Около головы Адриана тихонько зазвенел будильник. Когда тот замолк, он почувствовал тёплое дыхание у своего уха.
— С днём рождения, Котёнок, — прошептала Маринетт. Адриан крепче обнял её, прижавшись головой к её шее. Он находился в том промежуточном состоянии, когда не можешь быть уверен, спишь ты или нет, но если он спал, то ещё не был готов проснуться. Маринетт хихикнула и поцеловала его в волосы. — Я должна идти.
— Останься, — прошептал он, целуя её в шею. — Я не хочу, чтобы ты уходила.
— Я тоже, но это необходимо, — ответила она, выводя круги кончиками пальцев в том месте, где должны были быть его кошачьи уши. — Не забывай, что меня здесь быть не должно. Кроме того, сегодня утром я помогаю папе испечь тебе торт.
Она почувствовала, что он ухмыльнулся.
— Ну, думаю, ради торта я могу тебя отпустить, но только если он будет шоколадный.
— Конечно, Котик, — сказала она, но прежде чем смогла встать, Адриан перекатился и навис над ней, удерживая её на месте.
— Но сначала ты должна заплатить пошлину, — сказал он с озорной усмешкой. Глаза Маринетт сверкнули в тусклом утреннем свете, когда она провела руками по его обнажённой груди и переплела пальцы за его головой.
— И какова же цена?
Адриан сделал вид, что задумался над этим.
— Трёх поцелуев должно хватить.
Маринетт прикусила нижнюю губу, разглядывая его лицо. Он пытался поддразнить её, но сейчас ему казалось, что это его дразнят, и ему потребовалась вся сила воли, чтобы не начать целовать её до потери сознания. Маринетт скользнула рукой вниз, чтобы нежно обхватить его щеку, прежде чем запечатлеть на ней нежный поцелуй.
— Один, — прошептала она, прежде чем перейти к его подбородку. — Два, — сказала она, затаив дыхание и чувствуя, как он дрожит от её прикосновений. — Три, — прошептала она ему в губы, проводя пальцами по его волосам.
— Продолжай в том же духе, Миледи, и ты навсегда застрянешь в этой кровати, — сказал Адриан, поцеловав её в нос.
— Тогда ты не получишь никакого торта, — она хихикнула, глядя на его надутые губы, и представила себе, как кошачьи уши прижались к его голове.
— Ладно, — уступил он, издав неприличный звук ей живот, и тем самым заставив её рассмеяться, после чего слез с неё, чтобы она могла встать.
— Тикки, готова? — спросила Маринетт.
— Конечно, — ответила её квами. — Вонючий носок в сырной коме, и его мурлыканье всё равно не даёт мне заснуть.
Адриан схватил очки с прикроватной тумбочки и увидел, что Плагг крепко спит на спине, задрав задние лапы и подёргивая во сне хвостом. Скатившись с кровати, он натянул боксеры, пока его девушка трансформировалась. Адриан открыл для неё окно, прежде чем положить руки ей на талию и притянуть к себе.
— Не могу дождаться того дня, когда нам не придётся так прощаться, — сказал он, нежно взяв её за подбородок и проведя большим пальцем по нижней губе. — Я так сильно люблю тебя, Маринетт.
— Я тоже тебя люблю, — она приподнялась на цыпочках, нежно целуя его. — Увидимся через несколько часов.
Адриан стоял у окна и смотрел, как любовь всей его жизни парит над крышами. Обернувшись, он увидел, что лапка Плагга дёргается во сне.
— М-м-м, сладкий камамбер, — пробормотал он. Адриан с трудом подавил смешок. Иногда ему очень хотелось, чтобы квами можно было заснять на камеру, чтобы он мог показать это Маринетт.
Адриан счастливо вздохнул и плюхнулся обратно на кровать. Открыв ящик рядом с собой, он достал маленькую коробочку, в которой лежало кольцо, подаренное ему Лотти. Было ли неправильным хотеть всего этого сейчас? Он знал, что они ещё очень молоды, и у людей есть свои собственные представления о том, когда следует брать на себя обязательства, но он чувствовал острое желание знать, что она принадлежит ему. Адриан понимал, что это было немного иррационально, ведь в конце концов, она
его Ледибаг. И она не собирается никуда уходить, а что касается его самого, то в тот день, когда он принял свой талисман, он взял на себя обязательства на всю жизнь. Возможно, он мог бы обвинить Плагга в том, что из-за него он чувствует себя собственником, но мысль о том, чтобы просто жить вместе в течение многих лет, на самом деле не привлекала его, особенно если речь шла не только о них двоих. Ему нужен был клочок бумаги и кольцо на её пальце. Он хотел, чтобы она носила его имя, представлять её как мадам Агрест.
Адриан поднял глаза на фотографию матери у фортепьяно. Может, это был не такой уж иррациональный страх. Его мать исчезла без предупреждения. Хотя она никогда не говорила ему о своей болезни, Адриан в глубине души знал, что её нет в живых, но это были лишь его догадки, так как поговорить об этом с отцом было почти невозможно. Потом заболела Натали, и он боялся потерять и её тоже. Он благодарил Бога за то, что Натали, казалось, оправилась от болезни, но мысль о том, что он когда-нибудь потеряет Маринетт, пугала его, и он просто хотел всегда быть рядом с ней, быть тем, кем она хотела его видеть.
Вертя кольцо в пальцах, он думал о тех историях, которые слышал, о Джеке и Элис, о котах и божьих коровках, которые упустили свой шанс. Было трудно заставить Плагга открыто рассказать об этом, хотя он был вполне счастлив поговорить о Шоне — о том, кто сделал кольцо для Изольды. В отличие от Джека и Элис, они открылись друг другу намного раньше и прожили долгую и счастливую жизнь с семью детьми! Адриан улыбнулся. Скорее всего, у них не будет так много детей, так как он не был уверен, что Маринетт получится совмещать такое количество с работой главного дизайнера. Но два или три было бы неплохо.
— Хвостики уже ушла? — сонно спросил Плагг. Адриан кивнул и убрал кольцо обратно в ящик стола. — Просто отдай ей кольцо, малыш, это не так уж трудно, — предложил Плагг, словно читая мысли своего подопечного. — И тогда я смогу жить в сырных шариках и печёном камамбере до конца своих дней, — он взволнованно усмехнулся, облизывая губы. — Так, где мой завтрак? — добавил он, направляясь к своему тайнику.
Несколько часов спустя, спускаясь по лестнице особняка, Адриан слегка подпрыгивал. Он почти не спал после ухода Маринетт, слишком взволнованный предстоящим днём. Школа закончилась, и хотя Адриан знал, что будет скучать по ежедневным встречам с друзьями, он не мог дождаться, чтобы вступить в следующую часть своей жизни. С сумкой на плече он собирался пойти позавтракать с Маринетт и её родителями, когда услышал, что его зовут. Обернувшись, он с удивлением увидел отца, спускающегося по лестнице вместе с Натали.
— Отец! — воскликнул он. — Я думал, ты уже уехал.
Габриэль перевёл взгляд на Натали, выглядя немного виноватым.
— Ну, Натали договорилась о поезде на более позднее время, чтобы я мог поздравить тебя с днём рождения и вручить тебе подарок, — Адриан посмотрел на Натали, которая ободряюще улыбнулась ему. Адриан подумал, что это должно быть нечто большее, чем просто ручка. — Я собирался дождаться твоего двадцать первого дня рождения, чтобы передать тебе это, но… — он выглядел так, будто хотел сказать что-то ещё, но передумал. — Я думаю, что ты достаточно взрослый, чтобы получить это сейчас.
Адриан с любопытством посмотрел на маленькую коробку в руке отца. Трясущимися руками юноша открыл коробку и обнаружил брелок с логотипом бренда Gabriel с двумя прикрепленными ключами. Один ключ выглядел так, будто открывал какую-то дверь, другой был длинным и заостренным. Адриан оглянулся на своего отца, у которого на губах появилась мягкая улыбка. Таким своего отца Адриан видел редко.
— Один ключ от квартиры твоей матери. Она находится недалеко от офиса компании и находится в хорошем состоянии. Она хотела, чтобы квартира досталась тебе, когда ты станешь достаточно взрослым. Конечно, ты можешь делать с ней все, что захочешь, но… — он мгновение колебался, пока не почувствовал руку Натали на своей спине. — Это был бы хороший первый дом.
Адриан потерял дар речи. Он даже не был уверен, что его отец сохранил эту квартиру после смерти матери. Он бросился вперёд и крепко обнял отца. Габриэль сначала удивился, но вскоре отдался теплу объятий сына.
— Спасибо, — пробормотал Адриан в отцовскую рубашку, в его глазах стояли слезы. Блондин высвободился из объятий и посмотрел на другой ключ. — А второй от чего? От новой машины?
Габриэль закатил глаза.
— Конечно, нет, — сказал он с бесстрастным выражением, прежде чем на его измученном лице появилось нечитаемое выражение. — Он от сейфовой ячейки в банке в Цюрихе.
— В Швейцарии? — в замешательстве спросил Адриан.
Габриэль торжественно кивнул.
— Твоя мать хотела, чтобы я отдал тебе его, когда я вручу тебе ключ от квартиры. Я не знаю, что в ней, она никогда не говорила мне, но ячейка на твоё имя, так что только ты можешь получить к ней доступ.
Адриан с любопытством посмотрел на ключ, куча вопросов вертелась у него голове. Означает ли это, что его мать знала, что она покинет их или что она умирает? Почему ему никто ничего не сказал? Адриан почувствовал руку отца на своём плече.
— Я знаю, что у тебя есть вопросы, Адриан, и в своё время я отвечу на них. Но прямо сейчас я хочу, чтобы ты радовался своему дню рождения вместе с Маринетт.
Натали подошла и обняла Адриана.
— С днём рождения, Адриан, — сказала она, прежде чем повернуться к Габриэлю. — Я подожду в машине, — произнесла она, ободряюще улыбаясь. Адриан увидел, как она нежно положила руку на плечо его отца, черты лица Габриэля мгновенно смягчились, когда он смотрел, как она выходит за дверь.
— Что-то ещё, отец? — Габриэль выглядел немного смущённым и потянул себя за воротник. Втайне он ругал себя за то, что чувствует себя таким неполноценным. В конце концов, это его сын, и как родитель он чувствовал, что должен быть в состоянии затронуть деликатные темы. Он попытался уговорить Натали сделать это за него, но она недвусмысленно намекнула, что Габриэль — отец и что ей, как его помощнице, это не положено. Габриэль почувствовал, как её замечание задело его, поскольку их отношения на тот момент были далеки от платонических, однако он признал, что это не её прерогатива спрашивать Адриана о его личной жизни.
— Адриан, я уверен, ты знаешь, что эта компания была такой же мечтой твоей матери, как и моей. Мы всегда надеялись, что это станет семейным наследием для будущих поколений.
Адриан кивнул.
— Конечно, отец, — ответил он. — Я готов взять на себя больше обязательств в компании, и я знаю, что Маринетт взволнована встречей со Спенсером.
— Хорошо, хорошо, — сказал Габриэль, глядя на свои ботинки. — Кстати, об этом… Как Маринетт?
Адриан с любопытством посмотрел на отца.
— Она… нормально, — ответил Адриан, нервно потирая затылок и гадая, к чему этот разговор.
— Она кажется очень способной молодой леди, — продолжал Габриэль, сцепив руки за спиной. — Я уверен, что они со Спенсером прекрасно поладят. Они, кажется, мыслят одинаково, судя по работам, которые она показывала мне ранее, и портфолио, которое она прислала для стажировки.
Адриан был уверен, что его отец деликатно пытается к чему-то подвести. Габриэль прочистил горло, оглядывая комнату. Затем Габриэль принял более уверенный вид, как будто он принял решение, и посмотрел Адриану в глаза.
— Правильно ли я понимаю, что у вас с Маринетт серьёзные отношения?
Адриан не ожидал, что его об этом спросят, заметив, что отец сделал ударение на слове «серьёзные». Юноша застенчиво улыбнулся, догадываясь, на что намекает отец, но без колебаний ответил:
— Да, отец. Я люблю её больше всего на свете, — Габриэль по глазам сына видел, что это была чистая правда. — Я хочу провести с ней всю свою жизнь.
Габриэль, казалось, на мгновение задумался над этим ответом.
— Я очень рад, — он говорил искренне, хотя, казалось, на уме у него было что-то ещё. — Ты можешь ей гордиться, Адриан. Я бы не возражал против того, чтобы она стала частью нашей семьи, когда придёт время.
У Адриана чуть не отвисла челюсть, но он сумел сохранить самообладание.
— Я надеюсь на это, — сказал Адриан, и отец похлопал его по плечу.
— Что ж, мы будем указывать её имя в том или ином контракте, хотя я думаю, ты бы предпочёл, чтобы она подписала своё имя рядом с твоим.
У Адриана возникло искушение спросить отца о его отношениях с Натали. Он не был глупцом и знал, что были ночи, когда Натали не уходила домой. Он не делал никаких суждений по этому поводу. В конце концов, это было бы довольно лицемерно, так как его собственная девушка провела больше одной ночи в его комнате на этой неделе, однако он не совсем скрывал свои отношения. Но почему-то он чувствовал, что это нечто большее. Адриан знал, что у его отца есть секреты, но ему казалось, что Натали не была главной из них.
— Все в порядке, отец?
Габриэль посмотрел на него с печалью в глазах. Он положил обе руки на плечи сына.
— Я смотрю на тебя и задаюсь вопросом, куда делись последние восемнадцать лет, — меланхолично сказал он. — Кажется, что только вчера ты застенчиво стоял на своей первой фотосессии, а теперь посмотри на себя: молодой человек с головой на плечах, чудесная девушка рядом с тобой и… — он сдерживал свои эмоции. — Я горжусь тобой, Адриан.
Эти слова, без сомнения, были лучшим подарком, который Адриан когда-либо получал.
***
Габриэль смотрел в окно поезда на черноту туннеля под Ла-Маншем. Натали сидела напротив него и просматривала бумаги. Они планировали запуск рекламной кампании с Маринетт в платье, которое теперь официально называлось «Закатное платье», и его публичный дебют на летнем вечере Одри Буржуа в следующие выходные. Габриэль был доволен тем, как все складывалось. Объявление Адриана о том, что у него есть девушка, повлияло на их имидж лучше, чем ожидал Габриэль, и похоже, что продажи летней коллекции помогут компании выйти из убытка. Совет инвесторов, по крайней мере, казался довольным, что держало их подальше от Габриэля. Он вынужден был признать, что слишком близко подошёл к тому, чтобы разрушить компанию.
По мере того, как поезд продолжал свой путь, Натали в конце концов задремала, убаюканная повторяющимся покачиванием на рельсах. Габриэль наблюдал за ней, пока она спала, подложив под голову пиджак и прислонившись к окну. Она не покладая рук работала над этим запуском, и он был невероятно благодарен ей за помощь. Он тоже устал, но не мог оторвать от неё глаз, чтобы заснуть. Он мысленно прокрутил в голове разговор, который состоялся у него на первом приёме у онколога.
______
Доктор Эспер дал Габриэлю время, чтобы тот осознал диагноз. Хотя он и подозревал об этом, Габриэль надеялся, что ситуация не была так ужасна, как он боялся. Но он знал, что ждал слишком долго. Поглощённый тем, чтобы заполучить талисманы Ледибаг и Кота Нуара в тщетной попытке спасти свою жену, он пренебрёг своим собственным здоровьем. Последние четыре года были ничем иным, как бессмысленной тратой времени.
— Я знаю, что это очень тяжело, особенно после того, что случилось с Эмили, — сочувственно произнёс доктор Эспер. — Но помимо практического аспекта лечения, который мы подробно обсудим, есть ещё и человеческая сторона.
Габриэль поднял глаза на доктора.
— Человеческая сторона?
Доктор Эспер наклонился вперёд, сцепив руки на столе.
— Рак меняет не только жизнь больного, он влияет на всё его окружение, — Габриэль ничего не ответил, выражение его лица было непроницаемым. — Сколько у тебя детей, Габриэль?
Человек, о котором шла речь, нахмурил брови.
— Ты же знаешь, что у меня только один сын.
— Только один?
Габриэль подался вперёд на своём месте, чувствуя себя оскорбленным.
— Если ты предполагаешь, что у меня были отношения на стороне…
— Я ничего такого не подразумевал, — прервал его доктор Эспер, бросив на него пытливый взгляд. — И никого не осуждаю. Как ты хорошо знаешь, у меня довольно эксклюзивная клиентура в этой клинике, где любовница на стороне — совсем не редкость. Диагноз, подобный этому, часто выявляет скелеты в шкафу, особенно когда речь идёт о крупных активах, — Габриэль откинулся на спинку стула. Он понял, что его реакция могла бы показаться чрезмерной, особенно с учётом того, что он указал Натали, свою помощницу, как ближайшего родственника, а не своего собственного сына.
— Не будет таких скелетов, — сказал он уже тише. У него мог быть шкаф, полный секретов, но ребёнок определённо не был одним из них. Доктор Эспер какое-то время наблюдал за своим пациентом, но Габриэль, очевидно, старательно следил за выражением своего лица.
— Ты также должен знать, что с этим лечением ты больше не сможешь иметь детей.
Габриэль кивнул.
— Да, мне это известно, — сказал он. — Я слишком долго ждал, чтобы осознать некоторые вещи, поглощённый собственным горем. — Для Габриэля это было серьёзным признанием, но он также понимал, что это будет намного тяжелее для Адриана, поскольку у него не было братьев и сестёр, с которыми он мог бы разделить эту ношу.
— Сколько лет Адриану? — спросил доктор.
— Исполняется восемнадцать, — Габриэль отвёл взгляд, поджав губы. Как он собирается рассказать об этом Адриану?
— Тебе придётся рассказать ему об этом, Гейб, — сказал доктор Эспер, прочитав его мысли. — Я знаю, что это будет нелегко, но это не то, что можно скрывать, и он имеет право знать, что ты от него ждёшь, если случится худшее, — он наблюдал, как Габриэль снял очки, потёр глаза перед тем, как надеть их, а затем потёр лоб. — Я уверен в методах лечения, которые у нас есть, но твой рак находится на более поздней стадии для начала лечения, чем мне хотелось бы, и тебе нужно учесть практические соображения, касающиеся будущего твоей компании и твоего сына. Он будет довольно молод и под его контролем будет многомиллионный бизнес, и ему нужны люди, которым он может доверять.
Габриэль посмотрел на доктора глазами, которые, казалось, впервые стали ясно видеть. Доктор Эспер встал из-за стола и сел рядом с Габриэлем, положив руку ему на плечо.
— Габриэль, я не твой адвокат и не твой священник, но я твой друг и у меня есть опыт в таких делах. Я знаю, что ты пришёл ко мне, потому что доверяешь мне. Мне очень жаль, что я не смог спасти Эмили, но, как и у тебя, её рак был слишком прогрессирующим. — Габриэль опустил голову, и доктор Эспер мягко продолжил: — Сейчас не время оставлять все недосказанным и незавершенным. Я видел все это раньше, Гейб, волки будут кружить, особенно молодые девушки со знаками доллара в глазах.
— Я не думаю, что это будет слишком большой проблемой. Я думаю, что мой сын уже заинтересован в девушке, — сказал Габриэль, его мысли вернулись к ужину, который они разделили с Маринетт. — Она знает его уже много лет, и она… — он снова посмотрел на доктора, и в его глазах мелькнуло понимание. — Она талантлива и одарена, и я верю, что она действительно любит Адриана. Она…другая.
Доктор Эспер не мог понять, что имел в виду Габриэль.
— Послушай, Гейб, обычно я бы стал не рекомендовать такое, но если ты думаешь, что это искренне, если девушке можно доверять, я бы мягко поддержал это. Я видел это слишком много раз в своей жизни. Окружи мальчика людьми, которым он может доверять.
Габриэль выглядел озадаченным.
— Но им всего восемнадцать, для желтой прессы это непаханное поле, — сказал он, и доктор Эспер кивнул.
— Я знаю, Гейб, но вам с Эмили было всего около двадцати, если я правильно помню, — сказал он со смешком в голосе.
Габриэль закатил глаза.
— Все было по-другому, она была беременна, а мы ещё даже не основали компанию, — он снова посмотрел на доктора, который удивлённо вскинул бровь. Габриэль видел, как он прикидывает в уме. — Всё верно, это… это был не Адриан, — сказал он с нотками грусти в голосе. — У неё был выкидыш. Мы никогда никому не говорили, что она была беременна, поэтому никто и не знал. Прошли годы, прежде чем у нас наконец появился Адриан. Это сделало его рождение особенным… для нас обоих, — Габриэль подавил эмоции, закрадывающиеся в его голос. — Я поклялся себе, что сделаю все возможное, чтобы сделать его счастливым. Что я буду защищать его, что я буду… — его голос дрогнул, когда эмоции начали брать верх. — Я подвёл его.
Рука доктора Эспера сжала плечо Габриэля.
— Ещё не поздно, Габриэль, — уверенно сказал он. — Время ещё есть.
______
— Габриэль? — голос Натали прорвался сквозь мысли мужчины. Он даже не заметил, как они вышли из туннеля. — Должно быть, я задремала, — она зевнула, вытянув руки и ноги.
— Все в порядке, Натали, — сказал он, протягивая руку, чтобы взять её за руку. — Тебе нужно было отдохнуть.
— Тебе тоже следовало бы это сделать, — сказала она, глядя на него с беспокойством. — Лечение будет изнурительным, и тебе понадобятся силы.
Габриэль покачал головой.
— У меня слишком много забот, чтобы спать, — ответил он, снова глядя в окно. — Я… не знаю, как много рассказать Адриану, — он нахмурился, прикоснувшись к тому месту, где обычно находился его талисман. Они с Натали решили, что пока лучше их не надевать. — Должен ли я сказать ему, что я пытался сделать? Простит ли он меня, если узнает? — он тяжело вздохнул.
Натали поджала губы. Это был не только его секрет, но и её, и она ненавидела саму мысль о том, что может потерять Адриана так же сильно, как и он.
— Я не знаю, Габриэль, — честно ответила она. — Я не знаю, — она встала и села рядом с ним, положив голову ему на плечо и переплетя их руки. — Но я буду здесь, с тобой. Что бы ни случилось.
***
***
Адриан зашевелился в своём спальном мешке на полу Маринетт. Это был, без сомнения, самый весёлый день рождения в его жизни. Родители Маринетт всегда заставляли его чувствовать себя частью семьи, и Нино и Алия тоже были её частью. Он чувствовал себя таким любимым, таким желанным, как никогда прежде. Что есть люди, которым действительно небезразлично, что он родился в этот день и был частью их жизни. Это наполнило его сердце радостью.
Ему было немного не по себе от того, что они оставили беспорядок в гостиной, не говоря уже о мешках с мусором, из-за которого его старый диетолог упал бы в обморок. Он был так рад, когда его отец наконец избавился от него и доверил Адриану самому заботиться о себе. Однако он пообещал Маринетт, что поможет ей убраться утром. Он не хотел бы, чтобы родители Маринетт плохо о нём думали.
Сев, он заметил, что Маринетт нет. Он посмотрел на Алию и Нино, которые сладко спали. Очевидно, драка подушками, в которую все втянулись, стала для них финалом. Они с Маринетт бодрствовали дольше, тихо перешёптываясь и украдкой целуясь, пока тоже не заснули где-то после полуночи. Взглянув на часы, он увидел, что было только около четыре утра. Встав, он проверил Тикки и Плагга, которые свернулись клубочками в своём укрытии.
— Что ты делаешь? — Адриан обернулся и увидел Маринетт, возвращающуюся через люк, все ещё в пижаме и с волосами, собранными в беспорядочный пучок на макушке.
— Я собирался спросить тебя о том же, — сказал он, обнимая её за талию.
— Я проснулась с головной болью, — сказала она, положив голову ему на плечо. — Здесь, на полу, немного жарче, чем у меня наверху. Я услышала, как мама и папа встали, и спустилась вниз за водой и обезболивающим.
Они услышали, как Алия с тихим стоном перевернулась. Маринетт указала на свой потолочный люк, и Адриан кивнул, следуя за ней.
Адриан сел на её шезлонг, свесив ноги с обеих сторон, и похлопал по месту перед собой, приглашая её сесть. Маринетт устроилась поудобнее, прислонившись спиной к его груди. Адриан вытащил резинку из её растрёпанного пучка, позволяя её длинным локонам упасть на плечи. Осторожно, но твердо он провёл пальцами по её волосам, нежно надавливая на её голову.
— Как приятно, — через некоторое время произнесла она. Тёплый ветерок обдувал их. Ещё не рассвело, но звезды начали гаснуть. — Неудивительно, что тебе так нравится, когда я делаю это для тебя.
— Ну, самое время мне отплатить тем же, — съязвил он. — Думаю, это был лучший день рождения, который у меня когда-либо был. И я собираюсь найти способ наверстать упущенное за несколько недель, — Маринетт улыбнулась про себя.
— Я не даю тебе заснуть. Нам правда пора спать, — она почувствовала, как Адриан пожал плечами.
— Подумаешь, сон для малышей, — пошутил он, но почувствовал, как она слегка напряглась под его пальцами. Он прекратил свои манипуляции, скользнув ладонями вниз по её обнажённым рукам, обнял её за талию и прижал к себе, нежно поцеловав в плечо. — Ты все ещё переживаешь, — сказал он, положив подбородок ей на плечо. Она прислонила голову к нему.
— Да, — тихо сказала она. Адриан нежно провёл рукой вверх и вниз по её животу.
— А когда ты будешь знать?
— Ещё слишком рано, — ответила она. Он слышал беспокойство в её голосе.
— Мне очень жаль, Маринетт, — тихо сказал он ей в щеку. — Я взвалил на тебя это в довесок ко всему, что у тебя происходит, — он тяжело вздохнул. — Я был эгоистом.
Маринетт протянула руку назад и запустила пальцы в его волосы.
— Мы оба были ими, — тихо сказала она. — Но все будет хорошо, Котёнок, — произнесла она, хотя он не был уверен, успокаивает ли она его или себя. — Помнишь, как мы вместе танцевали?
— Потанцуй со мной, — вдруг взволнованно сказал он.
Маринетт удивлённо повернулась к нему.
— Сейчас? В пижамах? — она заметила озорной блеск в его глазах.
— А почему бы и нет? — он засмеялся, вставая. — Жди здесь.
Маринетт наблюдала, как он спрыгивает в люк. Мгновение спустя он снова появился с телефоном в руке.
— Это глупо, — хихикнула Маринетт.
— Сегодня мой день рождения, и именинник может делать все, что ему заблагорассудится, — убавив звук на телефоне, он положил его в нагрудный карман пижамы и протянул ей руку.
— Формально твой день рождения был вчера, — возразила она. Адриан пожал плечами, но его улыбка была заразительной. Когда он втянул её в танец, она услышала музыку, которая играла.
— Это… — он широко улыбнулся и кивнул.
— Ага, песня, звучавшая во время нашего первого совместного танца на вечеринке Хлои, — Маринетт хихикнула, положив голову ему на грудь. — Знаешь, я думаю, что любил тебя даже тогда, просто не сложил все кусочки паззла вместе.
— Я тоже, — напомнила она ему. — Но я так рада, что мы это сделали.
Он обхватил её лицо ладонями, наклонил голову и нежно, медленно поцеловал ее, наслаждаясь близостью. Отстранившись, они возобновили свой танец в свете зарождающегося солнца, не подозревая, что Алия и Нино снимают их из люка в крыше с одинаково глупыми ухмылками.
