Окровавленные руки

      Среди полумрака раздались тяжелые шаги, металический дребезг разлетелся по улице. Вокруг было пустынно. Разбитые окна, горящие дома, крики, дым — все это неистово радовало слух Тёмного фараона.       — Ещё чуть-чуть и город падёт… — прошептал Эксатон, направляя все новые и новые полки вглубь Золотого города.       Было невозможно ничего разглядеть, небо затянуло тучами, в воздухе запахло надвигающейся грозой. Темный фараон лишь смеялся, смотря на то, как его воины убивают совершенно ни в чем не виноватых детей, как они отбирают их у матерей, как из матери кричат и молятся, падая в ноги, лишь бы им вернули их дитя…       Он смеялся. Смеялся все сильнее с каждой смертью, чувствуя надвигающийся триумф. Его план казался идеальным, а теперь, когда город практически пал, он отступит, наберёт силы и снова прорвёт оборону города, пару таких раз хватит, что бы умертвить две трети армии брата, ведь его собственные воины и так… мертвецы. Он не будет никого жалеть, город не успеет оправиться, после каждой потери… поднимутся бунты, и все то, что было создано его отцом, станет его… и не только.       Эксатон уже представлял, как будет медленно и мучительно пытать своего брата-правителя за все его ошибки, как он будет причинять ему не только физическую, но и моральную боль, как он на его глазах убьёт всех, кто ему по-настоящему дорог. И заставит смотреть Кефера на безжизненные тела его подданных.       С каждым шагом он чувствовал себя более окрылённым, пока не наткнулся на что-то ногой и чуть не упал. Он опустил свой взгляд, и заметив окровавленное тело молодой девушки спешно отошёл назад. В этот момент, что-то поразило его. Близость смерти? Совесть? Жалость? Нет, конечно! Он ведь просто споткнулся, а этот полутруп вырвал его из прекрасных планов на будущее!       — Уберите её! — Рявкнул Хатанору Эксатон, с отвращением смотря на обезображенное тело. Огромная мумия подошла ближе к девушке, поднимая, а потом замерла.       — Но, повелитель, она ещё живая… ее сердце бьется! Она тёплая! — воскликнул генерал, которые очень давно не прикасался с тёплой, шелковистой, женской коже.       — Так добей её, тупоголовый! Что она мне здесь под ноги попадается! — все больше и больше раздражаясь, процедил Тёмный фараон.       Но мумия стояла и ничего не делала, тогда Эксатон решил взять все в свои руки, и буквально вырвав из рук своего генерала тело девушки, достав клинок, замахнулся, что бы пронзить холодным металлом, ее живое сердце, будто бы мстя за то, что его собственное, уже сотни лет как остановилось. Но ведь она была совершенно ни в чем не виновата. Она даже не принадлежала к свите: была бедно одета, не накрашенна, худощава.       Темные, чёрные волосы были растрёпанный, челка, закрывающая весь лоб была измазана кровью, и прилипла ко лбу, из плеча торчала стрела Золотого воинства, а все платье было залито Алой жидкостью.       Увидев это, Эксатон засмеялся. Ее практически убили свои. Он ещё сильнее засмеялся от одной мысли, что она когда была им верна. Вот, чем воздалась ей эта верность своему государству.       — Повелитель, — внезапно, обратился к фараону, его разведчик, Анубис. Полушакал, подошёл незаметно, и теперь смотрел на всю эту картину.       — Слушаю тебя, Анубис. — прорычал мужчина.       — Половина города захвачена. Наши действия?       — Отступаем. — приказал Тёмный фараон.       — Что с ней делать? — указывая пальцем на девушку, спросил разведчик.       — Возьмём с собой, нам она ещё пригодится… — задумчиво, прошептал Эксатон, отдавая девушку Шакалу. В этот момент у него всего за минуты раздумий в голове созрел блестящий план.       Тот грубо перебросил тело через плечо, и направился в сторону разнесенных в стружку городских ворот. Эксатон что-то крикнул об отступлении, и коварно улыбаясь, покинул пределы Золотого города.