***
Когда подошло время ланча, Маринетт сдала законченное задание по истории и выбежала на лестницу, чтобы подождать Адриана. Неудивительно, что он уже был там, с телефоном в руке. Маринетт спустилась вниз, чтобы поприветствовать его, и Адриан тут же убрал телефон, прежде чем протянуть руку и взять её за руку. — Это недалеко отсюда, и я подумал, что мы могли бы прогуляться, раз сегодня такой хороший день, — Маринетт кивнула и пропустила его вперёд. По дороге они почти не разговаривали, но Маринетт не возражала, ей нравилось просто находиться рядом с ним. Она не была до конца уверена, означало ли то, что он сказал сегодня утром, что они теперь встречаются, или нет, или уже встречались, но сейчас она была счастлива просто плыть по течению. Она смотрела на него, пока они шли, солнце отражалось в его золотистых волосах, но его глаза казались далёкими, и она вспомнила, что была ещё одна причина для этого свидания за ланчем, что-то, о чем он хотел ей рассказать. Вскоре они пришли в кафе «Маленькая комната». Само кафе находилось в переулке, а внутри — все розовое и белое с открытой планировкой. Оно было светлым и просторным, в стиле арт-деко. — Как ты нашёл это место? — спросила Маринетт, очарованная дизайном и жалея, что не захватила с собой альбом. — Хлоя уже несколько недель бредит этим местом, так что я пообещал проверить его. Хотя, по-моему, она думала, что я приведу её сюда. Упс, — сказал он со смехом. Адриан сделал заказ и расплатился, несмотря на протесты Маринетт, и повёл её к угловому столику, откуда их не было видно с улицы. — Надеюсь, я не беспокоил тебя из-за того, о чем хотел поговорить, — начал он, сжимая её руку. — Я говорил об этом с Нино, и он сказал, что ты поймёшь, что это просто… Не знаю с чего начать, — он тяжело вздохнул. Маринетт наклонилась вперёд, пытаясь заглянуть ему в глаза. — Адриан, если ты не хочешь говорить об этом, то все в порядке. Но блондин покачал головой. — Нет, я хочу. Тем более что завтра мы вместе едем на фотосессию, я думаю, это очень важно, — Маринетт смутилась, но позволила ему продолжить. — Могу я сначала задать тебе странный вопрос? — Маринетт кивнула, и Адриан, казалось, смутился от того, что собирался спросить. — Каков был твой первый поцелуй? — брюнетка на мгновение замерла, глядя на него. Это был не тот вопрос, который она ожидала услышать. — Хм…хорошо… Это случилось в день тринадцатилетия Нино, — сказала она, немного смутившись, когда официант поставил перед ними сэндвичи и кофе. — Ты поцеловала Нино? — спросил Адриан, откусывая кусочек от своего сэндвича. Маринетт широко раскрыла глаза и отчаянно замахала руками. — Нет-нет. Не Нино. Мы играли в бутылочку, и Аликс сказала мне поцеловать ближайшего мальчика. Так получилось, что тогда я сидела рядом с Натаниэлем. Адриан чуть не подавился едой. — Натаниэль? Что же ты сделала? — Ну, это произошло довольно быстро. Я просто наклонилась и очень быстро чмокнула его в губы. Клянусь, его лицо было таким же красным, как и волосы. Адриан начал смеяться. Он почти представил себе лицо Натаниэля и подумал, не связано ли это с тем, что он тогда был влюблён в Маринетт. — Я, кажется, пропустил все самое интересное на этих вечеринках. Нино сказал, что его первый поцелуй тоже был вызовом. — Ну, если хочешь, я устрою для тебя игру в бутылочку на моем восемнадцатилетии, — они оба рассмеялись, прежде чем Адриан принял более серьёзный вид. — Мой первый настоящий поцелуй был сделан перед камерой, — сказал он, отворачиваясь от неё и пряча лицо за волосами. Маринетт вдруг пришла в голову ужасная мысль. — Это же была не Лайла? — она вздохнула с облегчением, когда он покачал головой. — Нет, это была иностранная модель, которую я не знал, — он взял её руку в свою и слегка сжал. — Когда мне было шестнадцать, мой отец работал над совместным проектом с компанией в Милане и одолжил меня им для рекламной съемки. До этого момента я работал только с командой моего отца. Я никогда не чувствовал себя комфортно в модельном бизнесе, но я знал, чего от меня ждут, и доверял нашей команде. Это было совершенно другое -работать в команде, с которой я никогда раньше не работал. Все были профессионалами на съёмочной площадке, я не могу винить это, но модель, с которой я работал, была старше меня и была хорошо известна своими более провокационными съёмками. К сожалению, она не очень хорошо говорила по-французски или по-английски, а я не очень хорошо знал итальянский, и, ну, было немного недопонимания, — Маринетт заметила, как его лицо начало краснеть от нахлынувших воспоминаний. — Все в порядке, не торопись, — мягко сказала она. Он посмотрел на неё и грустно улыбнулся. — Я не могу винить её, я имею в виду модель. Она была довольно милой девушкой и считала меня старше, потому что я был высок для своего возраста. Поэтому, когда фотограф сказал «ora bacia» — теперь поцелуй, — я не думал, что они имели это в виду буквально. В следующее мгновение она хватает меня за рубашку, обхватывает ногой за бедро и прижимается губами к моим губам, прижимая меня к стене. Я был так ошеломлён, что сначала не мог пошевелиться. Когда она поняла, что что-то не так, она отступила назад, и я просто убежал со съёмочной площадки. Маринетт не знала, что сказать. Очевидно, это потрясло Адриана настолько, что он почувствовал, что она должна знать об этом, а у неё разрывалось сердце из-за того, что это было его первое воспоминание о поцелуе. — Не помню, чтобы видела эти фотографии, — произнесла она, пытаясь собраться с мыслями. Она была совершенно уверена, что видела почти все рекламные фотографии Адриана и наверняка запомнила бы что-то подобное. Адриан снова посмотрел на неё, пытаясь оценить её реакцию. — Мой отец не позволил им использовать их, потому что сказал, что я выгляжу на них напуганным, — сказал он с горечью. — Он, очевидно, знал, что фотосессия предполагает поцелуи, и решил, что лучше держать эту информацию от меня в секрете. Это был его способ заставить меня повзрослеть, дав мне некоторый опыт, как он выразился. Натали была в ярости и высказала ему все, что думала по этому поводу. После этого отец пошёл на попятную, и все фотосессии проходят дома, а Натали руководит большинством из них, — он повёл плечами. — Я знаю, что иногда такие вещи происходят на съёмках, и это очень похоже на актёров, разыгрывающих сцену, но я бы все равно предпочёл иметь выбор. У всех первые поцелуи происходят тогда, когда они к этому готовы, а у меня никогда не было выбора. С тех пор я очень нервничаю из-за таких снимков, и большинство из них непригодны, потому что мне некомфортно. Особенно после того, как Лайла вышла на сцену. — Я могу только представить, каково тебе. Адриан пожал плечами. — Хотя я был с ней начеку, и после того трюка, из-за которого Хлоя накинулась на неё, я почувствовал, что со всем этим покончено. Я устал от отсутствия личной жизни, от того, что случайные люди всегда прикасаются ко мне, люди смотрят на меня как на товар, а не как на личность. Это унизительно и несправедливо по отношению к тебе. Маринетт нахмурила брови. — Ко мне? — Адриан сидел рядом и держал её за руку обеими руками. — Я не знаю, как долго мне придётся продолжать эту работу, но это все ещё будет частью обозримого будущего, по крайней мере до тех пор, пока мой отец не позволит мне взять на себя большую часть деловой части компании. Бывают моменты, когда мне приходится фотографироваться с другими девушками, и иногда они не носят много одежды и… — Маринетт оборвала его, приложив палец к губам. Милый добрый мальчик. — Адриан, тебе не за что извиняться, когда ты делаешь свою работу, — серьезно сказала она. — Модели похожи на актеров. Большую часть времени вы создаёте ложную реальность, но это не делает происходящее реальным. Я понимаю, правда понимаю, и я не собираюсь ревновать тебя к девушкам, с которыми ты работаешь, потому что я знаю тебя, Адриан, и ты добрый, милый и всегда ведёшь себя как джентльмен. Адриан почувствовал, что его сердце вот-вот разорвётся от этих слов. Он не был уверен, что именно пытался сказать, но она, казалось, все равно поняла, как и всегда, и от этого у него внутри все сжалось. — Ну, есть ещё одна причина, по которой я хотел рассказать тебе об этом. Я хотел, чтобы ты знала, что со мной ты в безопасности, Мари. Я знаю, что ты нервничаешь из-за съёмок, и вдобавок это будет далеко от дома, но ты будешь в безопасности. Винсент работает со мной уже давно, и он один из самых достойных фотографов, которых я знаю. И Натали тоже будет там. Если ты почувствуешь, что тебе некомфортно, просто дай мне знать. Никто не будет злиться из-за этого, и никто не заставит тебя делать то, что ты не хочешь, — он поднял руку, заправил ей волосы за ухо и положил ладонь на щеку, к которой она прижалась. Он провёл большим пальцем по её гладкой коже. — Ты никогда не сделаешь ничего такого, что поставило бы меня в неловкое положение, Адриан. Я доверяю тебе, — тихо произнесла она, вкладывая в каждое слово свой смысл. Она видела, что он пытался сказать ей, что он не собирается вторгаться в её границы, что он хочет, чтобы она чувствовала, что у неё есть выбор. — Я не заслуживаю тебя, — сказал он, глядя ей прямо в глаза. Маринетт не смогла сдержать улыбки. Если он чувствовал, что не заслуживает её, то уже думал о ней как о своей девушке, и от одной этой мысли у неё кружилась голова. — Не говори так, — сказала она, снова поднимая голову. — Помни, что не имеет значения, кого ты поцеловал первым, или каковы могли быть обстоятельства, важно то, что ты чувствуешь, когда впервые целуешь нужного человека, и никто не может отнять это у тебя, — она на мгновение повернула голову и посмотрела на него. — Но я должна спросить, ты сказал, что это был твой первый настоящий поцелуй. Был ещё один? Губы Адриана скривились в озорной усмешке. — Ну, видишь ли, я вообще-то не помню этого, — сказал он с таинственным видом, наклоняясь к её уху и шепча. — Но она спасла мне жизнь. Маринетт слегка повернулась к нему, его лицо было так близко, что она чувствовала тепло его дыхания на своей щеке. — Адрикинс, вот ты где, — Адриан отстранился и увидел, как Хлоя подтащила стул и плюхнулась на него. — Я искала тебя повсюду, — пожаловалась она, бросив сумку на стол и скрестив ноги. — Мне практически пришлось выкрутить руку Алии, чтобы заставить её сказать мне, где вы двое находитесь. Адриан и Маринетт переглянулись. — Ну, это был своего рода приватный обед, Хло, — в качестве объяснения слегка раздражённым тоном сказал Адриан. Хлоя перевела взгляд с одного на другого, и её осенило. — Оу, — сказала она, приподняв бровь. — Неважно. Думаю, вас заинтересует то, что я узнала, — сострила она, взяв один из сэндвичей Адриана и откусывая кусочек. — Речь пойдет о Кагами, — добавила она, жуя. — И что с ней? — спросила Маринетт, наклоняясь ближе к столу. — Ну, у меня есть хорошие и плохие новости, — продолжала Хлоя. — Хорошая новость заключается в том, что я отправила ей приглашение на званый вечер моей матери, а это значит, что никакого телохранителя, и госпожа Цуруги согласилась при условии, что мы сможем найти ей подходящего партнера для участия в этом мероприятии, — она бросила на Адриана странный взгляд, и на его лице отразилась тревога. — Но я иду с Маринетт, — тут же запротестовал он. Хлоя покачала головой и рассмеялась, откусывая ещё один кусок сэндвича. — Я знаю это, болван, — пробормотала она между укусами. — Не думай об этом, Адрикинс, у меня уже есть кое-кто на примете. Просто предоставь это мне. Адриан откинулся на спинку стула, одарив Маринетт улыбкой, но её лицо все ещё было озабоченным. — Какая же тогда плохая новость? — лицо Хлои вытянулось и стало более серьёзным, когда она провела языком по зубам. — Мать отпускает её потому, что на следующий день они уезжают в Японию. Насовсем, — Адриан посмотрел на Маринетт и увидел слезы в её глазах. Он обнял её за плечи и поцеловал в висок. — Все в порядке, ты что-нибудь придумаешь, ми… Мари, ты всегда так делаешь, — прошептал он ей, едва не произнеся неверное имя. Она кивнула, прижимаясь к нему головой. — Лука должен вернуться на следующей неделе. Тогда я поговорю с ним и Джулекой и придумаю план, — сказала Маринетт, глядя на него снизу вверх. Он мягко улыбался ей тем ободряющим взглядом, который показался ей очень знакомым. После чего троица решила, что пора возвращаться в школу.***
В тот вечер Маринетт достала свою дорожную сумку, чтобы сложить несколько вещей, которые ей могут понадобится в этой короткой поездке. Запасная одежда — есть, белье — есть, туалетные принадлежности — есть, обувь — есть, талисман Лошади — есть. Это напомнило ей о том, что она оставила сообщение для Кота, в котором сообщала, что собирается уехать на выходные, и возможно, ей стоит убедиться, что он получил его. — Тикки, ты не возражаешь, если я быстро проверю свои сообщения? — квами с улыбкой покачала головой. — Трансформация. Открыв телефон, она обнаружила, что её ждёт голосовое сообщение. «Какое совпадение, миледи, похоже, меня тоже не будет в эти выходные. Не волнуйся, я уверен, ты что-нибудь придумаешь, ты всегда что-нибудь придумаешь, и я буду недалеко, обмяущаю». Маринетт детрансформировалась и растерянно села на кушетку. Кот уже несколько недель не называл её миледи, и что он имел в виду, когда сказал, что будет неподалёку? Она покачала головой и пожала плечами. Иногда она просто не могла понять этого кота. Встав, она начала прибираться на столе и наткнулась на фотографии Джека и Элис, которые ей дал Адриан. Она почти забыла о них из-за всего, что происходило в последние несколько недель. — Тикки, ты можешь рассказать мне о Джеке и Элис? — спросила Маринетт. Тикки подлетела и села на стол Маринетт рядом с фотографиями. — Они были такой милой парой и отличной командой, — начала Тикки, и в её глазах промелькнуло воспоминание. — Элис было около 20 лет, когда мастер Фу подарил ей талисман Ледибаг. Она только начала работать медсестрой в местной больнице. Она любила помогать людям, и это было одно из качеств, которое в ней нравилось мастеру Фу. Вэйзз предчувствовал, что может начаться война, и мастер Фу хотел быть готовым к ней. Джек был сыном графа и мечтал попасть в парламент и изменить мир к лучшему. Плагг говорил, что он был своевольный и упрямый, — она засмеялась, качая головой. — Но они сильно друг друга любили. — Они знали, кто они такие? — спросила Маринетт, и Тикки опустила глаза. — Они почти пять лет любили друг друга за масками, но никогда не рассказывали друг другу о своих чувствах, пока Джека не отправили на Западный фронт. Они провели вместе всего один день, и хуже всего было то, что Элис была сестрой лучшего друга Джека. Они знали друг друга всё это время. Они считали, что после окончания войны у них будет целая куча времени, но… — Тикки печально вздохнула. — Я знаю, что его убили, — сказала Маринетт, закусив губу. — Мы ждали в Дувре, когда нас отвезут во Францию. В ту ночь разразилась ужасная гроза, и вдруг в окно ворвался Плагг с талисманом Кота в лапах. Мы знали, что это могло означать только одно, — она покачала головой. — Бедный Плагг. Он потерял так много храбрых котят. Маринетт почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она не могла представить себе боль от потери Кота, от того, что у неё никогда не будет возможности попрощаться или по-настоящему узнать его. Она любила Адриана, в этом она была уверена, но она также очень любила Кота. — Что Элис сделала после этого? Она пошла к мастеру Фу? — Мы не знали, где находится мастер Фу. Он бежал со шкатулкой Чудес, чтобы спрятать её от немцев. Элис надела кольцо на цепочку с медальоном, который ей подарил Джек, и носила его на шее, ухаживая за ранеными солдатами до конца войны. Затем в течение следующих десяти лет она выступала в качестве танцовщицы по всей Европе, пока мастер Фу в конце концов не связался с ней. К тому времени ему нужно было обучить новую Ледибаг и Кота Нуара. Ей было трудно расстаться с нами, особенно с Плаггом. Он был ее последней связью с Джеком.… — Тикки замолчала, когда увидела, что Маринетт пристально смотрит на фотографии. — Маринетт? Маринетт наклонилась над своей шкатулкой для шитья, достала увеличительное стекло и поднесла его к фотографии Джека, точнее, к кольцу на его пальце. Затем она посмотрела на фотографию Элис, сосредоточившись на цепочке, висевшей у неё на шее. Оттенки цвета были разными, даже в сепии, но это было явно то же самое кольцо. Затем она встала, взяла фотографии и быстро подбежала к пробковой доске с фотографиями рядом с кроватью. Она навела увеличительное стекло на фотографию себя и Адриана, его правая рука лежала на её плече, демонстрируя кольцо, которое он всегда носил. Всегда носил его и никогда не снимал. Лупа выпала из её руки и мягко приземлилась на кровать. — Тикки, — позвала она, её дыхание стало частым и прерывистым. — Адриан — это Кот Нуар, так ведь? — Тикки тихо подлетела к ней, но ничего не ответила. Маринетт вздохнула и ударилась головой о стену. Конечно же, Адриан был Котом, в этом было столько смысла, что аж причиняло боль. Их сходство, личность, его милое доброе сердце — теперь она видела все это так ясно. Она дважды влюбилась в этого чертового кота. — Он знает? — спросила она, чувствуя раздражение. Тикки с трудом подбирала нужные слова. — Маринетт, я… — Тикки, я знаю, что Плагг приходит сюда повидаться с тобой, и ты разговариваешь с ним на балконе, когда думаешь, что я сплю. Пожалуйста, скажи мне, Адриан знает, что я Ледибаг? — Он подозревает, — сдалась она в конце концов. Маринетт закусила губу. — Конечно, знает, — она покачала головой, и слезы потекли по её щекам. — Неудивительно, что он заинтересовался мной, ведь он влюблён в Ледибаг, — сказала она с оттенком горечи, свернувшись калачиком. — Нет, ты ошибаешься. Это потому, что он влюблён в тебя, Маринетт, — успокаивала её Тикки, положив руку на щеку своей хозяйки. — Адриан увидел в тебе Ледибаг, потому что влюбился в тебя, Маринетт, а Плагг думает, что он сдерживается, потому что не знает, примешь ли ты его как Кота, если узнаешь. Внезапно все странные подсказки, которые ей давал Адриан, соединились в её голове. — Оу, — сказала она, смеясь про себя сквозь слезы. — Поцелуй, который он не помнил и который спас ему жизнь. Тикки, он хотел, чтобы я это поняла, не так ли? Тикки кивнула с заботливой улыбкой. — Он хотел, чтобы ты смотрела на него так, как он смотрит на тебя, Маринетт, как на единую личность, потому что он любит вас обеих. Маринетт снова упала на подушки. — Как же я проведу с ним уик-энд в таком состоянии? Адриан — это Кот Нуар, он мой Кот Нуар, и все это время я отвергала его ради него самого. Я не могу просто притворяться, что не знаю, кто он, и если он знает, кто я, то, может быть, он поймет, что я знаю, потому что я уже знаю, что он знает, и что, если он захочет поговорить об этом, потому что я знаю, что мы должны поговорить об этом, но я не знаю, хочу ли я говорить об этом, но я должна поговорить об этом, и я не знаю, хочу ли я говорить об этом… — Маринетт, — тихо, но твердо сказала Тикки. — Дыши. — Маринетт замолчала и сделала глубокий вдох. — Ты любишь Адриана? Маринетт нахмурилась. — Ты же знаешь, что люблю, Тикки, — ответила она несколько обиженно. Тикки кивнула головой. — Ты считаешь, что он не должен быть Котом Нуаром? У Маринетт отвисла челюсть. — Конечно, нет. Нет никого другого, кого я предпочла бы видеть рядом с собой, — она вдруг закрыла рот руками. — О боже, Тикки, это Адриан жертвует своей жизнью ради меня. Это он бросается на амбразуру ради меня, — её голос сорвался. Тикки взяла фотографии Элис и Джека и передала их обратно Маринетт. Брюнетка смотрела на лица своих предшественников, на счастливое гордое лицо Джека, знающего, кто его Ледибаг, и с нетерпением ждущего будущее, и на печальные глаза Элис, которая через всю жизнь несла боль от потери своего напарника и возлюбленного. — Не будь такой, как они, Маринетт. У вас с Адрианом есть шанс, которого у них никогда не было. Не допусти, чтобы стало слишком поздно, — Маринетт почувствовала, как на глаза наворачиваются новые слезы. — Но как я скажу ему, Тикки? Красная квами понимающе улыбнулась ей. — Не думай слишком много об этом, Маринетт, вы оба поймете, когда наступит подходящий момент.