Mahou no shippai II

      — Надеюсь, вы усвоили урок. Теперь вы у меня в долгу.       Кику просто не верил своим глазам и ушам. Кажется, Альфред отреагировал на столь снисходительный поступок старосты школы так же. Кто бы мог подумать, что Бервальд просто отведёт обоих учеников в оранжерею, а не к деканам или директору? Профессор травологии, Ван Чун-Ян, сестра Ван Яо, не сильно ругалась на опоздавших: Кику, к тому же, был в любимцах у неё. Альфреду же пришлось отвечать темы предыдущего курса, чтобы избежать ещё одного изымания очков. Джонсу повезло услышать вопросы с содержанием не сложнее мандрагор.       — Ну и как твоя пробежка? — фыркнул Оливер, когда Альфред подошёл к нужному столу       — Никак, — ответил Альфред. — Слизеринская горгулья не дала мне завершить начатое!       — Оно того стоило? — Оливер беззлобно ухмыльнулся.       Альфред бы ответил на резкие слова друга, если бы не задание, полученное от преподавателя. Нахмурившись, парень принялся конспектировать рассказ о каком-то новом растении. Всё занятие он то и дело поглядывал на Кику, а тот, словно чувствуя прикованное к себе внимание, старался даже не смотреть в сторону гриффиндорцев.       Пока Гриффиндор и Слизерин сверлили друг друга взглядами (или строили глазки), остальные два факультета просто, мирно и спокойно перешёптывались, наслаждались занятием и слушали учителя.       Один из пуффендуйцев сегодня сидел как на иголках. Ему было неспокойно от того, что одна его подруга с другого факультета пришла лишь к третьему уроку, пропустив трансфигурацию. Спросить девушку не представлялось возможным из-за остальных занятий, из-за кручений возле легковерных подружек, которым ничего не стоит поверить в единственное незаменимое оправдание — чрезмерно долгий сон, а также из-за дополнительных забот. Всё-таки, подруга Ториса Лауринайтиса была старостой школы. И только сейчас, когда профессор объявила самостоятельное изучение материала, юноша смог протиснуться поближе к столу когтевранцев.       — Где ты была, Софи? — поинтересовался Торис, слегка нахмурившись.       — Ах, о чём ты? — девушка лишь выглядела рассеянной и говорила так же, но на самом деле всё было не так.       — Ты проспала трансфигурацию, — Торис ещё сильнее приглушил голос. — Я, конечно, знаю, что это не самый твой любимый предмет, но ты никогда бы его не пропустила.       — Разве? — но под требовательным взглядом Ториса Софи сдалась. — Ну, ладно. На самом деле я практиковалась в онейромантии. По крайней мере, пыталась.       — Оу… и как успехи? — Торис округлил глаза.       — Это хуже, чем я могла себе представить, — Софи потёрла виски. — Не уверена, что у меня к этому делу есть талант, ибо способности в лучшем своём виде передаются не через одно, а через несколько поколений. Да и знаешь, прорицания во сне — это как обычные прорицания, только суть уловить ещё сложнее.       — Я сны никогда не запоминаю, — произнёс Торис. Цыкнув из-за поставленного в конспекте пятна, он отложил перо. — А тут ещё и вещие сны. Правда ли, кстати, то, что истинные пророчества, приходящие раз в несколько лет, не запоминаются ведунами?       — Правильнее сказать, что они не понимают этого. Им кажется, будто они задремали или потеряли сознание, но не более того, — пояснила Софи. — Поэтому те, кто видят прорицателя, искренне удивляются, что они ничего не помнят. Обстоятельства ведь могут сложиться разные. Всё связано с содержанием пророчества и его посылом. Как говорится, беда не приходит одна.       — Просто поражён тому, как ты можешь разбираться в такой туманной магической науке, — искренне признался Торис. — Я считал, что в этих дебрях могут разбираться только старики.       — Ну, спасибо, — фыркнула Софи, откинув назад волосы.       — Я не это имел в виду!       — Расслабься, дурачок.       Торис получил лёгкий и как будто ненавязчивый тычок под ребро. Улыбнувшись мягко и непринуждённо, Софи незаметно выудила волшебную палочку и стукнула по пергаменту с пятном посередине листа. Клякса растворилась. Торис посмотрел на девушку так, словно хотел сказать: «Я бы и сам смог это сделать». На что получил такой же выразительный взгляд от Софи, в котором парень распознал: «Но ты же этого не сделал».       Поджав губы в смятении, Торис принялся конспектировать дальше. Он даже не заметил, как к ним подобрался веснушчатый гриффиндорец.       — О, Оливер! — Софи чуть изменилась в лице, здороваясь с Кёркландом. — Как делишки?       — Не жалуемся, — добродушно ответил Оливер. — Я тут слышал, ты недавно решила всерьёз начать толковать сны? Заняться онейромантией и всё такое?       — Не то, чтобы, но… — Софи поймала снисходительный взгляд Ториса, и её улыбка стала ещё более неловкой. —…но планировала попробовать разобраться. Ради интереса. Чисто научно-магического интереса.       — Даже так? — брови Оливера взметнулись наверх. — Тогда могу ли я попросить у тебя толкование одного моего недавнего сна? Просто я, ну… у меня уже как год нет прорицаний, а учебник я отдал Алисе. Да и не хочется как-то самому ломать голову, когда есть человек, больше меня разбирающийся в этом…       — Меня так трогает твоя честность, — несколько саркастично заметил Торис.       На что Оливер лишь виновато хихикнул. Впрочем, Софи ничего не сказала на это и вежливо попросила приятеля рассказать о своём сне чуть поподробнее. А Торис лишь внимательно слушал.       — Там, в сущности, ничего не происходило, — задумался Оливер. — Я как будто летал среди звёзд. Не знаю, как я там дышал, но сон на то и сон, чтобы осуществлять неосуществимое, — он легко улыбнулся одними уголками губ. — Но пространство передо мной было как-то искривленно.       — Каким образом? — Софи решила уточнить.       — Ну как… — Оливер нахмурился. — Несколько ломаных линий, которые пересекаются в одной точке. Как-то так. При этом, вроде бы, были какие-то неясные контуры, очертания, но этого я уже не смог разглядеть.       — Хм. То, что ты мне описываешь, очень похоже на стереоскопическое изображение, — задумчиво проговорила Софи. — Я бы могла предположить что ты попал под влияние стереосуггестии, но ты был в космосе один. Ты не задыхался и чувствовал себя комфортно. Значит, это глубины твоего сознания ввели тебя в пространственный гипноз. Очень интересно… впервые с таким сталкиваюсь. Но попробую описать как можно более понятно и доступно. Так… а когда тебе сон приснился?       — Позавчера, вроде бы как, — неуверенно протянул Оливер.       — Если это было действительно стереоскопическое изображение, то предполагалось, что ты увидишь серую картинку, скорее всего, но более чёткую. Во сне сложно сфокусироваться, неудивительно, что ты ничего не понял, — Софи пришлось сделать небольшую паузу, чтобы Чун Ян прошла мимо них и не обратила внимания на разговор посреди урока, да ещё и не по теме. — Возможно, тебе было послание о том, чтобы ты как раз-таки сфокусировал своё внимание. А эти ломаные линии… скорее всего, чтобы не делал поспешных выводов, разобрался в ситуации… что-нибудь такое.       — Но я попадал в подобные ситуации и не раз. Почему же сон приснился только сейчас?       — Потому что в этот раз это нечто важное.       На вопросительный взгляд Оливера Софи лишь пожала плечами. За рамки предположений её знание не могло выйти.

***

      Наконец, первый день, продлившийся дольше, чем должен был, подошёл к концу — об этом засвидетельствовал школьный колокол. Можно было расходиться по своим гостиным, отправляться ужинать в Большой зал, приступать к выполнению огромного домашнего задания и так далее. Увы, за столько лет обучения в Хогвартсе Альфред не выработал привычку начинать делать домашнее задание на переменах, сразу после занятий или через час-два после небольшого отдыха. Редки были случаи, когда он всё-таки делал заранее, но это только в дни тренировок по квиддичу. За работу Джонс обычно садился только после ужина. Это было его большой ошибкой. Особенно в этот раз он прогадал с трансфигурацией: следующее занятие было уже завтра, а письменное задание профессор Хонда решила всё-таки задать. Всё ещё дуясь на преподавателя за отнятые очки из-за «бестии», Альфред лениво шёл по коридору в полном одиночестве. Оливер ушёл к профессору Карпуси — проведать новое мифическое чудище, которое тот привёз со своей родины; пятикурсники и Хенрик были заняты домашней работой и поисками нового ловца, Баш и Алиса дополнительно готовились к СОВ. А Джонс всё бесцельно гулял по замку.       Да, ему прекрасно было известно, что мракоборцем стать нелегко. Одной практикой, в коей Альфред был силён, не отделаться, чтобы сдать необходимые экзамены. Не сказать, что он был слаб на тестах — вопросы, ответы на которые ему необходимо было знать, щёлкались, как орешки. Оливер как-то раз пытался намекнуть Альфреду, но у него не вышло, поэтому Алиса высказалась максимально прямолинейно: «Ответственность у тебя просыпается слишком поздно!» С этим Альфреду пришлось, скрипя зубами, согласиться, чтобы не вспылить и не стукнуть настырную отличницу по носу или лбу. Он знал о своём недостатке, но Алиса лишь фыркала на это и порицала друга за то, что тот не работал над собой.       «Это я, значит, не работаю? — думал про себя Альфред, начиная в такие моменты пыхтеть, как паровоз. — Я бы посмотрел на неё, когда она снова с метлы упадёт из-за лёгкого тычка». Он хотел было ещё много хорошего подумать об Алисе, но самокопания его прельщали больше рытья в чужом белье.       К тому же Альфред вдруг заметил разворачивающуюся впереди интересную сцену.       Спрятавшись за ближайшим углом, Джонс тут же скрипнул зубами: в коридоре была слизеринская троица, которую он на дух не переносил. Альфреду просто было иногда любопытно, почему Стив, Джеймс и Лукас уходили безнаказанными после унижения своих жертв. Редко Альфред мог бы назвать их выходки простым школьным хулиганством.       Это выходило за рамки.       На полу лежал парализованный заклинанием пуффендуец и плакал, глядя в потолок. А рядом один из мародёров держал на прицеле волшебной палочки кота. Животное не издавало звуков, оно просто тряслось, словно его било током, и извивалось.       — Блять… — сорвалось с уст Альфреда, но благо, что его никто не услышал. Как бы ни хотелось навалять слизеринскому отродью, но при всём желании Джонс не смог бы противостоять троим в одиночку. Как заклинаниями, так и кулаками.       Но делать что-то надо было. Слизеринцы, к тому же, явно использовали не заклинание щекотки. От одного предположения у Альфреда чуть в глазах не потемнело. «Всё-таки, не зря говорят, что со Слизерина выходят тёмные маги, — подумал он. — И будущие заключённые Азкабана». Вытащив волшебную палочку из кармана, Альфред перевёл взгляд на другую сторону коридора. За углом ещё кто-то прятался.       «Что здесь забыл пятикурсник?» — спросил себя Джонс, разглядывая знакомую макушку.       Хотя больше хотелось узнать, что Кику собирался делать. А он явно что-то собирался — он стоял с палочкой наготове. Кажется, уже с нескольких метров Альфред чувствовал напряжение юноши: руки и колени дрожали, Хонда кусал губы. «Он хочет… спасти его? Слизеринец спасает от слизеринцев? Это что-то диковинное!» — предположения Джонса подтвердились, когда Кику пустил в кота Левитирующее заклинание.       Троица тут же переполошилась.       — Какого чёрта? — воскликнул Джеймс, когда кот, никем не удерживаемый, вылетел из-под его ног и скрылся в неизвестном направлении.       — Нас кто-то заметил, блять! — выпалил Стив. — Надо срочно найти его! Где Лукас?!       — Спокойно, Стив, не ушёл далеко, — попытался было угомонить его Джеймс.       Округлив глаза, Альфред наблюдал за тем, как Кику исчезал, словно сливаясь с окружающей средой, а вместе с ним испарился и спасённый кот.       А ноги вдруг вынудили Джонса бежать. Слова Стива ничего хорошего не сулили.       Но как же пуффендуец?..       Нельзя же так просто его оставлять!       Альфред развернулся. В коридоре теперь никого не было. Только он и несчастный студент. Кажется, заклинание перестало на него действовать: он сел и начал беззвучно шевелить губами.       — Эй, ты в порядке? — Альфред присел рядом с пуффендуйцем, размазывавшим слёзы по лицу.       — О-они… они вернутся ещё, — лепетал парень сквозь рваное дыхание. — Они плохие люди, они заберут моего котика! А всё из-за того, что я-!..       Почувствовав чьё-то присутствие за спиной, Альфред резко развернулся. Но увы, слишком поздно. Последним, что он увидел, были кулак, обрушившийся на щёку, и палочка направленная на лоб.