Бешенство ботаника

      В фолыче внутриигровые магазины делились по типам лута: оружие, броня, препараты, еда, напитки. Некоторые торговцы продавали всё подряд. Еще были парикмахерские и клиника, где можно было сменить внешность — почти как в жизни. И еще были магазины хлама. Вот как раз в такой я и зашёл, динькнув шумовой ловушкой для покупателей на входной двери. Красота открылась неописуемая: разобрать бы эти штуки на составляющие: болты, металлы, резина, пружины… Из полезного я тут обычно только смазку и презики покупал. И вот теперь стоял как залетный нуб, не зная, что и взять. Запихать бы в этого Бакиева всё и сразу. И заткнуть заглушками ещё с обеих сторон, чтобы не вывалилось. — Здравствуйте! Вам подсказать? — из-за кассы приветливо улыбался блондинистый консультант в татухах. — Да, у вас есть что-то с блёстками? — О, любите глиттер? Я понял! — подойдя ближе, парень разглядывал меня как новый экспонат в своей кунсткамере. — А, это… — я сделал неловкое движение, пытаясь смахнуть с себя остатки детской неожиданности, — на работе поздравили с первым апреля. Хочу теперь сделать ответный удар, контрнаступление, так сказать. Подсунуть подарочек, понимаете? — Интересно у вас там на работе, — усмехнулся блондин. — Да, почти так же, как у вас, — хмыкнул я в ответ, и он вопросительно поднял брови, но я промолчал. — Если что, глиттер хорошо смывается струёй простой воды под сильным напором. Только ничем не мыльте — еще хуже прилипнет. А что не смылось, обычным скотчем снимите. — Ага, спасибо, очень информативно. Так есть что-нибудь, эм, фаллическое и блестящее? — Да, есть гелевые вибраторы, в наличии розовый и голубой, производство Китай, но фирма американская, — он направился к стенду и достал с полки ярко-розовое непотребство. — Работает от двух батареек, режим вибрации включается по нарастающей, поворачиваете… — Спасибо, что-то он слишком… мягкий, что ли. — Да, он упругий, а вам надо пожёстче? — Это не мне, это для друга, — зачем-то сказал я, почувствовав, как покраснели щёки. — Конечно. Значит, для анальной стимуляции? — улыбнулся он. — Тогда возьмите лучше стеклянный фаллоимитатор. Он, к сожалению, без блесток и вибрации, но такой же красивенький. Посмотрим?       Я кивнул, и парень достал с другой полки стеклянный жезл будто из инвентаря какого-нибудь адепта магии любви. Волшебная палочка приятного розового цвета имела рельефную структуру в виде шариков, соединенных более узкими перемычками. — Гелевые, конечно, восхитительные, но капризные в уходе и недолговечные. А закалённое стекло гипоаллергенно, и мыть легко. Вот этот — небольшой, подходит как для подготовки, так и полноценной стимуляции. И еще можно… Гм… Нагревать его или охлаждать, будут разные эффекты. — Знаете, вы мне только что подали очень хорошую идею. Пробивайте. И гелевый тоже. — О! Я рад, что я очень идейный! Возьмите тогда еще презервативы с ароматом клубники. И цвет у них как раз ваш любимый розовый, — подмигнул он. — Я бы посмотрел на этот наборчик в деле.       Он что, заигрывал со мной? Нет, наверное, просто пытался быть «позитивненьким», чтобы покупателю не было так неловко. Я же не совсем ещё слепой, видел прекрасно, что парень не из нашего сквада. Но он так жизнерадостно мне улыбался, что я готов был взять всё на свете вместе с ним в придачу. — Ладно, давайте уж тогда и смазку и презервативы, пожалуйста.       Согласно игровой логике, собрав полный комплект, можно было получить бонусы к атаке или защите, если использовать эти предметы одновременно. — Приятных вам блестящих практик! — послышалось сзади, когда я уже вышел из этой маленькой пещерки обратно в большой мир.       Этот рентгеновский, чтоб его, блондинистый аппарат прекрасно понял, что игрушки мне совсем не шуток ради, но кажется, оно только сильнее его развеселило. ***       Я смотрел на Бакиева, ковырявшего глазами страницу учебника, и не мог поверить, что вот так запросто засуну ему в зад хотя бы резиновый член, куда уж там до настоящего? О чем я вообще думал, когда накупил этого барахла? Знал бы его папаша, на что репетитор его сына потратил свой первый гонорар… Мне вдруг стало очень неприятно от всей этой ситуации. Будто я был каким-то педофилом-извращенцем, нанятым, чтобы… заняться физикой, ага. А ведь я искренне захотел помочь парню, увидев, какой он вне школы. Вёрткий, такой же дерзкий, но пригладишь пушок на загривке — и всё, зайка зайкой. Прирученный питомец, который после короткой миссии навязался в постоянные спутники. Интересно, когда уже он перестанет рычать на меня, и мы с ним заработаем первую ачивку? — Руслан.       Я не любил вызывать по пустякам к доске или заставлять старшеклассников вставать, просто называл имя или фамилию, как в университете, а они отвечали прямо с места. — А что сразу я? — Ты видишь тут лес рук? И я не вижу, а значит, поступим методом научного тыка. — Ага, а я прям сижу и жду, когда же вы меня уже тыкнете, — пробубнил он, но все-таки поднял глаза.       В начале урока я раздал всем проверенные работы, и мы разбирали самые частые ошибки. И мне очень хотелось с ним повзаимодействовать, докопаться, пользуясь своим положением. — Я тут недавно случайно узнал, что Бакиев у нас любит блестяшки, да, Руслан? — Обожаю, — усмехнулся он. — Тогда скажи мне, специалист по сиянию, который по Солнечной системе ни на один вопрос нормально не ответил. Почему у тебя вдруг Луна стала звездой? У нас тут звезда только по имени Солнце, ты же гитарист, должен знать. — Луна же нам светит тоже, когда Солнца не видно, — улыбнулся он. — Сомнительный аргумент. Все-таки отличия между Солнцем и Луной просто колоссальные. Ладно, разберем другой пример. Вот смотри, тогда Марс — это планета или звезда? — Это шоколадка, — усмехнулся он, и по классу пробежала волна смешков. — Ну да, шоколадка, — мне и самому стало смешно, особенно от его глуповатой улыбки, но я сдержался. — Которая теперь тебе определённо не светит, если продолжишь так халтурить. Будешь переписывать, Бакиев, вместе с Лариным и Кузнецовой. — А что мне тогда светит, Павел Александрович? — не унимался парень. — Втык тебе светит, друг мой, большой такой и конкретный втык.       Ой, а щёчки-то порозовели и хвостик, наверное, там уже в спиральку свернулся. Стараясь сохранять самое невозмутимое лицо, на которое только был способен, я продолжил опрашивать ребят и между делом наблюдал, как меня сверлили шокированные глаза Руслана. Когда урок закончился, он задержался у моего стола и, дождавшись, пока класс опустеет, спросил: — Павел Ссаныч, вы же завтра останетесь на чай? — Куда я денусь. Только пожалуйста, не говори «Ссаныч», раздражает до жути. — А как тогда? Сенсей? Павел-сан? — Ты что, Наруты своей пересмотрел, что ли? — Точно! — хихикнул он. — Типа я буду Наруто, а вы — Какаши! — Не обзывайся.       Слишком близко ты, Бакиев, нельзя так терять бдительность. Думаешь, если мы в школе, то мне можно безнаказанно докучать? Неожиданно (и для самого себя тоже) я схватил его за бедро чуть пониже задницы, поднял на него глаза, немного запрокинув голову, и улыбнулся: — Ещё что-то хотел? — а рука продолжала щупать его ногу, уже медленно продвигаясь к заманчивому пространству в промежности.       От удивления он аж рот раскрыл, но не отскочил, а наоборот, замер и ушки прижал. «Вот сейчас бы я в этот рот пальчик и засунул» — подумал я и тут же скользнул указательным пальцем по его паху. Руслан облизнул нижнюю губу, когда я нащупал лёгкое возбуждение в его штанах. — Остались вопросы по контрольной? — Нет… то есть да, — его ладонь легла на моё плечо. — Хочешь отдельно проработать тему небесных тел? — Да… пройдитесь по ней ещё раз, пожалуйста.       Сжав ненадолго его ягодицы сквозь плотную ткань джинсов, я нехотя убрал руку и ей же задумчиво подпер подбородок. Провёл по своим губам пальцем, которым только что трогал его там, отчего парнишка шумно выдохнул и неосознанно сжал моё плечо, не отрывая взгляда от моего рта. Пускай лишний раз стыдно станет, что он меня подло блёстками обмазывал, когда эти губы его целовали. — Иди уже на следующий урок. Тему завтра разберем. Только я бы всё равно советовал подготовиться. — Как подготовиться, Павел Александрович? — опомнившись, он отпустил моё плечо, и я с облегчением выдохнул. — Как-как. Учебный материал по теме почитать. Всё, Руська, чеши, у меня сейчас одиннадцатый «А», там полкласса ЕГЭ сдаёт, мне надо, чтобы голова соображала. Ты отвлекаешь.       Надо же, и ни одного язвительного комментария. Когда он слабым голосом попрощался и направился к двери, в класс уже зашли несколько «ашек». Бакиев, как ни в чем ни бывало, пожал руки парням и не забыл улыбнуться девочкам, тут же преобразившись в рок-мечту каждой выпускницы. Похвалил прическу у одной, флиртуя, дотронулся до локонов. А сам на меня косился. Да вижу я тебя, глупый, прям ревную-ревную, ну что за театр трагедий, показывает он мне тут свою прокачанную харизму. Демонстративно отвернувшись, я стал делать вид, что учебник очень интересный, пока звонок не просигналил начало урока.       После выматывающего занятия, больше похожего на забег от сыплющих своими насущными вопросами детей атома, я вышел в уборную, а вернувшись, увидел на столе некий предмет, обернутый бумагой. Сверху куриной лапой было накарябано: «+1 к вниманию». Развернул клетчатый лист, обнаружил внутри батончик «Марс» и улыбнулся — ученик-то у меня вон какой, оказывается, заботливый. ***       То, что конец недели наступил быстро, не могло не радовать. В пятницу у меня было всего три урока у десятых, и я даже успел заехать в салон оптики за новыми очками. Забавно получилось, ведь я их сам давно хотел поменять, да всё случая не выпадало. Удивительно, будто рандомный квест подвернулся, выдав по завершении такую награду. Теперь будет не только плюс к интеллекту, но и бонус временного очарования, потому что новая оправа смотрелась очень стильно. По крайней мере, по словам девушки в белом халатике, улыбавшейся так, словно этот халатик был между нами лишним.       К Бакиевым я пришел как обычно к шести. Меня терзали смутные сомнения, брать или не брать. В итоге решил брать — покидал в инвентарь новые предметы, как при сборах на важную миссию. Но я же хотел просто пошутить, по крайней мере, такова была моя лицензионная версия.       Стоило мне пропихнуться внутрь квартиры, и на шее повисло килограмм пятьдесят плюшевой поросятины. «Вы перегружены и не можете бежать», — высветилось в голове. Руслан, одетый в ярко-жёлтую толстовку из мягкого футера, прижался своей щекой к моей и фонил горячим дыханием мне в ухо. — Так-так-так, товарищ, что это ты себе позволяешь? — Луна хочет быть поближе к Солнцу, Павел Александрович. — Луна — спутник Земли. Лучше бы ей там и оставаться, а то мы все умрём, знаешь ли. — Она бы всё равно рискнула, — сказал он и прижался ко мне губами.       От него сладко пахло ванилью и какими-то орешками. Чертов Бакиев, такой мягкий в этой своей тряпке, интересно, а без неё как? Я обхватил его руками чуть пониже лопаток, борясь с желанием забраться под ткань и пройтись по ребрам, а затем задрать бы это все, чтобы получше рассмотреть его татуировку, изучить косые мышцы на талии… Но я вовремя себя тормознул и отстранился, чтобы разуться и снять пальто, пока ещё окончательно не вплавился в него губами. — Луну, вероятнее всего, разорвет по пути к Земле, чем она к Солнцу притянется. И вообще, мне твой шайтан-батя платит немного за другие виды физических упражнений, так что пойдем, не будем время тратить на ерунду.       Парень лишь покорно вздохнул, уселся за стол, и я принялся объяснять ему материал по астрономии, что был в контрольной. Основные сложности вызывали законы Кеплера, которые было не так просто понять и простить, но благо в контрольной на них отведена всего пара вопросов. От задач по вычислению расстояния планет от Солнца и полуосей их орбит мы перешли к геометрии. Здесь чувствовалось, что Руслан что-то подучил и без меня, задачи решал лучше, чем во вторник, и в итоге мы уложились в два с половиной часа. — Ну что, Руська, у тебя есть полчаса. Слушаю твои вопросы очень внимательно.       Я повернулся к нему и выжидающе посмотрел в глаза. Парень вдруг как-то затих, потом медленно переполз ко мне на колени и обхватил плечи одной рукой, а второй зачем-то погладил меня по волосам. — Я тебе что, экспонат? У нас контактный зоопарк? — Нет, я… Просто пытаюсь понять, как это — трогать парней. — А, опыты хочешь поставить? Ты разве никогда никого не трогал? — Вот так не трогал, — его пальцы скользнули по моей скуле к губам, задержавшись на нижней, прошлись по подбородку до шеи.       Я старался расслабиться и откинуться на спинку стула, но это было непросто: будто ток замкнули во всем теле. Одной рукой я приобнял его сзади, а второй — сжал бок в желтой толстовке. Немного подумав, скользнул под неё. — Нннх, — почти удивлённо озвучил Руслан. — Когда ты кого-то трогаешь, возникает ответная реакция. Ты передаёшь мне часть своей энергии, но она же не может исчезнуть в никуда, верно? Моё тело тоже может совершить некую работу, когда ты с ним взаимодействуешь.       Я провел теплой ладонью по его ребрам, задрав край кофты. Нащупал большим пальцем бугорок соска и стал медленно его массировать. Руслан выдохнул, словно всё то время терпел. — Щекотно? — Уже нет, — его рука попыталась сделать то же самое, тщетно ища лазейку под моей рубашкой. — Не торопись, прислушайся лучше к своим ощущениям. Тебе нравится? — Ага.       На мгновение поднявшись, Руслан пересел так, чтобы быть полностью сверху, и это позволило мне подключить вторую руку. Теперь я ласкал его соски пальцами одновременно, а он уже нетерпеливо ёрзал на моих коленях. — Когда придет отец? — как бы невзначай уточнил я, прижимаясь губами к горячей коже возле его солнечного сплетения. — Поздно… У него встреча с партнерами… ммм… В сауне. — Хм. — И с бабами. — Понятно. Интересно вы тут живёте, — я неспешно продвигался губами к соскам, оставляя на коже маленькие красные пятна — мои метки. — Не так интересно, как вы, Павел Алексаааах…       Я усмехнулся, втянул губами успевшие затвердеть аппетитные и такие чувствительные места, положил ладони на его бедра, аккуратно, ненастойчиво массируя податливое тело. Руслан запустил руки в мои волосы, как мне показалось, сначала неосознанно, но потом начал прижимать мою голову всё ближе к себе, и вскоре я просто прильнул ухом к его грудной клетке. Замер, слушая, как внутри работает неизмеримо большой, судя по громким ударам, и трепетный механизм. — Я скучный. Живу уныло. Весело мне только с вами на уроках да в компе по вечерам. С чего мне вдруг от тебя столько внимания прилетело, я понять не могу.       Дышал ему на горячую и мокрую от моей слюны кожу, успокаиваясь от сердечного ритма, закрыл глаза и представил себе, что я в коконе. Уютном, пахнущем ванилью, обволакивающем меня. — Вы не скучный.       И этот балбес вдруг приподнялся и натянул свою толстовку мне прямо на голову, так что я действительно оказался будто в тёплой капсуле вне времени и пространства, расслабился совсем и прижал его к себе покрепче. Просидев так еще несколько минут, Руслан лениво сполз с меня и потащил за собой на кухню. — Так когда ты говорил про чай, ты что, действительно чай имел в виду? — Ну да, а вы что подумали? — Да так. Может, еще и альбомы с детскими фотками полистаем? — Если хотите… Но я там стрёмный.       Ну всё, он размяк, меня тоже расплющило, и горячий чай сейчас был бы весьма кстати. О принесённых игрушках я вспомнил, но почему-то отмёл эту затею как неуместную. Не хотелось разрушать умиротворение этого вечера глупыми шутками — их время ещё придёт, я был в этом уверен. Руслан щёлкнул кнопкой чайника, наполнив кухню привычным бытовым шумом, затем поставил на стол чашки, сахар и большую тарелку, накрытую салфетками. — Вот. Датские булочки с пеканом и кленовым сиропом. Я видел, как вы такие в кафе возле школы покупали. Но там они невкусные, потому что кленовый сироп нужен качественный. — А эти вкуснее будут? — Отвечаю. Я их сам испёк перед вашим приходом.       Видел бы сейчас Бакиев-старший гордое лицо своего сына, не стеснявшегося хвалиться своими кулинарными талантами. — Булки твои просто десять из десяти, — констатировал я, запивая третью горячим черным чаем. — И выпечка тоже весьма неплоха. — Ага, спасибо, типа, — хихикнул Руслан. — Только вы теперь не думайте, что в школе что-то изменится, мне, вообще-то, имидж надо поддерживать. — Конечно, — улыбнулся я, — мне, вообще-то, тоже. Так что я тебе оценки только за красивые глаза ставить не собираюсь. — А они красивые?       Я посмотрел на него, отмечая расширившиеся зрачки, бездонные, как черные дыры. — Ага. Как у биоробота.