Сладостное тело

— Танджиро, просыпайся, — рука Прародителя несколько раз огладила спину, — Тебе нужно поесть и восстановить силы. — Я не буду, — Камадо по-прежнему не был похож на себя. — Давай ты поешь, и мы пойдем в город, я куплю тебе всё, что только пожелаешь, — но и на это истребитель лишь покачал головой, вновь закрывая глаза, намереваясь уснуть, — Что тебя тревожит, Танджиро? Ты всё можешь мне рассказать. — Я… — было начал меченый, но тут же замолчал и уткнулся в грудь демона. И уже лишь оттуда донеслось невнятное, — Я не ненавижу демонов. — Если ты имеешь в виду то, что сказал Расуто, то я уверен, он всё понимает. Ты просто испугался тогда, вот и выкрикнул такие слова, — в глубине себя Кибуцуджи был рад слышать, что юноша не питает ненависти ко всем им. — Он обиделся… Вряд ли он когда-нибудь меня простит… — Я уверен, он простит тебя, если ты просто поговоришь с ним. Расуто переживает за тебя, а не из-за твоих слов. Вам двоим следует поговорить, но только после того, как поешь. — Разве Вы не против нашей дружбы? — Танджиро прекрасно помнил то, что заставил их сделать Прародитель. Камадо прекрасно знал, что Мудзан ненавидит даже видеть их вместе.       «Возможно, он просто делает мне одолжение. Он может убить Расуто, как только мне станет лучше. Я не хочу, чтобы хоть кто-то еще умирал, лучше пусть это буду я», — истребитель действительно боялся за других, а не за себя. Он не хотел, чтобы кто-то ещё умер по его вине. Мудзан же прекрасно видел весь этот хаос, что творился в душе меченого. — Я не против. Было глупо с моей стороны заставлять вас делать такое, — Прародитель демонов ненавидел признавать свои ошибки, но он был готов это делать только ради этого солнечного юноши, — Тебя волнует что-нибудь еще? — Да… — к сожалению, их разговор прервала служанка, пришедшая с тележкой полной еды.       Прародитель хотел переспросить Камадо, что еще он хочет обсудить, но не стал, понимая, что сейчас ему лучше поесть. Но, несмотря на чувство голода, истребитель не стал отрываться от широкой груди демона, и потому тот, вздохнув, принял удобную позу, в которой ему было бы удобно накормить Танджиро, не боясь, что что-то прольется или же сам меченый нечаянно захлебнётся. — Я не хочу, пожалуйста не надо. — Если я приведу твою сестру сюда, ты поешь? — Кибуцуджи понимал, что идет на довольно отчаянный поступок, но он не мог позволить себе потерять Танджиро. — Не нужно, теперь у нее есть Зеницу с Иноске, которые позаботятся о ней. Разве что… Нет, забудьте. — Скажи мне, что ты хочешь, я сделаю это, обещаю, — Прародитель не переставал пытаться вытянуть из юноши хотя бы ответ на такой банальный вопрос. — Я хочу поговорить с ней, чтобы она больше не волновалась, — меченый ответил лишь только потому, что боялся гнева Прародителя демонов. — Хорошо, я перенесу её сюда ночью, и вы поговорите, а сейчас тебе нужно поесть, и отказа я не приму. — Я поем, но можно мы поговорим с Недзуко после того, как мне станет лучше?       Кивок в ответ заставил Камадо спокойно выдохнуть. Через пару секунд к его рту была приставлена ложка с ароматным супом, которую алоглазый все же съел. Эта ложка раззадорила аппетит истребителя, и потому тот стал с охотой есть то, чем его кормили. Суп, немного риса с овощами и чай — всё это Танджиро съел и снова прильнул к красноглазому демону.       Для Мудзана было впервой кормить кого-то, но нельзя было не отметить, что ему очень понравилось делать такое. А когда же Камадо вновь прижался к нему, то демона наконец осенило: всё, что чувствует он к этому мальчишке, что желает ему дать, является любовью. Спустя тысячу долгих лет он смог в полной мере осознать, что значит это чувство. И прямо сейчас брюнета волновало только одно. Всё его естество больно дрожало от одной мысли о том, что его Танджиро может не ответит взаимностью. — Боишься идти к Расуто, да? — сейчас Прародитель не хотел разговаривать на эту тему с таким Танджиро, и потому перевел всё в нужное русло, — Он наверняка ждет, когда сможет поговорить с тобой. — Хорошо, я поговорю с ним. Только можно мы сделаем это наедине? — Конечно. Накиме, перенеси меня и попроси Расуто зайти к Танджиро, — Закончив говорить, Мудзан аккуратно отстранил Камадо от себя и тут же пропал.       Уже через несколько минут дверь отворилась и внутрь зашел взволнованный сероглазый демон. Зеленоволосый был несказанно рад, что его друг сам позвал его, чтобы поговорить. Но, с другой стороны, он не хотел сделать ему еще больнее каким-то своим неосторожным действием. Плавно пройдя к кровати, на которой сидел истребитель, потупив взгляд в пол, Расуто заговорил. — Танджиро, тебе стало лучше? — Да. Я хотел извиниться перед тобой за вчерашнее. Прости, я не знаю, что на меня нашло. Я ни в коем случае не ненавижу демонов, и особенно тебя. Ты — мой друг, и я ранил твои чувства, так что прости, если сможешь. — Да я даже и не обижался на тебя! Я понимаю, каково тебе сейчас, а эти слова ничего не значат, — из глаз Камадо сразу полились слезы, заставляя сероглазого испуганно подскочить к нему, — Ты чего? Не плачь, всё уже хорошо. — Я так боялся, что ты меня никогда не простишь, — горячие слезы продолжали бежать по щекам меченого, и зеленоволосый лишь крепко его обнял.       Так они просидели довольно долгое время, когда Камадо наконец успокоился, и поднял глаза на Расуто. Демон крепко держал его в объятьях, но они не могли сравниться с объятьями Кибуцуджи. Истребитель думал о том, что если зеленокожий понимает, каково ему сейчас, то, возможно, он тоже прошел через нечто подобное. Алоглазому не хотелось, чтобы его друг вновь вспоминал об этом, но любопытство всё же победило. — Ты сказал, что знаешь, каково мне сейчас. Значит ли это, что с тобой произошло нечто подобное, — руки, доселе мягко гладившие голову, вдруг замерли, — Если тебе неприятно об этом рассказывать, то не надо. — Нет, я расскажу. Ты же знаешь о Квартале Красных Фонарей, да? Туда берут более красивых девушек, моя мать не смогла туда попасть. Именно из-за этого она была проституткой на дому в деревне, где мы жили. Да, это деревня была настолько захудалой, что её жителям было абсолютно всё равно. От очередного клиента она забеременела и родила меня. Даже ребенок не помешал ей продолжать заниматься этими грязными вещами. Я вырос. И в один день к ней зашел хамоватый мужчина, которому сразу не понравилось то, что у нее есть я. Естественно, ему не понравилось, как она его обслужила. Он на моих глазах достал нож и направился к ней. Я попытался препятствовать этому, но он швырнул меня в стенку с такой силой, что отключился ненадолго. Когда я вновь открыл глаза, этот мужчина уже убил мою мать и сидел, очищая нож от крови. Заметив меня, он гадко ухмыльнулся и подошел ко мне, хватая за волосы. Он изнасиловал меня, а потом вонзил нож в бок, говоря, что, если мне повезет, я выживу. К сожалению, я был слишком слаб от недоедания, и потому из последних сил попытался подняться и позвать на помощь. Сил мне хватило только на то, чтобы дойти до дверей, и потом я свалился, ожидая скорую кончину. Я уже захлебывался в крови, когда до меня донесся спокойный голос Господина. Именно он спас меня тогда. Обычно демоны не помнят свою человеческую жизнь, но я почему-то запомнил. — Кибуцуджи… Он спас тебя просто так. — Он спас многих из нас. Неважно, от смерти или от других людей. Он для нас, как Спаситель, но мы знаем, что он может также и отнять нашу жизнь, потому и боимся. А ты, что ты к нему чувствуешь. — Я не уверен на счет своих чувств к нему…