Роана и Архшаас

В этот раз он утром успел доесть парочку крыс до того, как Роана пришла доить коров и козу. Козье молоко он пробовал вечером и нашел его слишком жирным, так что теперь его привилегией была первая утренняя и вечерняя порция коровьего молока. Хорошо, когда кормят как на убой. Архшаас прямо чувствовал, как потихоньку отъедается до нормальной формы. Еще пару недель такой нагрузки, и Роане придется заново перешивать рубашки… Или ему самому. Хозяйка вознамерилась научить нага всему тому, что знала сама. Коров они в этот раз доили вместе, хоть у него и получалось весьма отвратно. Звездочка едва не зарядила ему в лоб копытом, а Тучка постаралась угодить свежей лепешкой в ведро. Роана смеялась и переделывала за ним, но была непреклонна, и Арху ничего не оставалось, как пробовать снова и снова, пока коровы и коза были не выдоены окончательно. Перепачканный наг с горем пополам выгнал живность на луг, шустро привязал к колышкам, чтоб не сбежали в чужие поля, и рванул к озеру, желая побыстрее вымыться и избавиться от стойкого животного духа, буквально пропитавшего его целиком. После завтрака Роана деловито закрутилась у печи, собираясь готовить обед, но тут же горестно всплеснула руками: — У нас закончилась мука. Придется идти к мельнику… — Ну пошли, — Арх прикинул, что ему все равно некуда деться, кроме как плестись за хозяйкой. — Та пошли-то пошли, только вот на кого я оставлю хозяйство, если ты соседку из такой же фермы перепугал? И еще мне очень не хочется к нему идти, — призналась Роана. Наг поморщился и подполз к ней ближе, обдумывая сказанное. — Живность никуда не денется, я привязал. Куры накормлены и закрыты… — Да, но вдруг сюда какая тварь хищная забредет? Говорят, на опушке леса видели горлотов и живоглотов… — Роана задумалась и подергала подол своего неказистого платья. — Тварь сюда не забредет, — самодовольно заявил наг. — Я пометил эту территорию, как свою, и если кто сюда сунется, то разве что совсем больной или бешеный зверь. — Ты что сделал? — Роана на миг вынырнула из горьких мыслей. — Пометил территорию, — повторил Арх. — Та вот оно что это были за пятна на заборе! — женщина расхохоталась. — А я всю голову иссушила, пытаясь понять, что оно за пакость. Только не говори, что ты мне весь двор обоссал. — Обижаешь! Пометил и обоссал — разные вещи. Метим мы с помощью специальных желез на конце хвоста перед погремушкой, — наг приподнял кончик хвоста и сунул его хозяйке под нос. Та отмахнулась и отошла чуть подальше. — Ладно, боги с тобой. С живностью мы решили. Что будем делать с мельником? — Его тоже пометить? — предложил наг, видя, что хозяйка совершенно не злится на его самоуправство. А вот работорговцы злились и даже слегка били. Так, чтобы синяков не оставалось. — Боюсь, это ему не поможет. Мне нужно купить муки, но если я приду к мельнику, то он опять начнет свои дурные разговоры о том, что нам не мешало бы пожениться, перед этим в храме расторгнув брак с моим мужем, что у нас было бы замечательное хозяйство и отличные дети… — женщина скривилась, будто бы увидела перед собой что-то мерзкое. — А если и правда? Вдруг поженитесь и все дела, — наг откровенно забавлялся этим глупым разговором. — Да пошел он! У него уже две жены в родах померло, а детей он бабке на хутор сплавил. Здоровый хряк, пьет и бьет. Оно мне надо? — вспылила Роана. — Собирайся и пошли, быстро купим мешок муки и все. А то будем без хлеба сидеть. — Все-таки у нагов есть преимущества, — самодовольно заявил Арх, выползая из дому. — Это ты о чем? — Роана захлопнула дверь и повесила на нее здоровый замок, ключ от которого сунула в карман передника. Увы, от возможных воров метки нага никак не могли помочь. — О том, что наши женщины никогда не погибали в родах. Откладывать яйца намного легче. — Иди ты! Я ему про мельника, а он мне про яйца! — Роана махнула рукой, будто бы подпихивая нага вперед, и тот послушно пополз к калитке у ворот. Калитку он тоже починил, точнее, смазал взятым на кухне маслом… и надеялся, что не получит за такую самодеятельность нагоняй. — Молчу-молчу, — наг напустил на лицо серьезность и вдруг понял, что они собачатся почти так же, как с женой. Шутя, понимая, что никто ничего друг другу не сделает, но все же с неким удовольствием. Похоже и ему, и хозяйке чего-то такого давно не хватало. Не настоящих ссор с битьем посуды и морд, а именно легких подколок и деланных обид, которые забываются через мгновение. Он покачнул головой, понимая, что от рабства уже окончательно сходит с ума. Не хватало еще сравнивать деревенскую бабу с любимой Росшахсой. По дороге к мельнице Роана так и эдак обдумывала предстоящий разговор, надеясь, что у Тодена будут покупатели кроме нее, и ему некогда будет заводить старую шарманку. Почему мельник так вцепился именно в нее, она не знала. В деревнях и хуторах были намного более молодые и симпатичные девицы, да и вдовы тоже имелись. Мужики часто погибали на войне, спивались или же тонули в быстротечной реке в любое время года, не слушая своих жен. Вон брат даром что был молодой и резвый, а тоже утонул… Некоторые умирали от крепкого кулака в драке, иные же доживали до самой старости. Поневоле начинаешь верить в судьбу… — Там вон дорога ведет к поселку Мирный, — она указала на тонкую тропинку, и наг послушно кивнул, запоминая. — А вон та тропинка ведет к ферме Торши и ее мужа Рокена. К ним ты всегда можешь обратиться за помощью. — Я так далеко не уйду в одиночку, — вздохнул наг, покосившись на тропинку. Ошейник его придушит за непослушание даже если хозяйка умрет. И тут было два выхода — или таскать бренное тело хозяина на себе, или найти амулет и стать свободным. Но тогда уже у него появятся совсем другие проблемы. — Ну в случае чего ты знаешь, куда пойти, — Роана свернула на третью тропинку и поморщилась — неприятная встреча с мельником приближалась. Она и так как могла растягивала дорогу, ведя нага окольными путями, а не по главному тракту. Да и пыли в полях всяко меньше, чем на тракте… Наконец показался поселок Добрый кулак — в нем всегда жили крепкие мужики и бабы, да и вообще все в нем было крепкое, приземистое, хозяйственное. Невысокие домики с прочными оградами и сидящими на цепи псами, ухоженные сады и огороды, дородные жители, похожие на откормленных купцов. Порода такая, вывелась и все тут. Роана поздоровалась с идущей в сторону мельницы старушкой. — Это чего у тебя за зверь такой? — спросила старушка, ткнув в сторону нага клюкой. — Это не зверь, а мой помощник, Арх, — пояснила Роана. Эти селяне нага не боялись, справедливо полагая, что их всяко больше. Зато их терзало другое чувство — любопытство. За ними тремя увязалась стайка детишек разных возрастов, норовящих ухватить Арха за хвост. Наг старался не попадаться в их загребущие руки. — А ну прекратили! — гаркнула бабка и погрозила шалунам клюкой. Парнишки с неохотой отстали. — Ты, Роана, не права, что такую диковинку завела. Теперь тебя каждая собака будет знать. — Да меня и так уже все знают, спасибо людской славе, — женщина поморщилась, вспоминая зычный скандал с супругом. А ведь на похороны дочери пришло много народу. Там то выпивший Эрик и рассказал всем, какая она дурная хозяйка и плохая мать, не способная уследить за ребенком. То, что он сам в момент трагедии надирался в кабаке в поселке никого не волновало. Виновата жена и точка. Вместе со словоохотливой старушкой Рогниной они добрались до мельницы. Роана легко пропустила бабку вперед, надеясь, что та заболтает Тодена. Рогнина не подвела, заведя старую как мир шарманку о диких ценах, тяжелой жизни одинокой старухи и отсутствии внимания к ее доле. Архшаас уныло слонялся по двору, разглядывая мельницу и стоящие рядом с нею пристройки. Сама мельница располагалась у реки, там, где речка делала поворот и дальше изрядно сбавляла скорость. Течение воды крутило большое деревянное колесо, тем самым перемалывая муку с помощью жерновов. Увы, зайти в саму мельницу и посмотреть, как все происходит, ему не разрешат. Да и зачем бы… и так все понятно. Тоден действительно оказался невысоким крепким мужиком неопределенного возраста, загорелым до черноты, с желтыми крупными зубами, которые можно было отлично рассмотреть из-за вечной, почти приклеившейся к его лицу мерзкой ухмылки. Арх начал понимать, почему Роану не устраивает такой жених. Бегающие поросячьи глазки наводили на мысль о том, что мельник не чист на руку, но доказать ничего нельзя. Пока Тоден слушал Рогнину и кривился, один из помощников принес Роане заказанный мешок муки и взял плату. Женщина вручила мешок нагу, заставив того согнуться под тяжестью. — Постой-ка, Роана! — выкрикнул Тоден, стараясь заглушить разошедшуюся старушку. — И ты такой же крохобор! — заключила Рогнина и для порядка стукнула о землю клюкой. — Боги все видят! — Нам нужно поговорить, — мельник отцепился от старушки и ухватил Роану за руку. Хватка его была железной — женщина поморщилась, понимая, что завтра на руке останутся синяки. — Отпусти! Я спешу! — заявила она и попыталась вырваться, но мельник держал крепко. — Сколько ты еще будешь бегать от меня? Пойми, я терпеливый, но и мое терпение заканчивается. Кто еще тебя возьмет опозоренную? — Да кто угодно, — зашипела от боли Роана, вырывая руку и чувствуя, что еще немного и позорно разрыдается. Как же ей опротивел этот вонючий мерзкий мужлан! Даже Эрих не позволял себе ее бить, хоть регулярно замахивался для устрашения. — Отпусти ее, — голос нага сорвался на шипение, смазав последние слова, Острые когти, выскочившие из пазов над ногтями, уперлись в шею опешившего мельника. — Еще раз тронешь — и ты труп. Я раб и я защищаю свою хозяйку. Мне ничего не будет. Ей тоже, — продолжал шипеть наг, вкладывая в каждое слово море презрения и ненависти. — А еще я могу тебя укусить. Самую малость кольнуть ядовитым клыком. Ты будешь умирать долго… Для наглядной демонстрации он распахнул рот так, как не смог бы ни один человек в мире, и показал острые клыки с желтыми капельками яда. Обвился вокруг мельника, оставив мешок на земле, и почти коснулся ядовитым клыком шеи напуганного мужика. Столпившиеся рядом три помощника замерли на месте, боясь шелохнуться. Роана, выдернувшая руку из захвата, побледнела и застыла столбом. И лишь Рогнина улыбалась с видимым удовольствием — теперь ей было о чем порассказать подружкам. Виданное ли дело — мельника едва не загрыз наг! Да не простой, а раб Роаны! — Арх, оставь его, — наконец отмерла Роана и протянула ему руку. — Пойдем домой, мне нужно печь хлеб. Наг напоследок обдал шею мельника прохладным дыханием и с отвращением понял, что гроза женского населения обделался, как ребенок. Он сплюнул яд в траву и отпустил обмякшего мужика, поспешив за Роаной, потащившей тяжелый мешок. — Дай сюда, нечего тяжести носить, — наг выхватил мешок и пополз по тропинке в указанном хозяйкой направлении. — Ты… чуть его не загрыз, — ошеломленно выдохнула женщина с некоей толикой восхищения. — Надо было отравить, но жаль яд на дерьмо переводить. Хороший воин никогда не боится вступить в схватку с превосходящим противником… А этот… только и может, что женщин унижать. Слабак! — наг презрительно зашипел, видимо, не найдя подходящих слов на всеобщем и перейдя на привычный язык. — Ты, конечно, прав, но как теперь мне ходить за мукой? — печально спросила Роана, оглянувшись на мельницу, скрывшуюся за поворотом. Теперь поселок пришлось обойти кругом, а то еще чего доброго им выскажут претензии из-за покалеченного мельника. — Со мной, конечно, — на лице нага проскользнула самодовольная усмешка. — Иначе он тебя точно где-нибудь закроет и заставит прислуживать. Или чего похуже делать. — Как же сложно быть женщиной… — Роана всхлипнула, дав волю слезам. Наконец-то ее никто не видит. А что до нага… ну так тому не все ли равно. — Не реви, мы не выбираем, кем прийти в этот мир, — шипяще проговорил Архшаас и умолк, видя, что его слова не помогают.