пялился на меня, пока в аудитории не собрался весь остальной класс. — Убираем учебники и достаём двойные листочки! Сегодня будем писать проверочную! — Ну бли-и-н! — затянули ребята, видимо, жалея, что вообще пришли к первому уроку в понедельник. — Мы не готовы! Давайте в четверг? — Ничего не знаю. У вас было время выучить. Не мне же экзамены сдавать. Итак, тема: «Система Земля-Луна. Приливы и отливы». — Ой! Мне как раз отлить надо! — крикнул Руслан, и по классу прокатился смех.       Как же он меня бесил. Физически — притягивал, конечно. И будь я сейчас не на уроке, я бы ему так ответил… Прямо в этот непослушный дерзкий рот. Чтобы он знал, как учителей доставать. — Руслан, если надо, встань и тихонечко выйди, не надо орать на весь класс и отвлекать других. — Уже встал, — облизнулся он. — Аплодисменты. Итак, класс, вы только что наблюдали на наглядном примере, как Луна влияет на приливы и отливы, заставляя земное тело вытягиваться и вызывать периодические вертикальные колебания уровня океана. — Ха-ха… — прокомментировал Руслан, видимо, не особо поняв мою шутку, но класс теперь смеялся уже над ним. — Теорию надо учить, Руслан, — подытожил я и продолжил урок.       Работу он мне сдавал одним из последних, сидел и ждал, пока за вечным тормозом Смирновым не захлопнется дверь. Я всегда позволял ребятам потратить еще минут пять от перемены и не вырывал у них листки по первому звонку. Когда мы с ним остались вдвоем, он резко вскочил, швырнул бумажку на мой стол и грозно навис сверху. Я выжидающе глянул на него из-под своих толстых стекол, как бы говоря: «И что теперь?». Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга, как два хищника, встретившихся на схватке за территорию. — Фамилию за тебя я должен писать? — спросил я, пробежавшись глазами по тексту, когда звонок на следующий урок выдернул меня из оцепенения. — Ага, — оскалился он. — Я смотрю, ты у нас любитель разных надписей, так что сам и пиши. А потом еще не забудь свои художества с двери оттереть. — Как же вы бесите, Павел Александрович! Вечно меня клоуном выставляете! — Руслан, ты сам себя так ведешь, не надо на меня перекладывать. — Ой, а сам весь такой правильный, да? Знаю я таких, как вы! — парнишка повысил голос. — И что же ты обо мне знаешь? — Много чего. Рассказать? Или может, показать?       У меня внутри все похолодело. Но я всегда был так осторожен, никогда не оставлял за собой даже намека на малейший нейтринный след. Он не мог ничего знать! Но Руслан достал смартфон и, немного покопавшись, показал мне страничку с платного сайта гей-знакомств. Там была моя фотография пятилетней давности, я уже даже забыл, как создал этот профиль и искал там партнеров. Я бы мог соврать, что кто-то взял моё фото, вот только… Это был единственный сайт, где я по наивности указал о себе слишком много личных данных, слишком честно отвечал на вопросы — как я провожу время, какие у меня хобби, даже как зовут моего кота (господи, ну я и дурак!). И те люди, кто меня знает довольно давно, вполне могли подумать, что аккаунт реальный. Как я мог забыть об этом? Надо же было так облажаться… А ведь сайт платный, значит, и Руслан там тоже зарегистрировался не от скуки. — Ну и что ты от меня хочешь, Бакиев? Ну зарегил ты аккаунт с моей фоткой, еще и там теперь будешь надо мной издеваться? Тебе самому не надоело? До последнего звонка меньше двух месяцев, и я тебя забуду, и ты обо мне не вспомнишь. — Не прикидывайся дурачком, Павел Александрович, — огрызнулся он, и я даже подскочил со стула от этого резкого фамильярного обращения на «ты». — Да ты как разговариваешь? С родителями тоже себя так ведешь? Сейчас к завучу вместе пойдем! — Ой да пожалуйста, и я ей расскажу, что на самом деле значит та надпись на двери! — Бакиев, не беси меня, слышишь? — А то что? — расправив плечи, он резко выпрямился возле меня и дерзко задрал подбородок с едва проступившей щетиной. — Я тебе такую лабораторную устрою! Ты у меня все узнаешь о преломлении и длине волны!       Надеялся, что мой грозный тон его осадит — на учеников я голос повышал лишь в самых крайних случаях, примерно когда комета Галлея пролетала мимо Солнца. Но Руслан даже не дернулся. Точнее, не так, как я хотел. Вместо того, чтобы сесть и прижать, он подскочил еще ближе и молниеносно сорвал с меня очки: — Бесят эти долбаные стекла твои! Думаешь, ты за ними спрятался, они тебя защитят?       Я хотел обратить все в шутку и сказать, что вообще-то очки дают плюс десять к интеллекту, но не успел. Потому что Руслан схватил меня за затылок и прижался губами к моему рту. Я такого вообще не ожидал. Словил фризы, что называется… Просто врос в пол, будто сменив своё агрегатное состояние из злющего газа на твердый шок. В буквальном смысле, от его горячего языка на моих губах у меня медленно стало твердеть в штанах. Я потянулся было руками к его бедрам, смутно отдавая себе отчет, что это вовсе не игра. Да, я иногда фантазировал, что сделаю с ним, например, поизучал бы загадки черных дыр, силу тока на его сосках или притяжения — на яйцах. Но твою ж мегатонну, он — все еще мой ученик!       Отшатнувшись, я одновременно оттолкнул его от себя. Бакиев выронил из рук мои очки, и послышался вполне однозначный хруст. Этот звук отрезвил его, я теперь не видел лица — перед глазами все расплылось — но готов поклясться, он точно осознал, что натворил. — И-извините, — пробормотал Руслан и выбежал из класса.       Ну что это за детский сад «Ромашка»? Так нагло ко мне еще никто не приставал, тем более, ученик. Да и я, признаться, ни с кем еще так фамильярно не разговаривал. В мозгу был привитый матерью еще в детстве блок. Не тот, который Александр, с фонарём и аптекой, а тот, который «краник» вместо «пениса», который не давал называть мне вещи своими именами. И бил по рукам, когда я хотел претворить в жизнь свои фантазии. Мои нечастые партнеры обычно были гиперактивны, а мне лишь оставалось только расположить свой элемент в их системе координат и совершать там механические колебания. Но этот школьник-переросток взял и одним махом снял все зажимы, что мне аж прямо там захотелось завалить его, перегнуть через парту и… Признать это все еще было немного сложно.       Держась стены, я кое-как доковылял до лестницы, а оттуда — до кабинета Надежды Сергеевны на первом этаже. Перед глазами все расплывалось. Очки были вдребезги, я даже не пытался их починить, когда пальцами нащупал на полу разбитые стекла. — Пашенька, заходи, присаживайся! — раздался ее голос в том месте, где предположительно чернело пятно стола.       На согнутых ногах я пытался дойти до стула, немного промахнулся и чуть не упал задницей на пол. — Ой, что это с тобой, ты заболел? — Нет, Надежда Сергевна, очки вот сломал. Не видать ничего.       Нда, если бы это произошло на реальных пустошах, меня бы уже давно вынес даже обычный муравей. — Надеюсь, ты сможешь провести оставшиеся занятия? Сколько у тебя еще сегодня уроков? — Сейчас окно, потом еще три. Не волнуйтесь, я справлюсь, — заверил я женщину.       Главное — стараться не покидать стен кабинета. Видимо, обедать я сегодня буду только вечером. — Павел, я хочу с тобой поговорить по поводу одного ученика из одиннадцатого «Б». Бакиев Руслан. — Да? А что он? Приходил к вам? — я встрепенулся и не знал, чего ожидать, особенно не видя ее лица. — Не совсем, отец его к нам обратился за помощью. Ты знаешь, Бакиев-старший много всего для школы за этот год сделал, не в наших интересах его огорчать. А Руслан как в прошлом году к нам перевелся, так у него многие предметы хромают. И твой в том числе. Отцу некогда ребенку столько репетиторов искать, он попросил нас. Не за бесплатно, само собой. — Извините, а что он попросил?.. — Как что, позаниматься с сыном до выпуска, к экзаменам подтянуть, чтобы он хотя бы на тройку сдал. Ты скажи, я могу на тебя рассчитывать? Харитонова слишком загружена, а ты парень молодой, свободный. И по своему предмету результативность поднимешь, и деньги лишними не будут. — Извините, конечно, но у нас с Русланом, как бы это сказать? Недопонимание. — Ну вот и допоймёте друг друга. Вы вон даже к первому уроку сегодня вместе пришли, хорошо же! Маме привет передавай, — услышал я уже в дверях.       Очень хорошо. Просто и-де-аль-но. Оставшиеся уроки я вел словно в бреду. Хорошо, что старшеклассники в основном сидели спокойно, писали свои контрольные. Пару раз я шипел им, что всё вижу, но ребята только хихикали и продолжали шуршать бумажками под партами.       Это было похоже на заскриптованный сюжет игры, который запустился с того момента, как я подошел к размалёванной двери сегодня утром. А когда происходит то, чего ты не можешь избежать, значит, что это основная сюжетная ветка, и её рано или поздно надо будет пройти. Деваться было некуда.       С такими мыслями в конце рабочего дня я пытался попасть ногами в асфальт. Дорогу переходить было ужасно тяжело, я чувствовал себя почти фаталистом: то резко дергался, то подолгу стоял в нерешительности, пока сбоку не замечал кого-то из прохожих. А ведь прошел всего квартал от школы. Надо было еще как-то дойти до остановки, сесть на свой автобус, чтобы уехать в верном направлении, а не за пределы карты.       Переходя дорогу на втором перекрестке, я споткнулся о бордюр и понял, что лечу. Вот она, сила тяготения в действии. Ньютон, если бы не ты, сволочь, я бы сейчас не падал! Вдруг в последний момент что-то дернуло меня за плечо и вернуло с траектории падения обратно в состояние покоя. — Я спасу вас, Павел Александрович! — послышался сбоку знакомый насмешливый голос. — Провожу вас до вашей локации, а то вы ведь не выживете без своих локаторов!       «Себя лучше побереги, читак», — подумал я, но деваться было некуда…